Вопрос: Дмитрий Анатольевич, мы обратили внимание на то, что у Вас в последнее время очень интенсивные контакты с украинской стороной, Вы даже нашли время встретиться в Вашингтоне. И также обратили внимание на то, что и на этой встрече украинская сторона не забыла поднять вопрос о цене российского газа. Скажите, пожалуйста, когда можно ожидать урегулирования этого вопроса? Это произойдет на заседании межгоскомиссии, или это можно ожидать раньше?
Д.Медведев: У нас, действительно, с украинской стороной сейчас много контактов – соскучились, знаете ли, и поэтому, мне кажется, это неплохо. Я и моему коллеге Президенту Януковичу сказал, что встреча в Вашингтоне тоже важна. Надо чаще общаться.
Что же касается газа, то вообще‑то вопросы по газу у нас урегулированы. Другое дело, что наши украинские партнёры полагают, что по целому ряду соображений цены на газ для нынешней экономической ситуации на Украине действительно довольно тяжёлые. Это вопрос, который обсуждается, это не закрытая тема, я с самого начала сказал новому Президенту Украины, что мы готовы это делать. Но обсуждаются и другие вопросы именно в силу того, что мы интенсифицировали наши контакты. Обсуждаем почти всё, что является актуальным или, если хотите, сверхактуальным для наших отношений.
Поэтому я надеюсь, что мы продолжим обсуждение всех вопросов включая и вопросы обеспечения безопасности, развития торгово-экономических отношений, гуманитарные вопросы. И сделаем это не только в мае в ходе предстоящего визита Президента России на Украину, но, может быть, и раньше: буквально на следующей неделе мы планируем внеочередную встречу с Президентом Януковичем на территории Украины. Так что ждите.
Вопрос: У меня вопрос по Киргизии, причём на самом деле он даже не один, а их несколько.
Д.Медведев: Пожалуйста.
Вопрос: Хотелось бы узнать, как была урегулирована ситуация вокруг Курманбека Бакиева и вообще была ли она урегулирована? Как Вы оцениваете роль в этом процессе России, США и Казахстана? Готова ли Россия оказать помощь новому временному правительству Киргизии, на каких условиях? И последний вопрос: как Вы считаете, может ли эта ситуация повториться в других странах постсоветского пространства – и в том числе в самой Киргизии снова?
Д.Медведев: Это действительно драматическая ситуация для Киргизии именно потому, что она повторяется. Не так давно мы наблюдали очень близкие процессы, которые привели к тому, что в Киргизии поменялся Президент, возникло новое руководство, был избран новый парламент, и, казалось бы, жизнь вошла в привычную колею. Тем не менее, к сожалению, мы видим повторение этого, и связано это, конечно, не с тем, что кому‑то хочется революций, а с тем, что явно население Киргизии, население Кыргызстана, недовольно тем, как складывалась их жизнь в последние годы. К сожалению, Курманбеку Бакиеву не удалось решить социально-экономические проблемы, стоящие перед страной. Более того, мне уже довелось сказать об этом некоторое время назад, – на мой взгляд, крах действующей политической системы, того режима, который был, связан именно с тем, что не удалось решить неотложные вопросы социально-экономического порядка. И с другой стороны – то, что было создано, очень напоминало предыдущую систему управления, которая была основана на клановости, семейственности, делёжке бизнесов и которая соответственно не очень сильно занималась другими проблемами.
Мы готовы оказывать гуманитарную помощь [Киргизии], но крупные проекты, проекты, которые являются межгосударственными, которые имеют отношение ко всему Центрально-Азиатскому региону, мы будем реализовывать только в случае, если увидим, что новое руководство, которое получит легитимность от народа, будет способно с этими вопросами справиться. И никак иначе.
Мне бы очень хотелось, чтобы новые власти Киргизии, когда они легитимным образом возникнут, были свободны от этих недостатков. Потому что Киргизия была и остаётся нашим стратегическим партнёром. И нам, конечно, небезразлично, как живёт народ Кыргызстана и как у них обстоят дела. Я надеюсь, что временное правительство, которое в настоящий момент контролирует ситуацию, возьмёт полноценное управление в свои руки, будет обеспечен нормальный процесс преемственности власти, будут проведены выборы в парламент и выборы Президента страны, и у Киргизии возникнет легитимное руководство. Мы готовы оказывать гуманитарную помощь, и это уже сделано по моему поручению Правительством Российской Федерации, но крупные проекты, проекты, которые являются межгосударственными, которые имеют отношение ко всему Центрально-Азиатскому региону, мы будем реализовывать только в случае, если увидим, что новое руководство, которое получит легитимность от народа, будет способно с этими вопросами справиться. И никак иначе.
Что же касается урегулирования текущего политического кризиса, то, действительно, пришлось принять в нём участие самым разным политическим силам из разных стран. Для чего? Не потому что мы хотели вмешиваться в эту ситуацию, в конце концов это суверенное дело другого государства, но нужно было избежать кровопролития. А ситуация, к сожалению, шла именно в этом направлении. Всё могло закончиться полномасштабной гражданской войной и, как следствие, расколом государства на части. Я надеюсь – подчеркиваю: я надеюсь, – что этот сценарий в настоящий момент исключён. В том числе в силу того, что бывший Президент подал в отставку. Для того чтобы договориться об этом, пришлось подключать разные силы. Не скрою, я был в переговорах и с Президентом Казахстана, который помогал разрешению этого вопроса, и мы обсуждали этот вопрос втроём с Президентом Соединённых Штатов Америки во время саммита в Вашингтоне – с учётом переплетения различных интересов в этой стране, и в регионе в целом.
Но в конечном счёте разум возобладал, и мне бы ещё раз хотелось бы подчеркнуть: я очень надеюсь на то, что негативный сценарий развития удалось приостановить.
В отношении возможности возникновения подобных сценариев на территории постсоветского пространства или каких‑то других территориях… Вы знаете, в мире всё возможно, если люди недовольны властью, если власть не предпринимает необходимых усилий для того, чтобы поддержать людей, решить их наиболее важные проблемы, такой сценарий может повториться где угодно – в тот момент, когда власть теряет контакт с народом. Я слышал отдельные заявления, которые прозвучали по итогам этих событий, – думаю, что эти заявления, конечно, продиктованы некоторыми опасениями, которые возникли у руководства ряда стран по итогам этого конфликта. Но для того чтобы таких опасений не было, нужно заниматься, грамотно заниматься управлением собственным государством. А такого рода кризисы, конечно, очень опасны. И будем надеяться, я в третий раз хотел об этом сказать, что временное правительство, которое ещё должно получить легитимность, должно получить законодательную поддержку, поддержку своего народа, сумеет справиться с этой ситуацией. Посмотрим. Нынешние лидеры ещё должны договориться друг с другом. Это иногда непросто. Но я надеюсь, что им хватит политического мужества и авторитета для того, чтобы договориться о будущем своего государства, судьба которого, вне всякого сомнения, для нашей страны небезразлична и с которым мы хотели бы иметь стратегические, близкие, братские отношения.
Вопрос: У меня вопрос о коррупции. От Вас исходит много инициатив в этой области, но в основном всё антикоррупционное законодательство сосредоточено на гражданской службе. Не считаете ли Вы, что пора начать проверять и на предмет коррупции наши военные и правоохранительные структуры – например, создавать при них специальные комиссии и, может быть, даже провести ряд каких‑то показательных процессов, чтобы наша милиция всё‑таки как‑то знала совесть?
Есть резон подумать о том, чтобы ответственность, повышенная ответственность для тех, кто должен защищать закон, была распространена не только на сотрудников МВД, но и на всех остальных лиц. Потому что тот, кто призван защищать закон, должен понимать, что при совершении преступления его ответственность будет более жёсткой. Думаю, что это справедливо и такого рода закон будет принят.
Д.Медведев: Я всё‑таки Вас несколько поправлю, потому что вообще‑то наше антикоррупционное законодательство никак не делится на законодательство в отношении гражданской службы и, скажем, правоохранительной или военной службы. Строго говоря, наше антикоррупционное законодательство абсолютно унифицировано и должно применяться и к государственным гражданским служащим и к государственным служащим в правоохранительной сфере, то есть к милиции в том числе, и к государственным военным служащим, к коим относятся и сотрудники Министерства обороны, и сотрудники ФСБ, и сотрудники некоторых других структур.
Но я согласен с тем, что на самом деле обычно наверху находятся случаи совершения преступлений и правонарушений гражданскими служащими – так сказать, чиновниками в узком смысле этого слова, а военнослужащие и служащие правоохранительной службы в меньшей степени попадают под соответствующую тему, но это вопрос нашей политики и желания наводить порядок. По количеству случаев, когда к ответственности привлекаются сотрудники милиции: не думаю, что мы в этом плане как‑то выглядим очень плохо, потому что количество уголовных дел в отношении сотрудников МВД и других структур правоохранительного блока, достаточно высокое. Другое дело, насколько способно это количество перерасти в качество, насколько возбуждение уголовных дел или, допустим, производство по каким‑то вопросам способно повлиять на ситуацию в целом. Здесь, наверное, необходимо на это обращать большее внимание и самим правоохранительным органам, которые должны быть заинтересованы в уменьшении коррупции и потенциальной полной её ликвидации, и в отношении средств массовой информации, которые должны более внимательно отслеживать все эти процессы.
Если говорить об общественном интересе, то он, конечно, очень велик: посмотрите интернет, посмотрите такие наиболее, может быть, активные средства массовой информации – они всё‑таки довольно много пишут о коррупции в отношении людей, которые носят погоны, я получаю такие обращения. Поэтому я не могу сказать, что у нас существует дефицит преследования за такие правонарушения, но если Вы этот вопрос задаёте, то, наверное, мы должны этим заниматься более активно, имея в виду и разработку специальных правил. И вот, кстати, одно из таких правил мною же было предложено некоторое время назад: оно касается усиления ответственности за совершения преступлений сотрудниками внутренних дел. Насколько я понимаю, эта инициатива рассматривается в Думе; они даже там вышли с некоторыми предложениями по изменению этой нормы, имея в виду её распространение не только на сотрудников милиции, но и на сотрудников других правоохранительных структур. По‑моему, на это обратил внимание и Конституционный Суд. У меня никаких возражений нет – может быть, действительно, есть резон подумать о том, чтобы ответственность, повышенная ответственность для тех, кто должен защищать закон, была распространена не только на сотрудников МВД, но и на всех остальных лиц. Потому что тот, кто призван защищать закон, должен понимать, что при совершении преступления его ответственность будет более жёсткой. Думаю, что это справедливо и такого рода закон будет принят.
Вопрос: Заканчивается Ваша поездка в три американские страны…
Д.Медведев: Да, наконец‑то.
Вопрос: Страны разные по своим экономическим возможностям, да и по ментальности тоже. Не могли бы Вы поделиться впечатлениями, что и где больше понравилось в этой поездке.
Д.Медведев: Я бы не хотел говорить, где мне больше понравилось, потому что я сразу же обижу тех, кто живёт в других странах, но я могу сказать одно: это не первое моё посещение Латинской Америки, и, как я понимаю, и ваше тоже. С одной стороны, все эти страны абсолютно своеобычные, имеют собственный колорит; с другой стороны, у них есть нечто общее – это такая эмоциональность, присущая людям, которые живут здесь, набор привычек, которые довольно серьёзно отличают Латинскую Америку от других стран и континентов. Но это прекрасно, потому что мы должны быть непохожими, хотя бы для того, чтобы интересоваться друг другом.
У меня эта поездка включает две страны – это Аргентина и Бразилия. В Бразилии был саммит, а в Аргентине был первый визит главы Российского государства. Не знаю как вам, но мне показалось, что Буэнос-Айрес – очень интересный и красивый город , очень энергичный, с таким трафиком , как в Москве, – я бы сказал, что, может быть, даже в чём‑то и покруче, потому что проехать невозможно никому, даже президенту дружественного государства, но, может быть, это и неплохо иногда, для того чтобы понимать, какие проблемы существуют при транспортировке автомобильным транспортом.
Мне кажется, что это было полезно и для наших отношений, потому что мы смогли подписать довольно много документов, и некоторые из них имеют, по‑моему, неплохие перспективы, прежде всего сотрудничество в энергетической сфере, в области атомной энергии, в области железнодорожного транспорта.
Мы взяли на себя очень жёсткие киотские обязательства, и сейчас ситуация очень простая: или мы договариваемся со всеми странами, включая и развитые экономики, и быстроразвивающиеся экономики, – и тогда у нас единый договор; либо, если мы об этом не договариваемся, Россия не будет продлевать для себя действия киотских соглашений, даже несмотря на то, что к нам обращаются на эту тему.
А здесь, на бразильской земле, прошёл саммит БРИК. Я, честно говоря, очень доволен, что это второй саммит. Не буду скрывать, как я доволен и тем, что первый саммит был проведён в России, потому что ещё некоторое время назад были сомнения, превратится ли БРИК в структуру, которая встречается на высшем уровне. Мы, действительно, давно вели координацию некоторой нашей деятельности между Бразилией и Россией, Индией и Китаем. Это близкие страны, партнёры, у которых очень хорошие, стратегические отношения, но саммитов не было, и первый раз мы это сделали в нашей стране. Теперь второй саммит, будет третий саммит. Председатель КНР Ху Цзиньтао пригласил нас в Китай, поэтому уже некая система возникает.
Нам нужно понять, какой круг вопросов мы будем рассматривать, потому что сейчас в основном мы концентрируемся на экономической проблематике. Считаю, что это правильно, потому что экономические проблемы самые сложные и самые важные, и я не думаю, что открою какой‑то большой секрет, но такого рода контакты, особенно в преддверии «двадцатки», очень полезны, но вообще было бы неплохо, чтобы мы, если договариваемся о чём‑то, на «двадцатку» выходили, по сути, с консолидированной, единой позицией. Это будет укреплять нашу позицию в целом, а с другой стороны, может, и «двадцатка» в чём‑то поможет. Поэтому то, что мы сегодня такой обмен мнениями провели – кстати, абсолютно предметный, конкретный, я бы даже сказал, что он точно не менее конкретный, чем во время проведения «большой двадцатки». И надо так откровенно сказать, что практически все вопросы, которые мы рассматривали по путям преодоления экономического кризиса, создания новой финансовой архитектуры, бизнес-сотрудничества, – практически все эти темы у нас выглядят, в нашем понимании, очень близко. Это хорошо, ещё раз подчёркиваю.
Но это не значит, что БРИК всегда будет заниматься только этим, хотя сейчас, подчёркиваю, мне кажется, что это самое-самое важное. Мы обсуждали и климат сегодня. И здесь, кстати, есть о чём поговорить, потому, что наша страна относится не к развивающимся экономикам в формате климатического измерения, в формате борьбы с глобальным изменением климата, а к так называемым развитым странам. Мы туда как‑то залезли: в этом есть и плюсы, но есть и некоторые минусы, потому что мы взяли на себя очень жёсткие киотские обязательства, и сейчас ситуация очень простая, я об этом нашим товарищам сказал: или мы договариваемся со всеми странами, включая и развитые экономики, и быстроразвивающиеся экономики, – и тогда у нас единый договор; либо, если мы об этом не договариваемся, Россия не будет продлевать для себя действия киотских соглашений, даже несмотря на то, что к нам обращаются на эту тему. Поэтому это как раз та тема, по которой нам нужно будет сближать позиции, в том числе и с нашими партнёрами по БРИК, о чём меня сегодня хозяин саммита Президент Лула де Силва специально просил.
Что касается столицы Бразилии, то я думаю, что вы сами смогли оценить все её преимущества – это новый город. Я в очередной раз подумал: всё‑таки есть некоторые преимущества в том, что столица изолирована от крупного мегаполиса. Я, правда, ничего не хочу этим сказать, но обращаю внимание, что некоторые, наиболее сложные проблемы таких исторических, крупных столиц в городе Бразилиа отсутствуют, и это довольно любопытно мне было видеть, хотя есть и другие примеры: у наших казахских партнёров такая же ситуация.
Такие поездки очень и очень интересные, хотя, не буду скрывать, они занимают много времени и отнимают некоторое количество сил. Я желаю вам доброго пути домой, путь неблизкий, больше 16 часов, хотя всё познаётся в сравнении: наши индийские друзья летят 23 часа. Я желаю вам доброго пути и хорошего настроения. До встречи, до свидания.