В.Путин: Добрый день, уважаемые друзья, коллеги!
Примерно год назад мы собирались в таком же составе. Почти в таком же. Ваших коллег было, по‑моему, чуть поменьше. Сегодня мы собираемся во второй раз.
Связано это с тем, что в России заканчивается активный политический сезон, скоро и Государственная Дума пойдет на заслуженный отдых. Так же, как и в прошлом году, депутаты очень напряженно в этом году работали. И не без результата. Не все, правда, еще сделали. У Правительства есть договоренность с Думой, что законы первоочередного порядка будут доведены до конца. Тем не менее активная политическая жизнь немножко замирает в ближайшее время. Знаю, что накопились у общественности, у представителей прессы какие‑то вопросы. Хотя и я, и мои коллеги, Администрация Президента старались разъяснять нашу политику внутри и во внешней сфере. Тем не менее наверняка есть какие‑то вопросы. Чтобы лямку не тянуть, как у нас в народе говорят, и времени не тратить зря, давайте перейдем прямо к этим вопросам. Пожалуйста.
Вопрос: Сейчас среди населения существуют люди, которые не определились в своих политических взглядах, которые не примкнули к той или иной политической партии. И вполне возможно, что накануне выборов они могут стать легкой добычей тех политических сил, которые вбросят в массы, скажем так, простые и легкие решения сложных проблем, как это было, например, на выборах во Франции. Как вы считаете, существует ли подобная опасность, что политические партии крайнего толка привлекут накануне выборов к себе массы избирателей? И что можно сделать для того, чтобы экстремистская идеология не нашла поддержки на российской почве? Спасибо.
В.Путин: Во‑первых, Россия не Франция. У нас, конечно, очень много того, что напоминает ситуацию в Западной Европе, но все‑таки это другая страна и другая ситуация. Я думаю, что основные политические силы Западной Европы сделают выводы для себя из того, что происходит в связи с определенным сдвигом вправо. И я, кстати сказать, в частных беседах со своими коллегами неоднократно обращал внимание на симптомы тревожного характера. И в Германии это имело место, и в Голландии, и во Франции. На мой взгляд, это вообще не наше дело – вмешиваться и давать оценки. На мой взгляд, это связано с определенным перекосом в приоритетах во внутренней политике. Как‑то за общечеловеческими ценностями иногда забывается конкретный человек конкретной страны. Это приводит к таким вот результатам и перекосам.
Что касается России, то я такой угрозы не вижу. На мой взгляд, если говорить в укрупненном плане, такая угроза складывается или может сложиться там и тогда, где и когда руководство тех или иных стран не обращает внимания на основные нужды своего населения, не решает этих вопросов или пренебрегает этими проблемами. Я думаю, что самая главная наша задача в том, чтобы выводить из нищеты. Самое главное в том, чтобы люди чувствовали себя в безопасности, чтобы престиж России на международной арене укреплялся. Мы последовательно, не так быстро, может быть, как хотелось бы, но действуем в этом направлении. Наша задача заключается в том, чтобы разъяснять населению страны то, что мы делаем, и разъяснять те цели, которые мы перед собой ставим.
Мне кажется, что, если это будет происходить и дальше, то отдача населения будет соответствующей. Будет поддержка основных политических сил страны: и правого, и центрального, и левого спектров. Но уж, во всяком случае, никакого экстремизма мы в России не получим.
Есть еще одно обстоятельство, на которое я бы обратил внимание, – это ошибочность загонять тех или других оппонентов в нелегальное положение. Слава богу, в России представители всех политических течений имеют возможность легально, парламентским способом высказывать свое мнение и бороться за свою точку зрения и за избирателей. Это второе.
И, наконец, третье – это укрепление многопартийной системы, демократической многопартийной системы. Парламент страны принял соответствующий закон. Этот закон начинает функционировать, начинает жить. Очень важным является то, что он будет функционировать прямо с территории, из регионов. Принципиально важным считаю вопрос о распространении влияния общеполитических партий на региональную политическую жизнь, их присутствие в региональных парламентах. Делается это все достаточно тактично, не спеша, без рывков, с учетом возможности и готовности региона к внедрению этой многопартийной системы у себя дома, на региональном уровне. Если все это вместе будет реализовываться и дальше, никакой опасности радикализации России не вижу.
Вопрос: Белгородская область, газета «Белгородские известия». Уважаемый Владимир Владимирович! Вам известно о том, что в Белгороде существует проект по производству мяса птицы – 150 тысяч тонн ежегодно и 100 тысяч тонн свинины. Как вы к этому проекту относитесь? Это первое по поводу нищеты. И второе. В следующем году, осталось меньше года, будет 50 лет Курской битве, сражению под Прохоровкой. Можно ли надеяться на то, что вы и в этот раз приедете на Прохоровское поле? Спасибо.
В.Путин: Что касается моего отношения к проекту, о котором вы упомянули, – положительное отношение. Чем больше у нас будет доброкачественной своей собственной сельскохозяйственной продукции, тем лучше.
Министерство сельского хозяйства, как вы заметили, в последнее время ужесточило свои требования к импортерам, и должен сказать, что действия Министерства сельского хозяйства Российской Федерации ничем в худшую сторону не отличаются от политики других государств.
Вообще мы очень часто слышим о либеральных ценностях в экономике, когда это касается того, чтобы потребовать от России каких‑то льгот и преимуществ. Об этих ценностях тут же забывают, когда это касается тех, кто пропагандирует эти ценности. Я об этом достаточно откровенно со своими коллегами много раз разговаривал. Многие из них и не отрицают этого. Вы знаете, например, что в ЕС существует автоматическая соответствующая шкала, повышающая цену на зерно. В кои веки за 80 лет, может быть, впервые Россия получила возможность экспортного зернового потенциала – пять миллионов тонн. Что произошло? Сразу же в Евросоюзе были приняты соответствующие решения о введении фактически запретительной пошлины. Что это как не ограничение доступа российских товаров на рынок? Но и этого мало. Что произошло дальше? Люди умные, наши коллеги все, молодцы, действуют правильно, энергично и последовательно. После этого, понимая, что нам свое‑то зерно девать некуда будет, кроме как пустить на внутренний рынок, а куда на внутренний рынок? В животноводство – для того чтобы обеспечить реализацию таких проектов, как ваш. Тогда повышается конкурентоспособность российского животноводства и животноводческой продукции. Какое следующее было принято решение? Дополнительно дотировать свое животноводство в Европе. Что здесь общего с либеральной экономикой? Это не значит, что я против этой либеральной экономики. Но это значит, что во многих других странах часто руководствуются русской поговоркой «своя рубашка ближе к телу». И мы должны исходить из реалий, в которых мы живем. Но, повторяю, это совсем не значит, что нужно пренебрегать этими ценностями. Это не значит, что нужно конфликтовать, и нельзя допускать, чтобы споры в экономической сфере перерастали в политические конфликты, в противостояние и торговые войны. Это значит, что все вопросы подобного рода мы должны решать последовательно, настойчиво, в переговорном процессе.
Вот по стали с американцами. В общем и целом надо сказать, что администрация идет навстречу российским аргументам, соглашается с некоторыми из этих аргументов, движение определенное есть.
Самый чувствительный вопрос, конечно, в Европе – сельское хозяйство. Здесь нам надо очень внимательно относиться к переговорному процессу и с ВТО. И свое собственное сельское хозяйство развивать, но не забывать, конечно, про население, особенно низкообеспеченное население. Сегодня то, что вы сказали о планах производства свинины и мяса птицы, к сожалению, – пока только планы. Вот когда они будут реализованы, тогда мы посмотрим, каковы будут цены на вашу продукцию и в состоянии ли низкообеспеченные слои населения покупать эту продукцию. Тогда, может быть, возникнут и какие‑то элементы доводки в сфере внешней торговли и закупок товаров по импорту.
Что касается сельского хозяйства в целом, то я думаю, что правы те – есть и такое мнение, скажу об этом впервые, тоже это, может быть, не очень соответствует постулатам либеральным, потому что отдает преимущество одному сектору экономики, сейчас скажу, что я имею в виду, – тем не менее можно было бы ввести какую‑то плоскую, единую шкалу налога и для сельского хозяйства, как мы это делаем сейчас для малого и среднего бизнеса. Не такой уж большой доход страна имеет, и казна имеет налогов из сельского хозяйства. Может быть, есть смысл дать им возможность вздохнуть полной грудью, хотя бы какой‑то промежуток времени. Хуже не будет.
Но это только мысли вслух. Они требуют определенной доводки, консультаций. Может быть, и приведут к каким‑то решениям. Может быть, нет, но, во всяком случае, то, что развивать свое сельское хозяйство нужно, сомнений ни у кого не вызывает.
Вопрос: Уважаемый Владимир Владимирович, серьезной морально-психологической травмой для чеченцев и тех, кто проживает за пределами республики, является так называемый миф о чеченцах, негативный миф. Как вы думаете, можно ли его сегодня развеять? И второй вопрос: нельзя ли усовершенствовать систему зачисток, проводимых в Чечне, чтобы они не так болезненно проходили для мирного населения?
В.Путин: Что касается негативного образа чеченцев. Чеченский народ ни в чем не виноват. Я думаю, что это вина федерального центра, который бросил в свое время чеченский народ на произвол судьбы. Не будем искать конкретных виновных, но ясно, что государственная машина России не сработала. Ну что же делать рядовому чеченскому гражданину, когда в село заходит банда 100–200 человек, вооруженных тяжелым оружием? Даже если у чеченцев у каждого под матрацем «калашников» лежит. Ничего с этим «калашниковым» не сделаешь. А государство оказалось не способным защитить интересы чеченского народа. Конечно, этим воспользовались и фанатики, экстремисты, деструктивные элементы всяких мастей. Ну что общего с интересами Чечни имело известное нападение 99-го года на Дагестан? Да ничего общего! Разве эти люди защищали интересы Чечни? Чеченцами в очередной раз в истории прикрылись, как живым щитом.
Сегодня это трагедия. И, повторяю еще раз, нет смысла искать виноватых, нужно исходить из реалий. Да, к сожалению, такой образ имеет место быть. И наша задача, имея в виду, что мы сами виноваты, состоит в том, чтобы этот образ врага, террориста в лице чеченца развеять. И для этого есть очень много оснований. К сожалению, не часто об этом пишут и говорят в федеральной прессе, о героизме чеченского ополчения, чеченской милиции, причем на первых этапах борьбы с экстремистами, еще в середине 99-го года, когда чеченских милиционеров хватали, пытали, отрубали им руки и так далее, и так далее. Об этом мало пишут и мало говорят. Жаль.
Возьмем для примера самое последнее событие – уничтожение Хаттаба. Оно стало возможным не только благодаря использованию агентуры из числа иностранных наемников, но и при непосредственном участии чеченского населения. Много и других случаев очень эффективной работы чеченцев по изгнанию террористов со своей собственной земли и налаживанию мирной жизни. Об этом просто чаще нужно говорить, это и наша, и ваша задача – всех тех, кто сидит сегодня в этом зале.
Теперь что касается совершенствования зачисток. Зачистки нельзя совершенствовать, их нужно просто прекращать. И это станет возможным только после того, как будет укреплена правовая, юридическая и силовая составляющая чеченской администрации. Под силовой составляющей понимаю создание дееспособных органов внутренних дел с боевыми подразделениями в виде ОМОНа и других подразделений. Эта работа сейчас активно идет, это следующий этап нормализации обстановки в Чечне.
Чечню должны защищать сами чеченцы. Ясно, что это нельзя сделать очень быстро, но вспомним, еще год назад, полтора года назад нам говорили: «Вы вообще ни одного чеченца там не найдете, который бы поддержал федеральные силы». Помним об этом все, постоянно об этом говорилось. Сегодня про это забыли. Забыли, потому что чеченский народ активно поддерживает усилия федерального центра по наведению порядка на своей собственной родине. Нужно дать им возможность с оружием в руках это сделать. Это требует времени, сил, подготовки, требует кадров, эта работа напряженно идет сейчас. Я думаю, что в основном она должна быть завершена к концу этого года. После этого будем переходить к следующему этапу нормализации – будем выходить на принятие конституции.
Вопрос: Владимир Владимирович, я хотел бы вас спросить о внутренней российской проблеме, о такой проблеме, которая все время, каждый день на слуху, – о проблеме коррупции и одновременно безответственности в российских правоохранительных органах. Мои друзья и я – мы сталкиваемся с этим каждый день на улицах при общении с ГАИ. Люди, называющиеся юридическими лицами, сталкиваются с этим каждый день в судах и при следствии. Скажите, почему на милицейских начальников никак не действуют ваши слова о необходимости гуманизации и приближения к народу правоохранительной системы и почему люди, которые существуют на деньги налогоплательщиков, абсурдно этих же налогоплательщиков еще и обирают? Можете ли вы с этим что‑нибудь сделать? Спасибо.
В.Путин: Вопросы преступности, борьбы с преступностью – это, конечно, проблема, которую должны решать правоохранительные органы, но не только они. Правоохранительные органы – часть нашего общества, и само общество должно быть более зрелым. Здесь, в этом обществе должны культивироваться определенные ценности, внедряться в сознание населения, частью которого являются сотрудники правоохранительной сферы. Все на них сваливать было бы неправильно. Неправильно, не по‑честному по отношению к ним и вредно, потому что мы тогда бы не видели корней преступности – они и в социальной сфере, в политической сфере. Поэтому борьба с преступностью – это комплекс мер, которые должны приниматься государством на протяжении достаточно длительного времени. Все это в одноразовом порядке не сделаешь.
О какой борьбе с преступностью могла идти речь? Мы только сейчас обсуждали проблему Чечни. У нас были целые регионы, которые позволяли себе творить такое беззаконие, которое в голову современному цивилизованному человеку не укладывается. Даже не хочу повторять все эти ужасы.
О каком законе и соблюдении закона могла идти речь, если полуофициально на протяжении длительного времени, на протяжении почти 10 лет в отдельных регионах не было, скажем, федерального казначейства, не платились налоги в федеральную казну? Это вообще признак отсутствия единства государства.
У нас происходило очень много того, чего мы просто не замечали или делали вид, что мы этого не знаем. Все, что я говорил, создавало хорошую базу для того, чтобы говорить об отсутствии эффективно функционирующих государственных инструментов и механизмов самого государства. Конечно, наиболее острый из этих инструментов – правоохранительная сфера. И она тоже нуждается в реконструкции, нуждается в укреплении. Мы стараемся это делать. Не все получается, но будем и дальше наращивать эти усилия.
Что касается совершенствования законодательства, как вы знаете, принят новый Административный кодекс и введены новые правила для ГАИ. Я думаю, то, что касается милиции, общественной безопасности, которая ближе всего к населению, то в этом смысле она должна быть ближе к региональному уровню управления. Только что мы обсуждали эту проблему с Министром внутренних дел. И он принял решение, согласно которому не только заместители руководителя – начальника ГУВД, УВД будут согласовываться с губернаторами, но и руководители некоторых других служб, в частности ГАИ. Их назначение будет напрямую зависеть от регионального уровня управления.
Намечены и другие меры, приближающие службу общественной безопасности к населению и к региональному руководству. Все это требует времени и определенных усилий. Мы будем действовать в этом направлении.
Вопрос: Я представляю приграничную территорию (Благовещенск), у нас там очень много проблем. Как вы относитесь к развитию приграничных территорий? Как мы должны там жить?
В.Путин: Жить должны достойно, весело и хорошо. Что касается проблем приграничных территорий, то их действительно очень много. И если вы обратили внимание, мы значительно сократили неэффективные федеральные программы, но одну из них – по развитию Дальнего Востока – оставили именно исходя из необходимости особого внимания к развитию Дальневосточного региона.
Очень часто говорится об основных проблемах, прежде всего это тарифы и транспортные тарифы. И я тоже высказывался по этому вопросу. Не может быть никакого другого решения, кроме как переложить часть тарифной нагрузки на МПС в целом, то есть на все другие регионы так, чтобы бизнес Дальнего Востока, экономика Дальнего Востока не были в худшем положении, чем в других регионах страны.
Мы активно работаем сейчас над решением энергетических проблем Дальнего Востока. Вы знаете и о строительстве электростанции, создании транспортной инфраструктуры – все это мы будем продолжать. Вот, собственно, это основное.
Вопрос: Отсутствие достаточной информации о деятельности федерального центра в отношении Калининградской области рождает всевозможные нездоровые инсинуации. В связи с этим вопрос: изменилась ли официальная позиция Российской Федерации после последнего саммита ЕС в Севилье? И если да, то в чем эта позиция состоит? И хотелось бы знать, Владимир Владимирович, вашу личную позицию в отношении Калининградской области. Поверьте, я выскажу, наверное, здесь пожелание всего журналистского сообщества Калининградской области, что народ верит вам, доверяет вам и надеется на вас. Спасибо.
В.Путин: Спасибо большое и вам тоже. Я даже не очень понимаю, откуда такая настороженность, почему вдруг возникли опасения, что позиция российского руководства после Севильи должна как‑то измениться. У нас позиция очень открытая, понятная и во всех отношениях достойная. Мы за развитие взаимоотношений с Евросоюзом. Мы приветствуем, кстати говоря, расширение Евросоюза, потому что Евросоюз в целом – это наш основной торгово-экономический партнер. Мы сами – часть Европы. И очень рассчитываем, что расширение Евросоюза приведет к дальнейшему углублению нашего сотрудничества с нашими партнерами в Европе как в Восточной, так и в Западной и в Центральной. Вместе с тем мы, конечно, никогда не согласимся с решениями, которые, по сути, разорвали бы суверенную российскую территорию. А введение каких‑то особых режимов для Калининграда, безусловно, приведет к таким последствиям.
Как вы знаете, эта позиция была высказана мной открыто и здесь, в Москве, на встрече с «тройкой» Евросоюза, и в Петербурге, на встрече с главами правительств Балтийского региона. Она заключается в том, что визовый режим для всех граждан Российской Федерации, как жителей Калининграда, так и граждан, проживающих на других территориях, должен быть одинаковым. Это первое.
Во‑вторых, должен быть обеспечен безусловный транзит между Калининградом и другими частями Российской Федерации. Трудно себе представить, как другое положение могло бы соответствовать основополагающим принципам и правилам, изложенным во всем комплексе документов о правах человека. Трудно себе представить, что человек, проживающий в Москве, Петербурге, Смоленске или Якутске, например, не сможет попасть на похороны кого‑то из своих родственников, не сможет посетить кладбище своих родственников, не сможет приехать на свадьбу либо просто приехать в гости без того, чтобы обратиться в консульские учреждения другого государства. И неизвестно еще, как тот или другой чиновник этого консульского учреждения посмотрит на просьбу российского гражданина посетить своих родственников. Это абсолютно ни в какие ворота не лезет. Об этом мы прямо и честно разговаривали с нашими партнерами.
Я уже говорил это на саммите глав правительств Балтийского региона в Петербурге. Могу повторить еще раз. Даже в самые худшие времена «холодной войны», в середине семидесятых годов, Советский Союз пошел навстречу своим партнерам и обеспечил беспрепятственный транзит гражданам Федеративной Республики Германия в Западный Берлин и обратно.
Я думаю, что мы должны найти эти развязки и сегодня, но не в духе «холодной войны». Хотелось бы лучше. Хотелось бы, чтобы этот режим соответствовал сегодняшнему уровню отношений России и Евросоюза. И понимание такой постановки вопроса у наших партнеров есть. Если вы обратили внимание, сразу же после саммита и встречи в Петербурге Премьер-министр Швеции заявил – я боюсь, что могу ошибиться в точности цитаты, но это очень близко к тексту: если мы, Евросоюз, таким образом будем разговаривать с Россией, то это не похоже на партнерство, это – диктат, а так отношения не строятся. Лучше не скажешь. Я очень благодарен Премьер-министру Швеции за такую позицию.
То же самое могу сказать и о позиции Канцлера ФРГ господина Шредера. На нашей с ним встрече в Петербурге, которая состоялась в те же дни, что и саммит правительств Балтийских государств, он тоже подчеркнул, что Германия заинтересована в разрешении этой проблемы. Мы знаем позицию Литвы по этому вопросу. Она тоже близка к тому, что я сейчас говорю, близка позиции России. Во всяком случае, Бразаускас именно в этом ключе и высказывался в Петербурге.
Есть и другие лидеры государств и правительств, которые разделяют нашу точку зрения. Это рабочий процесс. Мы очень рассчитываем, что он завершится положительным результатом.
Вопрос: Когда мы наблюдаем из отдаленных регионов за действиями Президента и Правительства, у нас складывается впечатление, что Москва провозглашает реформы, а региональные власти не торопятся их реализовывать. Нет ли у вас ощущения противодействия, а подчас даже саботажа со стороны региональных властей проводимым в стране реформам?
В.Путин: Очень легко было бы для меня воспользоваться вашей подсказкой и все свалить на региональных лидеров. Это было бы не по‑честному. Неправильно, неверно и вредно. Я думаю, что, во всяком случае, по ключевым вопросам региональные лидеры, губернаторы, президенты республик в составе Российской Федерации, безусловно, поддерживают и Президента, и Правительство. Есть вопросы, есть проблемы, которые часто напрямую затрагивают те или другие регионы. Мы, конечно, будем добиваться их исполнения. И должен сказать, что, скажем, в решении ключевого вопроса приведения регионального законодательства в соответствие с федеральным было какое‑то сопротивление, но в целом удалось убедить руководителей регионов в том, что это благо для всей страны, а значит, и для всех регионов. Но это не значит, что губернаторы и другие руководители регионов слепо со всем соглашаются. Это, кстати говоря, не значит, что федеральные решения всегда являются оптимальными, и споры по тем или иным решениям принятым, конечно, и продолжаются, чего греха таить, иногда и сопротивление есть при реализации определенных вопросов. Но это не носит такого конфронтационного характера, разрушающего государство.
Это группа вопросов такого кардинального характера в политической сфере и в развитии экономики. Что касается некоторых частных вопросов, то я бы сказал так: ведь мы принимаем, скажем, решения в области дебюрократизации. В отношении кого эти законы и решения действуют по дебюрократизации? В отношении огромного количества не только местных, но и федеральных чиновников, работающих на местах. Что же это за решения? Скажем, сокращение количества лицензируемых видов деятельности. Или, скажем, должно быть реализовано решение о новом порядке проверочной деятельности всякого рода, то есть сокращение количества тех, кто проверяет, имеет право проверять.
Конечно, эти люди по определению будут сопротивляться. Будь я на их месте, я бы тоже, наверное, доказывал, что нужно обязательно проверить ларек, и не сказал бы, что там вкусное пиво продается, а сказал, потому что там нет кассового аппарата, нет еще чего‑нибудь, нашел бы кучу причин. Вот так и происходит, проверяют по 350 раз в году какой‑нибудь один и тот же ларек.
Конечно, на таком уровне часто встречается и сопротивление, но должен вам сказать, что это ожидаемое сопротивление, ничего необычного в этом нет. Правительство должно более последовательно и настойчиво осуществлять ту политику, которая провозглашается, и ни на кого не валить в том числе за то, что не удается сделать.
Вопрос: Владимир Владимирович, как вы относитесь к бытующему на местах мнению, что Москва ведет захватническую политику по отношению к регионам? В частности, Ярославль – это регион-донор, и в прошлом году около 70 процентов налоговых поступлений ушло в центр. О каком развитии региона может идти речь? Спасибо.
В.Путин: О поступательном и эффективном. Вопрос в том, как тратить эти ресурсы. Что касается взаимоотношений регионов-доноров, федерального центра и помощи регионам-реципиентам, которая поступает из федерального центра, то эта проблема, собственно говоря, заложена в сегодняшнем государственном устройстве России, потому что подавляющее большинство наших регионов является реципиентами помощи, они экономически несостоятельны. Вот так у нас отрегулировано административное деление.
Но что же делать этим регионам? И что делали эти регионы на протяжении предыдущих десяти лет? Да не платили заработную плату годами, пенсии не выплачивали месяцами, социальные пособия не платили вообще, накопили миллиарды долгов по детским пособиям и так далее – до сих пор не можем расплатиться. Какое другое оперативное решение может быть сегодня, кроме как перераспределение этих ресурсов? Каким образом? Через федеральный центр.
Да и, кстати сказать, эти решения достаточно легко проходят через Госдуму и Совет Федерации. Не задумывались, почему? Да потому, что там люди – представители вот этих дотационных регионов, их гораздо больше, чем представителей регионов-доноров. Они дисциплинированно голосуют за свои интересы, они тоже россияне, их тоже нужно понять и тоже нужно решать эти проблемы.
Допустим, возьмем не ваш город, а нефтедобывающие и газодобывающие регионы страны. Они разве принадлежат только тем, кто там живет? Разве не вся страна вкладывала туда трудовые и материальные ресурсы, чтобы их развить? Или возьмем промышленно развитые центры. Не будем показывать пальцем. Разве только в этих городах люди создавали эти производственные мощности? На них работала вся страна, в том числе и так называемые дотационные регионы. Они имеют право получать часть этих ресурсов от регионов-доноров.
С другой стороны – и здесь вы, конечно, правы, – должен быть какой‑то здравый смысл в этом перераспределении. Нельзя обесточивать совершенно эти регионы-доноры. Нельзя создавать ситуацию, при которой пропадает всякая заинтересованность в эффективном хозяйствовании в этих регионах. Но это и есть текущая экономическая политика, которая должна быть разрешена в бюджетном процессе, в бюджетном споре между федеральным центром, этими регионами-донорами и регионами – реципиентами помощи.
Я надеюсь, что в текущем, сегодняшнем обсуждении – что касается бюджета 2003 года – оптимальные решения будут найдены. А в целом экономика страны будет развиваться таким образом, чтобы количество регионов – реципиентов помощи уменьшалось. Это зависит от общей экономической политики в стране.
Вопрос: Я хотела бы услышать о ваших планах в отношении российско-эстонских отношений, а именно: когда Россия намерена подписать договор о границе с Эстонией и отменить двойные тарифы в торговле? И отказалась ли Россия от попыток противостоять вступлению стран Балтии в НАТО? Спасибо.
В.Путин: Что касается расширения НАТО, то мы неоднократно высказывались по этому поводу, и я готов повторить официальную позицию России. Мы не считаем, что расширение НАТО улучшает чью‑то безопасность – ни тех стран, которые собираются вступать в НАТО, ни самой этой организации.
Будучи в Западной Европе, я уже несколько раз задавал риторический вопрос. Могу повторить его, находясь в Москве. Выйдите на улицу Нью-Йорка, Брюсселя, Берлина или Парижа и спросите: «Вступление Эстонии в НАТО улучшит вашу безопасность или нет?». Сомневаюсь, что вы получите утвердительный ответ, очень сомневаюсь. Я не думаю, что это улучшит и безопасность самой Эстонии.
Вместе с тем я думаю, что было бы абсолютно неверным и с тактической, и со стратегической точек зрения препятствовать вступлению Эстонии в НАТО. Хочет Эстония – пусть вступает, если считает, что так ей будет лучше. Я здесь никакой трагедии не вижу.
Вместе с тем есть современные угрозы, с которыми человечество столкнулось в полный рост сегодня. Это угроза терроризма и распространения ядерного оружия. Первое и второе очень связано между собой.
Как для самой Эстонии легче будет решать эти проблемы, будучи в НАТО или нет? Думаю, что нет. Но если вы считаете, что да, – пожалуйста, Эстония имеет на это право. И я не думаю, что это обстоятельство должно ухудшать межгосударственные отношения России и Эстонии. Нужно уважать выбор любого народа, в том числе и эстонского. И Россия будет с уважением относиться к любому выбору эстонского руководства и эстонского народа.
Что касается наших двусторонних связей, то вы знаете нашу позицию в отношении прав человека и прав русскоязычного населения в Эстонии. Мы считаем, что они ущемляются до сих пор. Но в последнее время мы чувствуем определенные положительные сигналы со стороны эстонского руководства, касающиеся выведения двусторонних связей между Россией и Эстонией на более высокий, более качественный уровень. Мы с благодарностью эти сигналы воспринимаем и на них отреагируем.
Вопрос: Владимир Владимирович, как вы считаете, реально ли это – за полгода решить вопрос окончательно собственности на землю? И будет ли в решении этого вопроса учитываться мнение регионов и в какой степени? Спасибо.
В.Путин: Конечно, все вопросы, связанные с земельной реформой, тем более сельхозугодиями, решить за полгода невозможно. Это, собственно говоря, и не планируется. Напротив, тот законопроект, который сейчас проходит в Думе, является очень гибким. И в очень высокой степени учитывает мнение регионов, вплоть до его введения. Я хочу это подчеркнуть, еще раз напомнить представителям прессы и общественности, если в том или другом регионе Российской Федерации не начата приватизация сельхозземель, то начинать ее или не начинать, будет зависеть от решения руководства региона России. Этот вопрос отдан на уровень регионального руководства. Это первое.
Второе. Если в том или другом регионе Российской Федерации часть земель уже приватизирована, а часть – скажем 20, 30, 50 процентов – еще нет, то решение о том, приватизировать оставшиеся 20, 30, 50 процентов или не приватизировать, или оставить их за рамками приватизации, – тоже отнесено к компетенции регионального руководства. Вопрос в том: что приватизировано и то, что будет приватизироваться, – все должно происходить в рамках единого федерального закона, по единым правилам, а не так, как это было до сих пор – через пень колоду. Если мы помним, был принят соответствующий Указ Президента Бориса Николаевича Ельцина по этому вопросу. На основе этого указа, который просто продекларировал приватизацию сельхозугодий, на местах начали принимать свои законы – кто в лес, кто по дрова. Ничего подобного в стране не должно происходить. Но никаких рекордов временных никто ставить не должен.
Кроме того, что я сказал, есть еще одно немаловажное обстоятельство, одно условие, которое нужно обязательно соблюсти, прежде чем приступить к этой работе по‑серьезному. Нужен кадастр. Нужна оценка земель. Для этого нужны соответствующие средства и организационное оформление. Нужно знать, сколько земли у нас, где и какого качества. Эта работа, конечно, может идти параллельно, но это требует времени. Никакой спешки, никакой суеты по этому вопросу быть не может. Она недопустима и вредна.
Вопрос: Уважаемый господин Президент! Последние два месяца, и это особенно заметно было на примере нашего города Петербурга, Россия проявляет очень высокую активность в международном направлении. Это и саммиты Россия–США, саммит Россия–НАТО, встречи глав государств организации Шанхайского сотрудничества, Балтийских государств и так далее. В чем причина подобной активности и какая России от этого польза?
В.Путин: Самая главная задача, которая сегодня стоит перед Россией, – развитие экономики и повышение жизненного уровня народа. Для того чтобы решить эту очень сложную проблему, нам необходимо несколько условий. Первое – это внутреннее состояние общества, консолидация российского общества, понимание приоритетности развития внутри страны и в экономической, и в политической сфере. Второе, обязательное обстоятельство в условиях глобализации и открытия рынков, а по‑другому невозможно развиваться сегодня, – это благоприятные внешнеполитические условия, которые напрямую связаны с внешнеэкономической деятельностью государства.
В самом начале мы только говорили о проблемах сельского хозяйства и как это связано с внешними делами, говорили о проблемах наших металлургов – я вскользь упоминал. Это тоже напрямую связано с внешними рынками, потому что значительная часть продукции нашей металлургии идет на экспорт. Это касается химии и удобрений, это касается очень многих других отраслей российской экономики. Невозможно эффективно развиваться, не будучи погруженными целиком и полностью в мирохозяйственные связи. Для того чтобы все это шло на пользу России, нельзя все это решать без одного главного условия – повышения доверия в международных делах. Нельзя ни один из этих вопросов решить без решения ключевой задачи в этой сфере – из страны, которая была противником либо врагом подавляющего большинства индустриально развитых стран мира, Россия должна превратиться в партнера, причем в партнера полноценного и равноправного. Вот в этом основная задача российской внешней политики.
Вопрос: Владимир Владимирович, вашими стараниями нас признали страной с рыночной экономикой. Вас не смущает, что половина российского бизнеса по‑прежнему против вступления в ВТО? Вы как‑то просчитывали последствия? Спасибо.
В.Путин: Вы знаете, кто считал? Половина, две трети – трудно сказать. Значительная часть российского бизнеса – за вступление в ВТО. И очень легко посмотреть кто. Все, кто представляет интересы экспортно-ориентированных отраслей экономики, все, безусловно, «за», потому что вступление в ВТО снимает все ограничения и барьеры для развития их бизнеса. Все, кто считает себя пока недостаточно конкурентоспособными, те относятся с опасением, а некоторые – совсем против. Потому что считают, что приход дешевых, но качественных западных товаров подорвет их будущее, лишит их будущего.
Я хочу обратить ваше внимание на следующие обстоятельства. Сегодня Россия – единственная из крупных мировых экономик не член ВТО. Единственная! 95, а может быть, чуть больше процентов мировой экономики приходится на страны ВТО. Оставаться вне рамок этой организации, вне рамок этого процесса опасно и глупо. Дело даже не в прямом счете, хотя и это тоже важно, и это нужно посчитать, сколько чего нам будет стоить. Дело в том, что вступление в ВТО естественным образом распространит на Россию весь комплекс правовых отношений цивилизованного мира. Это в значительной степени повлияет на экономику, на социальную и политическую сферы в стране, в том числе и на преступность. Потому что это серьезным образом легализует и ставит в правовые рамки все наши внутриэкономические процедуры.
Конечно, некоторые вопросы являются особенно чувствительными. И по некоторым из них мы должны вести напряженный диалог с нашими партнерами по ВТО. Здесь тоже, как и в случае с сельхозземлями, не нужно никакой спешки, но и затягивать тоже достаточно опасно, потому что в 2004 году, как вы знаете, принято решение начать новый раунд переговоров по изменению правил ВТО. И тогда, если Россия не будет членом ВТО, это уже будет происходить без нас. Это еще больше усугубит положение и может создать, скорее всего создаст, дополнительные трудности для вступления России в ВТО. Вместе с тем, если будут условия нашего вступления в ВТО неприемлемые до 2004 года, мы тоже на это не согласимся. Самым главным является, повторяю, присоединение к этим прозрачным и понятным правилам мировой торговли, но внедрение тех или иных процедур, в том числе защитного характера для нашей экономики, тоже вполне соответствует практике ВТО и вступления в ВТО. Мы будем этого добиваться. Некоторые решения и некоторые правила, которые, по нашему мнению, неприемлемы для нас на данный момент, могут носить отложенный характер.
Вопрос: Вопрос, который волнует, наверное, население всей нашей страны, – о жилищно-коммунальной реформе. Впечатление такое, что Правительство ее провозгласило и опустило руки, перестало что‑либо делать для улучшения жизни населения. Когда заработает реформа по‑настоящему? Пока реформа идет в сторону увеличения квартплаты. Когда хорошая идея заработает по‑настоящему?
В.Путин: Я не знаю, чего там Правительство опустило, но реформа действительно, вы правы, развивается очень медленно. В общем, понятно почему. Потому что вопрос очень чувствительный для населения. Затягивать тоже вредно – это только усугублять болезнь. О том, как лечить, уже много раз говорили. Какое лекарство применять – об этом многократно высказывались на самом разном уровне. Я согласен и с терапией, и с лекарством, а помощь должна быть адресной: не предприятиям ЖКХ, а населению напрямую. И сегодня миллиарды рублей направляются предприятиям ЖКХ, которые занимают монопольное положение на рынке. Они слопают еще в два раза больше, только давай: лопатой наваливай, мешками носи им деньги – они все будут также поглощать их, а качество улучшаться не будет. Вот поэтому нужно создавать рыночную среду и дотировать население напрямую. Повторяю, поскольку это очень чувствительная тема, то Правительство действует здесь осторожно.
Нельзя сказать, что вообще ничего не происходит. В Москве, допустим, такой эксперимент проходит. Исходя из того, что московские власти сами по себе административно очень хорошо подготовлены, и здесь сосредоточены приличные ресурсы, мы знаем это хорошо, и Правительство здесь ближе. В Москве это пройдет, в некоторых других регионах, кстати, тоже проходит.
Я думаю, что вот так поэтапно, по регионам, включая все большее и большее число регионов, мы будем это делать. Согласен с вами, что темпы могли бы быть и побыстрее. Но и, разумеется, это совсем не связано с повышением, не должно быть связано с повышением квартплаты и коммунальных услуг. Почему это происходит? Потому что не происходит перераспределение между богатыми и низкообеспеченными слоями населения. По сути дела, богатые пользуются такими же субсидиями государства, как и бедные. Это неправильно. Вот в этом ключе, в этом смысле Правительство должно быть более решительно, согласен с вами.
Вопрос: Господин Президент! В прошлом году я вам задал вопрос о ситуации на Ближнем Востоке. Сегодня, спустя год, ситуация с каждым днем ухудшается. Поэтому вынужден повториться. Владимир Владимирович, какие у вас планы для содействия урегулированию этого кризиса в регионе и какова ваша позиция по отношению к международной мирной конференции? Спасибо.
В.Путин: Нас очень беспокоит то, что происходит на Ближнем Востоке. И не только потому, что Ближний Восток – это регион, который находится недалеко от наших границ, но и потому, что Ближний Восток – это один из тех мировых центров, события в котором влияют на ситуацию в более отдаленных регионах мира, и мы это очень хорошо знаем. Это не может не беспокоить. Мы считаем, что разрешение всех споров и проблем развязывания ближневосточного узла должно осуществляться на основе решений, которые были приняты в большом количестве Организацией Объединенных Наций. Это, безусловно, является базой для разрешения всех конфликтов на Ближнем Востоке.
Вместе с тем мы, конечно, осуждаем любые проявления терроризма и считаем, что палестинское руководство должно сделать все, что зависит от него, для того чтобы обеспечить прекращение террористической деятельности в регионе, ее безусловное прекращение.
Я бы сделал только одно замечание в связи с этим. Когда я говорил о палестинском руководстве, то имел в виду прежде всего председателя Арафата. И должен в связи с этим заметить, что опасным и ошибочным было бы устранять его с политической арены, поскольку, на взгляд российского руководства, это привело бы только к радикализации палестинского движения.
Вопрос: Владимир Владимирович, не могли бы вы рассказать нам чуть больше о том, какие могут быть долгосрочные политические планы для завершения процесса восстановления Чечни. Я имею в виду проведение выборов и введение в действие новой конституции. Идет ли речь о возможном объединении с соседней Ингушетией, как говорят многие?
В.Путин: Вы знаете, что в Советском Союзе была Чечено-Ингушская Республика, никакой новизны здесь нет. В соответствии с Конституцией Российской Федерации сегодня изменение территориальных границ, изменение статуса – это вопрос регионального характера. Его могут решить только чеченцы и ингуши путем проведения соответствующих предусмотренных законом процедур.
Для того чтобы это решить, необходимо прежде всего принять конституцию самой Чеченской Республики. Как я уже сказал, это будет возможно после проведения ряда мер, на сегодняшний день – это укрепление министерства внутренних дел самой Чеченской Республики. После того как чеченцы возьмут, в полном смысле этого слова, власть в свои руки и будут в состоянии провести работу по принятию конституции – а я рассчитываю, что это будет сделано, скажем, в течение ближайшего календарного года, начиная от момента нашего разговора, – то после этого они сами вместе со своими соседями и будут обсуждать вопрос об объединении или необъединении. Во всяком случае, для федерального центра такой проблемы нет, мы этими вопросами не занимаемся и вмешиваться в эту компетенцию не намерены.
Вопрос: Владимир Владимирович, говорят, что вы самый уединенный человек в России, потому что крепкие структуры не понимают и не любят вашу политику – мидовцы, силовики, даже Правительство, которое вы остро критиковали в последнее время. Вы не можете нам назвать одного крепкого политического лидера, который стоит за вами, с вами?
В.Путин: Российский народ. (Аплодисменты.)
Журналист: Кроме этого.
В.Путин: Достаточно.
Что касается военных, Министерства иностранных дел и так далее – вы знаете, это ошибочное мнение, что внутренняя и внешняя политика основаны исключительно на Президенте. Основные проблемы, основные вопросы решаются у нас коллегиально. Все основные вопросы, конечно, исходят от главы государства в соответствии с Конституцией, но, уверяю вас, я не запираюсь в какой‑то комнате, где генерирую идеи, а потом выхожу и даю прямые указания. Процесс принятия решения совсем другой, это делается в ходе дискуссий, споров и подчас споров достаточно жестких, но это коллективное решение.
Уверяю вас, российские военные, о которых так часто говорят, не глупее гражданских лиц ни в России, ни в других странах, и уж точно у них не меньше опыта и здравого смысла, чем у своих коллег за рубежом. Они не агрессивные люди, которые только и думают о том, как бы развязать ядерную войну или войну с применением обычных вооружений. Никто этого не хочет. Это современные люди, которые понимают экономические, политические реалии и в состоянии посмотреть в будущее.
И в значительной степени решения, которые были приняты и в отношении нашего участия в антитеррористической операции, и в отношении НАТО, были основаны на анализе Генерального штаба и Министерства обороны.
Вопрос: Владимир Владимирович, пресловутая «дуга нестабильности» проходит в непосредственной близости от российских границ. Так, например, совершенно очевидно, что в соседней с нами Грузии обосновались бандиты. Как долго вы намерены продолжать бесплодные переговоры с Шеварднадзе, чтобы защитить наши границы? Или у России нет достаточного военного потенциала, чтобы обезопасить себя?
В.Путин: Я думаю, что вы излишне расширительно толкуете ситуацию. Вы сказали: в Грузии обосновались бандиты. Это не очень корректно. Бандиты действительно обосновались на части грузинской территории в Панкисском ущелье. Это факт, который длительное время отрицался грузинским руководством – мы это видели с экранов телевизоров. Но потом все‑таки под давлением обстоятельств и фактов был признан. Это печальный факт, который разрушает не только двусторонние отношения России и Грузии. Сейчас мы это видим точно и достоверно – это разрушает само грузинское государство. И не только потому, что выводит из юрисдикции центральных грузинских властей пусть и небольшую, но суверенную территорию. Это разъедает изнутри, поскольку показывает недееспособность властей, так, как это было у нас до 1999 года.
Я не думаю, что нам нужно загонять ситуацию в тупик и усугублять ее. Решение есть. И оно не может находиться отдельно от сотрудничества с Россией. Никто – ни американский спецназ, ни подготовленные спецподразделения самой Грузии – проблему терроризма в Панкисском ущелье не решат без прямого и активного участия российских специальных служб и подразделений Российской армии. Вот когда общественность самой страны, Грузии, руководство Грузии поймет это, созреет до таких решений, тогда и проблема будет решена.
Я думаю, что это связано в значительной степени с негативным прошлым отношений между Россией и Грузией, о котором мало говорят, но все знают. Надо сказать об этом прямо и честно. И не только Грузия в этом виновата, наверное. Есть опасения у Грузии в отношении российских амбиций имперского характера. Есть страхи, связанные с Россией. Я думаю, что реальный страх перед бандитами должен в конце концов перевесить надуманные опасения, касающиеся России. Сегодняшняя Россия готова к полномасштабному, эффективному, союзническому партнерству с Грузией по всем вопросам, в том числе и в борьбе с терроризмом. Но без Грузии мы этого сделать не можем. У России достаточно сил и средств, но Грузия – независимое, суверенное государство, и переходить к каким‑то силовым акциям было бы неэффективно. Мне кажется, это разрушило бы базу возможного сотрудничества на будущее.
Вопрос: Приближаются вступительные экзамены в вузы России. Они пройдут в условиях реформирования сферы образования. В частности, в ряде регионов уже прошел эксперимент по введению единого государственного экзамена. Как вы считаете, оправдал ли этот эксперимент себя и чем вообще вызвана необходимость реформы образования? Ведь в свое время советская высшая школа считалась одной из лучших в мире?
И, если можно, в русле этого же вопроса хотел бы добавить. Я представляю, пожалуй, самый многонациональный регион России, где к сохранению родных языков относятся очень внимательно. Однако на федеральном уровне и, в частности, в принятом недавно в первом чтении Законе об образовательном минимуме ни слова не сказано о родных языках. Как вы к этому относитесь? Спасибо.
В.Путин: Я с последнего начну. Думаю, что это упущение в законе. Потому что Россия богата не только природными ресурсами. Она богата своей многонациональной культурой. Может быть, это самое ее большое достояние. Может быть, именно это делает ее трудноуязвимой и непотопляемой. Поэтому забота об этом культурном многообразии, в том числе и языковом многообразии, должна быть, безусловно, одной из прерогатив, одним из приоритетов государства. И если этого в законе нет, то это упущение.
Что касается образования и реформы, я согласен с вами в том, что советская система образования была одной из лучших в мире. И российская система сегодня является такой же, с определенными потерями, связанными не с самой системой образования, а с экономическим состоянием государства и неразберихой, которая возникла в сфере образования в начале 90-х годов, когда школы, скажем, передали на муниципальный уровень, не позаботившись о том, чтобы наполнить реальным материальным содержанием их функционирование.
Ведь что сделали? Механически считалось, что это, как было когда‑то, – федеральный уровень управления. Много чего считалось, но ресурсы‑то получались на решение этих вопросов фактически централизованно. Об этом никто не подумал. Все там оставили муниципалитетам, а денег никто не дал, и все начало рассыпаться.
Сама система устойчивая и эффективная, но ее, конечно, надо приспосабливать к современным условиям, ведь нет ничего замерзшего и неразвивающегося. А если мы хотим, чтобы это был живой организм, об этом нужно думать, нужно принимать соответствующие решения.
Эффективно или неэффективно проводится реформа? Это нужно спросить у тех выпускников школ, допустим, прошлого года в Чувашии, допустим, которые за многие годы впервые в таком количестве попали в ведущие вузы страны. Вот это тоже одна из мер, направленных на снижение уровня коррупции, в данном случае в сфере образования.
Вопрос: Владимир Владимирович, скажите, пожалуйста, в чем все‑таки состоят ваши основные разногласия с Президентом Лукашенко по поводу строительства Союза Белоруссии и России? Насколько остры эти разногласия и что, на ваш взгляд, должно быть в основе единения двух государств? Спасибо.
В.Путин: Да у нас разногласий‑то нет, как это ни покажется странным. Я изложил свою позицию по ряду вопросов. Александр Григорьевич меня внимательно выслушал и сказал, что в принципе он разделяет мои опасения по некоторым из них. И мы договорились, что до конца месяца еще раз встретимся и проконсультируемся. А чтобы мои слова не звучали совсем в общем виде, чтобы не создалось впечатление, что я пытаюсь что‑то умолчать и скрыть, я вам скажу, о чем идет речь.
Я вообще думаю, что такие вопросы, как объединение России и Белоруссии, должны быть достоянием самой широкой общественности. Не должно быть ни одного нюанса, который бы ускользал от людей. Это касается всех нас, и в России, и в Белоруссии. Вообще русский и белорусский народы – настолько близкие народы. Я не могу сказать, что это один народ, но это в полном смысле слова братские народы. И в свое время разделение на два государства было, на мой взгляд, не только необоснованно, а вредно и пагубно как для белорусского, так и для русского народа.
Кстати сказать, я не хочу, чтобы это как‑то интерпретировалось как критика бывшего политического руководства страны, потому что неизвестно, как сегодняшние правители поступили бы в той исторической обстановке. Я просто исхожу из того, что мы сегодня должны, вынуждены действовать из того, что мы имеем, из реалий сегодняшнего дня.
Что мы имеем сегодня в реалиях? Два независимых государства: Беларусь – независимое государство, член Организации Объединенных Наций. Суверенная европейская, средняя по европейским масштабам, 10-миллионная страна. На мой взгляд и на мой вкус, объединение таких близких народов, как русский и белорусский, должно быть проведено на безусловной основе в рамках единого государства. А это значит, что не должно быть ни Государственной Думы Российской Федерации, ни белорусского парламента, ни российского правительства, ни белорусского правительства. Должен быть единый союзный парламент – можно назвать его союзной думой, можно как угодно. Должно быть единое правительство и единая страна. Готовы наши партнеры к такому решению или нет? Белорусские партнеры нам передали документы, в частности, проект конституционного акта союзного государства. Там написано, что в этом конституционном акте должны быть отражены определенные принципы, главным из которых является суверенитет Белоруссии, территориальная целостность и право вето. Можно ли с этим спорить и критиковать? Абсолютно недопустимо и ошибочно было бы. Нужно уважать мнение белорусского народа, который представляет интересы своей страны. Так нам представлено в документах. Если это так, то мы должны гарантировать и России и Белоруссии этот суверенитет, территориальную целостность и право вето. Что такое право вето? Это означает решение союзного парламента, который прописан в сегодняшнем договоре – а там компетенция его очень-очень широка практически по всем экономическим вопросам. Это значит, что Беларусь по каким‑то проблемам может сказать: нет, я против, я возражаю. И тогда это решение не будет действовать на территории Беларуси. Потому что иначе бессмысленно писать там суверенитет, иначе произойдет просто поглощение Белоруссии Россией, имея в виду, что белорусская экономика – это три процента от российской. Но мы же понимаем: даже не за пять лет, за полгода, за два, за три точно произойдет поглощение. Уважая это мнение белорусского народа, выраженное в документе, который мы получили от белорусского руководства, мы должны обеспечить это право суверенитета и право вето. Каким образом, чего придумывать‑то?
В объединенной Европе этот механизм прописан. И какой он? Европарламент принимает решение, это решение подтверждается национальным парламентом страны Евросоюза, подписывается главой государства и принимает форму национального закона, и тогда исполняется как национальный внутренний закон. Но тогда исполняется в безусловном плане, и никто тогда уже не скажет, что большой сосед навязал то или другое решение. Или никто не скажет, что экономика России – 97 процентов от белорусской – вынуждена во вред себе принимать какие‑то решения и во благо белорусской экономики. Не хочет Россия, значит, не примет соответствующего закона, но если примет, тогда должна исполнять. Вот так вот происходит в Европе все эти годы. Да, это очень поступательный, скромный процесс, но эффективный. Посмотрите, что происходит в Центральной и Восточной Европе. В некоторых странах, не будем об этом сейчас говорить и вспоминать эти печальные события, войны гражданские шли все эти годы. Государства распались, но все они постепенно дрейфуют в Евросоюз и опять объединяются, там же. Спрашивается: чего воевали? Почему это происходит? Ответ простой. Потому что это происходит на добровольной основе, потому что никто не навязывает своей воли. Вот такая же процедура предлагается и мною, если речь идет о суверенитете, территориальной целостности и так далее.
Я и говорю: давайте обеспечим этот суверенитет и введем правила, как в Евросоюзе. Чего здесь непонятного? Ясно, понятно, абсолютно прозрачная процедура, гарантирующая интересы и Белоруссии, и России. На сегодняшний день что мы читаем в этом документе, в договоре?
Союзный парламент с очень широкими полномочиями и с непонятным механизмом их реализации. Я просто опасаюсь, что этот союзный парламент, если мы его изберем в таком виде, в таком качестве на основе вот этих документов, он будет принимать законы, которые будут не исполняться то в Белоруссии, если там не нравятся, то в России, если в России не нравятся. И мы дискредитируем саму идею объединения.
Никаких разногласий нет. Есть рабочий процесс. Он идет достаточно эффективно. Просто пора прекратить жевать жвачку 10 лет. И надо определиться, хотим мы или не хотим и чего хотим. Это должна быть ясная, понятная юридическая техника, исполняемая на практике.
Вопрос: Владимир Владимирович, скоро наступит годовщина со дня подписания российско-китайского договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве. Как вы оцениваете нынешние российско-китайские отношения? И как вы думаете, какие проблемы есть в двусторонних отношениях, в частности в торгово-экономической области? Спасибо.
В.Путин: Это не только мое мнение, это мнение всего российского руководства – уровень российско-китайских отношений сегодня такой высокий, каким не был, наверное, никогда. И уровень доверия, и уровень взаимодействия на внешнеполитической арене.
Должен вам сказать, что во всех международных организациях китайские и российские представители очень тесно работают друг с другом. Практически в режиме он-лайн идет согласование позиций по ключевым вопросам международной жизни. Мы чувствуем поддержку китайского народа, китайского руководства, Китайской Народной Республики при решении ключевых вопросов международной жизни. Так же, как, надеюсь, и наши китайские партнеры чувствуют локоть своих российских коллег.
В экономической сфере еще очень многое не сделано. Мы считаем, и я об этом много раз говорил, уровень взаимодействия недостаточным и не отвечающим потенциалу Китая и России. Это является предметом особого внимания со стороны межправкомиссии.
Мы считаем, что уровень политических контактов и военно-технического сотрудничества не должен опускаться. До этого уровня должен подтягиваться уровень взаимоотношений в гражданских секторах экономики. У нас для этого все есть. Есть соответствующие планы, и мы вместе с нашими коллегами будем напряженно работать.
Очень большую позитивную роль здесь сыграл и продолжает играть Председатель КНР товарищ Цзян Цзэминь.
Вопрос: Владимир Владимирович, скажите, пожалуйста, в 99-м году вы были назначены премьер-министром и официально названы преемником Бориса Николаевича Ельцина. Прежняя власть обеспечила механизм передачи этой власти демократическим образом. Но, как иногда кажется, ваш нынешний политический курс во многом строится на отрицании предыдущего политического курса. Как вы считаете, в чем выражается ваша преемственность по отношению, скажем, к Борису Ельцину, кроме неких общих слов о демократическом курсе и реформах? Спасибо.
В.Путин: Я не думаю, что сегодняшний курс Президента России, всего российского руководства как бы отрицает все, что было сделано до сих пор. Наоборот, мы развиваем страну на той базе, которая была создана прежним политическим руководством во главе с первым Президентом России Борисом Николаевичем Ельциным.
Ясно, что жизнь развивается, не стоит на месте. Ясно, что мы разные люди. У нас во многом могут быть разные оценки различных ситуаций сегодняшнего дня и будущего России. Ясно, что если бы был Борис Николаевич Ельцин президентом, мы не вернули бы, скажем, такие символы нашей государственности, как Гимн Советского Союза, мелодию Гимна Советского Союза. Я знаю, что Борис Николаевич был против, возражал. Он мне об этом прямо говорил. У него свое мнение по этому вопросу, у меня свое.
Я сегодня возглавляю страну, я несу политическую ответственность за ее сегодняшнее состояние и за будущее. Но мы с уважением относимся к первому Президенту, слушаем его мнение, учитываем при принятии решений. Но действовать будем самостоятельно.
Вопрос: Владимир Владимирович, на будущий год приходится пик выплат России международным финансовым организациям. Можно ли все‑таки назвать сумму, которую придется выплатить, откуда взять эти средства и готова ли Россия выплатить их в полном объеме? И не повлияет ли это на социальные программы, которые будут заложены в бюджет будущего года? Спасибо.
В.Путин: Сумму, конечно, назвать можно, она не секретная. Это 17 с небольшим миллиардов долларов США. Из них 9,8 миллиарда – тело основного долга и 7 миллиардов – проценты. Взято это может быть из доходной части бюджета. Откуда же еще? Поэтому мы очень ответственно подходим к формированию бюджета следующего года. Работает Правительство напряженно с депутатами Государственной Думы. Я нисколько не сомневаюсь, что все основные параметры, которые закладывались в перспективные планы развития страны, и прежде всего в социальной сфере, будут исполнены. И часть наших обязательств, которые мы несем как страна-должник, мы будем выплачивать, конечно, из профицита, который запланирован.
Хочу отметить, что при всем при этом намечается и рост социальных расходов, на социальные нужды. Это, конечно, прежде всего связано с необходимостью безусловного исполнения взятых на себя обязательств государства в отношении бюджетников, госслужащих и военнослужащих, и военных пенсионеров. Вот все эти обязательства, которые были взяты государством на себя, безусловно, будут исполняться. Небольшая часть долговой проблемы может быть решена за счет рефинансирования. Но это часть несущественная. Может быть, обойдемся и без этого. Во всяком случае, выход здесь только один – в развитии экономики и увеличении доходов бюджета, в том числе за счет улучшения администрирования. Все эти меры позволяют нам рассчитывать на то, что мы не только выполним все свои обязательства, а мы намерены выполнить все обязательства по внешним долгам, но сможем развивать и социальную сферу.
Вопрос: В продолжение темы предыдущего Президента Бориса Николаевича Ельцина и российско-белорусских отношений. Как вы относитесь к тем критическим замечаниям, которые Борис Николаевич делал в отношении российской позиции по российско-белорусскому договору? В чем видите причину такой возросшей в последнее время политической активности бывшего Президента? Спасибо.
В.Путин: Он свободный человек. Имеет возможность свободно передвигаться, встречаться, высказывать свое мнение. Думаю, что ничего здесь плохого нет. Я уже сказал, что мы относимся к его мнению с уважением. Но по многим проблемам у меня есть свое мнение, и я буду реализовывать то, что считаю нужным, то, что считаю соответствующим интересам России. Сегодня и на перспективу. Мне кажется, было бы ошибкой как‑то спекулировать на этом. Было бы неправильным раскручивать какие‑то скандалы. Я здесь не вижу ничего особенного. Борис Николаевич яркий человек, опытный политик. У него есть свое мнение, он его высказывает. Ну спасибо. Будем иметь в виду.
Вопрос: Владимир Владимирович, простите мне напоминание о Борисе Николаевиче. Третий раз уже. Но он сказал, что он бы делал сейчас больше для поощрения свободы слова, свободы прессы России. Очевидно, это был некий упрек и в ваш адрес. Во‑первых, разделяете ли вы его мнение о том, что надо бы больше делать для развития свободной прессы, и как вы это собираетесь делать, если разделяете такое мнение?
В.Путин: Здесь наша позиция с ним совпадает. Я об этом достаточно подробно говорил на встрече с представителями бизнеса, которые работают в сфере масс-медиа, и думаю, что одно из основных направлений здесь – создание экономической независимости, условий экономической независимости вот этой сферы услуг, этой сферы бизнеса. Больше, пожалуй, мне и добавить здесь нечего.
С того момента, когда пресса станет самодостаточной, не будет зависеть от групповых интересов бизнеса, не связанного с масс-медиа, и не будет ситуации, когда средства массовой информации используются как инструмент получения конкурентных преимуществ в тех сферах экономики, которые совершенно не связаны со средствами массовой информации, вот тогда наступит и истинная свобода прессы. Но, повторяю, это зависит от многих факторов, которые, конечно, должно обеспечить государство, с этим я абсолютно согласен.
Вопрос: У меня насущный вопрос, потому что касается каждого из российских граждан, сидящих здесь, и за пределами этого зала. Вопрос о пенсионной реформе. Владимир Владимирович, удовлетворены ли вы ходом пенсионной реформы и в первую очередь тем, как она разработана, то есть ее теоретической частью? И во‑вторых, скажем, при благоприятном прогнозе в какие сроки мы бы могли ждать реальных результатов от ее реализации? Спасибо.
В.Путин: Первое, что мне хочется сказать, это то, что пенсионная реформа была абсолютно необходима, она перезрела и то, что ее многие годы не принимали, не работали над ней, является безусловным упущением. Достаточно посмотреть на прогнозы демографического развития страны, чтобы понять, что лет через 10 у нас будет значительный демографический провал. Количество людей, которые работают и которые отчисляют средства на содержание пенсионеров, будет уменьшаться, а количество потребителей этих ресурсов будет увеличиваться. Нужно заранее подумать, что с этим делать, и подумать об этом нужно было лет 7 назад. Слава богу, что сейчас эти решения принимаются.
По качеству принятых решений и законов. Я думаю, мы должны быть этим качеством удовлетворены. Я думаю, что получился очень хороший, взвешенный документ, учитывающий и российские реалии, и международный опыт, и практику функционирования соответствующих пенсионных систем.
На сегодняшний день, как мы знаем, вопрос стоит о так называемой накопительной части. Считаю абсолютно оправданным, что часть населения, молодые люди, будут иметь возможность самостоятельно накапливать определенные пенсионные ресурсы и иметь возможность распорядиться этими ресурсами. При этом государство в то же время взяло на себя обязательство обеспечить определенный пенсионный минимум. Это, на мой взгляд, принципиальный вопрос.
Второй принципиальный вопрос – не допустить понижения пенсионного обеспечения и доходов пенсионеров. Он выполняется и будет обеспечен в будущем, то есть все эти нововведения не приведут к ухудшению материального положения пенсионеров.
И, наконец, следующий очень важный принцип, который был нарушен за последние годы, но который строго соблюдается в других пенсионных системах – и соблюдался, кстати говоря, в советской пенсионной системе – не стыдно сегодня нам и вспомнить об этом. А именно: я имею в виду зависимость дохода пенсионера от его трудового вклада и от уровня заработной платы во время его работы.
За последние годы произошел определенный разрыв от трудового вклада и от уровня заработной платы человека. Работает, получает одну заработную плату, а выходит на пенсию – и всех уравнивают. Это несправедливо, и это должно быть отменено. Это и отменено было в том законе, который принят. Я считаю, это тоже оправданно.
Вот совокупность всех этих начинаний и принципов, на мой взгляд, обнадеживающая. Когда это заработает и когда люди реально почувствуют отдачу от этого? Когда накопят соответствующие ресурсы, которые будут уже значимыми. Я думаю, что в течение пяти-шести-семи лет это будет заметно.
Вопрос: Владимир Владимирович, в последнее время вы активизировали отношения со странами – партнерами по топливно-энергетическому комплексу. Так, в частности, проходят консультации с прикаспийскими государствами в этой области, налаживается российско-украинско-германский диалог. Хотелось бы знать, какова конечная цель по большому счету всех этих переговоров и какой результат для России вы бы считали оптимальным? Спасибо.
В.Путин: Мы говорили сегодня о вступлении России в ВТО, и это такая принципиальная конституциональная, основополагающая часть нашей внешнеэкономической политики. Мы рассчитываем на то, что вся российская экономика получит очень хороший позитивный импульс, несмотря на определенные озабоченности и трудности, которые сопровождают этот процесс. Но при всем при этом мы не должны забывать про те преимущества, которые есть у российской экономики. Они не связаны с рыночным или нерыночным статусом российской экономики. Они связаны с тем, что нам дано природой, судьбой. Одно из этих преимуществ – это энергетика, это большие энергетические запасы, ресурсы газа, нефти и так далее. В этой связи, конечно, мы очень взвешенно должны проводить эту политику, причем эта политика должна быть выгодной и для нас, и для наших партнеров – основных потребителей наших энергоресурсов. И я объясню почему. Не только потому, что мы хотим быть хорошенькими для всех, а потому, что нам это экономически выгодно. Как только цены идут слишком высоко, так темпы роста экономики Запада снижаются. А как только они снижаются, это имеет негативные последствия для нас самих, потому что увеличивается стоимость импортируемых нами товаров, услуг и так далее, и так далее. Сразу понижается цена на нефть, причем резко. Экономика сужается, потребности в энергоресурсах становятся меньше, и цены падают. И это все возвращается бумерангом опять в нашу экономику уже в негативном режиме.
Поэтому наша позиция и наша политика будут основаны на принципах приемлемости и экономической обоснованности цен и административных процедур. Все это может быть достигнуто в результате широкого партнерства с нашими коллегами вообще в мире и в Европе в частности. Именно поэтому мы предложили и активно внедряем не только в сознание, но и в практику нашего сотрудничества с Европой единую энергетическую политику. Одним из элементов этой политики и является заявление России, Украины и Германии о совместной эксплуатации газовых сетей Украины. Как вы знаете, через украинские газовые сети мы прокачиваем на Запад почти 90 процентов своего природного газа, и подключение к этой работе основного потребителя газа в Европе, Германии, – это уже не на словах, а на деле объединение усилий. Это и есть интеграция, взаимозависимость, но мне представляется, что такая взаимозависимость и создаст стабильные условия на рынке.
Вопрос: Уважаемый Владимир Владимирович! Вы недавно, встречаясь с Президентом Украины Кучмой, сообщили о новом этапе отношений России с Украиной, имея в виду, что эти отношения носят уже стратегический характер. Но как понимать стратегический характер, что нужно сделать для того, чтобы Украина и Россия, вернее, народы этих двух стран, стали взаимозависимыми, чтобы они могли свободно посещать друг друга, родственники там и там. Что сделать для того, чтобы по‑настоящему заработало это стратегическое партнерство? Спасибо.
В.Путин: За последнее время, на мой взгляд, в этом отношении было много сделано. Если посмотреть, с чего мы начинали в начале девяностых после разъединения и распада Советского Союза. Все‑таки в последние годы, на мой взгляд, произошло много позитивных изменений. Когда же мы говорим о стратегическом партнерстве, то имеем в виду прежде всего согласование политик двух государств в сфере экономики, социальной сфере и в международных делах. Что касается международных вопросов, то здесь у нас и в рамках СНГ на двусторонней основе действуют постоянные механизмы, проходят постоянные консультации и вырабатывается совместная политика по ключевым вопросам.
Конечно, в основе всего лежит экономика. И на сегодняшний день есть ряд моментов, которые могут действительно вывести наши отношения на новый качественный уровень.
Мы подробно говорили с Президентом Украины Леонидом Даниловичем Кучмой о возможности присоединения Украины к ЕврАзЭС. И я сейчас скажу, почему я сейчас вспоминаю об этом. Это очень важный момент. И я хочу, чтобы мы все понимали, какие процессы происходят и что может произойти в ближайшем будущем. Уже дважды мы возвращались к проблемам ВТО. Мы ведем активный переговорный процесс. То же самое делает украинская сторона. Представьте себе, что кто‑то из нас в решении этих вопросов вырвется так далеко, что не будет учитывать интересы друг друга. Допустим, Украина вступит первой. Трудно себе представить, чтобы это произошло без определенных серьезных уступок по ряду ключевых и очень чувствительных для Украины товарных позиций. Куда девать этот товар? Куда? Закрывать предприятия? Выбрасывать людей на улицу? Миллионы! Или проще их направить в Россию? Но что должна будет сделать тогда Россия? Выставить полноценную таможенную границу. Вот это и будет уже началом конца. Уже по‑серьезному. Вот это и будет нормальное серьезное разъединение. Этого нельзя допустить. Поэтому, когда мы говорим о ЕврАзЭС, мы говорим о создании зоны свободной торговли, в рамках которой мы сможем свободно передвигать товары, свободно могут передвигаться люди и услуги. Так, как это делали европейцы на протяжении последних десятилетий. Хотя бы так же. Если это произойдет, то тогда Россия, и я тоже об этом уже говорил, согласна распространить правила взимания налогов со своих товаров по стране назначения. То есть газ, нефть продаются в Украину – не российская казна будет получать налоги с товаров, которые здесь произведены, а украинская сторона будет получать налоги с них. И мы оцениваем эту сумму в 450 млн. долларов США. Кроме того, считаем, что это, а также некоторые другие позитивные элементы приведут в течение года к полуторапроцентному росту ВВП Украины.
Спрашивается, мы что, такие добренькие и просто готовы так вот разбрасываться сотнями миллионов? Нет, мы считаем, что и для нас это будет в конечном итоге выгодно. Мы полагаем, что снятие различных ограничений, разного рода антидемпинговых расследований и так далее приведет к полномасштабному, полноценному, полнокровному сотрудничеству предприятий России и Украины. И это будет настоящим объединением экономик на основе единых правил и единых процедур. И вместе в рамках этого единого сообщества можно было бы согласовывать и позицию в отношении ВТО. Это вполне естественно, допустимо и укладывается в практику. Вот если мы по этому пути пойдем, а я так понимаю, что это встречает соответствующую позитивную реакцию и украинского руководства, иначе бы на последнем заседании ЕврАзЭС не было бы его представителя украинского Президента. Вот если мы по этому пути пойдем и дальше, то мы достигнем того уровня взаимодействия, о котором вы сейчас сказали.
Вопрос: Республика (Тува) в этом году переживает уже вторые выборы. В марте мы выбирали председателя правительства, сейчас у нас формируется двухпалатный парламент из 162 депутатов. И те, и другие выборы проходят с беспрецедентным количеством нарушений выборного законодательства. Это и тот же самый административный ресурс, и просто подкуп избирателей. Такие же точно явления, как наверняка во всех других. Что обращает внимание? То, что все это происходит при попустительстве федеральных структур в регионе, призванных следить за чистотой выборов.
В.Путин: Кто конкретно, можете пофамильно назвать?
Вопрос: Пофамильно нет, ну как бы Центризбирком республиканский, прокуратура. Создается впечатление, что есть такой негласный договор между федеральной властью и региональной. О том, что мы нарушаем, вы закрываете глаза, а мы, может быть, проявляем лояльность в каких‑то уже других вопросах, решениях федеральной власти.
Поэтому, соответственно, подрывается доверие к власти вообще, без ее разделения на федеральные, региональные, муниципальные. Вопрос в том: как вы считаете, какие меры нужно предпринять для того, чтобы обеспечить все‑таки чистоту выборов и вернуть доверие людей к этому демократичному институту?
В.Путин: По поводу возможного сговора между региональными и федеральными властями я хочу вас успокоить. Я абсолютно исключаю какой‑либо сговор. Нет никаких оснований для этого, и там задействовано параллельно такое количество различных структур, что мне представляется там малореально. Это во‑первых.
Во‑вторых, что касается повышения эффективности контроля. Это речь, конечно, может идти и о совершенствовании законодательства, и вы знаете, что сейчас эта работа идет, принимаются соответствующие законы. Мне думается, что положительным будет внедрение и многопартийной системы на региональный уровень, необходимое представительство федеральных партий в региональных парламентах должно быть, и тогда этот контроль в значительной степени будет передан туда, в политическую сферу, а не на уровень чиновников. А что касается непосредственно чиновников различных ведомств, в том числе Центризбиркома, они мне не подчиняются, но с председателем Вешняковым я обязательно переговорю прямо сегодня, обращу его внимание на те озабоченности, которые здесь были высказаны. Это коснется и соответствующих указаний представителю Президента. Я обязательно обращу его внимание на необходимость усиления контроля. Спасибо.
Вопрос: Хотелось бы узнать ваше мнение по вопросу о третьем сроке губернаторов. Имеют ли губернаторы моральное право избираться на третий срок и когда юридический аспект этого вопроса будет рассмотрен в Конституционном Суде? Спасибо.
В.Путин: Я в Конституционном Суде не работаю, поэтому этот вопрос нужно адресовать Председателю Конституционного Суда. Насколько мне известно, он готовится, обсуждается, там много споров в Конституционном Суде. Марат Викторович Баглай упоминал на одной из встреч, что там среди судей нет единства мнений по этому вопросу. Я бы не хотел предвосхищать то решение, которое будет принято. Не имею никакого на это права и, собственно говоря, и не знаю, что будет принято.
Что касается моральных аспектов этого дела, имеют или не имеют, я бы сказал так: это извечная проблема соотношения морали и права. Если будет признано Конституционным Судом, что они имеют на это право, значит, это морально. Будет признано, что нет, значит, неморально. Вот и все, иначе мы запутаемся совсем. А может или не может тот или другой руководитель возглавить регион страны во второй или в третий раз, это должны определить избиратели тогда, когда они подойдут к урнам для голосования.
У нас может получиться сегрегация какая‑то, все девушки у нас задают вопросы. Пожалуйста.
Вопрос: Спасибо вам, Владимир Владимирович, я уже не надеялся. Я представляю здесь регион Кубань.
Наш край в последнее время стал объектом повышенного внимания и российских, и зарубежных СМИ в связи с проблемой миграции.
Я бы хотел узнать, как вы оцениваете действия губернатора Александра Ткачева и Президента Республики Адыгея по этим вопросам, тем более что на пресс-конференции в Сочи полтора года назад вы сказали, что во всем цивилизованном мире мигранты живут там, где решат власти этой страны, так будет и в России. Не поменяли вы свою позицию? Спасибо.
В.Путин: Я свою позицию не поменял, так и должно быть. Именно поэтому мы приняли новый закон, я имею в виду Думу и Президента, когда подписывал этот Закон о миграции.
Действия любых властей, в том числе и региональных, и федеральных, должны находиться в строгом соответствии с законом. Если губернатор действует в соответствии с законом, правильно, надо только жестко и последовательно исполнять этот закон. Если он в чем‑то выходит за рамки этого закона, то прокуратура должна поправить – это во‑вторых. И в‑третьих, что, на мой взгляд, очень важно, очень существенно, хочу сказать, что это вопрос не регионального характера. Россия – многонациональная, многоконфессиональная страна. Здесь есть вещи, которые можно развернуть в минус, но в этом заложен и огромный позитивный потенциал.
Огромная опасность для такой страны, как наша, – в разжигании межнациональной и межконфессиональной розни. Абсолютно недопустимо. Это самыми лучшими, благими пожеланиями выложена дорога в ад. Давайте никогда не будем забывать про это. Если мы вступим на этот скользкий путь, мы страну не сохраним. Мы должны избавиться сами и всех других избавить от всякого национального чванства и великодержавного шовинизма. Мы должны сделать так, чтобы любой представитель самой маленькой национальности чувствовал себя в России комфортно, как дома и сказал бы: это моя страна, это мой дом, мой дом – моя крепость.
Вопрос: Владимир Владимирович, вы уже сегодня сказали, отвечая на вопрос коллеги, о том, что ваш главный партнер в вашей работе – это российский народ. Власть как бы действует, достаточно знаковые вещи – такая пресс-конференция, ваши встречи с общественностью, у нас в Сибири прошел первый Сибирский народный собор. На ваш взгляд, обратная связь от населения России есть и как вы ее ощущаете?
В.Путин: Вы знаете, это сложно очень почувствовать. Моим значительным преимуществом, чтобы никто только не обиделся из моих коллег, все‑таки моим значительным преимуществом было то, что я до сих пор, мне кажется, и сейчас еще очень хорошо чувствую, чем живет рядовой российский гражданин.
Я был в Петербурге недавно, ваш коллега, он сзади вас, он меня назвал «господин Президент», а мы с ним знакомы очень давно, и Олег знает, что я проживаю в президентской резиденции два года, но почти 30 лет я прожил в коммунальной квартире Ленинграда, даже когда уже был офицером КГБ. И я очень хорошо знаю и чувствую, чем живет рядовой российский гражданин. Это очень большое преимущество при принятии каких‑то решений, это помогает. Но, конечно, эта обратная связь, она очень нужна, ее нельзя утратить, но трудно сохранить, потому что технология жизни такова, что она ведет к известной изоляции. Именно поэтому я стараюсь почаще бывать в регионах, именно этим объясняется, что многие мероприятия проводятся вне стен Кремля. На мой взгляд, это важно, это нужно.
Здесь вот сосредоточие сил, средств, политических возможностей в одном месте. В такой стране, как Россия, это должно быть обязательно. Но все вопросы отсюда не решишь, не накомандуешься из Кремля. Поэтому я как вел такую практику работы в регионах, так и буду ее продолжать, и рассчитываю на то, что это поможет в контактах с людьми.
Но и, кроме прочего всего, стараюсь не утратить контакты с теми людьми, которые не являются большими начальниками и которые были моими знакомыми и друзьями еще до того, как я стал таким большим руководителем.
Пожалуйста. Вот с красной книжкой, невозможно отказать девушке с красной книжкой, она запугала всех красной книжкой. (Смех в зале.)
Вопрос: Это мужской шовинизм. Вот вы говорите о единстве государства. Зачастую получается так, что местное самоуправление становится местным самоуправством. Мы это в Нижнем Новгороде чувствуем на себе, потому что у нас 15 сентября будут выборы мэра, и уже сейчас у нас там такая идет борьба между энергетиками и мэрией. Обычный такой сценарий.
В.Путин: Я не понял, при чем здесь энергетики и выборы мэра.
Журналист: Вот такая связь.
В.Путин: Чубайс вмешивается в политический процесс?
Журналист: Не сам Чубайс, естественно. Там есть «Нижновэнерго», которое отключает свет, из‑за чего весь Нижний Новгород сидит без горячей воды. Без холодной половина города сидит. Сады без воды. Генераторы локальные ставят. Вы знаете, ЧП.
В.Путин: Может быть, это СПС делает? (Смех в зале.) Или Чубайс?
Журналист: Все гораздо проще на самом деле.
В.Путин: Кто?
Журналист: Это уж вы там сами разберитесь, кто у вас там рулит.
В.Путин: Нет, вы у себя разберитесь. На нас не перекладывайте ваши проблемы.
Журналист: У нас выборы, и ситуация следующая, Владимир Владимирович. Не пора ли уже как‑то упразднить процедуру выборов глав местного самоуправления, глав улиц и глав дома и так далее? Может быть, просто уже как‑то закончить выборы на уровне губернатора? А дальше пусть он сам назначает, потому что это у нас каждые выборы происходит. А выборы у нас перманентные. Спасибо.
В.Путин: Вы знаете, вопрос в том: где остановиться? Вы считаете, что, и, я так чувствую, ваша позиция очень совпадает с позицией губернатора, что на уровне губернатора надо все прекратить.
Вот пусть барин всех назначит. Неплохо. Но тогда пускай другой барин назначит всех губернаторов. Если логика дальше такая. Не думаю, что это правильно. Мы проехали эту станцию. Может быть, слишком быстро поезд пробежал, может быть, и стоило бы остановиться. Но уж так случилось. Возвращаться назад вредно.
Вопрос в том, как организовать это самоуправление. Я считаю, что и губернаторы должны быть избираемыми. Нельзя уже лишить граждан страны возможности избирать руководителя региона. Дали – отбирать уже нельзя. Это будет вредно. Ну и по уму‑то это правильно. Вопрос в том, как бы мы готовы были вот к такой форме управления или нет? Если не были готовы, то нужно выстраиваться и жизнь страны выстраивать так, чтобы это приносило больше пользы, чем вреда. Повторяю, мне кажется, возвращаться к этому было бы ошибочно.
Но то же самое касается и местного самоуправления. Вопрос только в том, как организовать это местное самоуправление? Вопрос в том, какими полномочиями и какими финансовыми возможностями наделить это местное самоуправление? Конечно, когда местным самоуправлением считается миллионный город, который является еще и такой доминантой с точки зрения сбора налогов в губернии, то тогда, конечно, возникает много проблем.
Но я бы считал очень грубой ошибкой, если бы мы совсем ликвидировали как класс местное самоуправление. Вот сейчас комиссия, которую возглавляет заместитель Руководителя Администрации, активно работает с привлечением представителей глав регионов и местного самоуправления над разделением этих властных полномочий. Как вы знаете, эта работа была инициирована и начата Президентом Татарстана в рамках президиума Госсовета. На каком‑то этапе он сам обратился ко мне с просьбой. Он сказал: «Владимир Владимирович, я это инициировал, я провел определенную работу. Сейчас я вижу, что объем такой большой, такой колоссальный, что нам в рамках рабочей группы с этим не справиться. Я вас прошу создать рабочую группу при вас». И я думаю, что он был прав. Мы на правильном пути. Вместе с главами субъектов, вместе с представителями муниципалитетов, я думаю, мы найдем оптимальное решение и внесем соответствующие изменения в закон. Даже не в один, там нужно вносить изменения, по‑моему, свыше чем в 100 различных законов, определяющих компетенцию муниципального уровня власти и управления. И сделаем функционирование этого уровня власти более гармоничным.
Вопрос: Владимир Владимирович, недавно в Ингушетии произошла смена власти. Ваша оценка этому событию.
В.Путин: Смена власти – это процесс закономерный. Это процесс обновления. Очень рассчитываю на то, что это обновление приведет к улучшению уровня жизни народа. Ингушский народ – это народ древней культуры, который понимает свою ответственность не только в регионе, а на нем ответственность огромная в связи с событиями в Чечне, на нем ответственность за ситуацию на Кавказе, а значит, и во всей России.
Я уже встречался с новым руководителем. Желаю ему всего самого доброго. И очень рассчитываю на то, что общественность Ингушетии его поддержит. Я совсем недавно виделся с прежним руководителем, с президентом Аушевым, пригласил его к себе. Я думаю, что это человек опытный. И таким людям, как он, должно быть найдено соответствующее применение в стране. Во всяком случае, я готов с ним обсудить эту тему.
Вопрос: Владимир Владимирович, ваши недоброжелатели упорно напоминают о том, что в стране разрастается президентский культ. Очень любопытно было бы знать, как лично вы относитесь к процессу «путинизации» всей страны, которым так сильно сейчас увлеклись чиновники. Неужели вам льстит, что ваши нечаянные оговорки становятся судьбоносными для государства?
В.Путин: Что же мне делать? Молчать совсем, что ли?
Журналист: А ваши портреты уже рисуют на пасхальных яйцах. Вот как вы реагируете на такие проявления?
В.Путин: На яйцах рисуют? Я не знаю, что там рисуют на яйцах, не видел. (Смех в зале.) Сейчас вот посмотрел, как раз в «Комсомолке», по‑моему, какие‑то бары уже открывают.
Журналист: В Челябинске.
В.Путин: Да. Ну что же с этим поделать? Российский чиновник – он человек изобретательный. Есть какие‑то символы государства – флаг, гимн. В известной степени символом страны является и президент. В известной степени. Не персонифицированно, а как должность, высшая власть. И в определенной степени, наверное, можно согласиться с портретом, еще с чем‑то. Но все должно быть как‑то в меру. У нас, к сожалению, это зависит от уровня общей культуры. И ничего с этим не поделаешь. Я к этому отношусь отрицательно.
Вопрос: Владимир Владимирович, Ненецкий автономный округ, газета «Нарьяна вындер» («Красный тундровик») (Смех в зале, аплодисменты.) У нас 70 лет так называется.
В.Путин: У нас чего красного только не было. Красный баян даже. Я помню, меня родители на баяне заставляли играть в свое время. Я все добросовестно делал. У нас была фабрика «Красный баян». При чем баян‑то уж красный? Будем исходить из того, что это не имеет политической окраски. «Красный» в русском языке значит «красивый».
Вопрос: Естественно, как и Нарьян-Мар – красный город. Владимир Владимирович, в Ненецком округе сейчас сложилась парадоксальная ситуация – уже третьего подряд прокурора снимают после того, как он начинает расследовать уголовные дела, в которых фигурирует фамилия губернатора Бутова. Последний такой случай был буквально несколько дней назад. Бутов не является по повесткам на допрос, и как только прокурор округа издал указание доставить его приводом, его немедленно сняли. Вопрос: знает ли федеральная власть об этой ситуации и что она об этом думает? Спасибо.
В.Путин: Должен сказать честно, я об этом не знаю, первый раз от вас слышу. Бутова, конечно, знаю, но то, что его вызывают на допросы и в том числе с помощью привода пытаются, первый раз слышу и обещаю вам – сегодня же этот вопрос будет предметом моего разговора с Генеральным прокурором.
Прошу вас.
Вопрос: Спасибо, Владимир Владимирович. Так как по Калининграду вопрос задан, поэтому у меня есть вопрос по СМИ в целом. Вы знаете, что недавно прошла всероссийская конференция средств массовой информации, мы определились как уже индустрия, серьезная вещь, поэтому в связи с этим вопрос. Очень часто чиновники начинают делить СМИ на государственные и негосударственные, отсюда возникает масса проблем, естественно, как‑то: информацию не дать, еще что‑то.
Здесь мы сформулировали, на мой взгляд, очень хорошую формулу на индустрию СМИ, что частная по форме, но государственная по сути. По большому счету во всех регионах так и есть – все частные телекомпании отражают именно государственную суть, иначе и быть не может, потому что мы живем в этом государстве. И делить нас чисто формально – это государственная, а это негосударственная, значит, вы плохой, так нельзя.
Поэтому, Владимир Владимирович, мне бы хотелось от вас услышать, могут ли такие компании надеяться на вашу политическую и моральную поддержку? Спасибо.
В.Путин: Вы знаете, мы с вашими коллегами встречались перед этим крупным мероприятием и достаточно долго обсуждали все нюансы сегодняшнего бытия средств массовой информации и индустрии средств массовой информации, как вы выразились. Очень много здесь вопросов. И, конечно, мы говорили и о взаимоотношении власти и прессы, официальных средств массовой информации и частных.
Конечно, здесь есть два пути. Власть должна информировать население, и она может это делать двумя способами. Первое – размещать эту информацию в частных средствах массовой информации, что вполне естественное дело, но в то же время я бы не отказал и представителям власти в том, чтобы они сами имели какие‑то средства массовой информации и там излагали официальную позицию.
Вопрос в другом – в том, чтобы эти официальные средства массовой информации не имели преимуществ на рынке, вот это мы должны обеспечить, безусловно, и в этом я с вашими коллегами абсолютно согласен, это правильная позиция, правильная постановка вопроса. Часто на практике такого не происходит. Получают и деньги или напрямую из бюджетов, либо через аффилированные с бюджетом какие‑то коммерческие структуры, рекламу там размещают и так далее. Вот это недопустимо, это неправильно, с этим мы должны бороться.
Что касается взаимоотношений, если уж вы затронули официальные и частные средства массовой информации, то мы договорились с вашими коллегами о том, что я обязательно организую встречу с губернаторами страны. Они это восприняли на ура, позитивно, я думаю, что и руководители регионов с удовольствием встретятся с руководителями ведущих средств массовой информации и крупных региональных средств массовой информации, потому что претензии взаимные. Вы знаете, так же, как и милиция, – часть нашего общества, и средства массовой информации – часть нашего общества.
Много претензий к губернаторам, они действительно не всегда действуют в рамках традиций, которые сформировались в развитых демократиях, но ведь и представители средств массовой информации часто ведут себя своеобразно. Несколько губернаторов уже приходили ко мне. Рассказывают, что представители СМИ приходят и говорят: «Гони 250 тысяч долларов, слова плохого не услышишь в ходе предвыборной кампании, правда, и хорошего не напишу, но гарантирую тебе, что не поддамся на уговоры, провокации, меня никто не купит зато». Это что такое? Это шантаж называется.
Поэтому здесь движение должно быть с двух сторон, навстречу друг другу. В этом все заинтересованы: и региональные руководители, и средства массовой информации, и страна в целом.
Большое вам спасибо.