Д.Медведев: Дорогие женщины! Прежде всего, конечно, хочу вас поздравить с наступающим женским днём. Мы из‑за этого и собрались.
Но это не просто чаепитие. Здесь у нас присутствуют Женщины с большой буквы, женщины, которые воспитывают большое количество детей – и своих, и приёмных.
Мы стараемся в последнее время сделать так, чтобы женщины имели все возможности для того, чтобы рожать детей, растить их, чтобы у них были возможности и трудиться, конечно, в то же время, чтобы на детей хватало и времени, и сил, да и денег тоже.
Мы в этом ещё не очень преуспели, но определённые шаги мы всё‑таки сделали. Я бы очень хотел, чтобы сегодня за этим праздничным столом вы мне рассказали, что получается, а что не очень, где, вы считаете, нужно было бы поменять какие‑то правила или создать стимулы.
Государство, конечно, не может решить сразу все вопросы. Но я считаю, что мы действительно определённые позитивные вещи сделали за последние годы. Это и материнский капитал, и целый ряд пособий, и та инициатива, с которой я недавно выступил в ходе произнесения Послания, я имею в виду, чтобы женщине, которая родила трёх или более детей, полагался земельный участок для строительства дачи или дома. И целый ряд других возможностей, которые на сегодняшний день существуют. Этим всё не ограничивается, я специально последнее Послание посвятил именно детям и, конечно, материнству.
Вот об этом я и предлагаю поговорить, потому что кто как не вы реально знает, что это такое, насколько это сложно в нашей стране. Но в то же время это должно быть и очень почётно. Тем более что часть присутствующих здесь женщин имеют государственные награды.
И последнее, что мне хотелось бы сейчас сказать, но последнее не по значимости. Ещё раз хочу вас сердечно поздравить с наступающим весенним праздником. Счастья вам, любви, здоровья, хорошего настроения, чтобы все ваши дети были здоровы и приносили вам радость и хорошее настроение!
Е.Третьякова: Уважаемый Дмитрий Анатольевич, мне от лица всех присутствующих хочется Вас поблагодарить и сказать огромное спасибо за то, что Вы нашли время накануне такого прекрасного праздника, праздника весны, женского праздника, с нами пообщаться. И особенно огромное спасибо за то, что Вы готовы выслушать какие‑то конструктивные предложения.
Прежде всего мне как матери, которая 11 детей воспитывает, хотелось бы задать такой вопрос или, скорее всего, передать переживания в плане реформ в образовании, которые грядут. Хочу сказать о средних образовательных школах, а особенно коснуться средних образовательных школ с глубоким изучением искусств – изобразительного искусства и так далее. Финансирование бюджета планирует два-три часа посвятить этим предметам в неделю. Те школы, которые занимаются глубоким изучением, допустим, изобразительного искусства или других, они как‑то ещё из школьного компонента доплачивают факультативы и так далее, чтобы дети могли глубже изучить эти программы. Но этих средств будет недостаточно, если примется решение, что родители должны будут доплачивать именно за эти спецпредметы. Это, конечно, нас очень волнует, потому что где‑то 30–40 процентов детей в таких школах учатся – многодетные семьи, приёмные и социально необеспеченные дети, семьи по потере кормильца. По одной только школе, допустим, художественной пример Вам приведу, где у меня учатся восемь детей. Только в районе 3 тысяч мы тратим…
Д.Медведев: Вы где живёте?
Е.Третьякова: В Москве, я Москву представляю. Где‑то в районе 3 тысяч за материалы только платится, и, естественно, очень нас волнует, что мы не сможем обучать творчески одарённых детей в таких школах.
Хочу вас сердечно поздравить с наступающим весенним праздником. Счастья вам, любви, здоровья, хорошего настроения, чтобы все ваши дети были здоровы и приносили вам радость и хорошее настроение!.
И ещё бы я коснулась темы образования. Хотя у нас хорошее направление в плане спорта, оздоровления, мы это всё видим, поддерживаем, но на самом деле базы недостаточно в школах, и даже спортивной профессиональной базы недостаточно для того, чтобы наши дети спокойно могли посещать секции. Особенно хочу сказать по требованию к форме. Одеть ребёнка в какую‑то профессиональную секцию – это требует больших вложений. Например, у меня есть знакомые, чьи дети достигли больших результатов – кандидаты в мастера спорта и так далее. Но часть соревнований приходится оплачивать, экипировку детей приходится оплачивать. Здесь мы, конечно, должны сказать, чтобы государство посерьёзнее отнеслось, поддержало спортивное направление. В общем‑то, в основном образовательный вопрос.
Спасибо огромное.
Д.Медведев: Елена Дмитриевна, замечу несколько моментов по теме, которую Вы затронули.
По поводу оплаты за факультативные курсы, за предметы, которые дают возможность развиваться ребёнку. Хотел бы сказать, что новый образовательный стандарт пока только обсуждается. На эту тему существует много разговоров: «Вот, какой‑то безобразный образовательный стандарт». К нему есть много претензий. Но он ещё не принят, и происходит только обсуждение того, что нужно будет делать.
Так вот даже в этом образовательном стандарте нигде не говорится о том, что все факультативные предметы, возможности для творческого развития, кружки, секции или же направления творческого образования в специализированных школах будут платными. Мы таких решений не принимали и принимать не будем.
Другое дело, что по мере возможности, конечно, тот, кто способен помогать, должен помогать. Здесь не должно быть унифицированного подхода. Скажем прямо: есть у нас категории людей, которые способны заплатить за образование своего ребёнка и в школе, и за внешкольное образование, и готовы это делать. Более того, с удовольствием это делают. Но есть люди, которые не способны заплатить ни за какое образование. Жизнь так устроена.
Поэтому здесь нельзя подходить с едиными мерками. И именно поэтому никаких специальных решений о том, что всё это будет платным, государство не принимало и принимать не будет. В этом вы можете быть уверены.
Я абсолютно уверен, что мы создадим льготные, гибкие подходы к этому. Кто способен платить, пусть платит – за что‑то, не за всё. Потому что я хотел бы напомнить, что у нас, во‑первых, общее среднее образование в целом в стране по Конституции бесплатное. И оно не должно быть платным в принципе. К сожалению, в жизни разное происходит, иногда и деньги тянут – но это уже всё незаконные вещи – эти поборы, с которыми надо бороться.
Что же касается факультативного, внеклассного образования, дополнительных курсов, кружков, секций, то они могут быть и платные, и бесплатные. Но, во‑первых, должны обязательно остаться и просто бесплатные, во‑вторых, должны применяться дифференцированные критерии в зависимости от материального положения самих родителей.
«В образовательном стандарте нигде не говорится о том, что все факультативные предметы, возможности для творческого развития, кружки, секции будут платными. Мы таких решений не принимали и принимать не будем».
Кстати, это нужно делать даже не применительно ко всей стране, это было бы неверно, потому что в Москве один уровень жизни, одни цены, в других регионах – другие. Это вообще‑то должно быть отдано на откуп региональным властям. Они сами должны определять категории льготников, и это будет справедливо, притом что какая‑то федеральная планка, конечно, должна остаться.
А что касается спорта – здесь то же самое. Все мы когда‑то, во всяком случае, люди моего поколения, ходили в спортивные секции в советские времена, всё было бесплатно. Надо признаться, что и оборудование было «квёленькое», скажем откровенно, но это было бесплатно. В результате всё‑таки были неплохие достижения и в спорте, да и просто люди были достаточно здоровые. Поэтому и спортивные секции должны быть как минимум частично бесплатными.
Что касается экипировки, то сейчас мы довольно многое делаем для того, чтобы молодёжь, школьники получали её или за небольшие деньги, или совсем бесплатно.
Я занимаюсь, может быть, более внимательно некоторыми отдельными видами спорта. Хочу сказать, что все наши федерации всегда принимают решение о том, чтобы, допустим, для спортшкол соответствующий инвентарь выдавался бесплатно, спортивная одежда тоже выдавалась бесплатно. Конечно, это не везде случается, не везде получается, но в принципе это нужно обязательно стимулировать, в том числе и для тех, кто способен свою копейку принести туда. Я имею в виду работодателя, я имею в виду жертвователей, чтобы они имели определённые льготы на эту тему.
В образовательном стандарте нигде не говорится о том, что все факультативные предметы, возможности для творческого развития, кружки, секции будут платными. Мы таких решений не принимали и принимать не будем.
Е.Третьякова: Спасибо огромное.
М.Рахманина: Дмитрий Анатольевич, спасибо большое за этот поистине царский приём. Я думаю, что каждый из нас получил такой подарок, который ещё никто в жизни не получал на 8 Марта.
Д.Медведев: Во всяком случае, интересный разговор – это уже подарок, я согласен.
М.Рахманина: Да.
Я хотела представиться. Рахманина Марина, город Магнитогорск. У меня два высших образования, у мужа тоже высшее образование – он переводчик, закончил престижный вуз. У нас шестеро приёмных детей, двое – кровных. Приходит сын из школы и говорит: «Мама, а мне дети сказали, что ты взяла нас из‑за денег». Я говорю: «Хорошо. А где деньги?»
Я это к тому (мы здесь говорили), что нет статуса приёмной семьи на высоком уровне. Говорят: «В России кто имеет много детей? Дураки либо бедные». И приходится всегда доказывать, что наше сердце открыто, чтобы помочь детям, чтобы они обрели семью, чтобы у них сложились отношения, что такое семья, что есть родители, забота, младшие братья, старшие братья, то есть дать им путёвку в жизнь, общими словами. Мы здесь посоветовались и хотим предложить Вам, чтобы какими‑то способами поднять статус приёмных родителей, показать, что приёмная семья – это хорошо, это нужно государству, это нужно нашим детям, потому что в нашем городе, например, около двух тысяч детей в детских домах, и это страшно. То есть чтобы всячески оказывали помощь и чтобы мы не были такими странными людьми, а чтобы говорили: «Вы молодцы, давайте тоже. Они взяли, и я тоже возьму». Вывести на другой уровень.
Д.Медведев: Марина Николаевна, начнём с того, что Вы сказали: «дураки или бедные люди». Вы знаете, давайте вспомним, как это было, скажем, в прежние времена. Разве были популярны маленькие семьи? Нет. Все семьи были большие, скажем, ещё в царский период. Причём речь идёт не только о деревенских семьях. А что, у помещиков были маленькие семьи? У всех по восемь, по десять детей. И уж точно это было не по дурости, а именно в силу внутренних, моральных убеждений, религиозных убеждений.
Культ большой семьи на самом деле, к сожалению, закончился в другой период. И даже не из‑за бедности, а просто потому, что, может быть, в какой‑то момент посчитали, что это не главная ценность в жизни. Главная ценность – работа, карьера, и не только для мужчины, но и для женщины, что само по себе, конечно, неплохо. Вы сами сказали, что у Вас хорошее образование, и у мужа хорошее, блестящее образование, тем не менее у вас большая семья и много приёмных детей.
Поэтому это вопрос внутренних, моральных установок общества. Это моральные установки самого общества, и, как правило, здесь самому обществу, государству помогает и религия. Причём независимо от того, какая это религия, практически в любой религии поощряются большие семьи. Это очевидная вещь. Поэтому тот, кто так говорит, сам дурак. Вот и всё. Что тут можно сказать?
Теперь по поводу статуса приёмных родителей. Вообще, за последнее время мы всё‑таки определённым образом здесь кое‑какие новеллы сделали. Это не означает, что всё хорошо, но всё‑таки кое‑какие юридические изменения стали происходить. Я сам этим занимался, может быть, чуть более подробно, чем сейчас, лет пять назад, четыре года назад, когда, помните, появилась тема с национальным проектом по семье, по рождаемости, по материнскому капиталу.
Но я согласен, что в принципе нужно и юридическую сторону приёмной семьи отрегулировать лучше. У нас есть правила и об усыновлении, удочерении. Этим правилам уже много лет. Они, кстати, берут своё начало во времена римского права. Но это не значит, что они не должны меняться. И статус должен включать не только взаимоотношения между приёмными родителями и детьми, но и отношение государства к такому институту. Здесь должна быть какая‑то позитивная оценка.
Я думаю, что нам к этому нужно будет вернуться в смысле создания более благоприятного правового климата для того, чтобы приёмная семья правильным образом оценивалась государством. Что для этого сделать? Здесь могут быть разные, конечно, критерии, подходы. Опять же далеко не всё обязательно делать на уровне всей нашей страны, на уровне Российской Федерации. Многое можно отрегулировать и на уровне субъектов Федерации, потому что политика наша, у нас же федеративное государство, не должна быть только из самого центра. Вы сами знаете, что в некоторых территориях больше платят, допустим, пособия, в некоторых – меньше.
Поэтому я думаю, что если об этом институте говорить, то он должен быть отрегулирован и на уровне Российской Федерации, на уровне законов, лучше, чем сейчас, и на уровне территорий. Займёмся этим.
М.Рахманина: Спасибо.
А.Бережная: Я многодетная мама, имею двоих детей-инвалидов с тяжёлой формой ДЦП.
Хотела бы спросить, возможно ли принять закон о службе ранней помощи. Он бы сразу исключил матерей-одиночек. Эта служба должна включать в себя психологическую поддержку, конечно. Чаще всего мама остаётся наедине с ребёнком, потому что отец, столкнувшись с такой проблемой, уходит. И прикрепить к таким семьям при постановке статуса инвалидности социального работника, который бы этот страх и неизвестность предупредил, научил. Я столкнулась с этим и хотела бы избавить многих от этого.
Е.Третьякова: На первом этапе.
А.Бережная: На первом этапе, да.
И ещё хотела спросить. Так как мы матери детей-инвалидов, соответственно, то занимаемся уходом и реабилитацией детей. Я имею два образования, не имею стажа работы, потому что я с детьми нахожусь. И хотела бы спросить. Пенсия по уходу за ребёнком после 18 лет у мамы составляет 1,5 тысячи рублей. Соответственно, на работу я не смогу устроиться, будет очень сложно. Нельзя ли как‑то поднять эту плату, потому что на эти деньги, конечно, жить невозможно?
Хотела бы попросить. Закон об обучении существует. Но заведующие детских садов и школ пытаются избавить себя от присутствия тяжёлых детей-инвалидов, которые, я считаю, должны расширять кругозор и обучаться. Может быть, ещё в этой сфере проработать как‑то получше? Центры реабилитационные, конечно же, бесплатные.
И ещё у меня один вопрос по жилищной сфере. Так как дети-колясочники (сами представляете квартиры), это инвалидные коляски, вертикализаторы, кресла и так далее. Детям полагается дополнительная площадь. Но эта площадь рассматривается только при постановке на очередь, а на очередь не ставят, так как по первому пункту семья не может быть признана малообеспеченной и нуждающейся, потому что по здоровым людям метража хватает, и дополнительная площадь, соответственно, не рассматривается.
Д.Медведев: То есть правильно я понимаю, что учитывается только то, что приходится на здорового человека?
А.Бережная: На здорового человека, да. А пункт второй, что положена дополнительная, не рассматривается. Поэтому очень сложно, площади, конечно, не хватает.
Д.Медведев: Это московские правила? Вы где живёте, в Москве?
А.Бережная: Да, московские.
Д.Медведев: Понятно. Анна Игоревна, во‑первых, я хотел бы сказать, что конечно, Вы – мужественный человек, и я считаю, что все должны гордиться такими мамами. Это на самом деле очень и очень здорово и правильно.
Во‑вторых, по нескольким моментам, которые Вы затронули. По поводу прикрепления социальных работников. Я не знаю, какие сейчас правила действуют, но я обязательно поручу московским властям в этом разобраться.
Хотел бы сразу всем сказать, что мы с вами не просто чай пьём, всё‑таки по итогам нашей беседы, как и обычно, это не поздравительная беседа, я дам прямые поручения на бумаге или Правительству, или соответствующим мэрам, руководителям субъектов Федерации. С этим просто нужно разобраться.
По поводу пенсии небольшой. Здесь я, к сожалению, могу сказать только одно, что мы будем стараться её повышать по мере, конечно, возникновения этих возможностей. На полторы тысячи прожить невозможно, это, конечно, очевидно. Будем стараться повышать.
А.Бережная: Может быть, включать в стаж то, что мы сидим дома по уходу?
Д.Медведев: Я как раз об этом хотел сказать. Я считаю, что вопросы исчисления стажа в таких ситуациях должны быть более гибкими. И я поручу Министерству здравоохранения и социального развития к вопросам стажа вернуться ещё раз.
Теперь по детским садам. Понятно, что самое лучшее для детей с инвалидностью – это так называемое инклюзивное образование, то есть образование, которое предполагает их возможность учиться или как минимум часть времени проводить вместе с обычными детьми. В этом случае у них не возникает тех барьеров и проблем, которые существуют у любых людей с ограничениями по здоровью. И, кстати, мне кажется, в Москве в этом смысле кое‑что делается. Я был в нескольких школах, например (не детские сады, школы, конечно), где очень сложные дети, которые требуют ухода, но они учатся в одном классе. Это, конечно, производит хорошее впечатление. Причём там, знаете, доброжелательная, особенная атмосфера, потому что это важно для ребёнка с ограничениями по здоровью, но, как ни странно, это не менее важно для детей, у которых со здоровьем всё в порядке. У них возникает элементарное чувство сострадания, они уже не показывают пальцем на таких детей и смеются, что иногда происходит, а, наоборот, их уважают, помогают им, стараются их как‑то опекать. Это очень важно для всех категорий наших детей, наших школьников, вообще для общества.
Если говорить о нашем обществе, то у нас, к сожалению, большая проблема с инвалидами не только с точки зрения материальной базы, но и отношения общества к инвалидам. У нас очень долгое время, во всяком случае, я это ещё помню, было очень сложное отношение к инвалидам, особенно в советские времена. Их как бы не существовало для государства. В обществе должны быть здоровые люди, строители строя определённого, а все инвалиды где‑то спрятаны. Поэтому у нас ещё пять лет назад, вспомните, даже нормальных спусков для колясок не было. Куда ни зайдёшь, везде как угодно носи, на хребте на своём тащи, на руках тащи, притом что в других странах это всё в порядке вещей. В любой стандарт нового здания, да и старого тоже, закладывается обязательно спуск для колясок, лифты для подъёма инвалидов, масса других возможностей, включая, извините, удобства, которые должны быть отдельные для тех, кто не может пользоваться обычными. Поэтому это очень важная тема.
Ну и по детским садам та же самая ситуация. Конечно, нужно стимулировать, чтобы детские сады тоже по такому инклюзивному принципу работали. Я с москвичами переговорю, но они вообще‑то стараются это сделать. Может быть, не всё, конечно, получается, но они этим занимаются.
Ну а по учёту дополнительной площади, тема для меня, конечно, абсолютно незнакомая, потому что это очень специфическая вещь. Я просто дам поручение в этом разобраться. Мне кажется, что это несправедливо.
А.Бережная: Мы сами так живём. Жилая площадь – 45, нас семь человек, а считают по общей. Очень сложно. Мы живём с моими родителями, и они живут нашей жизнью.
Д.Медведев: Я скажу, чтобы разобрались с этим обязательно. Сколько общая площадь квартиры?
А.Бережная: 75 – общая, жилая – 45. Семь человек прописано, пять лишних метров получается.
Д.Медведев: Ерунда, конечно. Я скажу, чтобы позанимались. Хорошо.
Л.Ямщикова: Дмитрий Анатольевич, Ямщикова Людмила Васильевна, город Брянск.
Я как жена военнослужащего проехала со своими 13 детьми несколько регионов. И у нас всех тоже убедительная просьба включить в закон о стаже работы тех, у кого хотя бы более трёх детей. Я думаю, что многодетные мамы ко мне присоединятся. Работать нет возможности с таким количеством детей. Просьба, чтобы нам как‑то внесли в трудовую книжку запись о том, что мы являемся родителями-воспитателями, потому что раньше это был трудовой договор, сейчас это уже не трудовой договор.
С.Окулова: Сейчас гражданско-правовой.
Л.Ямщикова: Да, гражданско-правовой. Поэтому стаж работы – это время, проведённое с детьми, а дети у нас все сложные и достаточно больные. Это не только просьба Брянской области, это просьба и Алтайского края, и Чукотского автономного округа.
Д.Медведев: Я думаю, здесь все поддержат это.
Имеется в виду, чтобы в общий трудовой стаж женщины… Кстати сказать, возникает вопрос с мужчинами. Почему мужчин нужно обделять? На самом деле они такие же воспитатели.
Л.Ямщикова: Я имею в виду приёмных родителей.
Д.Медведев: Чтобы в стаж приёмных родителей включалась работа по уходу за соответствующими детьми. Я об этой теме знаю. На самом деле эта тема поднималась, но пока решение не принято. Я скажу, чтобы ещё раз к этому вернулись. Основная проблема, которая была, – это, конечно, финансовая, скажем откровенно. Но я не думаю, что это всё равно такое большое количество людей по всей нашей стране. Конечно, это большие цифры, но это не запредельные цифры. Мы обязательно это взвесим. Хорошо.
А.Дзоблаева: Дмитрий Анатольевич, РСО-Алания, Дзоблаева Альбина Хасановна.
У тех, кто передо мной выступили, почти у всех приёмные дети, а у меня все родные. Я мать девятерых детей.
Д.Медведев: Здорово.
А.Дзоблаева: Позвольте Вас поблагодарить за прекрасный приём. Мы восхищены. Настолько великолепно всё то, что мы созерцали, такая красота, такие эмоции. Спасибо Вам огромное.
Прежде чем я перейду к своему вопросу, я хочу немножко сказать о семье. Мы с вами все прекрасно знаем, что семья есть наименьшая единица нашего человеческого общества. По моему мнению, никакой народ никогда не поднимется выше нашей средней семьи. То есть все вопросы, которые мы должны решать, мы должны решать на уровне семьи: и нравственно, и духовно. Дело в том, что наше общество обнищало духовно, поэтому у нас очень много проблем.
Вы очень много сделали для детей, для многодетных семей. Мы Вам очень признательны. Но я как мама девятерых детей, я на девять детей получаю детские пособия – 1050 рублей. Мы здесь все посовещались, ни в одном регионе детские пособия не получают выше 150 рублей. Это средний размер. Только, по‑моему, в одном регионе – 160. Но килограмм масла стоит 200 рублей.
Такая возможность, какая выпала нам, многодетным мамам, в жизни каждого человека бывает один раз. Этой возможности может и не быть. Поэтому мы все хотим во благо нашего народа, нашей России сделать что‑то важное, что помогло бы поднять и уровень финансовый, и уровень материальный, и духовный для наших семей.
Ещё у меня такой вопрос. Я тоже не работаю, я возглавляю общероссийское объединение многодетных семей России при РСО-Алания, это моё отделение, но зарплату не получаю. У нас работает только мой супруг. Можно ли ввести в законодательство такой пункт, чтобы, допустим, мамам, у кого пять и более детей, давать какие‑то финансовые дотации? Допустим, пусть это будет один раз в год, два раза, это по Вашему усмотрению, но чтобы хотя бы какая‑то помощь была.
Если не скажу своё шикарное выражение, то я не выйду отсюда.
Д.Медведев: Скажите шикарное выражение. Какое?
А.Дзоблаева: У каждого из нас есть свои приоритеты, конечно, и свои ценности, а для меня мои дети – это цветы моей жизни. Это мои лилии, орхидеи, это мои самые любимые цветы. Но хочу подчеркнуть, что недостаточно для садовника любить выращиваемые им цветы, надо вырывать те сорняки, которые мешают благоухать этим цветам.
Д.Медведев: Это кто?
А.Дзоблаева: Это, проще говоря, разврат телевидения, интернет.
Д.Медведев: Всё вырвать надо или что‑то оставить можно?
А.Дзоблаева: Нет, можно оставить. Но основное, что мешает именно нашим детям, – это телевидение. Ну такой разврат! Я, помню, в детстве смотрела фильм какой‑то, и женщина поцеловала в щёчку мужчину. Я залезла под стол, мне настолько стыдно стало. А сейчас у детей есть свобода, они могут смотреть всё. Хотелось бы, чтобы именно какие‑то пределы, критерии сделали. Я не знаю, это Вам, наверное, виднее.
Д.Медведев: Спасибо, Альбина Хасановна.
Во‑первых, Вы сказали такую фразу, что «мы бы все хотели сделать для нашей страны что‑то важное».
А.Дзоблаева: Да.
Д.Медведев: Да вы уже всё сделали для нашей страны. Вы‑то как раз для нашей страны сделали всё.
А.Дзоблаева: Да, значит, мы важные.
Д.Медведев: Да, абсолютно важные. Всё остальное теперь страна должна делать. Мы же недаром об этом всё время говорим, что у нашей страны не будет будущего, если у нас не будет нормального количества детей. У нас была страна несколько большего размера, и большее количество населения было. И то на всём протяжении бывшего Советского Союза нам периодически не хватало людей для того, чтобы нормально жить, развиваться, просто чтобы всё было хорошо, а сейчас нас стало совсем немного. И если люди не будут брать с вас пример – семьи молодые, постарше, то тогда у нашей страны будущего не будет.
На самом деле задача государства как раз максимально мотивировать на рождение детей, на то, чтобы были большие семьи. Я недаром об этом говорил и сейчас хочу вам сказать. У нас не всё получается, и, конечно, вы все люди опытные, у вас прекрасные семьи, но мы с вами понимаем, что даже деньги не всё значат. Мы сейчас про деньги говорим: денег действительно мало, и пособия малюсенькие. Конечно, мы их будем повышать. Не сразу, но будем стараться обязательно их повышать. Я к этому вернусь ещё.
Но не только деньги значимы. Вы сами сказали про духовную составляющую, про нравственную составляющую. Дело в том, что если взять, допустим, некоторых наших европейских соседей, то там высокие зарплаты, очень высокие, даже по сравнению с нашей страной, где сейчас уже более-менее получше стало, сравнивая с 90-ми годами, а там на одну семью приходится один ребёнок. Деньги зарабатывают, а дети не появляются. Значит, должно быть что‑то ещё. Что‑то ещё – это и есть особая обстановка в стране, нравственный ориентир человека, религиозный императив, как принято говорить. Я ещё одну вещь скажу…
С.Окулова: Уверенность в завтрашнем дне.
Д.Медведев: Уверенность, безусловно. Уверенность в завтрашнем дне. И, наконец, если хотите, мода на то, чтобы иметь большую семью. Это тоже так. Люди же берут пример со своих, может быть, более старших товарищей, со своих родителей. И в этом смысле, если рядом большие семьи, то вряд ли кто‑то будет, допустим, иметь маленькую семью.
Это всё тонкая материя. Она, конечно, не создаётся по указу Президента: с завтрашнего дня три ребёнка в семье и не менее. Хотя для того чтобы нам развиваться, а у нас сейчас, к сожалению, продолжается падение общего количества населения, нам нужно, чтобы на каждую семью, даже не на семью, а на каждую женщину приходилось два или более ребёнка. Всего лишь два! А сейчас, если я правильно помню, у нас приходится 1,5–1,6 – в среднем, естественно. То есть нам чуть-чуть ещё нужно вырасти … Конечно, здорово, когда три, пять или, как у Вас, девять. Но хотя бы два, и тогда более-менее всё будет нормально.
Что касается атмосферы, влияния окружающей среды. Конечно, это имеет большое значение. И телевидение имеет значение, и интернет имеет значение. Запреты, честно говоря, очень редко проходят. Мы с вами помним период, когда было много запретов, но далеко не все они были действенными. Но это не значит, что общество не должно следить за состоянием нравственности и за состоянием того, что показывает наше телевидение и, допустим, какие материалы идут через интернет. Но если говорить прямо, прежде всего эта ответственность лежит на двух институтах общества – это семья и школа. Вы знаете, всё ведь можно по‑разному устроить. Можно как бы закрыть глаза и сказать: «Смотри, что хочешь, ложись спасть, когда тебе заблагорассудится. Смотри любой канал: и для взрослых, и для детей. Ползай по интернету там, где тебе заблагорассудится». Но можно всё‑таки какую‑то осмысленную позицию занимать родителям. И я считаю, что это абсолютно правильно. Родители должны сами определять, что ребёнку можно смотреть, а что ему смотреть не стоит. Это не должно быть «тупо» сделано, потому что иначе ребёнок начнёт обижаться. А это, конечно, зависит и от семьи, и даже от территории, потому что традиции тоже разные. У нас страна огромная: и народности, и национальности разные. Где‑то одни традиции, где‑то несколько иные. Но это ответственность родителей. И второе – это ответственность школы. Школа должна обучать детей правильным образом пользоваться знаниями, которые их окружают.
Интернет, например, о котором мы говорим, – это и не абсолютное добро, и не абсолютное зло. Это инструмент, там есть много и полезных вещей, и много всякой дряни, которую детям смотреть не стоит. Для этого мы, кстати, когда‑то, когда начинали развивать интернет в школах, а без этого образование сейчас немыслимо, договорились о том, что во всех школах будет так называемая контентная фильтрация. То есть дети могут получать образовательные программы, могут получать доступ к образовательным порталам, сайтам, но в то же время они не должны заниматься другими вещами, они не должны в игры играть, они должны всё‑таки делом заниматься. Я считаю, что если мы таким путём пойдём, тогда у нас будет сбалансированная ситуация.
А.Дзоблаева: Я с Вами, конечно, согласна. Я думаю, что все мамы по возможности контролируют детей. Но я говорю о другом. Государство разрешает все эти фильмы – «испорченные», про убийства и прочее…
Д.Медведев: Альбина Хасановна, я Вам прямо скажу. Я рос в тот период, когда, как Вы правильно сказали, государство ничего не разрешало. Это не значит, что таких фильмов не было и что их не смотрели. Но государство их не разрешало. Если говорить прямо, сейчас государство к этому и не имеет вполне прямого отношения, потому что большинство телевизионных каналов или, допустим, большинство мест, где продаются диски, это всё негосударственное. У нас сейчас вмешательство государства в эту сферу, как и в других странах, относительно узкое. Это не значит, что государство должно устраниться, это должна быть продуманная политика, но в то же время это должна быть политика, основанная не только на запретах, но и на каких‑то разумных стимулах.
Ещё раз говорю, даже в самых открытых государствах, если в семье к этому относятся правильно, то дети получают правильное образование и имеют правильную нравственную основу. И с другой стороны, иногда в очень жёстких странах, таких, где очень строгие порядки, иногда смертная казнь за определённые вещи, руки, ноги отрубают, тем не менее происходят серьёзные проблемные события. Почему? Потому что всё это под запретом, а запретный плод сладок. Поэтому здесь нельзя впадать в крайность, ни в одну, ни в другую сторону. Пожалуй, всё, что я могу сказать на эту тему.
О.Задорожная: Краснодарский край. Приёмные семьи Кубани шлют Вам большой привет.
Д.Медведев: Да, а где Вы живёте?
О.Задорожная: Город Кореновск.
Д.Медведев: Кореновск для меня неплохо знакомый город. Я, во‑первых, у вас был, во‑вторых, у меня, Вы, наверное, знаете, там дед когда‑то работал, возглавлял этот район как раз в 50-е годы.
О.Задорожная: Конечно, знаем. Все это знают. Поэтому когда узнали, что я еду, то передали пожелание здоровья на благо и процветание нашей страны.
Д.Медведев: Спасибо большое.
О.Задорожная: Вам все передают искренне.
Д.Медведев: Спасибо.
О.Задорожная: Вы знаете, потенциал приёмных семей достаточно высок, то есть очень много мам и пап, которые по‑настоящему любят детей и готовы воспитывать больше деток. Но в чём возникают вопросы? Недостаток жилья, транспорта. Очень просили родители поднять такой вопрос – кредитование приёмных мам. То есть, работая приёмной мамой, мы лишены вообще просто…
Д.Медведев: Кредитование приёмных родителей.
О.Задорожная: Да, лишены не то что льготного, любого кредита. А кредит, пожалуйста: на расширение жилья, на строительство жилья, на приобретение автомобиля, автобуса. У меня 10 детей, и мне приходится брать напрокат, если мы куда‑то выезжаем с семьёй.
Д.Медведев: У Вас нет автобуса?
О.Задорожная: Нет.
Реплика: У нас нет.
Д.Медведев: У кого как, иногда всё‑таки районы и регионы идут навстречу.
О.Кружальских: Липецкая область очень идёт навстречу.
В.Чекмарева: И в Самаре.
Д.Медведев: Да. Это не везде так.
А.Дзоблаева: У нас таких богатых регионов очень мало.
О.Задорожная: Краснодарский край отстаёт в этом отношении.
Д.Медведев: Здесь дело не в богатстве, дело во внимании региональных властей. Иногда бывает и край‑то не очень богатый, а в качестве приоритета это есть. А иногда бывает наоборот. Тем не менее я услышал то, что Вы сказали в отношении кредитов и в отношении транспортных средств.
У нас здесь представители самых разных краёв и областей. Ни у кого нет автотранспорта?
У Вас есть. Самара – есть. Понятно.
Я не могу всех осчастливить, Президент всё‑таки не Господь Бог и не способен все задачи решать по мановению руки, тем не менее я постараюсь, чтобы у всех вас такой транспорт был.
Всем главам субъектов Федерации, которые здесь представлены, придётся немножко «пострадать», раскошелиться на соответствующую сумму. Я считаю, что это абсолютно нормально. И пусть это будет примером им и в других случаях.
О.Задорожная: Спасибо Вам огромное.
Д.Медведев: Теперь – возвращаясь к кредитам. Вы правы, действительно, таких инструментов, таких возможностей нет. Если я правильно понимаю, Вы работаете нотариусом? Вы человек подготовленный, грамотный, мы с Вами коллеги. Я могу Вам сказать, что, конечно, это непростая задача, потому что банки, когда выдают кредиты, оценивают кредитоспособность. Просто скомандовать банкам давать во что бы то ни стало – это неправильно, потому что у нас экономика всё‑таки рыночная и она требует подсчёта рисков и так далее. Но создавать какие‑то, как в банковской среде принято говорить, «специальные продукты» для приёмных семей – это их обязанность. Я постараюсь, чтобы, например, хотя бы Сбербанк и другие крупные сетевые банки такие продукты создавали. Понятно, они не могут сделать чего‑то сверхъестественного, но всё‑таки продукты, рассчитанные на большие семьи, у них должны быть. Как это сделать – пусть они подумают. Это непросто, но пусть подумают. В том числе и ипотечные кредиты, конечно.
О.Задорожная: И ещё, Дмитрий Анатольевич, если позволите. Мои дети просто написали Вам письмо. Можно я передам?
Д.Медведев: Давайте, конечно.
С.Окулова: Дмитрий Анатольевич, Пермский край, Окулова Светлана Викторовна. Приёмная семья и многодетная семья. Такая у нас забота. Как правило, сейчас платная медицина. Это боль и проблема не только Пермского края, а всюду. Конечно, те выплаты, которые нам дают, – это хорошо, но медицина очень дорогая.
Д.Медведев: Дорогая, конечно, правда.
С.Окулова: И надо учесть, что нам приходится нанимать транспорт, чтобы везти детей. У нас 10 детей, на простой «Ниве» – три рейса. Один раз мы ездили на мероприятие, пока всех перевозили, мероприятие закончилось. (С м е х.)
Д.Медведев: Это потому, что у вас автобуса не было. У Вас, я посмотрел, Светлана Викторовна, вообще 21 ребёнок, из них 17 приёмных. Это класс, класс просто полноценный.
С.Окулова: Да.
Большое спасибо, конечно, что Вы оказали честь нас принять. Здорово, что мы здесь. И ещё хотелось бы, знаете, задать вопрос такой, тоже попросили, – материнский капитал. Есть у нас мамочки, в частности, даже моя дочь – тоже многодетная мама, трое детей, учится платно, зарплата – 5 тысяч в сельской школе, у мужа – 5 тысяч. Использовать материнский капитал на учёбу мамы нельзя, но без образования ей тоже никак.
Д.Медведев: И что она собирается делать?
С.Окулова: Учиться дальше. Нельзя ли материнский капитал использовать на обучение родителей?
Д.Медведев: Понял. Расширить направление использования.
Я два слова скажу, конечно, по поводу медицины. Революцию здесь не сделать. Надо, может быть, чтобы в регионах для больших семей, особенно таких, как Ваша семья, вводились какие‑то льготные полисы, допустим, медицинские. Есть услуги, которые относительно недорогие или совсем бесплатные, но зубы лечить – это, конечно, очень дорогое удовольствие.
С.Окулова: УЗИ, томография.
Д.Медведев: Да, это было бы правильно, чтобы в регионах вводились льготные медицинские страховые полисы для многодетных семей. Я подумаю об этом, Вашим пермским начальникам тоже подскажем.
Что же касается материнского капитала, то мы думали об этом долго. Вначале были разные идеи, куда использовать эти деньги, абсолютно разные. В конце концов мы решили, что всё‑таки нужно дать эти три направления. Почему? Потому что это, если хотите, путь, который государством указан, куда всё‑таки лучше было бы их тратить. Хотя мы прекрасно понимали, что, во‑первых, мы не всё опишем этими тремя возможностями. Главное, конечно, – это жильё. В основном весь материнский капитал тратится на жильё. И по понятным причинам это главная ценность для любой семьи. С другой стороны, мы понимали, что будут попытки обходить этот закон. Они есть. Допустим, существуют схемы: эти 365 тысяч рублей…
С.Окулова: Их скупают…
Д.Медведев: Да, через какую‑нибудь контору образовательную, неважно какую, это всё проворачивается. Людям на руки выдаётся часть суммы, ну а, соответственно, часть суммы попадает в руки этих организаций.
Поэтому вообще подумать об этом можно, по поводу того, чтобы эти деньги тратились на образование. Но только не на образование семьи. Всё‑таки я здесь против того, чтобы это как‑то с отцом связывать. Мы всегда исходили из того, что это материнский капитал.
А на образование мамы – можно об этом подумать. Потому что сейчас у нас это можно тратить на образование ребёнка. Мы исходили из чего? Из того, что дети для любой семьи и для мамы – это главное, как только что было сказано, «это цветы мои». И поэтому на то, чтобы эти «цветы» правильно развивались, не жалко денег. Но, с другой стороны, конечно, когда мама молодая, то без образования тоже (мало ли, она захочет потом работать) ей будет очень трудно.
Подумаем об этом.
<…>
