М.Решетников: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
Действительно, Пермский край входит в десятку регионов с развитой цифровой экономикой. У нас в этой сфере 1700 предприятий, из них около сотни крупных и средних. Занято на них 14 тысяч только IT‑специалистов, а если считать ещё управленцев, бухгалтеров, экономистов и так далее, то почти 18 тысяч. Это треть от всех занятых в оборонно-промышленном комплексе края, что действительно, Владимир Владимирович, как Вы отметили, всегда составляло основу экономики. И за спинами только тех, кто сейчас сидит за этим столом, – пятитысячный коллектив: только у тех, кто здесь присутствует, на территории края пять тысяч человек занято.
Конечно, высокий уровень развития обусловлен исторически. У нас так получилось, что в войну из Ленинграда был эвакуирован электромеханический завод, и он дал старт сначала производству телефонов, потом создавались НИИ: НИИ абонентской техники, потом НИИ управляющих машин и систем, потом это всё проросло в систему вузов, и в результате вот такой достаточно мощный кластер сформировался за это время.
При этом IT‑сектор для нас не просто история и не просто настоящее, это ещё и будущее, это точка роста. К 2025 году мы рассчитываем нарастить долю цифровой экономики в экономике края с нынешних 2,5 процента до 4 процентов, а это значит, мы ещё планируем создать 8 тысяч рабочих мест дополнительно. И вопрос второй даже: что это за рабочие места? Это в первую очередь рабочие места для молодёжи. Так уж получилось, что в первую очередь в этот сектор идёт молодёжь, потому что зарплата выше, потому что здесь можно участвовать в реализации проектов мирового уровня. Владимир Владимирович, Вы видели на выставке, там большинство проектов напрямую конкурируют на мировых рынках. У них есть аналоги или, наоборот, аналогов нет, они идут впереди, но в любом случае это всё люди, которые действительно конкурируют на мировом уровне.
И ещё один момент, который даёт Пермь, Пермский край, – здесь можно быстрее карьерно расти. Чтобы добиться той же позиции в аналогичной компании где-нибудь в Москве, надо потратить в два раза больше времени. А здесь компании активно развиваются, они готовы рисковать, они берут молодёжь и ставят на серьёзные позиции. И это тоже затягивает, и коллеги сегодня будут об этом говорить. И, безусловно, мы готовы не только свою молодёжь удерживать, мы готовы привлекать специалистов из других регионов, команды из других регионов.
Что, с нашей точки зрения, можно сделать или нужно сделать для реализации этих планов?
Первое, нам в IT‑секторе нужен переизбыток кадров. Нам нужно, чтобы кадров было, может, даже на каком‑то этапе больше, чем экономика, цифровая экономика может, что называется, «переварить». При этом бояться этого не надо. Хорошие специалисты если не найдут себя в крупных компаниях, пойдут в средние, пойдут в малые, начнут свой бизнес. Более того, это та сфера, где как нигде развит фриланс, поэтому в принципе безработицы среди айтишников не существует. У нас на сегодняшний момент 13 вузов и филиалов готовят по 12 IT‑специальностям, и всё равно дефицит.
При этом ещё один момент отмечу, Владимир Владимирович: поздно готовить айтишников в вузах, профилировать надо раньше. Надо идти в школу, надо смотреть, что преподают в школах. Я во время поездок по территориям захожу во многие школы, обязательно в кабинет информатики. Два у меня вопроса. Первый вопрос: что преподаёте? Преподают паскаль, Владимир Владимирович. Вот я 20 лет назад учился в школе, нам тоже преподавали паскаль. Это хороший язык программирования, но он уже тогда был неновый, уже тогда были более современные. Поэтому нам, конечно, нужно обновлять программы обучения, и в первую очередь учить учителей информатики. Мы сегодня даже обсуждали с Максимом Станиславовичем, с Николаем Анатольевичем, какие программы, сетевые программы развивать и так далее.
У нас есть такой предмет в школах – основы безопасности жизнедеятельности. Мы учим, абсолютно правильно, как вести себя при пожарах, как оказывать первую медицинскую помощь. Но кто учит правилам поведения в соцсетях? Ведь всё равно молодёжь идёт в соцсети, а там можно запутаться. Там нужно всё равно понимать, о чём можно говорить, о чём лучше не говорить, как сберечь свою личную жизнь и так далее. Мы должны объяснять это детишкам и по‑другому учить действительно и детей, и учителей.
И второй вопрос, который я задаю в школах: на какой канал связи есть подключение? По‑разному. Конечно, школы надо подключать к оптике, задача такая стоит, мы это реализуем. Но зачастую даже там, где оптика есть, школы не забирают весь канал. То есть есть возможность на 100 мегабит подключиться, а они берут 2–3 мегабита, чтобы меньше платить. Что это значит? Это значит, у них нет потребности. Это значит, не все ещё цифровые технологии, не все возможности в современные школы проникли. С этим тоже надо разбираться. Я думаю, что это проблема не только Пермского края, наверное, есть и в других регионах. И нам нужно подумать об этом.
Следующий момент, на который хотелось бы обратить внимание. Информационному сектору присуща сетевая организация бизнеса. Иными словами, есть крупные компании, вокруг них растёт пласт небольших компаний. Мы сегодня услышим примеры, это такой социальный бизнес-лифт. Но что в этой ситуации важно? Важно, чтобы насильно компании из этой среды не вырывались. Будем о таких моментах сейчас говорить: есть некоторые требования, что компании должны перерегистрироваться, например, для дальнейшего использования сколковских льгот в Сколково. Нам кажется, это может экосреду несколько разрушить и нас немножко затормозить. Поэтому хотелось бы, может быть, на этот момент как‑то обратить внимание.
В.Путин: Ещё раз, на что?
М.Решетников: У нас сейчас есть требование, что компании, начиная, по-моему, со следующего года, чтобы пользоваться сколковскими льготами, должны физически переехать в Сколково. Есть такое требование. Коллеги будут говорить, насколько это возможно и к чему это может привести.
И ещё один момент. Власть, конечно, должна генерировать спрос и реализовывать крупные программы. Та же программа устранения цифрового неравенства, которая сейчас реализуется, – это действительно важный прорыв, обеспечим интернетом жителей сёл, небольших посёлков.
Следующий этап сейчас большой делается – это подключение учреждений здравоохранения к широкополосному интернету. Но я бы здесь отметил знаете какой момент? То, что, может быть, для федерального Правительства и для «Ростелекома» расходы, для Пермского края – доходы. Потому что у нас здесь крупнейший производитель оптоволокна, и очень хорошо, что эти производители все те деньги, которые получают в рамках этого госзаказа, тратят на развитие инновационного сектора. И сектор фотоники, по сути, его создание, оказалось возможным благодаря массированным заказам государства. И я считаю, что это отличный пример и дальше такие программы надо продолжать.
И в целом радует то, что начинается движение, и крупные национальные компании тоже потихоньку поворачиваются лицом к цифровой экономике. Мы видели, как нефтяники внедряют промышленный интернет, интернет вещей. Сбербанк – крупнейший заказчик промоботов, один из ключевых. При этом надо сказать, я спрашивал у Германа Оскаровича, как он вообще к этому относится и что он в этом видит. Он честно сказал, что не то что промобот на сегодняшний момент, уж что называется, самый-самый вообще лучший робот, но он говорит, это команда, в которую можно и нужно инвестировать, они достигнут высот, они способны двигаться. Скорость развития у них сейчас наибольшая. Поэтому даже если промобот сейчас чего‑то не умеет, он будет это уметь такими темпами через полгода, через год и так далее. Поэтому крайне серьёзно к этому относятся. Наверное, здесь идеала достичь сложно, тем не менее то, что наши крупные национальные лидеры действительно всерьёз в это инвестируют и такое внимание уделяют, – это очень хороший момент.
И в заключение, Владимир Владимирович, обычно мы говорим о том, что чего‑то нам не хватает. Не хватает какой‑то системы господдержки и так далее. Я бы сказал так, что в целом система господдержки сейчас создана, и большинство компаний, которые мы видели внизу на выставке, пользуются разными мерами. Кто‑то сколковский проект, кто‑то программу «Шесть с половиной» использует, кто‑то гранты Минэкономики, кто‑то с Минпромторгом взаимодействует, где‑то региональные власти помогают.
Поэтому в целом, мне кажется, ту систему, которая создана, нужно продолжать. Но единственное, чего, может быть, не хватало, не хватало определённой синхронизации, то есть программы, все чуть-чуть по‑своему работали. Сейчас, когда у нас есть политический и идеологический посыл цифровой экономике, мы видим, как всё это начинает синхронизироваться и всё это начинает работать, что называется, как единый механизм.
По крайней мере, сейчас мы видим, что все возможности для развития цифровой экономики есть. В Пермском крае точно. Поэтому у нас позитивный настрой, и компании, которые представлены, наверное, самое лучшее тому подтверждение.
А сейчас мне хочется передать слово основателю компании «ЭР‑Телеком» Кузяеву Андрею Равелевичу.
В.Путин: Пожалуйста.
А.Кузяев: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
Хотел подтвердить слова Максима Геннадьевича, что в Перми исторически создана инновационная технологическая среда. И «ЭР‑Телеком» возник именно здесь, потому что это результат деятельности этой среды. То есть мы не просто продавали что‑то или покупали. Все наши отцы работали на заводах, все они инженеры. Большинство из нас тоже работало на заводах. И когда начались реформы, очевидно, мы начали себя искать в новых областях деятельности, и десять лет назад мы начали реализовывать проект «ЭР‑Телеком».
Владимир Владимирович, Вы меня спросили, как мы создали такую большую компанию. Собственно говоря, всё, что у нас было, мы вложили в эту компанию, – и душу, и деньги. Всего уже накопилось вместе с заёмными деньгами, мы специально посчитали…
В.Путин: Душу больше никуда не закладывайте.
А.Кузяев: Хорошо. Душу мы не продали, Владимир Владимирович.
Мы вложили в этот проект уже свыше 60 миллиардов рублей на сегодняшний день. Когда мы десять лет назад начали строить первые оптические сети в масштабах страны, очень много было скептиков. Все говорили, что 100 мегабит в секунду потребуется не раньше чем через 20 лет, нет таких программ, нет таких сервисов. Мало того, нам предрекали банкротство, печальный конец.
Прошло десять лет. Как Вы заметили, мы стали крупнейшим телеком-оператором в России. Но за эти десять лет произошли существенные изменения рынка. Если мы в среднем каждый год росли на 20–30 процентов, то сейчас рынок растёт на 2–3 процента. Это не кризис, просто расти больше некуда. В тех городах, где мы работаем, уровень проникновения широкополосного доступа уже приближается к 90 процентам. То есть всем, кому нужен был интернет, мы уже его дали.
Очевидно, что встаёт проблема, как дальше расти, как развиваться, в чём дальше наши возможности. И та программа, которую рассмотрело Правительство, и то изменение, которое в целом есть в мире, – я говорю о цифровой экономике, – это не только вызов для нас, но это огромная возможность, возможность нового роста. Это касается всех телекоммуникационных компаний. Очевидно, что нам нужно первыми трансформироваться в диджитал-экономику. И в рамках цифровой экономики, как я уже Вам докладывал, мы выбрали в качестве приоритета развития интернет вещей. Почему интернет вещей? Потому что интернет вещей через 10 лет будет больше, чем интернет людей, включая мобильную связь, включая телевидение, включая широкополосный доступ. Только через 5 лет интернет вещей, рынок интернета вещей будет уже 800 миллиардов рублей. Это в 40 раз больше, чем сегодня. То есть ожидается стремительный рост.
Подключение к интернету вещей будет свыше 700 миллионов. То есть на каждого жителя нашей страны будет больше пяти подключений к интернету вещей. Это только первые 5 лет. Очевидно, что, когда мы говорим об интернете вещей, это такие очень абстрактные выражения. Непонятно, как вещи между собой будут общаться? Мы провели исследования, спросили у наших клиентов, а что такое для них интернет вещей, какие бы они услуги хотели. Не поверите, Владимир Владимирович, первое, что пожелали наши клиенты, они сказали: подключите утюг к интернету. Потому что люди хотят знать, выключен утюг у них дома или не выключен. А если не выключен, они хотят дистанционно иметь возможность его отключить – второе место. И это на самом деле вроде бы простая вещь, но она очень востребованна, и за это готовы платить.
Другая тема, которая вызвала интерес у наших клиентов, – это управление протечками. То есть если дома прорвало трубу или кто‑то из детей забыл закрыть кран, что я в детстве очень часто делал, Владимир Владимирович, то нужно, чтобы родители вовремя узнавали об этом и имели возможность дистанционно отключить воду. Но, конечно, самый большой эффект от интернета вещей – в жилищно-коммунальном хозяйстве, в городском хозяйстве и в промышленности. Статистика, которую мы исследовали, говорит о том, что если на каждый фонарь в каждом городе повесить по одному датчику, то город за электроэнергию платит на 30–40 процентов меньше. Потому что сейчас все фонари включаются одним рубильником, а так будут включаться тогда, когда под фонарём темно.
И точно такие же возможности открываются и в интернете вещей для промышленности. Мы только что докладывали, что если хотя бы 70 процентов скважин подключить, то на 5 процентов добычу можно увеличить в масштабах страны.
Очевидно, что, когда мы говорим о таких масштабных вещах, возникает вопрос: а готовы ли мы для реализации этого проекта? Очевидно, нам нужно создавать производство датчиков. В России сегодня около 20–30 процентов из всех датчиков, которые необходимы, производятся отечественными производителями. Нужно создавать целую отрасль производителей датчиков. Нам необходимы десятки миллионов новых датчиков ежегодно, чтобы оснастить производства, чтобы оснастить жилищно-коммунальное хозяйство.
Другая проблема. Я Вам докладывал, что у нас где‑то около ста компаний, с которыми мы работаем. Но на самом деле мы нуждаемся в тысячах приложений, которые бы для каждого случая разрабатывали специальную программу, делали специальные предложения, как повысить производительность труда. Ну и самое главное, и для нашей собственной безопасности, и для доступности мы должны создать несколько платформ интернета отечественных вещей, которые бы могли одновременно обрабатывать десятки миллионов сигналов с этих датчиков, направлять их в приложения и обратно отправлять управляющие сигналы.
Очевидно, что речь идёт не о каком‑то крупном предприятии, которое мы назовём «Российский интернет вещей», речь идёт о создании целой огромной отрасли с нуля. Очевидно, что вокруг этого сейчас очень много разговоров, очень много инициатив в Правительстве. Один из вопросов – это вопрос регулирования. И я хотел бы – я вижу здесь руководителя Министерства связи Никифорова Николая и Министра экономики Орешкина Максима – обратиться с просьбой, чтобы наше регулирование не создавало барьеры, а создавало стимулы для инноваций, для инвестиций и для инициатив – три «и». Но чтобы это было. Чтобы наше дитя, которое ещё не родилось, сразу же не запугали нашим регулированием.
И очевидно, что нам нужно создать новую среду, которая, я бы сказал – Владимир Владимирович, может быть, это смело, – как кипящий котёл была. Чтобы там инновационно-конкурентная среда была. Потому что только в инновациях и в конкуренции между разными людьми рождаются продукты, способные конкурировать на международном рынке, которые способны изменить мир. Я уверен, и сегодня Вы видели, что без всяких специальных условий огромное количество людей, небольших компаний готовы бороться за эти возможности.
Другая проблема, которая не менее актуальна, связанная с развитием этой новой отрасли, – это безопасность. Безопасность должна быть, никаких сомнений у нас в этом нет. Но хотелось бы, чтобы безопасность была в балансе с научно-техническим прогрессом. Нам нужно создать такие решения по безопасности интернета вещей, которые бы не ограничивали, а, наоборот, даже создавая необходимые условия безопасности, стимулировали развитие. То есть для нас очень важно найти баланс.
Когда мы занимаемся инновациями, и это для каждого из нас известно, очень важно: кто платит за эти инновации? Вообще, кому наши идеи новые светлые нужны? И статистика говорит о том, что сегодня предприятия российской промышленности инвестируют в цифровую экономику и в цифровые продукты около 1,5 процента от выручки. Если сравнивать с нашими коллегами на азиатских рынках, европейских или американских, то это в два-три раза меньше. То есть очевидно, что вы уже этот сигнал послали, но нужно продолжать создавать мощный сигнал, который бы стимулировал диджитализацию промышленности. Нужно, чтобы промышленность осознала необходимость цифровой трансформации. Это будущее не только отдельных предприятий, это будущее всей нашей экономики.
И ещё один момент, который бы я хотел отметить, это то, что очень важно в цифровой экономике, – это время. Мы очень много и уже давно говорим о разных возможностях, но надо переходить от слов к делу.
Когда мы 10 лет назад начали развивать оптические сети, никто не верил, что 100 мегабит в секунду через 5–7 лет будут востребованы. Точно так же сегодня мы приняли решение взять на себя риск, и мы верим, что российская экономика, российские предприниматели родят вот эти тысячи новых продуктов. И когда они родятся, нужно, чтобы уже инфраструктура интернета вещей была готова. Именно поэтому мы, наша компания, в очередной раз на свой страх и риск, опираясь на собственные ресурсы в первую очередь, хотим построить в 50 крупнейших городах России инфраструктуру в виде сети интернета вещей.
Я хотел, Владимир Владимирович, сказать, что у нас есть, в общем, основа верить в возможности инновационной отрасли России. У нас есть опыт, и если Вы бы разрешили мне, я хотел бы предоставить слово Маликову Олегу. Это мой коллега, с которым мы вместе решали одну очень сложную задачу в 2009 году: как управлять трафиком. У нас не было денег, и мы не могли купить зарубежные образцы и решения, а у них не было партнёра, который бы помог им довести их технологию до ума.
В.Путин: Если позволите, пару реплик. Это по поводу того, чтобы была синхронизация. Я просто некоторые вещи могу подзабыть, а это важно. Важно, чтобы была синхронизация, но ещё важнее, чтобы ничего не выпало. Вот я просто обращаю внимание и Министерства экономического развития, и Минсвязи, потому что сейчас есть льготы 6,5 процента, там льготная ставка, потом сколковские льготы. Очень легко их потерять. Они – раз! – могут и исчезнуть, нечего будет синхронизировать.
И что кается переездов. Нужно с коллегами переговорить в Сколково. Это как идея было, наверное, правильно – сконцентрировать всё в одном месте. Но если мы здесь видим такое развитие, зачем людей заставлять перетаскивать? А готовый персонал куда? Куда все люди‑то уедут и зачем? Если такие кластеры создаются в регионах, надо только этому порадоваться, это первое.
Второе, что касается интернета вещей. Утюг – это очень хорошо. Надеюсь, к криминалу 90‑х годов не имеет никакого отношения. Но ещё важнее промышленный интернет вещей. Вот это действительно чрезвычайно важно. Это не просто интернет вещей в промышленности, это создание вообще новой промышленности, абсолютно новой. Вы, Андрей, знаете наверняка это лучше, чем я. Это в любой отрасли: в автомобильной, в аэрокосмической – где угодно. В вашей, родной Вам, надеюсь ещё, «нефтянке». Кто будет владеть этими информационными цифровыми кластерами в отдельных отраслях – тот будет хозяином этих отраслей в мире. Для того чтобы поменять какую-нибудь шпонку или какой-нибудь винтик, нужно будет бежать к тем, кто имеет такую цифровую сеть по соответствующей отрасли промышленности. Поэтому туда надо забираться. Я понимаю, что надо забрать то, что сверху лежит: утюги, ЖКХ. Это всё понятно. На самом деле Вы правы, надо забрать это.
А.Кузяев: Но там денег нет, Владимир Владимирович. Деньги – в промышленности.
В.Путин: Нет, там тоже есть деньги. Люди, если что‑то берут, платят. Это промышленность может ещё где‑то вас «кинуть», потому что что‑то там недосчитались или просчитались, или им вовремя Министерство экономического развития денег не дало вместе с Минфином – такое может быть. А люди‑то платят, как правило. Поэтому это тоже нужно делать. А в отрасль промышленности забираться – вот что важно. Тогда у нас будет другая экономика. И только в этом случае мы сможем быть независимыми. Это чрезвычайно важно. Но здесь, конечно, вам без помощи государства не обойтись. Здесь нужно, чтобы наши соответствующие ведомства вместе с вами очень плотно работали.
По поводу того, чтобы не создавать барьеры, а создавать стимулы: а какие барьеры Вы видите? Вы сказали, у Вас просьба к нашим ведомствам, министерствам, чтобы они не создавали барьеров, а создавали стимулы для развития. Стимулы – понятно, а барьеры какие Вы видите? Какие есть барьеры, которые мешают сегодня?
А.Кузяев: Владимир Владимирович, я каких‑то барьеров для себя сегодня, чтобы начать развитие интернета вещей, не вижу. Но дело в том…
В.Путин: Вы боитесь, что они будут?
А.Кузяев: Да, я боюсь, что они будут.
Сказали бы мне: Андрей, как тебе можно помочь? Я говорю: а можно, чтобы мне никто не мешал? Вот я об этом, Владимир Владимирович.
В.Путин: Понял.
И тогда безопасность. То, что Вы делаете, Вы сами работаете в сфере безопасности. То, что Вы мне показывали, – сети, скважины и прочее, прочее, та же «Курна‑2». Другой коллега рассказывал сегодня про то, как обеспечивают безопасность, датчики работают и так далее. Вас беспокоит что конкретно? Что‑то Вам мешает?
А.Кузяев: По безопасности. Знаете, сейчас ничего не мешает в данный момент. Но очевидно, что есть два подхода к безопасности…
В.Путин: Вот смотрите, всё «железо» у вас импортное, почти всё.
А.Кузяев: Значительная часть.
В.Путин: Да, 90 с лишним процентов – это значительная часть. А программное обеспечение – у вас сколько процентов отечественного?
А.Кузяев: Тоже процентов семьдесят, наверное.
В.Путин: Отечественного?
А.Кузяев: Нет, отечественного тридцать.
В.Путин: Тридцать. Вот видите! А в принципе, по большому счёту, могло бы быть наоборот, потому что в целом программисты у нас замечательные, они сами работают где‑то там.
А.Кузяев: Но в рамках интернета вещей…
В.Путин: Я к чему, Андрей? Надо стараться своих подтаскивать. Так же, как промышленность должна вас подтаскивать, вы должны подтаскивать своих.
А что по поводу безопасности? Есть вещи, критически важные для государства, для жизнеобеспечения отдельных отраслей либо регионов даже, и если вы будете всё делать в таком же объёме – таскать и «железо», и программное обеспечение – то в каких‑то сферах, в каких‑то областях государство вам неизбежно скажет: знаешь, Андрей, мы не можем это взять, потому что где‑нибудь кнопку нажмут, и всё у нас отключится, а мы не можем этого допустить. Я не говорю про всякие ракеты. Но энергоснабжение, ещё что‑то – понимаете, да?
А.Кузяев: Да, конечно.
В.Путин: …Жизнеобеспечение – полно таких сфер. Поэтому Вы имейте это в виду. И не нужно предлагать просто какие‑то там «железо», IBM, программное обеспечение или ещё там откуда‑то, из‑за бугра. Некоторые вещи государство не сможет взять. Не потому, что хочет создать проблемы, а потому что слишком много рисков. Вы имейте, пожалуйста, это в виду.
А.Кузяев: Хорошо.
В.Путин: Теперь по поводу того, кому нужна цифровая трансформация экономики. Она всем нужна, конечно, но просто мы создаём нормативно-правовую базу, мы пытаемся среду создать, но продвигать продукт вы должны сами при поддержке государства или при поддержке региона. Тем более губернатор, надеюсь, будущий губернатор, – человек из вашей среды, он понимает это всё, сам живет этим, болеет этим и с удовольствием будет помогать. Ну а мы постараемся помогать на федеральном уровне.
Давайте дальше.
О.Маликов: Меня зовут Олег Маликов. Я генеральный директор компании «Напа Лабс» – есть такая долина, в которой классное вино делают.
В.Путин: Молодец. А где такая долина?
О.Маликов: Ответ не очень патриотичный, Владимир Владимирович.
В.Путин: Где такая долина?
О.Маликов: Под Сан-Франциско.
В.Путин: Замечательно. Но Вы знаете, что у нас теперь в Крыму хорошее вино есть и в Краснодарском крае. Я Вас уверяю. Поэтому подумайте над названием.
О.Маликов: Мы работаем с «ЭР‑Телекомом» с 2009 года. И когда мы делали наш маленький стартап, задачка, которую мы решали, была очень простая и понятная: дать возможность оператору понять, что происходит в его сети. Какой трафик ходит, куда люди ходят, чем вообще занимаются, чем увлекаются. На тот момент решений было крайне мало, всё было монополизировано, по сути, компанией Cisco. Решения, которые стоили безумных денег. «ЭР‑Телеком» находился на этапе активной стройки тогда. Я помню этот момент, когда мы сидели в кабинете и обсуждали детали и технические внедрения, а через пять дней уже раскатывали на первые десять городов это наше решение.
Сейчас в итоге у нас вся сеть «ЭР‑Телекома» покрыта нашими программно-аппаратными комплексами, которые осуществляют мониторинг трафика, управляют им полностью. Довольно быстро мы с «ЭР‑Телекомом» поняли, что сотрудничество крайне взаимовыгодное, надо быстро заключать соглашение о стратегическом партнёрстве, что мы, собственно, быстро и сделали. Доработали наш продукт, и в итоге сейчас у нас около 20 операторов связи по всей России являются клиентами. Самый крупный, понятно, «ЭР‑Телеком» исторически. А решение, по сути, стало очень классным и мирового уровня. Мы довольны тем, что мы, естественно, на этом заработали, а «ЭР‑Телеком», я думаю, очень сильно доволен тем, что сократил свои косты миллиарда на два-три.
А.Кузяев: То, что Вы, Владимир Владимирович, говорили: надо тащить своих, надо давать возможность расти. И Олег, в принципе, дорос до мирового продукта, пытаются выходить на Восточную Европу, на ряд азиатских рынков.
В.Путин: Здорово. Молодцы, поздравляю.
М.Решетников: Владимир Владимирович, у нас есть ещё несколько таких примеров. Я хотел бы передать слово Андрею Клименко.
А.Клименко: Добрый день, Владимир Владимирович! Здравствуйте, коллеги!
Меня зовут Клименко Андрей, я руководитель двух IT‑компаний, которые созданы в Перми и с Пермью работают. Я бы хотел поделиться личным опытом, как мы пользовались системами поддержки молодых инновационных компаний, стартапов. И для начала скажу пару слов о компаниях.
Первая компания – «Интернет Контент» – услуга по защите контента от пиратства в интернете. Мы отсюда, из Перми, продаём в Москву, в Токио, в Вашингтон, шесть лет на рынке. Участвуем в улучшении законодательства в сфере борьбы с пиратством. Например, два года назад я, Владимир Владимирович, одну из инициатив докладывал Вам на встрече в Ново-Огарёво.
Вторая компания – это «Телепорт Русь». Она оптимизирует технологии доставки видеотрафика через интернет. У нас первая тестовая площадка – это крупный федеральный канал. Мы мечтаем поработать со всеми федеральным каналами, помогая им доставлять телевизионный сигнал через интернет до широкой аудитории. Самая главная наша мечта, и мы к этому стремимся и будем к этому готовы, – поддержать трансляцию чемпионата мира по футболу 2018 года через интернет, чтобы много людей могли посмотреть в высшем качестве.
Мы в Перми создали компании, из Перми работаем, нам здесь очень нравится. Во‑первых, нас поддерживает краевое правительство. Пермский венчурный фонд является инвестором компании «Телепорт Русь».
Второе, здесь очень сильная инженерная школа, очень сильные выпускники физико-математических школ, это сильные программисты мирового уровня, а затраты компании здесь в среднем ниже, чем в столице. В результате мы столкнулись с тем, что конкурируем за этих людей даже не с нашими коллегами, не только с ними, но с Москвой, Санкт-Петербургом, даже некоторые уезжают за рубеж. И здесь нам очень помогло Сколково, про него уже здесь говорили. Действительно, обе компании у нас в Сколково. И самое главное для нас – это налоговые льготы, потому что благодаря налоговым льготам мы можем на 30 процентов больше людей нанять по сравнению с нашими конкурентами при том же объёме выручки, при той же самой услуге, структуре затрат или на 30 процентов больше платить людям, то есть привлекая самых лучших. Мне хотелось бы от себя лично сказать большое спасибо именно Сколково. И пожелать, чтобы как можно больше компаний по всей стране пользовались льготами Сколково.
Вторая история – это Фонд развития интернет-инициатив. С моей точки зрения, это один из лучших фондов не только в России, но и за рубежом. Очень мощный фонд. Одно из самых главных его достижений, с моей точки зрения, – это программа акселерации. Это вот та образовательная программа, через которую прошло уже несколько тысяч предпринимателей со всех концов страны. Они смогли вырасти, они начали с очень маленького уровня и поднялись до высокого уровня. Фонд развития интернет-инициатив инвестировал, по‑моему, около 400 компаний. Происходит что? Они дорастают до определённого этапа, а потом фактически для них как бы нет, что называется, выходов. Крупные компании не покупают эти созревшие средние компании, маленькие компании. У них остаётся один выход – идти за рубеж. Я знаю, что эта проблема обсуждалась и на Петербургском экономическом форуме, даже выпущено поручение, которое говорит, что крупные государственные компании должны стать венчурными фондами. Это очень, на мой взгляд, своевременный шаг, хороший, и должен развить экосистему. Но, возможно, можно подумать о том, чтобы стимулировать и крупные частные компании тоже выкупать, участвовать в этом процессе.
В.Путин: Как?
А.Клименко: Вы знаете, у меня сейчас нет конкретного ответа, но я бы мог обсудить с нашими коллегами, и мы могли бы эти предложения представить лично Вам.
В.Путин: Сделайте это, пожалуйста.
А.Клименко: Да. Обязательно передам эти предложения, которые действительно помогут создать, с моей точки зрения, «бизнес-лифт», который будет поднимать предпринимателей с регионов на федеральный и мировой уровни.
В.Путин: Я понимаю, Вы правы.
С.Горьков: Владимир Владимирович, у нас семейство фондов.
А.Клименко: Да, это во многом так. Там целая экосистема, около фондов должны быть ещё разные компании, которые помогают. Например, одна из проблем, что фонд мыслит на одном языке, а компания – на другом, и должен быть какой‑то посредник, который переводит с языка фонда на язык компании, фактически готовит эти компании, помогает, упаковывает для продажи этим крупным компаниям, потому что иногда крупные компании просто не понимают.
Н.Никифоров: Я думаю, проработаем. Здесь нет какого‑то универсального ответа. Действительно, создан целый ряд упомянутых инструментов: Фонд развития интернет-инициатив, ВЭБ сейчас отдельно ряд вещей финансирует, запустил, внутри Сколково появились отдельные венчурные фонды. Но я согласен с тем, что нужна некая система, которая бы всё это взаимоувязывала. Мы такие предложения подготовим. Этим и ценны такие встречи с прекрасной экосистемой, которую мы видим в «ЭР‑Телекоме».
В.Путин: Вы подумайте тоже.
А.Клименко: Да. Как Вам передать можно будет? Через кого?
В.Путин: Через Максима Геннадьевича.
А.Клименко: Большое спасибо.
С.Горьков: Если позволите, мы к концу года семейство фондов запустим, тогда это позволит немножко продвигаться поактивнее вперёд.
В.Путин: Хорошо.
Пожалуйста, кто ещё?
М.Решетников: Если позволите, хотелось бы ещё дать слово Алексею Южакову, «Промобот», компания по развитию робототехники.
А.Южаков: Южаков Алексей, руководитель и основатель компании «Промобот», с 2015 года так же, как коллеги, резиденты фонда «Сколково».
На самом деле именно за эти два с половиной года мы из стартапа робототехники превратились в лидеров отрасли в России, активного и узнаваемого сегодня игрока на международной арене. Нас знают, с нами считаются сегодня, нас узнают и в том числе, конечно, благодаря мерам поддержки Сколково. Для нас это и налоговые льготы, и, например, точечные инструменты микрогрантового финансирования.
В.Путин: Извините, пожалуйста, а когда заканчивается этот срок?
А.Южаков: 1 января 2019 года.
М.Орешкин: 1 января 2019 года. Но мы уже сейчас сделали законопроект, будем осенью вносить в Думу и оставлять.
В.Путин: Вы не успели ещё сказать, а решение принято.
А.Южаков: Да, спасибо.
В.Путин: А Андрей нам говорит про какие‑то препятствия. Видишь как? Сказать не успели.
М.Решетников: Они на час раньше приехали.
Н.Никифоров: Владимир Владимирович, прошу прощения, ещё есть важный момент. Вы в ежегодном Послании 1 декабря 2016 года озвучили решение, которого, без преувеличения, ждали все айтишники страны – решение о продлении льгот именно IT‑компаниям, льгот по страховым взносам, 14 процентов до 2023 года. Сложное было решение.
В.Путин: Хочу вам сказать, что это было непросто сделать в борьбе с Минфином.
А.Южаков: Владимир Владимирович, позвольте ещё один момент.
Я на самом деле про Сколково закончил, это была одна из «болей», потому что перевозить команду туда же нужно, отчисления от налогов, а потом зарплатные ожидания у московских специалистов выше, мы проиграем в конкурентной борьбе. И у меня как раз было предложение о статусе экстерриториальности Сколково.
В.Путин: Я с Дмитрием Анатольевичем переговорю обязательно, поддержат.
А.Южаков: Спасибо.
А второй момент, Владимир Владимирович, для меня очень важный, позвольте на нём заострить Ваше внимание, – это сервисная робототехника и робототехника в целом. Робототехника и искусственный интеллект вокруг этого – это сегодня, наверное, самый быстрорастущий рынок. Сегодня это 30 миллиардов долларов. Коллеги сходятся во мнении, что уже к 2020 году это будет 280 миллиардов долларов. Эксперты говорят о том, что на самом деле прирастать он будет, может быть, не за счёт лидеров отрасли в промышленной робототехнике, которые сегодня есть, а за счёт как раз сервисной робототехники и искусственного интеллекта, а у нас здесь уже достаточно сильные позиции есть. Это такой поезд, который сейчас очень быстро начинает разгоняться. И если мы сюда сможем очень оперативно впрыгнуть, уверен, что сможем занять не просто значительные, а лидирующие позиции на мировой арене.
Мы с коллегами – представителями Сколково и Национальной ассоциации участников рынка робототехники – проанализировали программы стран – лидеров в области робототехники, государственные программы поддержки Японии, Южной Кореи.
В.Путин: Сервисная робототехника – это что?
А.Южаков: Владимир Владимирович, если так разделять, есть промышленная робототехника – это то, что задействовано сегодня в промышленности: роботы-манипуляторы KUKA, Fanuc и ABB, а сервисная робототехника – это другой огромный пласт.
В.Путин: Это финансы?
А.Южаков: Это роботы для дома, голосовые помощники, промоботы, роботы, которые задействованы в уборке.
В.Путин: То есть прямой сервис, в прямом смысле этого слова?
А.Южаков: Да. То есть всё, что не промышленное, об этом много эксперты спорят, принято считать сервисной робототехникой. А сегодня тренд в том, что он завязан в том числе на искусственный интеллект и разработки этого, то есть они самообучающиеся и так далее.
Я был в Китае на той неделе, там прошла самая широкая конференция по робототехнике, собирались со всего мира. Они на уровне государства заявляют: у нас тренд – отойти к RT, от информационных технологий к робототехнике. Они пишут соответствующие программы на пять лет. Считают, что революция в IT уже прошла, и мы внедряемся, активно вкладываемся в робототехнику.
Мы, я об этом как раз говорил, проанализировали лучшие программы по поддержке в Японии, Южной Корее и Китае в том числе, составили достаточно глубокий анализ, на наш взгляд. И буквально два тезиса оттуда.
Владимир Владимирович, крайне необходима стратегия развития робототехники в России. Это та программа, которая позволит на горизонте трёх–пяти лет сформировать основные приоритеты.
И второй момент – эту «боль» нам сегодня транслируют все участники рынка робототехники – сегодня нет единого координационного центра, федерального центра компетенций в области робототехники. А для нас это очень важно, потому что только с учётом федерального центра можно конкурировать с другими странами, потому что компетенциями очень важно делиться, не переплачивать за них втридорога, когда кто‑то попробовал, другому не сказал и так далее. Мы прямо это чувствуем. Нет сегодня такого федерального центра.
В этой связи, Владимир Владимирович, предложение. С учётом того, что Пермь сегодня внутри сообщества и так называют столицей робототехники, центром робототехники, здесь первые международные битвы прошли, сервисные роботы здесь производим – кстати, в последнее время все проекты федеральных конкурсов по робототехнике из Перми побеждают, сильнейшая, я согласен с коллегами, инженерная школа, – возможно ли рассмотреть вариант, когда такой федеральный центр компетенций в области робототехники появился бы в Перми, в Пермском крае? Мы со своей стороны и всё сообщество готовы поддержать такую инициативу.
В.Путин: Во‑первых, что касается того, что революция в IT прошла, – это спорный вопрос. Особенно то, о чём Андрей говорил. Промышленность, если туда забираться, интернет вещей, внутрь, в отрасли промышленности – там будущее в значительной степени.
Что касается программ робототехники и федерального центра, это вполне можно сделать и именно в Перми. Почему? Потому что, во‑первых, здесь очевидное развитие. И второе, всё нельзя создавать только в Москве и Петербурге, все центры, поэтому это абсолютно правильно.
А.Южаков: Спасибо большое.
В.Путин: Надо только продумать, как это организовать. Николай Анатольевич, Вы займётесь?
М.Орешкин: Вместе сделаем.
В.Путин: Вместе сделаете.
Н.Никифоров: Целый ряд заделов есть. На самом деле Минпромторг занимается, Дмитрий Олегович Рогозин целый ряд направлений курирует. Мы всё это тоже увяжем, коллег состыкуем и предложения подготовим.
В.Путин: Давайте.
Н.Никифоров: Отдельной стратегии развития, такого документа, нет, это очень интересное предложение.
В.Путин: Договорились.
Пожалуйста, ещё что‑то?
М.Решетников: Мы ещё говорили про образование сегодня. В крае есть уникальный опыт как раз в рамках кластера «Фотоника» – система образования, что называется, от школы, ранняя профилизация и так далее.
Мне бы хотелось передать слово руководителю Пермской приборостроительной компании Алексею Гурьевичу Андрееву.
Алексей Гурьевич, расскажите про Вашу компанию.
А.Андреев: Владимир Владимирович, Вы интересную тему затронули – это «индустрия 4.0». Вы Андрея нацеливали на этот действительно громадный пласт, и сегодня он в мире очень сильно раскручивается. Сегодня мы переходим к более тонким технологиям, и поэтому требуется совсем другой подход к подготовке кадров. Владимир Владимирович, я сейчас хотел бы Вам рассказать о том, как эта подготовка происходит в кластере «Фотоника».
Центром зарождения кластера «Фотоника» стало ПАО «ПНППК», наше предприятие. Одной из ключевых компетенций компании было производство специальных оптических волокон и датчиков для создания навигационных приборов и датчиков.
Анализ мировых тенденций развития рынка фотоники подтолкнул нас к диверсификации и расширению сферы применения, что, естественно, потребовало новых знаний и компетенций.
Мы начали с того, что создали базовые кафедры в двух пермских национально-исследовательских университетах. И столкнулись с проблемой качества знаний абитуриентов. Поняли, что будить интерес детей к точным наукам и технике нужно с раннего детства и ориентировать их на будущее. Для этого нужно было создать образовательную структуру, нацеленную на развитие инженерных компетенций. Так появилась идея создания инженерного лифта. Что мы сделали? Мы открыли предприятия для посещения школьниками и студентами, показали, все с открытыми ртами, родителям рассказывают.
Создали музей науки и техники, музей истории гироскопии, создали парк научных развлечений, академию робототехники, центр молодёжного инновационного творчества и начали предметную работу со школой № 93, она в 300 метрах находится от нас, превращая её постепенно в политехническую школу фотоники. Детей этой школы фотониками называют. В этом году 120 человек, первый класс, драка идёт за неё, родители через прокурора пробиваются в школу. Такая ситуация.
Этим самым мы создали среду для отбора абитуриентов в вузы и уже знаем, кто нам нужен, так как в процессе идёт тестирование детей. Мы отбираем их для индивидуальной подготовки, потому что сегодня нужно персонально готовить людей для того, чтобы они могли что‑то сделать. Имея опыт такой работы с рабочими, мы поняли, что это эффективно, и продолжили дальше.
Ежегодно более 800 абитуриентов готовы связать свою деятельность с наукой и производством, а далее – целевой набор в вузы, производственная практика, трудоустройство уже подготовленных кадров. Если посмотреть «инженерный лифт», мы с 2011 по 2017 год трудоустроили 404 человека через этот «лифт».
Работая с вузами, мы совместно создали вузовские лаборатории, но сделали так, что они встроены в производственный процесс, где начиная с первого курса идёт практическая работа студентов и в научно-техническом нашем центре, и на производстве. Большой толчок к интересу молодёжи дало 218‑е постановление, которое вышло.
Мы в рамках этого постановления сделали несколько проектов. Это привело к расширению научных работ, к соискательству. Появился научный институт радиофотоники и электроники внутри нас. Мы стараемся подогревать наш научный потенциал созданием среды и мотивации.
Открытие счетов для соискателей, которые могут быть перечислены, либо обнуляются после защиты. То есть защитился – получил деньги, не защитился – счёт закрылся. Сделали персональные надбавки докторам наук – 45 тысяч в месяц, кандидатам – 30 тысяч в месяц.
Создана специальная инфраструктура, досуговый центр, храмовый комплекс, коттеджный поселок с гостиничным центром для выездных семинаров, яхт-клуб, дом спорта. Это создаёт условия для активного отдыха и работы молодёжи. Данный подход в подготовке кадров хорошо себя зарекомендовал на примере кластера «Фотоника». И я считаю, что он может быть успешно тиражирован на другие кластерные объединения.
Ещё хотел бы сказать, что очень хорошо, что у нас есть закон о промышленной политике. Считаем, что он продуманный, полезный. Он позволяет создавать кластерные структуры, являющиеся механизмом диверсификации, то есть мы на горизонтальном уровне начинаем вместе сотрудничать, создавать эффективные продукты.
В.Путин: Очень важно, мы с Максимом Геннадьевичем сейчас ехали, как раз говорили, чтобы ребята, особенно талантливые, конечно, заинтересованные в знаниях, могли не только здесь школу закончить и подготовиться к вузу, а желательно здесь учиться, а если не здесь учиться, то вернуться сюда. А для того чтобы они сюда вернулись, им нужна перспектива интересной работы.
А.Андреев: Владимир Владимирович, такой пример есть. Слева от Вас сидит Ульяна Олеговна, это «продукт» нашего инженерного лифта.
У.Салгаева: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
Большое спасибо за представление. Я являюсь научным сотрудником кластера «Фотоника» и хотела бы на своём примере пояснить, каким образом «инженерный лифт» работает, о котором только что рассказал Алексей Гурьевич.
С тематикой работы компании я познакомилась не в школе, а только во время обучения в университете. Защищала дипломную работу по тематике ПНППК. По окончании университета пошла работать в приборостроительную компанию, затем параллельно поступила в аспирантуру. Прошла несколько стажировок в составе международной исследовательской группы и по стипендии Президента Российской Федерации для обучения за рубежом. По окончании стажировок передо мной встал такой выбор: остаться ли в университете в Луисвилле (США), продолжить работу над научными тематиками, либо вернуться в Пермь. Я приняла решение продолжить работу в ПНППК, потому что мне предложили принять участие в перспективном проекте, который позволил бы мне реализоваться не только как учёному, как техническому специалисту, как это было бы в Америке, но и даже как проектному менеджеру, даже как предпринимателю.
Уверена, что я приняла верное решение, потому что тематика работы позволяет мне реализовать все свои амбиции на российском и международном уровне, находясь здесь территориально, в Пермском крае, в Перми.
В.Путин: Дома.
У.Салгаева: Да, дома фактически. Не совсем дома, но фактически дома.
В.Путин: По сравнению с «за океаном» Вы дома.
У.Салгаева: Да, Вы правы.
Чтобы пояснить, чем мы занимаемся, чем же всё‑таки привлекла меня приборостроительная компания, мы занимаемся разработкой новых уникальных технологий фотонной интеграции. Это когда большое количество оптических компонентов размещается на одной подложке.
У меня представлено несколько примеров. По аналогии с электронными интегральными схемами, когда отдельные резисторы и транзисторы были как раз заменены технологиями интеграции, мы делаем фотонно-интегральные схемы.
Более того, такой формат сотрудничества с приборостроительной компанией, а также с университетом позволил мне открыть свой бизнес. Я являюсь одним из учредителей малого инновационного предприятия, на базе которого теперь тоже работает международная исследовательская группа. Мы разрабатываем новые устройства, технологии и оборудование, которые в будущем найдут применение и на предприятиях кластера «Фотоника», и на ПНППК в частности.
И теперь уже под моим руководством студенты-магистры защищают свои дипломные работы, большая часть из них тоже уже трудоустроена в ПНППК. Я надеюсь, что они воспользуются всеми мерами поддержки для роста и развития, предоставленными в компании, станут грамотными и квалифицированными специалистами всех направлений, которые сейчас ведутся в ПНППК.
В.Путин: А Ваш собственный бизнес как раз на это нацелен?
У.Салгаева: Он нацелен на развитие новых схем, новых технологий. В приборостроительной компании, когда для компании некоторые направления являются рисковыми, их надо проработать с научной точки зрения.
Мы получаем грантовое финансирование под наши проекты и в рамках этих грантов проводим работы с международными коллегами, прорабатываем, насколько это направление перспективно и стоит ли по нему работать дальше и закупать оборудование.
В.Путин: А гранты кто даёт?
У.Салгаева: Гранты даёт министерство Пермского края, Минпромторг и Министерство образования. На Фонд Бортника претендовали несколько раз, но пока в процессе получения положительных результатов. По крайней мере, мы работаем над этим.
В.Путин: Андрею Рэмовичу скажите, пусть поддержит.
М.Орешкин: К сожалению, лимит денег ограничен, поэтому приходится отсекать.
У.Салгаева: Хотела бы поддержать Алексея Гурьевича в том, что действительно опыт поддержки молодых учёных, специалистов надо масштабировать и принимать на вооружение другим крупным предприятиям. Думаю, это им будет очень полезно.
Большое спасибо.
В.Путин: Здорово, интересно было Вас послушать. Успехов Вам.
М.Решетников: Владимир Владимирович, и ещё несколько кратких выступлений по образованию.
Слово Андрею Геннадьевичу Кузнецову, декану мехмата Пермского госуниверситета, основной кузницы кадров.
А.Кузнецов: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович!
Позволю процитировать Ваши слова, которые Вы сказали в 2004 году, когда наши программисты привезли золотые медали с чемпионата мира по программированию. Вы сказали, что те, кто учится в Гарварде, должны теперь как можно скорее переезжать в Пермь. Из Гарварда пока не получается, но группа студентов из Оксфорда ежегодно приезжает к нам слушать лекции, причём на конкурсной основе, то есть состав группы ограничен. Мы вышли на этот уровень.
Наши программисты продолжают успешно выступать на чемпионате мира, и здесь сегодня присутствует наша команда, которая в этом году, надеюсь, поддержит репутацию Пермского края на этом чемпионате.
Большую работу мы сейчас затеваем – в продолжение того, что Алексей Гурьевич сказал, – по школам, чтобы школу и вуз сблизить между собой, чтобы школьники начинали уже в самом раннем возрасте двигаться в ту сторону, которую мы определяем с точки зрения цифровой экономики. Это такие идеи, как центр олимпиадного программирования, это университет интеллектуальных систем и робототехники, это центр физико-математического и компьютерного образования.
Не я подбирал состав тех, кто был представлен, но когда я здесь появился, в эти дни подготовки, я увидел очень много наших выпускников. И испытываю чувство гордости за наших преподавателей, за то, что мы действительно можем готовить классных специалистов. Но понимаю, что есть дефицит, надо увеличивать количество выпускников. Мы ограничены тем, что поддержать материально-техническую базу на современном уровне, к сожалению, в рамках того финансирования, которое есть, нам не удаётся. Почему‑то специальности прикладная математика и информатика, например, самые популярные у нас, не входят в число приоритетных и финансируются по самому нижнему уровню.
М.Решетников: Владимир Владимирович, речь идёт о том, что разные специальности – по разным нормативам. И получается, что айтишные специальности финансируются по самым низким нормативам, как будто для подготовки айтишников нужна только ручка и бумага. Но реально нужны вычислительные мощности, нужно привлекать лучшие кадры и так далее. Поэтому у коллег была такая просьба: может быть, посмотреть возможность увеличить всё‑таки норматив финансирования именно по IT‑специальностям?
В.Путин: Андрей Геннадьевич, Вы правы полностью. Я, честно говоря, первый раз об этом слышу, в голову даже это не приходило. Надо обязательно это сделать. Мы сделаем это.
А.Кузнецов: Здесь, видимо, всё‑таки межведомственная некоординация есть.
В.Путин: Просто было изначально так. Максим Геннадьевич правильно сказал: всегда считалось, что это бумага и карандаш. Понятно. Надо это сделать, мы это сделаем.
А.Кузнецов: В этом отношении мы рассчитываем, что программа по цифровой экономике, которая сейчас принимается, и план её реализации позволят, в частности, – там большой раздел, посвящённый подготовке кадров, – скоординировать усилия. И очень актуально уже сейчас – образование выдаёт результат через пять–десять лет с момента старта – определиться с теми специальностями, которые будут востребованы в цифровой экономике через пять–десять лет, с программами и направлениями образования.
У нас есть определённые в этом отношении предложения, которые мы тоже готовы подготовить и направить.
В.Путин: Давайте, через Максима Геннадьевича передайте.
Максим Геннадьевич, и предложение по финансированию тоже подготовьте мне и отдайте.
М.Решетников: Владимир Владимирович, и ещё хотелось бы краткое выступление уже со стороны школы. Юрий Рафаэлевич Айдаров, руководитель 146‑й школы, это у нас основная физико-математическая школа, она входит в топ‑50 лучших школ страны. Хотелось бы ему дать слово, его видение развития.
Ю.Айдаров: Спасибо.
В этом году наша гордость Василий Югов стал двукратным победителем международной олимпиады по физике. Десятиклассник Михаил Селюгин привёз «бронзу» с международной олимпиады по географии. В текущем году восемь наших школьников уже побывали в «Сириусе», некоторые по два, по три раза умудрились туда съездить.
В.Путин: Нравится им там?
Ю.Айдаров: Очень нравится.
По инициативе директоров пермских школ стартовал проект «Золотой резерв». В рамках проекта школьники заключают соглашения с ведущими инновационными компаниями, такими как ПНППК, например, и фактически по индивидуальной траектории идут к тому, чтобы закончить пермский вуз и работать на пермском предприятии. Мы активно внедряем передовой опыт, сами обмениваемся им и считаем, что сильных школ должно быть больше, особенно сельских.
Максим Геннадьевич правильно обозначил проблему недостаточной подготовки учителей информатики. На самом деле это и на другие дисциплины распространяется, потому что цифровая экономика – это не только информатика, практически во всех предметах сейчас информационные технологии есть. Важно обеспечить кадрами школы, для того чтобы они могли готовить будущих лидеров отрасли информационных технологий.
В.Путин: Согласен. Просто такого быстрого ответа нет на этот счёт. Когда говорили о том, что не загружен интернет в школе, в том числе это связано с подготовкой преподавателей, которые пользуются либо не пользуются, не только с финансированием.
М.Решетников: Владимир Владимирович, наверное, всё‑таки это наша задача. У региона достаточно полномочий, чтобы попробовать какие‑то «пилоты» запустить и уже готовые технологии предложить к тиражированию. То есть не все вопросы должны решаться на федеральном уровне.
В.Путин: «Пилотами» не обойтись, здесь надо широко внедрять.
М.Решетников: Владимир Владимирович, и заключительное выступление.
С нами сегодня целая команда призёров студенческого чемпионата мира по программированию. И мне бы хотелось предоставить слово капитану команды Сергею Цаплину, чтобы он рассказал, как это всё бывает.
С.Цаплин: Добрый вечер, Владимир Владимирович! Добрый вечер, коллеги!
Меня зовут Сергей Цаплин, я учусь на четвёртом курсе мехмата Пермского госуниверситета. Я закончил школу № 9 города Перми. На мой взгляд, ученики моей школы показывают более высокие результаты на олимпиадах по информатике, чем ученики 146‑й. Поэтому я всегда считал свою школу сильнейшей в крае в области программирования.
Я сам с шестого класса активно участвую в олимпиадах по математике и информатике. Среди моих достижений – победа на всероссийской олимпиаде школьников по информатике и на студенческой олимпиаде по математике, которая проходила в Израиле.
В.Путин: Сергей, как ты увлёкся математикой?
С.Цаплин: Вообще, меня с самого детства мама готовила к этому. Она всегда мне показывала, что это очень интересно, что это красиво. В пять лет мы рисовали всякие кубики по 3D‑координатам.
В.Путин: Мама у тебя талантливый человек.
С.Цаплин: Да, я очень благодарен ей.
В.Путин: Увлечь ребёнка математикой не такая простая задача.
С.Цаплин: Ещё у меня в школе были очень хорошие учителя: Ольга Николаевна Вязьмина, Галина Михайловна Шульгина. Я очень благодарен им.
Сейчас мы с моей командой – Александром Цаплиным и Михаилом Лизуновым – готовимся к финалу чемпионата мира по программированию, в котором надеемся выступить достойно.
Как говорилось ранее, в эти области нужно больше кадров, а их подготовку нужно вести ещё со школы. На мой взгляд, будет здорово, если пермские компании будут приходить в школы и рассказывать о своих проектах. Это значительно повысит интерес детей к IT‑отрасли.
В.Путин: Правильно. И будет ранняя профориентация, что очень важно.
С.Цаплин: Сейчас я заканчиваю бакалавриат, потом пойду в магистратуру. Хочу сначала получить хорошее образование, а уже потом искать себе работу. Тем не менее я сейчас уже сделал несколько своих проектов. Например, у меня есть свой собственный сайт, который посвящён 3D‑моделированию. И ещё я помогаю своему отцу в создании интернет-магазина и конструктора шкафов-купе, где лично я отвечаю за отображение фасадов и генерацию скриптов для станка с ЧПУ.
В.Путин: Важно, чтобы батька тебя не переманил в бизнес, чтобы ты занимался наукой сначала.
С.Цаплин: Вообще, после того как я закончу обучение, я не очень хочу работать рядовым программистом, а хочу внедрять программирование туда, где его ещё нет.
В.Путин: Например?
С.Цаплин: В мебельном бизнесе программирование до меня ещё не было задействовано.
В.Путин: Вот что беспокоит.
С.Цаплин: И сейчас, на мой взгляд, я помогаю своему отцу значительно продвинуть своё предприятие.
В.Путин: Это хорошо, но на мебели не останавливайся, надо дальше двигаться.
С.Цаплин: Конечно, я буду искать и новые пути для себя. Вообще, я бы хотел остаться в Перми, и если здесь будут достойные предложения, то я останусь.
В.Путин: Я надеюсь, что здесь столько серьёзных мужчин и девушек, что они наверняка сделают и тебе, и твоим друзьям хорошие предложения.
С.Цаплин: Они активно делают это.
А.Андреев: Он Вам ещё не сказал, что у него кроме этого два дедушки – доктора физико-математических наук. Это в генах просто заложено.
В.Путин: Дедушки не должны оставить тебя только в мебельном бизнесе. Обратимся к ним за поддержкой.
Успехов, Сергей! И ребятам успехов.
С.Цаплин: Спасибо.
М.Решетников: Владимир Владимирович, мы подготовили очень насыщенную повестку. Я боюсь, что мы злоупотребили уже Вашим вниманием и возможностью, но мы очень благодарны от лица всех сидящих за предоставленную возможность рассказать Вам о тех вопросах, задачах, которые есть. И спасибо Вам большое, что такую поддержку и такое понимание мы все здесь встретили.
В.Путин: А я хочу вас поблагодарить. Мне всегда интересны такие встречи, живые, конкретные беседы. Я очень надеюсь, что вы высказались в том ключе, который и запрограммировали на нашу встречу, имея в виду, чтобы продвинуть какие‑то вопросы, которые ещё, может быть, не решены до конца. Мы с коллегами постараемся это сделать. Через Максима Геннадьевича, пожалуйста, предложения ваши сформулируйте и передайте, чтобы ничего не забылось.
А я всем вам желаю успехов. Здорово. Мне было очень интересно вас послушать и полезно, должен сказать. Приятно было почувствовать, что всё‑таки то, что предпринимается на государственном уровне, имеет хорошую отдачу. Но на этом мы с вами, конечно, не можем останавливаться, будем двигаться дальше.
Я желаю вам удачи.
Спасибо большое.