В.Путин: Добрый день, уважаемые друзья!
Смотрите также
Хочу вас всех поприветствовать и поздравить с праздником – с Днём науки. Хочу вас поблагодарить за вашу работу.
Хочу отметить, что Сибирское отделение Академии наук, вы это хорошо знаете, является не только самым крупным региональным отделением, но и таким комплексным подразделением Российской академии наук, которое вносит существенный вклад в самые различные направления науки, экономики, различных отраслей знания, достаточно быстро применяемый на практике.
Не знаю, как вы оцениваете, мне бы очень хотелось услышать ваше мнение по поводу того, что происходит в организации российской науки. Но, насколько я представляю, объединение, во всяком случае, объединение Сельхозакадемии, Медицинской академии и большой Академии применительно к Сибирскому отделению в целом даёт положительные результаты.
Дополнительно
То же самое хотел бы услышать от вас и по поводу изменений, касающихся академии в целом. Здесь у нас Михаил Михайлович Котюков присутствует. Для меня было бы важно услышать ваше мнение о том, как складываются отношения, естественно, через Академию в Москве, как вы ощущаете это взаимодействие, что, по вашему мнению, нужно было бы сделать, в каком направлении нужно было бы двигаться дальше, для того чтобы отдача от российской науки в целом и от Сибирского её отделения была ещё больше и отвечала бы потребностям развития страны, потребностям развития российской экономики.
Я на этом закончил бы в начале и с удовольствием передал слово Александру Михайловичу Сергееву.
Александр Михайлович, пожалуйста.
А.Сергеев: Спасибо большое, Владимир Владимирович.
Уважаемые коллеги!
Мне тоже хотелось бы поприветствовать всех здесь в такой замечательный день – День российской науки, и ещё раз напомнить, мы, конечно, об этом знаем, но, наверное, ещё раз надо сказать, что этот день, День российской науки, – это одновременно и день основания Российской академии наук. И это очень символично, потому что Российская академия наук была в основе российской науки, она давала славу России. И я думаю, когда мы сейчас говорим о Сибирском отделении – это как раз такое краеугольное отделение региональное, которое продолжает нести это знамя российской науки.
Мне кажется важным, что мы сейчас здесь должны будем обсудить ещё и серьёзный вопрос, связанный с пространственным научным развитием страны. Это очень важно. Вообще, вопросы, связанные с пространственным развитием страны, сейчас являются принципиально важными. Сибирское отделение как раз является таким отделением, которое могло бы объединить в себе в плане науки и центральноевропейскую часть, и восток. Мне кажется, что с этой точки зрения нам нужно подойти и как раз особый акцент сделать на то, что мы Сибирское отделение должны развивать не просто как одно из отделений, а как отделение, которое такую научную связанность нашей всей территории страны может обеспечить.
Ну и, конечно, я знаю, что сейчас мои коллеги готовятся выступить с интересными предложениями. Наверное, мы их послушаем, а потом поддержим.
В.Путин: Конечно.
Валентин Николаевич, пожалуйста.
В.Пармон: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович!
Прежде всего я хотел бы от имени всех сибирских учёных и специалистов поздравить Вас также с Днём науки и выразить большую признательность, что этот день Вы проводите именно у нас.
Вы неоднократно были в Новосибирске, мы неоднократно с Вами виделись и в других научных центрах Сибири. Вы прекрасно знаете, что создание Сибирского отделения Академии наук было одним из самых замечательных реализованных проектов середины 50‑х годов по освоению огромного сибирского макрорегиона.
Основа эффективности Сибирского отделения была заложена его создателем – академиком Лаврентьевым и характеризуется «треугольником Лаврентьева». Это связь науки, образования и производства. Вот именно эта связь позволила достичь высокой эффективности. Вы знаете, что Сибирское отделение с честью выполнило все те задачи, которые были поставлены перед отделением, в настоящее время выполняет довольно много проектов общенациональной и мировой значимости, и, безусловно, готовятся к реализации новые проекты.
Сегодня научный потенциал Сибирского отделения – это приблизительно одна четверть от общего потенциала Российской академии наук, и наш потенциал характеризуется, по-видимому, повышенной активностью, целеустремлённостью, готовностью решать государственные задачи, и, что очень важно, хорошо координируется.
Потенциал находится в девяти крупных научных центрах и рассредоточен по отдельным городам. Здесь как раз есть довольно много проблем, которые мы хотели бы обсудить с Вами. Прежде всего это связано с тем, что Новосибирский научный центр является, по-видимому, крупнейшим в мире центром науки и образования с необычайно высокой плотностью компетенций. Но у него есть огромные проблемы, поскольку он планировался, создавался в советские годы. Его инфраструктура, его содержание весьма не соответствует тому, что требуется от современной науки.
Поэтому прежде всего для будущего мы хотели бы видеть серьёзное развитие Новосибирского научного центра. Сейчас это больше, чем Академгородок. У нас на то есть согласие между руководством ФАНО и руководством области, как это делать. Мы хотели бы попросить Вашего содействия: поручить Правительству и во взаимодействии с Советом по науке и образованию при Президенте России разработать и затем реализовать проект комплексного развития Новосибирского научного центра.
Также считали бы необходимым сделать соответствующие концепции развития по другим научным центрам сибирского макрорегиона. И в этой связи хотели бы, чтобы Вы дали поручение и согласие общую координацию этой деятельности осуществлять полномочному представителю Президента России по Сибирскому федеральному округу.
Далее чрезвычайно важной проблемой для России, не только для Сибирского отделения, является то, что, к сожалению, в последние десятилетия Россия не осуществляла ни одного крупномасштабного научного проекта. Вот одним из таких проектов могло бы быть создание нового центра синхротронного излучения коллективного пользования здесь, в Новосибирске. Этот центр является мультидисциплинарным, в его появлении заинтересованы самые разные дисциплины не только по сибирскому региону, но и в мире, и в центральной части России – и биологи, и медики, и физики – все кто угодно.
В этой связи, если бы такой проект появился, он был бы амбициозным. На базе его решения, безусловно, появились бы и новые компетенции, и, главное, воспряла бы молодёжь, увидела, что здесь надо оставаться, что здесь могут быть реализованы самые крупные проекты. И это была бы очень хорошая почва для того, чтобы наша молодёжь оставалась в науке, оставалась именно в российской науке.
В связи с этим хотелось бы, чтобы Вы дали поручение Правительству поддержать данный проект, обеспечивающий создание крупного исследовательского комплекса коллективного пользования. Это будет часть крупного проекта, он может идти и из центра России, но важная составляющая – она здесь.
Чрезвычайно важной для нас, для учёных Сибири, является, безусловно, подготовка новых кадров. Именно стабильность Сибирского отделения была обеспечена тем, что есть система этой подготовки. Она реализована на тесной интеграции науки, научных институтов с нашими ведущими университетами. Но здесь тоже требуется коррекция.
В частности, то, что касается Новосибирского научного центра, требуется коррекция, связанная с тем, что у Новосибирского государственного университета, который является главной кузницей научных кадров для Сибири, есть особая система подготовки специалистов, – преподавателями и профессорами являются действующие учёные из институтов. Это не укладывается в общую систему, в том числе и финансирования. Я как заведующий кафедрой получаю полторы тысячи рублей в месяц за заведование кафедрой, хотя реально работаю. А мои специалисты в ряде случаев за семинарские занятия получают по одной тысяче рублей в месяц.
В связи с этим прошу дать поручение Министерству образования и науки Российской Федерации особое внимание обратить на особенность финансирования подготовки кадров таких университетов, как Новосибирский госуниверситет.
И, наконец, хотелось бы пожелать, чтобы с Вашей помощью были завершены вторая и третья очереди строительства главного корпуса университета. Он прекрасно работает, но там нет лабораторий. Физики, химики, биологи остались, к сожалению, пока без крова.
Мы считаем, что Новосибирский научный центр и точно так же остальные научные городки Сибири вновь могут и обязаны стать центром притяжения высококвалифицированных кадров и для образования, и для науки, и для высоких технологий. И тем самым обеспечить связанность огромной территории России.
Могущество России и могущество российской науки прирастать будут Сибирью.
Просим учесть наши пожелания.
Спасибо за внимание.
В.Путин: Позвольте сразу пару вопросов.
Вы сказали о необходимости принятия плана комплексного развития сибирского научного центра?
В.Пармон: Да.
В.Путин: А в конце сказали о второй очереди строительства Сибирского отделения Академии наук?
В.Пармон: Нет, второй и третьей очереди строительства главного корпуса Новосибирского государственного университета. Первый корпус сдали, главный корпус, прекрасный.
Это как необходимая составляющая Новосибирского научного центра.
В.Путин: Как часть этого плана?
В.Пармон: Да.
В.Путин: Ясно.
Теперь крупные проекты, и центр синхротронного излучения как центр коллективного пользования. Сразу Вам скажу, что это мне Александр Михайлович должен будет сказать, насколько это актуально и насколько это целесообразно.
В.Пармон: И присутствующие специалисты могут высказать свою точку зрения.
В.Путин: Да, но, поскольку все присутствующие специалисты выбирали академика, Президента Академии наук, а он сидит от меня справа, нужно как‑то конечное решение Академии наук, президиума Академии наук и Президента Академии наук. С Вашим участием, разумеется. То есть нужно понять, как это укладывается в общую картину приоритетных направлений развития российской науки – первое.
Второе: сроки и, разумеется, стоимость. Этапы, общие сроки и стоимость.
Теперь по поводу кадров и того, что сотрудники Академии наук работают, скажем, в университете по непонятным ставкам. Да, конечно, Андрей Александрович здесь. Я попрошу Вас подготовить соответствующее поручение, мы этим займёмся, ладно?
А.Фурсенко: Да.
В.Путин: Александр Михайлович, прокомментируйте.
А.Сергеев: Уважаемые коллеги!
Так получилось, что я хотел в конце поддержать, но давайте в начале поддержу. Вообще, синхротрон является совершенно уникальным источником не с точки зрения того, что там электроны разгоняются до высоких энергий, а в связи с тем, что он является источником уникального излучения – это излучение рентгеновского диапазона, которое оказалось чрезвычайно востребовано в последние десятилетия в плане диагностики в огромном числе приложений.
Современный синхротрон устроен так, что он обложен вокруг десятками рабочих станций. На этих рабочих станциях не только учёные приезжают и проверяют какие‑то свои новые образцы, это сейчас место паломничества самых высокотехнологичных компаний и из информационщиков, и из фармацевтов, поскольку с помощью синхротронного излучения удаётся рассматривать структуру вещества на нанометровом уровне.
Поэтому одновременно этот источник света является не только научной установкой коллективного пользования, но и является, вообще говоря, серьёзным коммерческим продуктом, потому что на нём зарабатываются деньги, которые позволяют этот синхротрон содержать.
Вопрос: какого поколения нам синхротрон строить? Потому что ясно, что это постепенно всё более и более высокие поколения.
В.Путин: Следующего. Иначе вообще нет смысла ставить.
А.Сергеев: Это вопрос непростой, Владимир Владимирович. Потому что, если мы хотим четыре плюс или пятое поколение, это, конечно, очень дорого. Такие синхротроны высоких поколений, конечно, строятся прежде всего для покорения новых научных высот.
Мне кажется, что мы сейчас должны подойти нормально, разумно и с точки зрения экономики к этому. Это должен быть синхротрон не самого высокого, четвёртого или пятого, поколения, но это должен быть прибор, который прежде всего будет работать в интересах большого числа исследователей и Сибири, и, я думаю, наверное, из‑за этого расположения к нам приедут и из Китая, и с той стороны сюда, так ведь?
Реплика: Корея, Япония, Китай, Индия.
А.Сергеев: И в интересах компаний, в том числе наших компаний. Вопрос стоимости коллеги, наверное, сейчас изложат.
Мне кажется, что мы должны здесь ещё и с Михаилом Валентиновичем Ковальчуком посоветоваться, потому что он сейчас является лидером по продвижению строительства установки «мегасайенс»-синхротрон более высокого поколения.
Вообще, если по-научному представить картину будущего нашей страны, у нас должен быть не один синхротрон, у нас должно быть по крайней мере три синхротрона: и в центральной части, европейской, и в Сибири, и, вообще говоря, на Дальнем Востоке. И то, как сейчас мир покрывается синхротронами, мы должны понимать, что люди тоже думают о будущем и науки, и технологий. Начать с чего? Я считаю, что с Новосибирска.
В.Путин: Всё-таки сроки и стоимость? Вы говорили-говорили, но так ни на один мой вопрос не ответили.
П.Логачёв: Я хочу сказать, что мы активно работаем совместно с Курчатовским институтом над проектом ИССИ‑4 – это один из шести мегапроектов, он попадает у нас во вторую очередь осуществления. В первом у нас находится НИКА, ПИК и «Игнитор». Далее следует ИССИ‑4. Но ИССИ‑4 – это флагманская машина, это большая шестигэвная, 6 ГэВ, надпредельные параметры.
И, естественно совершенно, чтобы приступить к такому большому делу, нужно освоить технологии, национальную кооперацию, как мы сегодня уже видели на предыдущем, более маленьком примере.
В качестве такого прототипа и решения конкретной задачи создания региональной машины может действительно стать этот проект. Из тех же кирпичиков будет сделан ИССИ‑4. Это одновременно и снизит стоимость этих проектов, и мы можем здесь стать как бы частью того большого проекта. То есть это надо просто рассмотреть на соответствующих площадках и в соответствии с нашей действующей структурой.
Но, конечно, мы вместе, и, безусловно, все наши физические центры будут участвовать в этой работе, абсолютно все.
Если говорить про стоимость, то всё зависит от того, насколько укомплектовывать эти рабочие станции, они составляют основную стоимость. Сам синхротрон будет стоить масштаба, я думаю, 20 миллиардов, даже чуть поменьше. Но станции стоить будут больше двадцати, если их брать там 40 штук и очень сложных.
В.Путин: Но примерно хоть можете сказать?
П.Логачёв: Примерно 40 миллиардов со станциями. Половина – станции, половина – синхротрон.
В.Бухтияров: Я постараюсь добавить, поскольку я директор Института катализа, химический институт.
Могу сказать, что в Сибирском отделении, наверно, наш институт – наиболее продвинутый пользователь таких машин. Мы активно работаем и посылаем, и выигрываем время на синхротронах во Франции, Германии, Швейцарии, Англии. В Курчатовском институте одна из станций, которые мы эксплуатируем совместно с Курчатовским институтом, вложились туда достаточно серьёзно в развитие. В принципе, станция, если запредельно не брать, – это порядок один-полтора миллиона долларов. Мне кажется, что первая очередь могла бы не полные 40 станций содержать, а порядка десяти.
Ещё раз хочу подчеркнуть то, о чём говорил Валентин Николаевич, что это мультидисциплинарная задача. То есть Институт ядерной физики, да, он лидер, он может сделать сам источник синхротронного излучения. А станции – более 10 институтов Сибирского отделения могут быть ответственны за создание таких станций.
Институт катализа, я с полной ответственностью заявляю, мы можем сделать от двух до четырёх. То есть на первой очереди мы бы за две станции взялись, очень необходимые. Потому что по этим станциям, когда мы пишем ESRF (Франция), DESY (Германия), то время там обычно получает одна из десяти заявок. Это означает, если мы сделаем такой же уровень, то к нам сюда будут приезжать и из Европы в том числе. А это означает, что это будет и обмен идеями, обмен мнениями.
Мы когда едем, мы, конечно, фундаментальную историю рассказываем, но при этом везём немножко нелегально образцы для «Сибура», для «Газпромнефти». Потому что их мы не хотим раскрывать. Ты приезжаешь и всегда рассказываешь, что ты хочешь делать в ту неделю, которую выигрываешь. Время, оно бесплатное достаётся и, более того, где‑то оплачивают и проживание, и даже дорогу. Но ты при этом должен выступить на семинаре, рассказать, что ты хочешь делать, какие идеи, и это всё, естественно, становится известным. Но ещё раз повторю: некоторое количество образцов мы снимаем в ночное время там.
П.Логачёв: Я бы сказал так, что такой проект вполне можно реализовать за четыре года. Четыре с запуском, максимум пять.
Я приведу пример: по ЛИУ‑20 – тут есть у нас реперники – нам удалось уложиться менее чем в три года: основное производство и подготовка.
В.Бухтияров: В принципе по станциям даже меньше. Поэтому если мы начнём параллельно, то уже к запуску самого синхротронного источника первые станции могут начать работать.
В.Путин: Первое, что хотел бы сказать: с 1958 года, когда было создано Сибирское отделение Академии наук, развитие было очень мощным, сюда приехали молодые исследователи, организаторы науки очень современные по тому времени и очень деятельные. Государство вложило значительные средства, ресурсы сюда. Не буду сейчас говорить почему, вы сами всё это знаете лучше меня. И правильно сделало, что создало такую площадку. Конечно, с 1958 года много было сделано, но я согласен с Валентином Николаевичем: нужен толчок в развитии.
В.Пармон: Вторая волна развития подготовлена. Мы полностью подготовлены.
В.Путин: Нет только плана этого комплексного развития. Давайте его сделаем. Конечно, как всегда, вопрос встанет о том, какие мероприятия в рамках этого плана должны быть предусмотрены, откуда взять источники финансирования. Но, если ничего не делать, ничего не будет. Это первое. Мне кажется, что очень правильно и своевременно это сделать, тем более что у нас такие возможности есть.
Теперь по поводу крупных проектов. Нам в целом нужны крупные проекты в стране. Это правильно. Они объединяют, они мобилизуют, они становятся сами по себе двигателями движения вперёд.
Я, конечно, с удовольствием всегда констатирую, что мы принимаем участие, скажем, в создании установок на быстрых электронах в Гамбурге, в Париже, где‑то там в Японии что‑то делаем – всё это очень хорошо, и у нас там есть время. Но для того, чтобы Валерию Ивановичу не нужно было, как тать в ночи, что‑то добывать, нужно создавать у себя. Плюс это компетенция дополнительная. Валентин Николаевич, безусловно, прав по поводу того, что интерес и у молодых исследователей был бы. Это совершенно точно.
Сроки, которые вы назвали, вполне обозримые, понятные, и стоимость тоже приемлемая. Это всё можно сделать. Так что давайте тогда готовьте предложения. Я не хочу сказать, что это завтра прямо произойдёт, но затягивать тоже не нужно. Делайте сейчас, а мы постараемся организовать эту работу по принятии соответствующих решений тоже как можно быстрее, с тем чтобы от разговоров реально перейти к реализации этого проекта.
Что касается кадров, то я тоже сказал.
А по университету, по строительству тоже нужно, это уже отдельная песня, это уже такая тривиальная работа, но тоже, видимо, нужная. Но тоже нужно соответствующее обращение, бумаги, заявки, хорошо? Договорились.
Евгений Лхамацыренович, пожалуйста.
Е.Чойнзонов: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
Любые проекты, о которых мы сегодня говорим, тем более крупные, тем более амбициозные, должны исполняться людьми творчески активными, но и прежде всего здоровыми. Изменившаяся демографическая ситуация, увеличение продолжительности жизни россиян ставит перед академической медицинской наукой новые проблемы. Вы знаете, появляются болезни пожилых людей. Это не только сердечно-сосудистые, не только онкологические, это болезни и опорно-двигательного аппарата, зрения, слуха, нервно-психические расстройства. И вот эти задачи стоят перед академической медицинской наукой.
Население Сибири, Дальнего Востока должно получать квалифицированную высокотехнологичную медицинскую помощь здесь, на месте, не выезжая в центральные федеральные клиники. Это не только облегчит бюджет, это позволит вылечить и оказать медицинскую помощь бо́льшему количеству жителей региона Сибири и Дальнего Востока. А население ни много ни мало 26 миллионов человек. Задача суперважная, архиважная для медицинского сообщества.
И вот примером такой успешно работающей многопрофильной клиники является учреждение ФАНО – Томский национальный исследовательский медицинский центр Российской академии наук. Мы объединили в состав единого центра шесть академических медицинских институтов. Сегодня успешно работаем, разрабатываем новые технологии, программы лечения.
Подобные центры есть у нас и в Иркутске, и в Новосибирске, и в Красноярске. Мы могли бы работать по тем разработанным технологиям нашего центра и создать единую цепь учреждений, которые будут оказывать нашим согражданам эту высококвалифицированную помощь.
Полагаю, здесь есть одна только проблема, Владимир Владимирович. Сегодня оснащённость, к сожалению, наших клиник не соответствует самым высоким критериям. Если на правительственном уровне принять программу модернизации многопрофильных клиник, то все проблемы, которые перед нами ставит государство по сохранению здоровья нации, мы могли бы успешно решать здесь, на региональном уровне.
Спасибо.
В.Пармон: Владимир Владимирович, поскольку Вы задавали вопрос относительно нашего мнения об объединении трёх академий в одну, Сибирское отделение считает, что мы от этого только приросли. Почему? Потому что медицина с биологами слились вместе, с химиками есть тоже общие задачи, агронауки получили тоже мощный толчок со стороны биологов, генной инженерии и так далее. То есть мы считаем, что мы от этого только выиграли.
В.Путин: Что касается программы модернизации многопрофильных клиник, то я считаю и Правительство тоже того же мнения: одно из важнейших направлений ближайшего будущего – это развитие медицины в целом, но и как одна из частей программы развития медицины – это, конечно, оснащение многопрофильных клиник.
Сейчас просто так, с ходу я не берусь сказать, я не могу этого сделать. Это нужно соответствующие расчёты делать. Они делаются сейчас: в каком объёме и что конкретно будет делаться. Но в целом в этом направлении точно совершенно будем двигаться.
Пожалуйста, прошу Вас.
Н.Волков: Волков Никита Валентинович, директор федерального исследовательского центра «Красноярский научный центр Сибирского отделения Российской академии наук».
Я хотел бы затронуть вопрос, который имеет отношение, наверно, к структуризации бывших академических институтов и нынешних институтов, подведомственных ФАНО, а именно: региональные и федеральные исследовательские центры. Такая программа сейчас реализуется, и достаточно много центров создано по России уже. Одним из первых проектов был как раз Красноярский научный центр, где объединилось девять институтов академических. Фактически все академические учреждения на территории Красноярского края вошли в этот федеральный исследовательский центр.
Мы работаем уже полтора года. Считаю, что в целом проект со всеми сложностями, а они всегда бывают, недостатками, – считаю, что проект в целом положительный. Хочу, пользуясь случаем – всё‑таки, Вы были сейчас в Красноярске, в Сибирском федеральном университете, – в следующий Ваш приезд пригласить посетить федеральный исследовательский центр, который имеет, наверно, такой же статус, как федеральный университет. По крайней мере, не меньше. Поэтому милости просим.
Я всё‑таки подготовил небольшой альбом. На первой странице, потом, если что, вся информация есть о центре. Если посмотреть Красноярский край, какую огромную территорию он занимает, то наш центр раскинут от Норильска и до южных берегов нашего Красноярского края. На самом деле я считаю, что этот проект инфраструктурный, я к нему так и отношусь. Это означает, что мы объединили инфраструктуру. Но это объединение инфраструктуры привело к тому, что мы сняли очень многие барьеры – барьеры взаимодействия между институтами, которые раньше были отдельными юридическими лицами.
Во-первых, это экономические барьеры. Во-вторых, это бюрократические барьеры и, конечно же, юридические барьеры.
Но самое главное, мы смогли организовать несколько крупных проектов, которые называются «мультидисциплинарные проекты», куда входят все институты, начиная от физики, химии, в том числе и сельское хозяйство, которое тоже присоединилось к нашему федеральному исследовательскому центру.
Я остановлюсь очень коротко на одном примере. Это так называемые космические технологии. Казалось бы, Красноярский край. Что значит космические технологии? Мы знаем, что в Красноярске находятся «Информационные спутниковые системы». Это фирма, которая делает более 70 процентов спутников России, включая всю группировку ГЛОНАСС. Это НПП «Радиосвязь», которая в советские годы было «почтовым ящиком» номер один. Что такое «почтовый ящик», вы представляете себе. Это вся наземная часть космической связи, это региональный центр дистанционного зондирования Земли. Насколько я знаю, сейчас только в трёх регионах России он находится. Поэтому, конечно, этими преимуществами мы должны были бы воспользоваться.
Мы с ними хорошо работаем, достаточно удачно. Это космическое материаловедение, это касается связи, электроники, даже биологии. Есть очень интересный проект, который ещё в своё время был инициирован Сергеем Павловичем Королёвым, – замкнутой системы жизнеобеспечения для космоса, для проживания людей в космосе. Сейчас он имеет приложение и на Земле. То есть мы предлагаем на базе тех разработок, которые есть, сделать автономные комплексы для Арктики. Если посмотреть наш край, большая часть – это Арктика, арктические регионы, пустынные регионы. Это экологически замкнутые, энергетически замкнутые системы, где можно жить с соответствующим медицинским сопровождением, поскольку к нам вошёл ещё Институт медицинских проблем Севера, в наш федеральный исследовательский центр.
То, что касается дистанционного зондирования Земли – тоже огромные территории, без этого сейчас никак не обойтись. Это мониторинг погоды, лесного покрова, растительности, снежного покрова, водные ресурсы и так далее.
Конечно, всё мы это делаем в контакте с Сибирским отделением. То есть мы остались интегрированы полностью в Сибирское отделение, в Академию наук. Все эти связи остались, никуда они не делись. Мы работаем – здесь коллеги сидят, директора институтов – с Институтом ядерной физики, Институтом полупроводников, Институтом катализа и многими другими.
Учитывая короткое всё‑таки замечание – Михаил Михайлович со мной не совсем согласен, он немножко скептически к этому относится, – у меня есть предложение: обратить внимание на региональные центры. Мы очень много говорим о Новосибирске, о новосибирском городке. Это действительно уникальная ситуация, действительно нужна отдельная комплексная программа. И такие региональные центры, как в Красноярске, в Иркутске, в Якутске и в других регионах, они же являются, так скажем, градообразующими. Они могут поднять статус региона, его конкурентоспособность, его вообще состоятельность, о чём говорили Александр Михайлович, Валентин Николаевич – связанность территорий. Мы не можем потерять эту территорию, а это интеллектуальный, экономический потенциал, конкурентоспособность этих регионов.
У меня такое предложение: может, всё‑таки попытаться какую‑то отдельную программу сформулировать, какой‑то аналог той программы, которая была Вами инициирована, по созданию федеральных университетов, в том числе и Сибирского федерального университета? Такое небольшое предложение.
Спасибо.
В.Путин: Всё‑таки нужно понять, что конкретно имеется в виду.
Смотрите, объединили все перечисленные подразделения сибирской Академии наук, Вы перечислили то, что относится к вашему центру, всё же это есть, всё это функционирует. Чего ещё не хватает?
Н.Волков: Недостаточно инфраструктуры, потому что есть проблемы с инфраструктурой, которая нам досталась в наследство, то, что касается, например, Института сельского хозяйства. Я ни в коем случае не хочу…
В.Путин: Просто речь идёт о конкретном развитии определённых сегментов.
Н.Волков: Да, исключительно. Мы подготовили, у нас есть эти предложения. Михаил Михайлович о них очень хорошо знает.
В.Путин: Можете что‑то сказать по этому поводу?
М.Котюков: Владимир Владимирович, в продолжение того, о чём сказал Валентин Николаевич, инфраструктура научных исследований во многих случаях датирована серединой прошлого века. И, соответственно, тех самых научных приборов, которые позволили бы серьёзно перейти на другое качество, не только в Новосибирске, понятно, что и в Томске, и в Красноярске, и в Иркутске, и в Омске, и в Барнауле недостаточно. Поэтому суть той комплексной программы, о которой мы в начале говорили, заключается не только в развитии Академгородка, здесь, где мы находимся, а чуть шире, всё‑таки имея в виду все Сибирское отделение.
В.Путин: Надо ещё подумать над этим. Но мне кажется, что было бы целесообразно, исходя из планов улучшения, развития парка, – Александр Михайлович недавно был, мы с ним говорили, он тоже ставил этот вопрос, – говорить не просто вообще о закупках и расстановке, а говорить о специализации. Тогда бы и бюджетные ресурсы тратились более целесообразным образом, надо говорить о потребностях региона, о наличии исследовательской базы, специализировать соответствующие направления. И тогда развитие было бы более широким по всей стране, не кидали бы всё в Москву или в Петербург. И центры компетенции там создавались. Это было бы правильно. Надо только это предложить, проработать.
М.Котюков: Именно так сейчас и организована у нас работа. Мы просто перед началом с Александром Михайловичем ещё раз посоветовались, именно в этом ключе посмотреть по всем нашим планам в рамках реализации стратегии технологического развития.
В.Путин: Хорошо. У Вас есть наработки, предложения?
М.Котюков: Конечно.
В.Путин: Хорошо.
Н.Волков: То, что касается центров коллективного пользования, он реализован. Это объединение позволило как раз более эффективно использовать центр коллективного пользования, поскольку всегда возникают некоторые юридические проблемы и экономического плана, и бюрократического плана. Он достаточно хорошо, скажем, оснащён. Благодаря поддержке этих программ развития региональных научных центров у нас появилась возможность тоже немножко обновлять эти направления. Это как раз дало импульс институтам сельского хозяйства, у которых материальная база практически отсутствовала. Теперь они имеют возможность пользоваться этим высококлассным оборудованием хорошего уровня. Вот это, конечно, плюс. Такую тенденцию надо продолжать, с моей точки зрения.
Спасибо.
В.Путин: Посмотрим дополнительно.
Пожалуйста.
И.Бычков: Уважаемый Владимир Владимирович!
На сегодня во всём мире, Вы это тоже подчёркивали, в том числе в Красноярске, вопросы экологии являются одними из основных.
Я представляю Иркутский научный центр, научный руководитель Иркутского центра. Но так получилось, что с 6 декабря прошлого года я ещё исполняющий обязанности ректора Иркутского госуниверситета, то есть наука и образование в одном лице.
Сегодня действительно на Байкале проводится очень много экологических исследований, очень много проводится сегодня исследований экосистемы озера Байкал. Наши учёные вместе с учёными из Новосибирска, Томска, Читы, Улан‑Удэ работают над проблемой утилизации ранее накопленного ущерба от БЦБК и остальных. Есть конкретные результаты по устранению загрязнения мышьяком в Свирске, ртутным загрязнением в Усолье-Сибирском. На сегодня действительно много исследований, и буквально на прошлой неделе состоялась межведомственная комиссия по Байкалу в Иркутске, Министр [природных ресурсов и экологии Сергей] Донской её вел, было уделено внимание мониторингу экологической ситуации на Байкале.
На наш взгляд, и такие наработки мы делали в нашем Иркутском центре вместе с Лимнологическим институтом, необходим новый подход, новые проекты. Мы просим в рамках сегодняшней встречи обратить внимание на проект мониторинга озера Байкал на новых принципах. К сожалению, на сегодня можем говорить о том, что этот мониторинг остался, по сути своей, мониторингом XIX и даже XVIII века. Раньше выезжали на лодочках, сейчас на кораблях. Раньше брали с глубины 200 метров, сейчас берем с 1400. Раньше мы смотрели под обычным микроскопом, сегодня под электронным. Но онлайновая система, система, связанная с использованием робототехнических систем, постоянного сбора этой информации семь дней в неделю, 350 в году с использованием автономных необитаемых подводных аппаратов – этот проект сегодня на повестке дня.
Мы многие процессы сегодня не можем объяснить в рамках того мониторинга, который есть. В конце прошлого года 150 нерп выбросились на берег. Все показатели, которые мы снимаем, – все в норме. Отчего это произошло?
Такие системы сегодня нужны, и такой проект сегодня предлагается, в том числе помимо такого онлайнового мониторинга и сопутствующая на сегодня в эру цифровых технологий система большого хранения данных, данных дистанционного зондирования, о которой говорили, суперкомпьютеры. [Проект] экологической направленности – центр в Иркутске, – связанный с байкальской территорией, есть, и мы бы тоже просили рассмотреть возможность его реализации. Цена, на которую предварительно сегодня оценки есть, – 3,5 миллиарда, три года работы, для того чтобы выйти на первый этап.
Второй байкальский проект. Вы были несколько раз на Байкале и были в Байкальском музее Иркутского научного центра. Сегодня есть предпроектные разработки, они были представлены межведомственной комиссии, о создании там крупного центра формирования экологического мировоззрения. Представлен он был в том числе на этой же межведомственной комиссии. Суммарно его финансирование предполагается в две очереди – сегодня готово проектное задание – это 6 миллиардов рублей. Это уровень музея. Во‑первых, это единственный музей озёроведения в России, и три таких музея в мире вместе с ним. Его качество и так далее – как у дальневосточного океанариума. То есть такие проекты. Нам бы очень хотелось, чтобы этот проект тоже был внесён в проекты, которые сегодня бы реализовывались.
Так сложилось, что байкальская природная территория тоже становится центром притяжения, в том числе и космических и околокосмических исследований. Вы знаете о том, что Институт солнечно-земной физики является инициатором создания Национального геофизического центра Российской академии наук. Первый этап завершён. Сейчас мы ждём второй этап, который должен быть сделан.
Ещё два проекта реализуются в Иркутском госуниверситете: это проект «Тайга» и проект нейтринного телескопа, они тоже поддержаны со стороны Федерации и сегодня реализуются на Байкале. Это как бы асимметричный ответ адронному коллайдеру, который существует, в этой части. Мы бы просили тоже поддержать дальнейшее продолжение работ в этом направлении.
И Валентин Николаевич в самом начале сказал о «треугольнике Лаврентьева»: наука, образование и промышленность. Наука и образование, подготовка кадров в Иркутске тесно связаны с Иркутским государственным университетом. Иркутскому государственному университету в этом году 100 лет. Мы бы просили Вас дать поручение Правительству издать соответствующее распоряжение о праздновании столетия. Вас от лица всех сотрудников, всех студентов, там почти 15 тысяч, 27 октября видели бы в качестве почётного гостя в Иркутске. В рамках уже этого распоряжения текущие вопросы университета можно было бы решить. Предложения тоже на это есть.
Хочу две не крупнопроектных, а от жизни просьбы высказать. Одна связана с тем, что мы давно уже обсуждаем, – всё‑таки восстановить академическую исследовательскую аспирантуру. Сегодня это третья ступень обучения. Говорим мы об этом постоянно и долго, но как‑то она не реализуется.
Ещё более мелкий, может быть, вопрос. Я сижу рядом с академиком Деревянко, лауреатом Государственной премии в области науки и технологий, известнейшим археологом и так далее. А у нас нет профиля обучения в высшей школе по археологии. Казалось бы!..
В.Путин: Кафедры есть, по‑моему.
И.Бычков: Кафедры не могут существовать, нет профиля обучения. Есть аспирантура, есть докторантура и так далее, а вот профиля обучения нет. Я не вижу никаких ограничений для того, чтобы это было сделано. Разговаривал у себя со специалистами в области археологии, они тоже такую просьбу высказывали. Если это возможно, Минобр, обратите внимание.
Спасибо большое.
В.Путин: Я тоже не вижу здесь никаких ограничений. Мне казалось, что если есть кафедры в университетах, то тогда есть и соответствующее направление подготовки специалистов.
И.Бычков: Есть список специальностей.
В.Путин: Я понял одно: это бюрократическая вещь, которая, наверное, мешает развитию дисциплины. Давайте посмотрим.
А то, что Вы сейчас предложили, – нужно определиться с приоритетами. Я просто не знаю. Андрей Александрович, у Вас есть все эти предложения из Иркутска? Нет?
А.Фурсенко: Я просил специально, у Михаила Михайловича.
Реплика: Не всё из того. Всё, что касается университета, конечно, мы не видели. То, что касается развития научной инфраструктуры в том или ином виде, проработки у нас есть.
В.Путин: Игорь Вячеславович, мне кажется, нужно просто подготовить это всё, изложить и передать. Я не говорю, что мы прямо завтра всё сделаем, но совершенно точно некоторые вещи заслуживают особого внимания. Например, мониторинг Байкала, некоторые другие вещи. Надо выбрать приоритеты и сроки, темпы посмотреть.
И.Бычков: Спасибо большое, подготовим обязательно.
В.Путин: Спасибо.
В.Пармон: По музею есть поручение Дмитрия Анатольевича Медведева, но пока непонятно, как будет выполняться.
В.Путин: Если в бюджете нет, тогда, значит, и в этом цикле нет.
В.Пармон: И никак не будет выполняться, если в бюджете нет?
В.Путин: Конечно, а как оно будет выполняться, если деньги не выделены? Надо посмотреть. Давайте вернёмся к этому, посмотрим.
В.Пармон: Хорошо.
В.Путин: Всё, что Вы сейчас сказали, нужно приоритизировать.
В.Пармон: Я всё систематизирую, всё обязательно доложу.
В.Путин: Пожалуйста.
А.Сергеев: Владимир Владимирович, я особенно хотел бы подчеркнуть этот проект мониторинга Байкала, потому что он очень синергичен сейчас с другим вопросом, который мы обсуждаем, – это инструментализация нашей науки.
Ведь мы этот современный мониторинг можем осуществлять не только посредством того, что мы за границей закупим какую‑то высокоточную аппаратуру. У нас есть в стране аппаратура, которая может быть использована. Её, конечно, тоже нужно заказать у наших.
В.Путин: Конечно, купить.
А.Сергеев: Поэтому это очень важно. Это как раз на пересечении двух моментов, о которых мы уже говорили.
В.Путин: Пожалуйста, давайте. Мне же документы нужны. Так, с голоса, не решим вопрос, правда? А так я согласен с Вами, конечно, это важно.
И.Бычков: Просто любая дорога начинается с первого шага. Первый шаг сделали. Спасибо большое.
В.Путин: То, что нерпы выбросились, это беда, конечно. Но мы знаем, что киты выбрасываются, и никто не может понять, почему, до сих пор.
И.Бычков: Я не говорю, что это большая беда. Дело в том, что их количество сейчас около 100 тысяч штук.
В.Путин: Нет, я не говорю, что это не важно.
И.Бычков: Но, по сути, по мониторингу это надо понять.
В.Путин: Да, согласен.
Пожалуйста, Андрей Александрович.
А.Травников: Уважаемый Владимир Владимирович!
Хотелось бы дополнить предложения уважаемых учёных и руководителей и сказать, почему целесообразно начинать этот большой проект по развитию региональных центров именно здесь, в Новосибирске.
Мы сейчас находимся на обширной площадке, где сконцентрирована наука, образование. Но не только здесь за последние десятилетия создан мощный внедренческий пояс: три технопарка, сотни внедренческих предприятий, десятки тысяч специалистов, которые работают в инновационной сфере, то есть «треугольник Лаврентьева» здесь усиливается, обрастает мощью. Институты Академии и федеральный научный центр «Вектор» исторически располагаются на территории разных муниципалитетов: это Академгородок, Краснообск, наукоград Кольцово, перспективная площадка город Бердск. Сейчас крайне необходимо приступить к созданию новой системы управления, комплексному развитию этой уникальной территории, тем самым комплексным планам, о которых говорил Валентин Николаевич.
Пунктом 25‑м плана мероприятия по реализации стратегии научно-технологического развития России предусмотрено в 2018 году разработать типовые модели развития территорий с повышенной концентрацией исследований, разработок и инновационной инфраструктуры.
Новосибирская область готова стать пилотным регионом по отработке типовой модели эффективного развития территорий. Для разработки типовой модели потребуется участие не менее семи организаций разных ведомств и разных уровней, привлечение финансирования из разных источников: федерального, регионального, муниципального, внебюджетных источников. Поэтому считаю необходимым координирующий орган федерального уровня для разработки подобной модели.
В Новосибирской области такие условия уже есть. В нашем регионе успешно действует межведомственная рабочая группа по реализации программы реиндустриализации экономики Новосибирской области под руководством заместителя Председателя Правительства Аркадия Владимировича Дворковича. Мы считаем, что у нас есть все условия, для того чтобы эту работу начинать немедленно, о чём с Аркадием Владимировичем достигнута предварительная договорённость.
Разработанную таким образом типовую модель, план развития на примере Новосибирского научного центра предлагаю представить на рассмотрение последующих заседаний Совета при Президенте России по науке и образованию для принятия решения о её реализации и последующем тиражировании на другие регионы с высокой концентрацией научно-инновационного потенциала.
Мы готовы приступить к работе немедленно после оформления Вашего поручения.
В.Путин: Хорошо. Пожалуйста.
Завершаем? У нас ещё Совет по науке будет. Я думаю, что все присутствуют, да? Так что мы сейчас с вами в более широком составе продолжим ещё эту работу, эту дискуссию.
Я прошу тогда то, о чём мы договорились, документы, предложения оформить, пожалуйста, и Андрею Александровичу передать. У Михаила Михайловича там что‑то есть. У него в конечном итоге появится. Проработаем и обязательно, я сейчас не готов сказать, по каким конкретно вопросам, но по некоторым, которые здесь прозвучали, Валентин Николаевич выступал, точно будем идти вперёд. Точно абсолютно, даже сомнений нет. Будем заниматься укреплением Сибирского отделения Академии наук.
Согласен с Валентином Николаевичем в том, что новый импульс должен быть дан. У нас для этого есть все возможности сегодня, и необходимость в этом есть. Давайте поработаем.
Спасибо.