Н.Сванидзе: Самая острая в настоящий момент тема – ситуация в Государственной Думе. И уже появилась формулировка «парламентский кризис». Треть нижней палаты фактически не участвует в ее работе. И одну из главных ролей играет фракция «Единство». Она имеет репутацию проправительственной и прокремлевской. И в соответствии с этим уже идут упреки, в том числе и в Ваш адрес, в том, что корни всей той ситуации в Кремле и Вы могли бы что‑то сделать, чтобы этого не произошло.
В.Путин: Понятно. Во‑первых, не считаю, что это кризис, потому что в зале заседания достаточное количество депутатов. Есть кворум для того, чтобы принимать любые решения, в том числе и законы. Во‑вторых, и депутаты, которые не присутствуют в зале заседания, не прекратили свою работу в Думе. Они все об этом, по‑моему, сказали. Они продолжают работать, в том числе и над подготовкой законов.
Соглашусь с Вами в том, что тем не менее такую ситуацию нельзя назвать нормальной, и она, конечно, должна быть как‑то разрешена.
А вот по поводу того, что следы или какие‑либо нити ведут в Правительство или в Кремль, потому что в свое время Кремль поддержал «Единство» на выборах, – с этим мне вообще трудно согласиться по определению. Да, действительно был момент в процессе избирательной кампании, когда я поддержал движение «Единство». Но давайте прямо и по‑честному скажем: я ведь косвенно поддержал и Союз правых сил, ведь те плакаты, которые были развешены во многих городах страны, в том числе и в Москве, с призывами «Путина – в Президенты, Кириенко – в Думу!», делал Союз правых сил. Сегодня, как мы знаем, один из лидеров Союза правых сил выдвинулся сам в качестве кандидата в Президенты. Ну что ж поделаешь, вот такие они опытные публичные политики. Я не могу влиять и никогда не влиял на их действия. То же самое касается и «Единства».
Потом дело даже не в этом. Я вообще не должен вмешиваться в работу представительного органа власти – парламента. Ведь если сказать по сути, то я как Председатель Правительства должен и заинтересован был бы в том, чтобы определенным образом расставить акценты в руководящих органах управления Думы, распределения портфелей, комитетов и так далее, чтобы было легче проводить те законы. Все законы, которые стоят в правительственном пакете и должны рассматриваться в ближайшее время в Думе, носят рыночный характер, и, конечно, мы будем в значительной степени рассчитывать на правый спектр депутатов. Мы заинтересованы, чтобы все правые силы вместе и дружно работали. Я должен был бы способствовать, чтобы они получили как можно больше.
Но как исполняющий обязанности Президента я считаю, что это абсолютно недопустимо, и я не имею на это право, потому что распределение сил в парламенте должно соответствовать реалиям нашей жизни, должно соответствовать распределению сил в обществе в целом.
Да, за тех, кто покинул зал заседания, проголосовало в общей сложности где‑то около 18 миллионов избирателей, но за одну только КПРФ проголосовало 16 миллионов. И мы знаем с Вами, что это за избиратели. Собственно говоря, это не скрывают даже лидеры КПРФ. Это, в основном, люди старшего поколения. И голосование у них часто идет не по идейным соображениям: что они все такие функционеры. Конечно, нет. Бороться за этих людей нужно не в парламенте, не путем каких‑то манипуляций, а бороться нужно путем проведения ярко выраженной экономической и социальной политики. Нужно, чтобы эти люди (замечу еще раз, это люди старшего поколения, главным образом самая обездоленная и, к сожалению, самая бесправная часть нашего общества) чувствовали результаты нашей деятельности, результаты на деле. Они должны жить лучше, питаться лучше, они должны чувствовать себя в безопасности. Они должны иметь возможность прогнозировать свою собственную жизнь и жизнь своих детей. Вот когда они поймут и почувствуют на практике, тогда и социальная база соответствующих сил тоже изменится, изменится и расстановка сил. Так вот в стране должен быть какой‑то внятный механизм, который гарантирует интересы всех слоев общества вне зависимости от их политических пристрастий. И таким ясным и внятным инструментом не может быть ничто иное, кроме как институт Президента.
Н.Сванидзе: Хорошо, Владимир Владимирович. Вот Вы говорите об избирателях, которые голосуют за коммунистов. Но одно дело избиратели, это граждане России, а другое дело функционеры КПРФ, которые занимают достаточно влиятельные посты в Государственной Думе. И именно с функционерами КПРФ была достигнута договоренность у фракции «Единство». Поэтому в значительной степени слышатся упреки в сговоре с КПРФ.
В.Путин: Не будем забывать, что все это решается в условиях предвыборной борьбы. И сейчас мы слышим много различных резких заявлений, позиций, фраз. Ничего особенного в этом нет – этому не стоит удивляться. Кстати сказать, все эти годы постоянно – кто бы ни был во главе Правительства, какие бы силы не представлял в Думе – приходилось блокироваться с коммунистами, потому что без их голосов было невозможно принять почти ни один закон. Поэтому ничего необычного нет. Здесь не нужно ничего драматизировать.
Что касается самих лидеров, партий, то я уже сказал, что в пакете правительственных документов, представленных на рассмотрение Государственной Думы, – в основном, рыночные законы, и мы, конечно, будем ориентироваться на поддержку депутатов, ориентированных на эти ценности: на правые, рыночные, демократические ценности. Для нас, конечно, являются неприемлемыми те программные заявления, которые делает руководство Коммунистической партии, касающиеся передела собственности, касающиеся необходимости, по их выражениям, конфискации и национализации.
Но говорить о том, что наступил какой‑то стратегический сговор, нет никакой почвы, никаких оснований. Знаете, я слышу это не впервые. Более того, сейчас, особенно в условиях предвыборной кампании, раздаются голоса о том, что это прообраз какой‑то будущей диктатуры, а Вашего покорного слугу представляют в виде возможного диктатора. Так вот по существу, те же самые люди, с одной стороны, пугают общественность якобы грядущей диктатурой, а с другой стороны – они мне говорят: «Дайте указания в Думу – пусть они проголосуют так, как надо. А как надо, мы знаем. Пусть они решат по‑другому. Скомандуйте». А некоторые из них в частных беседах идут еще дальше. Они говорят: «Ведь Вы же в недавнем прошлом директор ФСБ. Ну‑ка цыкните на них, они сразу сделают все как надо».
Помните известную старую шутку? Один собеседник спрашивает: «Как здоровье?» А другой отвечает: «Не дождетесь». Я достаточно ясно выражаю свои мысли?
Н.Сванидзе: Да, вполне ясно. То есть у Вас соблазна цыкнуть, даже когда есть такая физическая возможность, если я правильно Вас понял, нет?
В.Путин: Я считаю, что это вредно. Вредно и недопустимо. Я уже говорил о том, что в государстве должен быть какой‑то институт власти, который гарантировал бы интересы всех слоев общества. Есть у этого института и еще одно важное предназначение, важная функция: он должен гарантировать правила игры.
Это на самом деле очень важная функция. Важная не только в политике, но и в экономике. Может быть, в экономике еще важнее. Потому что если мы говорим об усилении роли государства в экономической сфере, то мы никогда не должны говорить о том, что государство должно напрямую вмешиваться в экономику, должно командовать, восстановить административно-командную систему, напрямую управлять, хотя должны быть предприятия и отрасли, где государство не может уходить от этой функций. В России такие предприятия называли казенными – в обороне и других сферах деятельности.
Но в целом государство должно выполнять другую функцию: оно должно создать внятные и понятные эффективные правила и, самое главное, создать систему гарантии и исполнения этих правил. К сожалению, у нас в должной степени до сих пор не функционирует судебная система, причем всех направлений: общей юрисдикции, арбитраж. К сожалению, антимонопольные инструменты часто используются не в интересах государства и участников рынка, а в интересах клановой и групповой борьбы, в интересах отдельных предпринимателей против других в процессе конкуренции. Этого не должно быть. Если мы это не устраним, если мы не добьемся того, что бы государство гарантировало правила игры, мы никогда не создадим хорошего инвестиционного климата, и тогда все наши многочисленные и многомиллиардные ресурсы не будут использованы в должной степени и должным образом. Вот это мы с вами обязательно должны сделать.
Более того, на мой взгляд, та активная поддержка основной массой населения наших действий на Северном Кавказе связана не только с ущемленным национальным самосознанием и самолюбием, но и со смутным представлением, и правильным. В душе, может быть, каждый простой человек и не формулирует это так, как это на самом деле есть, но это правильные представления – о том, что государство ослабло, а оно должно быть сильным.
Н.Сванидзе: С Вашего позволения еще раз вернемся к Вашим отношениям с КПРФ. Почему Вы, Владимир Владимирович, поддержали или поддерживаете Геннадия Николаевича Селезнева? Вы поддержали его кандидатуру на пост спикера Госдумы.
В.Путин: Далась Вам Коммунистическая партия! Вы как‑то не можете уйти от этой темы. Я понимаю Вашу специализацию, но хочу Вас разочаровать: я Геннадия Николаевича лично не поддерживал. Если Вы помните, я с самого начала заявил о том, что, по моему мнению, правильным было бы видеть на этом месте женщину. И, на мой взгляд, Любовь Константиновна Слиска вполне подходила на эту роль. Но в процессе консультаций между фракциями депутаты пришли к выводу о том, что спикером должен быть и может быть представитель самой многочисленной фракции Думы, в данном случае это КПРФ.
Почему они остановились на Геннадии Николаевиче? Здесь тоже, наверно, логика определенная есть. Я лично полагал и говорил об этом и [лидеру КПРФ] Геннадию Андреевичу Зюганову, и самому Геннадию Николаевичу Селезневу о том, что, может быть, было бы правильно, если спикером Госдумы стал бы малоизвестный политический деятель, новое лицо на политической арене страны. На мой взгляд, элемент обновления был бы кстати. Но сработала другая логика: у Геннадия Николаевича большой опыт руководства Думой. Это даже не руководство, а опыт проведения заседаний. Он же не начальник, не руководитель – он спикер, координатор. Это сложная работа. Пошли по другой логике, согласно которой у него есть соответствующий опыт. Он показал, что он может это делать. Это не мое решение – это решение депутатов Государственной Думы.
Н.Сванидзе: Вы никак не участвовали в том, что происходило и происходит в Думе. Может быть, Ваши подчиненные – Администрация Президента России или какие‑то отдельные чиновники – в этом активно участвовали?
В.Путин: Очень благодарю Вас за этот вопрос. Надо сказать, что и мои друзья из того же Союза правых сил, из некоторых других партий и движений все время подкатывают этот шар. Известная и очень старая формула в России – «добрый царь и нерадивые чиновники», которые, во‑первых, информацию не доводят в нужном объеме, во‑вторых, сами что‑то за спиной творят. Должен Вас разочаровать: не считаю нужным прятаться за чью‑то спину. Моя принципиальная позиция заключается в том, что Президент или исполняющий обязанности Президента не имеет права вмешиваться в работу парламента. Он не должен давать каких‑либо директивных указаний и тем более распределять портфели, должности, комитеты и машины с мигалками. Вот в этом принципиальный подход. Все что касается влияния на работу парламента с точки зрения прохождения законов, – да: вносить закон, отстаивать, спорить, – но не более того.
Н.Сванидзе: Если я Вас правильно понял, если что‑то все‑таки делается от имени Кремля – берем какую‑то другую абстрактную возможную ситуацию, – то вопросы в любом случае к Вам, а не к Вашим подчиненным.
В.Путин: Думаю, что это абсолютно правильная постановка вопроса. Нельзя уходить от ответственности, которая естественным образом накладывается на человека, занимающего определенное должностное положение.
Н.Сванидзе: Как Вы расцениваете нынешнее распределение комитетов, портфелей в Государственной Думе, потому что именно в связи с распределением портфелей поступают самые большие претензии со стороны сформировавшейся думской оппозиции?
В.Путин: Я полагал бы, что здесь прежде всего нужно говорить о профессионализме и ориентироваться на профессионализм. В этой связи «Единство», кстати говоря, знает мою позицию, я об этом говорил. Мы также обсуждали этот вопрос с Григорием Алексеевичем Явлинским [лидером блока «Яблоко»]. Я бы с удовольствием видел руководителем думского комитета по международным делам Владимира Петровича Лукина. Он дипломат, профессионал, хорошо себя зарекомендовал на предыдущей работе. Мне кажется, что это бы была удачная кандидатура.
Но, повторяю, сработал принцип фракционности и партийности. Я ничего не могу сказать по поводу людей, которые были назначены на должности руководителей комитетов. Я их пока мало знаю. Но мне кажется, что выбор глав комитетов должен быть прежде всего основываться на профессиональных качествах.
Н.Сванидзе: Но, если я Вас правильно понял, Вы не будете использовать свое влияние для того, чтобы изменить распределение комитетов в сторону, которая Вам представляется более разумной. То есть на этом комитете должен быть такой‑то человек, а на этом такой‑то.
В.Путин: Я уже высказал свою позицию. Боже упаси. Я этим заниматься не намерен. Я думаю, что влияние Правительства и президентских структур на работу парламента должно выражаться в другом: не в поддержке той или иной группы в борьбе за кабинеты, за должности и за машины с мигалками, а в продвижении каких‑то идей, законопроектов – да, тогда мы придем в Думу, будем просить, настаивать, убеждать, аргументировать. Вот в чем функция исполнительной власти в ее взаимоотношениях с представительной, а не в том, чтобы распределять должности в Думе. Мне небезразлично, что там происходит. Небезразлично. Конечно, ситуацию нельзя считать нормальной, когда одна треть депутатского корпуса покидает зал заседаний. Именно поэтому я и разговаривал с Сергеем Вадимовичем Степашиным, а он, как известно, представляет интересы «Яблока»; я разговаривал с Сергеем Владиленовичем Кириенко; я неоднократно разговаривал с Геннадием Николаевичем Селезневым и с Геннадием Андреевичем Зюгановым – я в контакте со всеми. Но это не значит, что я должен оказывать какое‑то давление на принятие решения по этому вопросу.
Н.Сванидзе: Вы опередили в значительной степени мой следующий вопрос. Тем не менее я его задам, чтобы уточнить здесь Вашу позицию. Если даже абстрагироваться от идеологической составляющей конфликта в Думе – мы оставим в стороне специализацию, – то здесь нужно говорить о другом. Действительно треть Думы не работает в полную силу и неизвестно, когда заработает. В Думе нездоровая ситуация. Может, она будет развиваться со скандалом, может быть, как‑то еще. Но Вы исполняющий обязанности Президента, и Вы идете на президентские выборы. И такая ситуация объективно ударит и уже, может быть, наносит ущерб Вашему политическому авторитету. Вот в этой связи Вы говорите, что Вы встречаетесь и разговариваете с рядом ведущих политиков. Что‑нибудь еще Вы намерены предпринять в этом направлении, чтобы разрешить конфликтную ситуацию в Думе в государственных интересах?
В.Путин: Мне кажется, этого достаточно. Мне кажется достаточно того, что я должен создать условия, при которых они бы смягчили какие‑либо свои позиции, нашли бы какой‑либо вариант разрешения этих противоречий. Он есть, этот вариант предлагается. И после моих телефонных переговоров и личных встреч с некоторыми из вышеназванных лиц сегодня, завтра и, надеюсь, в ближайшее время [думские] консультации будут продолжены. Надеюсь, что решение будет найдено.
Н.Сванидзе: То есть, на Ваш взгляд, Ваша интуиция Вам подсказывает, что в ближайшее время так или иначе утрясется?
В.Путин: Думаю, что здесь нет противоречий такого на самом деле масштабного и глубинного характера. Это не идеологические противоречия между правыми и левыми – это распределение должностей.
Н.Сванидзе: Хорошо. Другая важнейшая тема, длительное время постоянная – ситуация в Чечне. Некоторое время назад военное руководство операцией заявило, что установлены сроки этой операции, и назвало даже месяц. Что бы Вы могли об этом сказать? И что есть критерий, на Ваш взгляд, окончания военной операции в Чечне?
В.Путин: Что касается сроков, то я уже об этом говорил. Сроки определяются только военной целесообразностью. Это не будет сопоставляться ни с какими датами в политическом календаре России, не будет. Мы не будем жертвовать жизнями наших солдат для достижения каких‑то успехов, в угоду каким‑то событиям во внутриполитической жизни страны. Когда отдельные командиры, даже высокого ранга, говорят о каких‑то сроках, надо иметь в виду, что это информация оперативного характера. Каждый из них отвечает за свой участок работы, и есть только один руководитель, который отвечает за всю контртеррористическую операцию, – это руководитель штаба по проведению антитеррористической операции. В соответствии с указом Президента им является Министр обороны. При нем создается соответствующий информационный блок, активным участником работы которого будет и вновь назначенный помощник Президента Ястржембский. Вот он является официальным источником информации, и прошу прислушаться к нему в этой части. Все остальное, повторяю, – это оперативный уровень.
Что можно назвать, что можно считать, что можно будет считать признаком, самим фактом окончания контртеррористической операции? Думаю, что это рассеивание и окончательное уничтожение крупных террористических бандформирований, это вывод принимающих участие в этих акциях наших Вооруженных Сил из Чеченской Республики с одновременным расквартированием там подразделений Вооруженных Сил России на постоянной основе. Эти планы есть, и они уже осуществляются, и с наращиванием наших усилий, а эта работа уже также проводится по созданию правоохранительной системы республики: это РУВД, отделы и управления ФСБ, судебная система. Это начало демократических, политических процессов и процедур, в том числе выборов в Государственную Думу, выборов других органов управления Республики – в общем, начало политических процедур. Их здесь возможны самые различные варианты, закон нам дает много возможностей на этот счет. Все это можно будет считать завершением военного этапа антитеррористической операции.
Н.Сванидзе: Как бы Вы оценили на данный момент действия силовиков? Есть ли у Вас к ним серьезные претензии? И если есть, то какие именно?
В.Путин: Вы знаете, без претензий невозможно. На то и щука в реке, чтобы карась не дремал. Но хочу сказать, что каких‑либо серьезных претензий к военным не было, и если так будет вестись операция в дальнейшем, то и не предвидится. Люди работают очень профессионально, добиваются тех задач в те сроки, которые поставлены перед ними, делают это очень, повторяю, профессионально и мужественно. И на сегодняшний день мы можем их только поблагодарить.
Ну а в текущей работе, конечно, есть проблемы. Они возникают: в таком деле не может не быть проблем. Должен Вам сказать, что руководство правоохранительных органов, Вооруженных Сил видит эти проблемы. Мы в ежедневном режиме все это обсуждаем, вот и сегодня тоже этим занимались. И мы вносим коррективы.
Н.Сванидзе: Международная ситуация, связанная с Чечней, и отношение западного сообщества к России. Приезжал [председатель Парламентской ассамблеи Совета Европы] лорд Рассел Джонстон. И, насколько можно было определить, он ехал с несколько другим отношением к тому, что происходит на Северном Кавказе, чем то, с каким им он уезжал. Он сказал, что не будет рекомендовать исключить Россию из Совета Европы. Ваш комментарий к этому визиту? Вы много общались с этим международным чиновником.
В.Путин: Я общался не только с Расселом Джонстоном, я общался со всей делегацией. Их было много, по‑моему, человек 15–16. Действительно мы долго говорили. Я не пожалел на это времени, потому что считаю это важной составной частью наших усилий на Кавказе, важной и в некоторой степени отстающей от того, что мы делаем в военно-политической области внутри страны. Я имею в виду международный аспект происходящих событий. Судя по тому, что глава делегации говорил перед отъездом из России, он действительно во многом свою позицию изменил. И это не может не вызывать удовлетворения.
Но это говорит и о другом. Это говорит о том, что мы явно недорабатываем в этой сфере. Ведь да, конечно, есть на Западе люди, которые из геополитических соображений всегда будут критиковать и всегда будут занимать антироссийскую позицию – к сожалению, такие люди есть, мы должны это признать. Но в значительной своей части международная общественность не понимает происходящих там событий, находится под впечатлением внешней «картинки» и под влиянием пропаганды террористов. Ведь это очень просто сделать: по существу, бандиты подменяют свои амбициозные террористические планы тезисом о национальной независимости – это очень легко вбрасывается в сознание западного обывателя. Но такая ситуация говорит о том, что западный обыватель не понимает всей глубины того, что там происходит, не понимает сути происходящих событий. Это наша явная недоработка. Поэтому когда люди к нам приезжают, встречаются с нами, едут на место, там встречаются с местными жителями, когда у них складывается полная картина происходящих событий, неудивительно, что они меняют свое мнение о сути того, что там происходит. Если это действительно так – а у меня нет оснований подозревать руководителя делегации в неискренности, – то мы можем этому только порадоваться. Вопрос в том, сможет ли он и члены его делегации донести то мнение, которое у них сложилось после поездки в Россию, до всех членов Парламентской ассамблеи Совета Европы – смогут ли они это сделать, смогут ли они повлиять в нужную сторону для того, чтобы международное сообщество несколько развернулось в сторону России, с пониманием отнеслось к тому, что там происходит, и понимало бы, что мы боремся не с чеченским народом, а с международным террором и самыми крайними проявлениями идеологического и религиозного экстремизма.
Н.Сванидзе: На Ваш взгляд, сейчас можно говорить о том, что западное сообщество, во всяком случае, может быть официальная его часть, начало разворачиваться в сторону России – и изменение позиции господина Рассела Джонстона в этой связи может быть показательным?
В.Путин: Мне бы очень хотелось на это надеяться.
Н.Сванидзе: Если это так, не может ли это быть связано с изменением Вашего личного должностного статуса, то есть они Вас перестали воспринимать как премьер-министра, которого могут назначить, могут снять с должности, и теперь воспринимают Вас как исполняющего обязанности Президента и вполне вероятного будущего главы государства. На Ваш взгляд, это может играть серьезную роль в отношении к тому, что происходит в России?
В.Путин: Думаю, что самую серьезную роль играет позиция народа России. И после парламентских выборов, мне кажется, на Западе наступило осознание того, какую линию поддерживает основная масса населения нашей страны. А не считаться с народом России невозможно. Думаю, что это самое главное.
Что касается изменения моего собственного служебного положения – без комментариев.
Н.Сванидзе: СНГ. Сейчас председателем Совета глав государств СНГ остается Борис Николаевич Ельцин, и следующий председатель должен быть от страны, начинающейся с буквы, следующей по алфавиту после «Р». Затем идет «Т», то есть Таджикистан. Значит, по идее, следующим председателем должен стать Президент Таджикистана. Но, во‑первых, Таджикистан, при всем моем уважении, страна не очень большая. И есть мнение, что это может повлиять не в лучшую сторону на ситуацию внутри СНГ: усилятся центробежные тенденции. И Президент Белоруссии Александр Лукашенко только что выдвинул предложение о Вашем избрании на эту должность. Каково Ваше мнение на этот счет?
В.Путин: Вообще, по‑моему, по алфавиту после «Р» идет «С», а уже потом идет «Т». Но страны с названием, начинающимся на букву «С» действительно нет, поэтому дальше по очереди идет Таджикистан.
Думаю, что все действия должны быть направлены на укрепление Содружества Независимых Государств. Что касается вопроса об избрании руководителя Совета глав государств, то Вы действительно задели очень чувствительный вопрос, поскольку Россия довольно долго занимала это место. Практически все эти годы Борис Николаевич Ельцин возглавлял Совет глав государств. Но на данный момент я не Президент Российской Федерации, а исполняющий обязанности. Но это кадровое решение – оно знаковое – все‑таки будет зависеть от руководителей стран Содружества, от президентов, которые соберутся здесь 25 января на саммит. Как они решат, так и будет.
Н.Сванидзе: Владимир Владимирович, сейчас много говорится о том, что Вы отказываетесь от Ваших запланированных зарубежных визитов, в частности от визита в Германию, в Италию и Великобританию, если не ошибаюсь.
В.Путин: Совершенно верно.
Н.Сванидзе: Связывают это в основном с тем, что в нынешней ситуации Вы одновременно и исполняющий обязанности Президента, и действующий премьер-министр. И, таким образом, если Вы выезжаете за границу, то страна сразу остается и без Президента и без премьера, поэтому Вы не ездите. Правда ли это?
В.Путин: Да, конечно. Действительно, согласно практике последних лет Президент и Председатель Правительства одновременно территорию России не покидают. В этом есть определенный смысл. И я не собираюсь нарушать этот порядок.
Но есть и другие соображения. Они, по‑моему, естественные и лежат на поверхности. 26 марта у нас выборы Президента. Кто будет Президентом страны, пока непонятно, неясно. Что же мы будем ездить и ставить наших партнеров в какое‑то неловкое положение. Сегодня они будут беседовать со мной, а через два месяца появится какой‑то другой руководитель страны, может поменяться Правительство. И все нужно будет начинать с начала. Думаю, что это некорректно.
Но это не значит, что мы должны прекращать наше сотрудничество, развитие отношений с теми странами, которые Вы назвали, но не только с ними, но и с другими государствами. Это компенсируется известным способом. И Вы знаете, что недавно я встречался с министром иностранных дел Италии, вчера – с министром иностранных дел Федеративной Республики Германия. Также намечается визит министра иностранных дел Франции, государственного секретаря Соединенных Штатов. Мы пригласили, приглашение принято – мы готовим визиты Генерального секретаря НАТО и Генерального секретаря ООН. Совсем недавно также в Москве был министр обороны Китайской Народной Республики. Так что международная жизнь у нас развивается довольно активно, и ущерба от того, что я отложил эти визиты, не наносится.
Н.Сванидзе: Владимир Владимирович, в связи с предстоящим визитом в том числе руководителя НАТО можно ли сделать вывод о том, что в отношениях России и НАТО отмечается определенная положительная динамика?
В.Путин: Мы по‑прежнему выступаем за то, что мир должен быть многополярным. Но на Ваш вопрос я отвечу положительно: да, такая динамика есть.
Н. Сванидзе: Спасибо.