Вопрос: Когда Вы решили, что именно Михаил Фрадков будет премьер-министром и почему? Наверняка рассматривалось несколько человек. Какими качествами он выделился среди других кандидатов? И чем Вас не удовлетворяло Правительство Михаила Касьянова?
В.Путин: Прежде всего хочу сказать, что у меня не было неудовлетворенности от деятельности Правительства Касьянова. Просто я глубоко убежден, что время от времени нужно кадровый состав таких ключевых структур в государстве обновлять. У нас по Конституции Президент может избираться дважды на четыре года. За эти возможные восемь лет частить нельзя, но обновлять кадровый состав высших органов власти полезно. Люди привыкают к своему высокому положению, обрастают всякими рыбами-прилипалами, клевретами, устаревшими идеями и начинают излишне дорожить своим местом, вместо того чтобы активно работать и думать о развитии отрасли и страны в целом. Это неизбежное сопровождающее любой бюрократической структуры. Поэтому, повторяю, нельзя суетиться и заниматься кадровой чехардой. Нужно к людям относиться бережно, но плановые замены нужны. Это первое.
Второе. За последний год было очевидно, что динамика в работе Правительства Касьянова утрачивается. Мы с ним говорили об этом откровенно, у нас с ним очень добрые отношения и сегодня тоже. Он сам согласился с тем, что за последние полгода, как он сказал: «Думаю, что Вы правы – динамика была утрачена». Но я думаю, что не за полгода, а за год. Уже все начали думать о выборах. И, это существенный такой элемент, не могли решиться на административные преобразования, не могли решиться на более важные вещи в сфере экономики, социального развития. Это вторая причина, может быть, самая главная.
Что касается Михаила Фрадкова, то мы с ним знакомы были не близко, но достаточно давно. Я с ним познакомился примерно в 1995 году, когда работал в Санкт-Петербурге и, как вы знаете, курировал там внешнеэкономические связи города. Михаил Фрадков был в это время первым заместителем Министра внешнеэкономических связей Российской Федерации. У нас никаких деловых отношений не было, а знакомство произошло в необычном формате – он приезжал в Санкт-Петербург навестить своего младшего сына, который учился в суворовском училище.
Должен сказать, что это произвело на меня тогда очень сильное впечатление, потому что в то время, когда кто‑то из наших высших руководителей занимался строительством России, очень многие из так называемых элит занимались растаскиванием всего того, что можно было растащить и куда‑нибудь под корягу упрятать. И когда в этих условиях человек своего родного сына не пристраивает в какое‑нибудь теплое местечко, а отправляет в другой город, да еще и в суворовское училище, не скрою, что это произвело на меня благоприятное впечатление. Повторяю, никаких ни личных, ни служебных отношений у нас не возникло. Только позднее, когда я уже работал в Москве, эпизодически на горизонте мы друг у друга появлялись. Но, работая в Главном контрольном управлении Президента, я имел возможность получать и получал информацию о деятельности различных министерств и ведомств, в том числе тех ведомств, в которых работал Фрадков. Его характеристики, стиль и результаты работы, нацеленность на результат, личные качества как человека порядочного не вызывали сомнения уже тогда, когда не стоял даже вопрос о его каком‑то особом назначении, продвижении куда‑то. Отношение это складывалось постепенно из абсолютно объективной и приходящей из разных источников информации. Как вы знаете, потом он год работал в «Ингосстрахе», вернулся в Правительство – практически работал в одном и том же ведомстве, которое просто меняло вывески. Это было сначала Министерство внешнеэкономических связей, потом Министерство внешнеэкономических связей и торговли, потом, по‑моему, просто Министерство торговли, я уже сейчас даже не помню. Во всяком случае, это было одно ведомство. И, повторяю, работал он там очень неплохо. Затем, работая на других должностях, я уже ближе познакомился с его деятельностью. Затем Фрадков работал в налоговой полиции. Эта была уже работа практически под моим контролем. Так что у меня была и предыстория отношений с ним. И информация была достаточно объективной.
А когда возникла эта мысль, могу вам сказать. Когда принималось решение о том, чтобы передать функции налоговой полиции Министерству внутренних дел, мы с ним довольно долго на этот счет говорили. И он, как любой руководитель ведомства, конечно, рассказывал о том, как работает эта служба, насколько она важна и нужна стране и т. д. Я все это внимательно выслушал, а потом спросил: «Михаил Ефимович! А теперь забудьте, что Вы руководитель, и скажите: если действовать из интересов государства, попробуйте от всего абстрагироваться, как Вы считаете, возможна передача этих функций в МВД? Государство утратит что‑то здесь, приобретет? Только по‑честному». Он ненадолго задумался и говорит: «Если по‑честному, то потерь не будет. Мне трудно произносить это вслух, за мной люди. Я просто надеюсь, что при любых решениях люди не пострадают. Лучшие люди будут сохранены, их функция будут сохранена». Он сделал еще ряд предложений по поводу того, как это должно быть сделано. Но это тоже был такой дополнительный штрих к его портрету. Это первое.
Второе. Это была уже следующая встреча. Я спросил, где бы он хотел работать, если решение о реорганизации функций налоговой полиции будет принято. Есть разные варианты: либо в Москве, в стране, либо за границей. Я говорю ему, я не знаю пока, где в Москве: в Правительстве, в каких‑то других структурах, не могу сейчас сказать. Но за границей точно могу сейчас сказать – это очень интересное достойное место. Я сразу назвал – это представитель Евросоюза. Ответ тоже был, мне кажется, очень правильный. Он говорит: не знаю, что Вы можете найти здесь, но я не хочу уезжать из страны. Ему пришлось уехать, потому что уже в ходе третьей беседы я пригласил его и сказал: я все понимаю, но Вы мне сейчас нужны там. Это очень важное направление, и нам трудно найти человека, который бы качественно изменил эту работу. Работа с Евросоюзом крайне важна для нас. Это самый крупный наш торгово-экономический партнер. Впереди расширение Евросоюза, у нас много нерешенных проблем. Мы будем с Вами работать в контакте. Будете работать и в Брюсселе, и в Москве. И я бы Вас просил это предложение принять. Он сказал: хорошо, я согласен. Так что в ходе всех этих дискуссий, по сути, решение было принято окончательно. Разумеется, он об этом не знал. Узнал же за несколько дней. Я вызвал Фрадкова в Москву под предлогом обсуждения нашего взаимодействия с Евросоюзом и предстоящих встреч с руководством ЕС. Для него это было полной неожиданностью. Но он согласился.
Вопрос: Как Вы оцениваете первые итоги деятельности нового Правительства?
В.Путин: Положительно. Пока говорить о каких‑то результатах рано. Но я положительно оцениваю стиль, который складывается в руководстве Правительства. И положительно оцениваю то обстоятельство, что работа по реорганизации самого Правительства не мешает окончательной выработке содержательных решений экономического и социально-политического характера и продвижению их в жизнь. Михаилу Фрадкову сейчас удалось продолжить работу по реорганизации, причем на принципах, которые заложены в рамках этой реорганизации. Как вы догадываетесь, есть много желающих эти принципы отодвинуть куда‑то в сторону, а самим жить так, как они считают нужным. Михаилу Ефимовичу Фрадкову удается, с одной стороны, выдерживать этот заданный темп и принципы реорганизации, а с другой стороны, не утратить движение по поводу выработки и принятия содержательных экономических и социальных преобразований, продвигать их, реализовывать, активно готовить предложения для направления в парламент страны.
Вопрос: Владимир Владимирович! Вы два дня назад подписали указ о реорганизации своей Администрации. Когда Вы принимали решение о реорганизации, какие задачи ставили перед собой и с какой Администрацией Вы хотите работать по итогам всех этих преобразований?
В.Путин: Администрация Президента когда рождалась? В июне 1991 года. Это было время революции. И Администрация рождалась как «штаб революции». Надеюсь, что революций у нас больше не будет – это во‑первых. А это значит, что нам нужен не штаб революции, а нужен эффективный инструмент управления. Но такой инструмент, который соответствовал бы своему предназначению, не забирался бы на поле компетенции других высших органов, таких, как, например, Правительство. Поэтому Администрация должна быть более компактной, содержательной и более управляемой. Управляемой не с политической, конечно, а с административной точки зрения. Поэтому она стала проще: из трехзвенной системы эта структура будет строиться на двухзвенном принципе. У нас были главные управления, потом в рамках главных управлений управления и так далее. Теперь не будет никаких главных управлений, будут только управления и департаменты.
Второе. Мы произвели определенное укрупнение нескольких подразделений – скажем, было управление экономической политики и экспертное управление. Мы их слили, и это будет одно серьезное экспертное управление, задача которого будет не давать указания Правительству и не вмешиваться в компетенцию Правительства, а действительно заниматься экспертными оценками экономического состояния страны, искать какие‑то варианты и предложения по развитию тех или иных сфер и давать соответствующие рекомендации Президенту, которые он может использовать и для работы с Правительством. Но самим, я повторяю, не забираться на правительственное поле. Затем у нас было территориальное управление, как вы знаете, и управление внутренней политики, которые, по сути, занимались параллельной работой. Мы их объединяем. Это будет одно подразделение, как и управление пресс-службы и информации, протокольно-организационное и так далее.
Вопрос: Вчера произошло интересное событие – проведение Форума Кавказа. Хотелось бы у Вас узнать, удовлетворены ли Вы проведением этого форума? Будет ли второй? И обычно такие мероприятия заканчиваются принятием какой‑либо декларации, а вчера такой декларации не было. С чем это связано?
В.Путин: Это действительно первый опыт подобного рода. Инициатива, как я уже вчера сказал, исходила от самих руководителей регионов Кавказа. Первый импульс дал Александр Сергеевич Дзасохов. Он настаивал, чтобы мероприятие прошло во Владикавказе. Скажу откровенно, поскольку многие хотели принять форум у себя, чтобы не вызывать ревность в регионах в отношении друг друга, я решил это сделать здесь, на нейтральной территории. Кроме того, мне здесь удобнее работать, поскольку здесь вся система отлажена, система связи – полностью связь с Генеральным штабом, Министерством обороны и так далее.
Я доволен и тем, как проходило это мероприятие, и его результатами. Мы не планировали принятия никаких деклараций. Смысл ведь не в принятии какого‑то документа, а в том, чтобы идеи, которые обсуждены в ходе мероприятия, внедрялись не только в сознание, но и в практическую жизнь нашей страны.
Почему я, собственно говоря, начал с юга. Мне кажется, что и вам, и вашим читателям и зрителям это вполне понятно. К сожалению, очень многие проблемы, с которыми Россия сталкивается сегодня, рождаются на юге. Собственно говоря, так было, наверное, всегда в истории нашей страны. Я сейчас не буду их все перечислять – они всем хорошо известны. И насколько нам удастся решать эти проблемы именно здесь, в значительной степени почувствует на себе и вся Россия. Но для того, чтобы здесь действовать эффективно, находить эффективные решения, одного жесткого администрирования, тем более силовых методов воздействия через правоохранительные органы, тем более через армию, недостаточно.
К сожалению, мы дошли лет 5–7 назад до такого состояния, когда были вынуждены применять и Вооруженные Силы, и правоохранительные органы в достаточно жестком режиме. Несмотря на все проблемы, которые еще не решены, мы из этого состояния вышли. И сейчас другой этап. Сейчас нужно и можно, уже опираясь на общественность, на религиозные и другие организации, переходить к следующему, более основательному этапу работы. Это такой первый опыт, но необходимый для того, чтобы расширить базу поддержки наших усилий. И людям понравилось, и мне очень хочется, чтобы не только вы, те, кто приехал вместе со мной из Москвы, но и региональные СМИ эти идеи подхватили, чтобы они ими прониклись и хотели бы их внедрять дальше в сознание народов, которые здесь живут. Потом люди, которые приехали сюда и участвовали в работе форума, – это люди влиятельные в тех средах, которые их как бы выдвинули наверх. Это и религиозные деятели, и общественные, руководители казачества, работники образования, культуры и т. д. Я удовлетворен, потому что, мне кажется, люди говорили от души о том, что бы они хотели иметь на Кавказе. Заметно, что до умиротворения еще далеко, еще много болевых точек, не хочу сейчас даже их озвучивать. Это очень полезно, потому что задремать сладко, полагая, что все сделано, было бы ошибкой.
Вот делегации Северной Осетии-Алании и Ингушетии полетели вместе на одном самолете. И как мне сказал Дзасохов – это звучит, может быть, несерьезно, на самом же деле имеет значение, – он говорит: «Я уже дал команду, чтобы в аэропорту стол накрыли». Это мелкие шаги, мелочь, которая, однако, может иметь продолжение и многого стоит. Мы сейчас в таком состоянии, когда мелкими, но взвешенными, продуманными шагами можно окончательно убрать те шероховатости, с которыми мы еще сталкиваемся, которые мешают нам развиваться. Но убрать другими средствами, не силовыми, не правоохранительными, а политическими. И мне кажется, поскольку здесь острый регион с потенциально большим количеством возможных конфликтов – здесь такой форум сам по себе востребован. Но я думаю, что и в других федеральных округах это вполне можно было бы практиковать – встречаться не только с начальниками, президентами и губернаторами, а проводить такие форумы с привлечением общественности. Потому что в каждом федеральном округе есть свои сложности, свои проблемы, привлекая общественность для решения которых можно попробовать поискать и наверняка можно найти не только сами способы решения, но и инструменты, для того чтобы достичь цели.
Вопрос: Как Вы оцениваете миссию Ю.Лужкова в Аджарии? Какова, на Ваш взгляд, вероятность, что там удастся избежать военного решения конфликта. Что должна сделать Россия?
В.Путин: Я уже давал оценку результатам его поездки. Она положительная. Я не думаю, а уверен, что его присутствие сыграло положительную роль и, может быть, в достаточно критической ситуации способствовало тому, что не возникло вооруженного конфликта и не было человеческих жертв.
Не только я, и руководители Грузии, Президент Грузии положительно оценили усилия Юрия Михайловича Лужкова. Это понимает и аджарская сторона, хотя нелегко было наладить контакт между аджарским руководством и грузинским. Я могу заверить вас в том, что он сыграл очень большую роль именно в том, чтобы этот контакт состоялся. Без всяких скидок, его за это можно только благодарить.
Что касается будущего грузино-аджарских отношений. Во‑первых, это внутреннее дело самой Грузии. Мы не собираемся никак вмешиваться. Во‑вторых, если вы обратили внимание, наша военная база в Аджарии никак не была втянута в этот конфликт. Это особо отметил президент Грузии в нашем телефонном разговоре. Мы и дальше будем действовать таким образом – не будем втягиваться в эти конфликтные ситуации. Разумеется, нам бы очень хотелось, чтобы все спорные вопросы были разрешены, безусловно, только мирным путем. Наш МИД вспомнил о Карском договоре, который был подписан при участии России. В этом смысле мы вправе считать себя в известной степени гарантами этого договора, в котором закреплено, что Аджария является неотъемлемой частью Грузии. Мы исходим из этого принципа территориальной целостности Грузии. Вместе с тем там также указано, что Аджарии будет предоставлена широкая автономия, свобода использования батумского порта, другие положения, которые никто не отменял. Мы исходим из этого. Мы будем всячески способствовать тому, чтобы территориальная целостность Грузии была сохранена, и тому, чтобы, повторяю, все спорные вопросы были разрешены мирным путем.
Мы находимся в контакте с руководством Аджарии, я лично нахожусь в контакте с президентом М.Саакашвили. У нас с ним установились добрые, партнерские отношения, мы в постоянном телефонном контакте. Мы не претендуем ни на какую исключительность, но готовы сыграть положительную роль, если потребуется.
Вопрос: Скажите, пожалуйста, можно вернуться к Саакашвили? Вы сказали, что у Вас с Саакашвили сложились хорошие отношения.
В.Путин: Да, ровные, хорошие рабочие отношения.
Вопрос: А визовый режим может быть отменен?
В.Путин: Визовый режим не связан с плохими или хорошими отношениями с руководством Грузии лично. Он связан с проблемами борьбы с терроризмом. Связан с тем, что с прежним руководством Грузии нам никак не удавалось наладить совместную работу на территориях, прилегающих к нашей границе со стороны Чеченской Республики. Михаил Николаевич Саакашвили сам выступил с предложением придать этой совместной работе на антитеррористическом направлении в целом новое качество. Причем это предложение очень смелое, далеко идущее. Если оно будет реализовано, это действительно выведет отношения Грузии и России на новый качественный уровень. Я без всякого преувеличения это говорю. Сейчас российские и грузинские специалисты совместно работают над реализацией его предложений. Я всячески их поддерживаю. Это и совместное патрулирование границы, и совместное проведение спецопераций, и некоторые другие формы взаимодействия, еще более глубокие. У нас нет никакой цели, кроме одной – избавиться от баз тыловой поддержки бандформирований, которые до сих пор находятся на территории Грузии, бандформирований, время от времени осуществляющих вылазки на территорию России.
Повторяю, Михаил Николаевич выразил не только готовность, но и выступил с некоторыми инициативами по улучшению и углублению этой работы. Если это все будет происходить в действительности, на практике, то тогда оснований для сохранения визового режима не останется.
Вопрос: Как Вы считаете, есть ли какие‑то перспективы невоенного решения грузино-абхазского вопроса?
В.Путин: Я думаю, что если и есть какие‑то способы решения абхазской проблемы, то только не военные. Военный способ не существует. Он приведет только к дальнейшему ухудшению ситуации и к разрастанию пропасти между Абхазией и остальной частью Грузии. А мирные способы, на мой взгляд, конечно, существуют. Для этого обе стороны должны признать законные интересы друг друга и найти компромисс. Мне представляется, что это возможно.
Вопрос: Скажите, вот Вы с высоты Вашего четырехлетнего президентства не считаете, что Саакашвили слишком резко начал? Вот эта борьба с коррупцией какая‑то, история с Аджарией, с Абхазией, с Осетией. Должен ли президент вообще так начинать?
В.Путин: Способ действия руководителя государства в значительной степени зависит не только от его личных качеств, но зависит еще и от обстоятельств. И мне очень трудно сказать, адекватны ли действия грузинского руководства тем обстоятельствам, в которых Грузия сегодня находится. Мы знаем, что и коррупция там очень велика, социальная сфера в развале. Я не знаю, адекватно это сегодняшней ситуации в Грузии или нет. Может быть, по‑другому и нельзя действовать, чтобы добиться результата. Я не считаю себя вправе давать оценки деятельности руководителя другого государства.
Вопрос: А вот инициатива губернатора Ткачева. То, что он отправил в отставку администрацию Краснодарского края, – это нормально, но то, что объявлено конкурсное замещение этих вакансий, как Вы полагаете, это может быть распространено на другие регионы?
В.Путин: Может. Все зависит от практики того, как это будет сделано. Идея сама по себе, конечно, интересная, перспективная. У нас же Кириенко это делает в своем округе. И он нашел много интересных молодых людей, грамотных, энергичных, желающих работать на госслужбе. Он рассказывал, что даже сам был удивлен этим результатом. Поэтому, если там это возможно, почему здесь нельзя сделать? Можно, только, естественно, все зависит, как я уже сказал, от того, как на практике это будет реализовано.
Вопрос: В продолжение международной темы. В ближайшее время в Россию должны прилететь два европейских лидера – Жак Ширак и Герхард Шредер. Что вы будете обсуждать?
В.Путин: Германия – наш крупнейший торгово-экономический партнер в Европе и вообще самый крупный экономический партнер. Объем экономических связей России с Германией больше, чем с США, – свыше 20 миллиардов евро, поэтому регулярные встречи с руководством Германии абсолютно обоснованы и нужны как России, так и ФРГ. Поэтому основной темой встречи будет, конечно, экономическая составляющая.
То же самое и с Францией. У нас там есть очень интересные направления – высокотехнологичные, где Россия чувствует себя уверенно и, больше того, даже в известной степени чувствует себя лидером. Это, в частности, военная авиация. У нас впервые с такой крупной западной страной, как Франция, вы знаете, сделан совместный военный самолет. У нас развиваются отношения в области освоения космического пространства. Мы благодарны странам Евросоюза, прежде всего ФРГ, Италии и Франции, за поддержку участия России в пусках космических ракет с космодрома Куру. Вы знаете, мы выделили необходимые ресурсы, для того чтобы этот проект был реализован. У нас в военной области с Францией развиваются отношения. Я только что встречался с командующим Черноморским флотом. Как было сказано, намечаются учения с Италией, но такие планы есть и с французскими ВМС. Так что и с Президентом Франции, и с Федеральным канцлером Германии – имеется большой список вопросов, которые мы будем обсуждать. Кроме всего прочего, вы знаете их решения по поводу визового режима, что для нас также крайне важно. Для нас было бы в высшей степени интересно закрепить те позиции, которые Франция и Германия занимают в связи с расширением ЕС с точки зрения строительства отношений с Россией. И не только закрепить, но и перенести, насколько это возможно будет, и на площадку всего Европейского сообщества.
Ну и, наконец, небезынтересно будет узнать, как развивается процесс принятия европейской конституции с точки зрения Франции и Германии. Мы с вами знаем, что этот процесс идет непросто. В муках рождается этот документ, но Россия все‑таки заинтересована в том, чтобы на европейском пространстве был какой‑то мощный центр, с которым мы могли бы решать проблемы двусторонних отношений на прочной основе. На сегодняшний день ситуация так складывается, что нам часто не с кем разговаривать. Через каждые шесть месяцев меняется председатель, а вы знаете, как у нас в народе говорят, что новая метла по‑новому метет. Надумаем, напланируем, а специалисты меняются, появляются новые приоритеты, старые куда‑то задвигаются. Сложно работать! Поэтому, чем стабильнее будет ситуация в Европе, тем это будет полезнее России. Кроме того, мы должны знать, что происходит в Европе, понимать эти процессы. Нам это, в частности, небезынтересно с учетом того, что мы сами пытаемся строить отношения на постсоветском пространстве. Все сложности и все достижения интеграционного характера, которые происходят в Европе, мы должны учитывать и по возможности применять их у себя.
Вопрос: Расскажите, пожалуйста, о Ваших экономических задачах.
В.Путин: Если я вам сейчас все расскажу, то тогда будет неинтересно.
Вопрос: Расскажите в общем.
В.Путин: А в общем я уже несколько раз говорил, а теперь пора сказать и конкретно. Думаю, что на совместной коллегии Минэкономики и Минфина было сказано много конкретных вещей. Сейчас нужно это все еще переварить, нужно все это еще и еще раз объяснить и нужно, чтобы это было понятно.
Опять вернусь к разговору с командующим. Я его спросил: «На флоте поняли предложения по ипотечной системе обеспечения военнослужащих жильем?». Он говорит: «В целом все очень интересно, но в деталях пока не разобрались». Значит, здесь нужны люди, которые приедут и точно расскажут, чтобы было понятно, что через три года военнослужащий имеет право получить в собственность квартиру. Раньше в течение 20 лет накапливалось право получить эту квартиру. 20 лет прошло. Право есть, а квартиры нет. Как в известном анекдоте – приходит бабка к адвокату и говорит: сынок, я право имею? – Имеешь. – Нет, погоди, говорит бабка, дослушай до конца: я имею право… – Да имеешь, бабка, имеешь. – А могу?.. – Нет, бабка, не можешь. Вот и с квартирами для военнослужащих было то же самое. А теперь накапливаться с 1 января 2005 года будут не права на квартиру, а деньги, причем накопленных денег должно быть достаточно, чтобы через три года человек сразу же получил небольшую, скромную, но все‑таки квартиру в собственность. И он сможет ею распоряжаться. Не только будут накапливаться дальше деньги на выплату за эту квартиру, а он сможет сдать ее в аренду. Сколько стоит аренда в месяц в Москве однокомнатной квартиры? 9–10 тысяч рублей в месяц, а в некоторых местах и больше. Так вот, у него будут накапливаться деньги для выплаты за квартиру, которую он приобрел. И через пять лет он сможет поменять и месторасположение, и саму квартиру, если захочет, потому что система ипотечного кредитования очень мобильна. Квартиру можно будет сдать в систему ипотеки и от этой системы получить другую квартиру в любом регионе страны. В эти вещи нужно въехать, понять.