Программа форума 2012 года рассчитана на три дня и включает в себя сессии, посвящённые обсуждению стратегических приоритетов развития России в условиях изменений на глобальных экономических рынках, созданию Единого экономического пространства и вступлению России в ВТО.
Форум «Россия зовёт!» проводится ежегодно с 2009 года и направлен на развитие эффективного диалога между российским бизнесом и международными инвесторами, а также на привлечение иностранных инвестиций в российскую экономику.
* * *
Стенографический отчёт о пленарном заседании Инвестиционного форума «Россия зовёт!»
В.Путин: Добрый день, уважаемые дамы и господа!
Я очень рад вас видеть и приветствовать вновь в Москве представителей ведущих компаний, крупных предпринимателей, инвесторов.
Несмотря на свою молодость, форум, организованный по инициативе банка ВТБ, уже стал заметным событием и в экономической жизни нашей страны, да и в международном календаре подобных мероприятий. Он служит хорошей площадкой для прямого обсуждения комплексных вопросов развития экономики, для выработки новых подходов к реализации инвестиционной политики.
Девиз Форума «Россия зовёт!» отражает характер нашей политики открытости, партнёрства. Мы стремимся к тому, чтобы вкладывать капиталы в Россию, работать в России, создавать здесь новые рабочие места, производства было максимально выгодно. Видим в этом показатель реальной конкурентоспособности нашей страны, эффективности всех основных государственных и экономических институтов.
Главный вопрос в том, что нужно сделать в первую очередь, чтобы Россия стала центром притяжения иностранных, да и не только иностранных, а в первую очередь и наших собственных внутренних инвестиций и капиталов, получила необходимые ресурсы для модернизации и дальнейшего подъёма экономики. У нас сегодня накоплен внушительный потенциал для стабильного развития. Мы в числе мировых лидеров по ключевым показателям макроэкономической устойчивости. Госдолг, как вы знаете, составляет всего около 10 процентов от ВВП, а долг иностранным инвесторам, нашим кредиторам – 2,5 процента всего. Золотовалютные резервы к концу сентября достигли 522 миллиардов долларов США. Инфляция опустилась ниже 7 процентов: в прошлом году, мы неоднократно называли эти цифры, – 6,1 процента, самая низкая инфляция за последние 20 лет. И мы планируем, что к 2014 году она не должна превысить 5 процентов. Подавление инфляции, таргетирование её остаётся для нас одной из приоритетных задач.
Форум «Россия зовёт!» служит хорошей площадкой для прямого обсуждения комплексных вопросов развития экономики, для выработки новых подходов к реализации инвестиционной политики.
Даже в период глобального кризиса мы не ограничивали свободу движения капитала, хотя, конечно, искушения такие были, и эксперты нам говорили об этом, что в принципе, чтобы защитить себя, можно было бы пойти на эти ограничения, но мы не сделали этого, потому что считали, что тактические потери могут обернуться стратегическими. И лучше потерпеть, лучше собраться с силами, но выстоять в этой сложной ситуации.
В 2009 – 2011 годах приток инвестиций составил около 3 процентов ВВП. Это выше среднемирового уровня. Для сравнения, в европейских странах, в Бразилии, в Китае, в Индии значение этого показателя за тот же период не превысило двух процентов ВВП. При этом основными источниками поступления инвестиций в Россию помимо традиционных оффшорных зон стали Германия, Франция, Швеция, Нидерланды. Мы понимаем, что Нидерланды наряду с Кипром – это тоже такой транзит наших собственных капиталов, репатриация. Собственно говоря, и это тоже неплохо.
Сегодня, несмотря на замедление роста практически во всех соседних регионах, наша экономика продолжает расти. По данным Минэкономразвития, за первые 8 месяцев текущего года ВВП увеличился на 4 процента, и, по мнению экспертов, такая динамика в среднем сохранится в ближайшие три года. Это ниже, чем было до кризиса, однако этот рост гораздо более сбалансированный, более качественный. И вообще, он есть – это уже хорошо, что в современных условиях не так часто наблюдается. Хочу особо подчеркнуть, этот рост не основан на постоянном увеличении цен на нефть и наращивании внешнего долга и банками, и корпорациями. То есть это рост в значительной степени вычищенный от сырьевых доходов и долговых «пузырей». Естественно, не буду здесь дурака валять, конечно – сырьевой рынок держится неплохо, оказывает положительное влияние на нашу экономику, но всё‑таки так катастрофически не растёт, а держится ровно.
Вместе с тем мы учитываем и серьёзные риски, связанные с неопределённой ситуацией на внешних рынках. Нас не может не беспокоить, что экономика некоторых европейских стран, а Евросоюз, как вы знаете, наш крупнейший торгово-экономический партнёр: более 50 процентов торгового оборота приходится на страны Евросоюза, – так вот, в некоторых европейских странах мы наблюдаем абсолютно очевидную рецессию. Снижаются темпы роста промышленного производства и ВВП в Китайской Народной Республике, в целом ряде государств нарастает социальная напряжённость, что само по себе плохо, но это и на экономике отражается негативным образом.
Конечно, мы рассчитываем, что принимаемые нашими партнёрами меры позволят улучшить положение дел. Но, со своей стороны, будем максимально страховаться от любого негативного развития событий и в европейской, и в глобальной экономике.
Так, при подготовке бюджета на 2013 год и на период до 2015 года впервые было применено так называемое бюджетное правило. Мы начали его разрабатывать ещё года два назад, говорили об этом. Фактически основные параметры этого правила выработали ещё к концу прошлого года, и вот сейчас Правительство его сформулировало окончательно и приняло. Его логика заключается в том, что зависимость российского бюджета от мировых цен на нефть должна снижаться. И это будет долгосрочной, устойчивой тенденцией.
Так, уже в ближайшие три года ненефтегазовый дефицит снизится с 10,5 процента ВВП в 2012 году до 8,5 процента в 2015 году. Надо сказать, что это бюджетное правило – это и необходимость для нас, потому что доходы от нефтегазового сектора так или иначе всё равно будут снижаться, и мы просто обязаны это учитывать в нашей бюджетной политике.
В случае серьёзного изменения внешних условий в 2013 году предусмотрены антикризисные страховочные меры включая механизмы перераспределения бюджетных ассигнований – например, возможность докапитализации в банковской системе в объёме до 150 миллиардов рублей. Повторяю, это если потребуется это сделать в условиях кризиса. Но будем рассчитывать, что этого вообще не произойдёт. Но, если потребуется, это может быть сделано путём обмена облигаций федерального займа на ценные бумаги банковских кредитных организаций. Кроме того, в отдельных значимых и стратегических отраслях компаниям могут быть предоставлены и дополнительные госгарантии.
В комплексе эти меры позволят стабилизировать экономику практически при любом развитии ситуации. Но главную гарантию стабильности мы, конечно, видим в поддержке курса на экономический рост, на поощрение деловой активности, торговли и инвестиций.
И в этой связи отмечу важнейшее событие этого года – вступление России во Всемирную торговую организацию. Для нас участие в этой организации является одним из ключевых внешнеэкономических приоритетов. Рассчитываем, что этот шаг позитивно повлияет на настрой инвесторов, откроет дорогу перспективным долгосрочным проектам. Мы исходили всегда из того, что вступление в ВТО делает нашу экономику и правила, по которым она функционирует, более прозрачными и понятными для инвесторов из любой страны мира – члена организации. В ближайшие годы намерены вступить и в Организацию экономического сотрудничества и развития.
Мы стремимся к тому, чтобы вкладывать капиталы в Россию, создавать здесь новые рабочие места, производства было максимально выгодно. Видим в этом показатель реальной конкурентоспособности нашей страны, эффективности всех основных государственных и экономических институтов.
Уважаемые дамы и господа! Сегодняшняя позитивная динамика российской экономики, накопленный запас прочности и резервы позволяют нам ставить новые масштабные задачи. При этом мы понимаем, что простых решений, лёгких факторов роста нет. Ещё три-четыре года назад в мире сохранялись иллюзии, что глобальные проблемы можно развязать достаточно быстро. Но сейчас практически все понимают и говорят об этом вслух: для того, чтобы выйти из существующих проблем, нужны время и нетривиальные подходы. Чтобы окончательно выйти из сложившейся ситуации, нужно серьёзно менять саму модель экономического развития. Такие изменения коснутся практически всех экономик мира. И попытки цепляться за старые рецепты будут только консервировать проблемы. Необходимо стимулировать структурные изменения, создавать условия для возникновения новых секторов экономики, искать современные источники роста.
Мы прекрасно понимаем, что это требование прямо относится и к нашей экономической политике. На фоне глобальных изменений, в том числе и в энергетическом секторе, мы должны кардинально ускорить процессы диверсификации национальной экономики и её технологическое обновление, что чрезвычайно важно.
Нужно переходить к новому технологическому укладу. Ресурсы роста за счёт использования ранее созданных мощностей практически исчерпаны. Об этом говорит и низкая по масштабам последних 20 лет безработица. Это, мы считаем, конечно, достижение экономическое и социальное, но это и указывает нам на то, что на прежних ресурсах дальше работать уже не представляется возможным. У нас 5,1 процента безработица, один из самых низких показателей в Европе, да и в мире, наверно, тоже. Дальнейший рост возможен только за счёт инвестиций как в создание новых производств, так и модернизацию действующих, и, конечно, вложений в развитие человеческого капитала.
Мы ставим задачу к 2020 году создать или обновить не менее 25 миллионов рабочих мест. Кстати говоря, это инициатива одного из предпринимательских объединений – полагаю, абсолютно правильная. На первый взгляд, это выглядит очень сложно, может быть – даже неподъёмно, но мы вместе с этой организацией и наши эксперты посчитали – это вполне возможно. Имеется в виду не создание совершенно новых, а обновление, реструктуризация уже имеющихся рабочих мест. Всё это вместе может привести к такой большой цифре – 25 миллионов, причём и качественных, и хорошо оплачиваемых.
К 2018 году намерены увеличить производительность труда в 1,5 раза относительно уровня 2011 года, а долю высокотехнологичных и наукоёмких отраслей в ВВП – в 1,3 раза. К 2015 году объём инвестиций должен вырасти не менее чем до 25 процентов ВВП, а к 2018 году – до 27 процентов.
Для достижения заявленных целей мы уже развернули активную работу. Так, совместно с бизнес-сообществом готовятся «дорожные карты» по конкретным направлениям улучшения делового климата. И контролировать их выполнение мы также будем вместе с бизнесом совместно.
Центральная роль в совершенствовании бизнес-климата и привлечении инвесторов принадлежит регионам Российской Федерации. Перед кризисом у нас появилась здоровая конкуренция регионов в стремлении привлечь инвестиции. Регионы-лидеры смогли кардинально поменять структуру своей экономики. В прошлом году Агентство стратегических инициатив под контролем бизнеса приступило к важному пилотному проекту, речь идёт о внедрении в нескольких регионах Стандарта деятельности органов исполнительной власти субъектов Федерации по улучшению инвестиционного климата.
Лучшие практики [работы] с инвесторами должны стать нормой для всех региональных администраций. Приглашаю инвесторов активно сотрудничать и с территориями, и с Агентством стратегических инициатив, вместе определять наилучшие с точки зрения бизнеса подходы к развитию деловой среды.
Ещё раз подчеркну, Россия открыта для прямых иностранных и отечественных инвестиций: инвестиций в промышленность, в сферу услуг, сельское хозяйство, в инновационный сектор экономики. И конечно, мы рассчитываем, что вместе с капиталами на российский рынок будут приходить технологии, управленческий опыт, современные модели организации производств, сетей дистрибуции и обслуживания, которыми обладают наши зарубежные партнёры.
Важнейший приоритет для нас – развитие инфраструктуры национального финансового рынка. Речь идёт о повышении его устойчивости, о создании в Москве международного финансового центра, формировании современных инструментов инвестирования. Всё это позволит нашим компаниям быстрее и проще привлекать капитал как из внутренних, так и из внешних источников.
Уже к ноябрю текущего года должен начать действовать Центральный депозитарий. Его цель – обеспечить иностранным инвесторам вход на внутренний финансовый рынок, сделать систему учёта прав на ценные бумаги более прозрачной и понятной.
С принятием законов «О клиринге и клиринговой деятельности» и «Об организованных торгах» созданы все правовые условия для развития инфраструктурных организаций финансового рынка: бирж и центрального контрагента. Они будут работать в соответствии с международными стандартами, значительно снижая риски для участников рынка.
На повестке дня – отмена полной предоплаты ценных бумаг. В мировой практике технология поставки ценных бумаг и их оплаты через несколько дней после сделки распространена давно. Большинству инвесторов так удобнее. И мы также заинтересованы ввести эту систему как можно скорее. Конечно, я очень надеюсь, что при введении системы будут учтены все минусы и плюсы, и эти нововведения не допустят создания каких‑либо финансовых «пузырей».
Важнейший приоритет для нас – развитие инфраструктуры национального финансового рынка. Это позволит нашим компаниям быстрее и проще привлекать капитал как из внутренних, так и из внешних источников.
Подобные новации между тем сокращают стоимость капитала для российских компаний и экономики в целом, увеличивают ёмкость внутреннего финансового рынка.
Среди решений, определяющих российский финансовый рынок, – объединение бирж ММВБ и РТС. В перспективе это позволит создать единую, в полном смысле слова конкурентоспособную торговую площадку мирового уровня, где будет формироваться цена на российские активы и ресурсы. Отмечу, что многие вопросы совершенствования этой сферы сейчас прорабатываются рабочей группой по созданию в Москве международного финансового центра. Готовится обновлённая «дорожная карта». Рассчитываем, что до конца текущего года она будет утверждена.
На диверсификацию инвестиционных проектов в нашу экономику направлена и деятельность Российского фонда прямых инвестиций. Мы договаривались о том, что будем ежегодно его дофинансировать в объёме 62 миллиардов рублей: в прошлом году направили туда 62 миллиарда, в этом году направим 62 миллиарда. И на следующий год тоже изучим такую возможность. В бюджете 2013 года пока этих денег нет, но мы должны это сделать обязательно. Потому что, я уже об этом говорил, у нас бюджет должен быть не только социальной направленности, но и бюджетом развития. А как это делать без использования таких инструментов, как Фонд прямых инвестиций? Это самый правильный, самый эффективный инструмент, который доказал свою эффективность во всём мире. И у нас он будет работать.
Начиная с момента своего образования в июле 2011 года он уже выделил на финансирование инвестпроектов 7,7 миллиарда рублей, а привлечённые им инвестиции от соинвесторов превысили 25 миллиардов рублей. Серьёзным шагом вперёд стало образование консорциума, в который вошли РФПИ и ряд международных инвестиционных фондов – практически все крупнейшие мировые инвестфонды. Он уже начал вкладывать средства в российские компании, которые планируют разместить акции на объединённой бирже ММВБ–РТС.
Мы намерены стимулировать и внутреннего инвестора – и преодолеть дефицит так называемых длинных денег. Этот вопрос волнует всех. Наша финансовая система пока не готова предложить такие инвестиционные ресурсы в том объёме, в каком это необходимо для развития экономики, но мы хорошо понимаем, что это не только экономический вопрос: от его решения во многом зависит доверие людей к финансовым институтам, к возможностям бизнеса реализовать множество проектов.
Один из источников всем хорошо известен: это накопительная часть пенсий. И надо сказать, что хотя бы в этом большой плюс того, что мы делали в предыдущие годы, когда создали эту накопительную часть. Деньги там накоплены немалые: в этом году там будет около двух триллионов рублей. И нам уже и прежний Министр финансов обещал, и действующий, что мы хотя бы часть этих средств будем направлять на развитие инфраструктуры путём выпуска инфраструктурных облигаций под эти накопленные средства. Надеюсь, что до конца этого года будут сделаны конкретные предложения. Во всём мире такие деньги предоставляются «игроками №1», их на фондовом рынке легко пересчитать: это страховые компании, пенсионные фонды и так далее.
Сейчас широко обсуждается вопрос о создании так называемого мегарегулятора. Это ещё одна проблема, которую я хотел бы затронуть. Правительство предлагает объединить ФСФР на базе Центрального банка в структуру мегарегулятора. У этой идеи много и сторонников, есть и оппоненты (мы только что с коллегами сейчас это обсуждали ещё раз). Я предлагаю банковскому и инвестсообществу, всем заинтересованным сторонам подключиться к обсуждению этого вопроса. Сделать это нужно оперативно. Вопрос кардинального улучшения системы регулирования давно назрел, и с его решением, конечно, лучше не затягивать.
Надо признать, пока наши граждане не обладают достаточной информацией о роли и возможностях финансового рынка. В результате, как правило, вкладывают средства в единственное, что им понятно и чему они привыкли доверять, – в недвижимость либо в иностранную валюту, а в лучшем случае или чаще всего – в кубышку. Поэтому мы будем работать над повышением финансовой грамотности людей, укреплять доверие граждан к финансовому сектору страны, создавать здесь новые инструменты, в том числе защищённые от инфляции.
Актуальной задачей остаётся улучшение корпоративного управления в госкомпаниях. Очевидно, что для компаний это дополнительный бонус. Пока в большинстве компаний, во многих во всяком случае из них, менеджмент явно не дотягивает до лучших показателей. Поэтому Правительству поставлена задача в ближайшее время определить критерии эффективности менеджмента госкомпаний, в том числе используя лучший мировой опыт.
При подготовке бюджета на 2013 год и на период до 2015 года впервые было применено бюджетное правило. Его логика заключается в том, что зависимость российского бюджета от мировых цен на нефть должна снижаться.
И, наконец, ещё один принципиальный момент. Государство продолжит приватизацию предприятий, но будет делать это продуманно. Госактивы будут продаваться по открытым понятным правилам лучшему и самому эффективному собственнику – естественно, по справедливым, рыночным ценам и с учётом текущей экономической конъюнктуры.
План приватизации федерального имущества утверждён. В конечном счёте предстоит реализовать госпакеты и доли практически во всех несырьевых компаниях. Исключение составят некоторые естественные монополии, предприятия ОПК, где государство в обозримой перспективе останется контролирующим акционером.
Особо отмечу, что первое место в программах приватизации крупнейших «голубых фишек» занимают финансовые учреждения – банки. Вы знаете, что в феврале 2011 года был успешно приватизирован 10-процентный пакет акций ВТБ на сумму 3,3 миллиарда долларов США, а в сентябре нынешнего года в частную собственность перешли 7,6 процента акций Сбербанка стоимостью свыше 5,2 миллиарда долларов США. Это одна из самых хороших сделок за последние 10 лет. Насколько я помню, на вложенные 10 лет назад 100 долларов Сбербанк получил, по‑моему, 700 – реально, по объективным показателям, одна из лучших сделок за последние 10 лет. Обе эти продажи прошли в условиях хорошего для нынешнего рынка спроса и по достаточно высоким ценам. Это наглядно показывает, что российские финансовые институты сохраняют привлекательность даже в условиях глобальных проблем мирового финансового рынка.
Уважаемые дамы и господа! Стало аксиомой, что капитал стремится туда, где соотношение риска и доходности считается инвесторами оптимальным. И мировая, и российская экономика сегодня нуждаются в доверии. Завоевать доверие инвесторов – значит открыть новые горизонты развития, именно к этому мы и стремимся.
Рассчитываем, что иностранные и российские инвесторы оценят достижения нашей экономики и сделают ставку на долгосрочное и масштабное инвестиционное сотрудничество. Мы будем к этому стремиться, мы открыты для этого, как я уже сказал.
И в заключение хочу поблагодарить организаторов форума, банк ВТБ, за продолжение традиции проведения столь важных и полезных встреч на нашей территории, в России – в столице России, Москве.
Спасибо большое за внимание.
<…>
В.Путин: Здесь коллеги выступали, начну с нашего друга из Китая. Просто обращаю внимание на то, что им было сказано и потом наш европейский коллега подтвердил: хороший плюс для нас, для нашей экономики, – у нас не только госдолг небольшой (всего 10 процентов, из них 2,5 перед иностранными кредиторами), но у нас ещё дефицит минимальный. Вот что важно. А в прошлом году вообще был профицит 0,8 процента. То есть у нас нет оснований наращивать этот долг. Хотя это совсем не значит, что Минфин не может, используя благоприятную конъюнктуру сегодняшнего дня и относительно небольшие стоимости заимствований для России, выходить с этими заимствованиями, имея в виду как раз возможные турбулентные процессы в будущем, чтобы тогда, когда они станут дороже, уже уходить с рынка заимствований и опираться на внутренние резервы. Такой манёвр вполне возможен. Но фундаментальным преимуществом является соотношение низкого долга и низкой инфляции или отсутствие таковой.
Китайский наш коллега ещё говорил о необходимости для китайской экономики опираться на внутренний спрос. Хороший пример нам в этом смысле даёт Индия. Её ведь практически не затронули все мировые кризисные процессы недавнего времени. Она хороший пример того, как можно опираться на внутренний спрос. Сможем ли мы так замкнуться у себя? У меня большие вопросы в этой связи, потому что для того, чтобы себя чувствовать так уверенно, нам нужно сделать очень важный шаг по диверсификации нашей экономики. А пока она ещё настолько зависит – сейчас об этом ещё скажу – от продаж нефти и газа, как сказал наш американский друг, то всё‑таки возможностей опираться на внутренний спрос пока немного. Но тем не менее это одна из задач, и не только для наших китайских друзей, но и для нас самих.
Надо сказать, что с Китаем у нас развиваются отношения отлично. Торговый оборот [составил] 83,5 миллиарда долларов в прошлом году, и думаю, в этом году будет ещё больше (это номер один сегодня; Китай намного обогнал уже Федеративную Республику Германия), и он растёт, что приятно. Непросто идёт этот процесс, но всё‑таки он движется в направлении диверсификации наших торгово-экономических связей. Продукция машиностроения, других отраслей, энергетика – не только углеводороды, а ещё и атомная энергетика, то есть высокие технологии – всё это становится достаточно серьёзной составляющей наших экономических связей. И дальше, конечно, мы должны двигаться именно по этому пути. И у нас хороших проектов много, крупных совместных проектов. Над этим, конечно, нужно не только думать, их нужно реализовать.
Что касается ситуации в Европе. Все на Европу нападают, хозяин нашего мероприятия тоже начал с того, что напал. А между прочим, в Европе не хуже ситуация, чем, скажем, в Штатах: и долг там тоже большой, и другие макроэкономические параметры не лучше. Единственное, что европейцев отличает в сторону наибольшей проблематичности, это то, о чём наш европейский коллега сказал, – 17 «капитанов». Вот это, конечно, сложно, потому что очень трудно урегулировать, найти какие‑то приемлемые решения для всех. Но дело даже не в том, что там 17 «капитанов», а дело в том, что у этих 17 «капитанов» «паруса» разные: кто‑то ездит на шикарной яхте, а кто‑то на шлюпке, и всё это вместе – одна флотилия. А у некоторых шлюпка течёт ещё, нужно постоянно воду вычерпывать. Поэтому сложно добиться консенсуса. Ведь в ситуации, при которой – я могу ошибиться немножко, но в целом где‑то правильно цифру назову – если во Франции доход на душу населения где‑то примерно 3600–3800 евро на человека, а в Румынии 260–280, то найти консенсус очень сложно.
Вступление в ВТО делает нашу экономику и правила, по которым она функционирует, более прозрачными и понятными для инвесторов. В ближайшие годы намерены вступить и в Организацию экономического сотрудничества и развития.
Наш европейский друг сказал, что надо бы консолидировать бюджеты. Надо. Границ‑то нет, пространство‑то единое. И люди хотят жить в Румынии так же, как во Франции, они же в едином сообществе находятся. А им говорят: «Нет. Вы же плохо жили и живите ещё хуже». Но они не согласны с этим. Сложно убедить в этом и греков, и уже почувствовавших вкус к дешёвым деньгам граждан, или подданных, Испании либо граждан Португалии. Это очень сложный процесс, требующий, конечно, ясного понимания, в чём общий интерес. И в этом смысле я не завидую нашим европейским партнёрам, перед ними сложные задачи стоят.
<…>
В.Путин: Что меня всё‑таки настраивает на такой, позитивный лад: я смотрю за дискуссиями, которые происходят в Евросоюзе, знаю позицию многих лидеров европейских стран – всё‑таки общие фундаментальные понятия понимаются единообразно. Вот это очень важно. И я уверен, что, опираясь на эту консолидацию, на понимание проблем и на понимание пути выхода из кризиса, Европа, безусловно, выйдет на стабильный путь развития, на изменение ситуации к лучшему.
Я не думаю, что всё нужно перекладывать и можно переложить на ведущие экономики, у них ведь тоже есть ограничения, в том числе и внутренние, политические, социальные.
Всем хорошо известно, что у меня, допустим, много друзей в Германии. Вот сейчас приезжала одна знакомая. Дочка у неё работает медсестрой, по‑моему, трое детей, муж учится, она получает, по‑моему, две с небольшим тысячи евро – и всё. И таких людей, между прочим, в Федеративной Республике немало, и налоги большие, за жильё надо платить. Поэтому перенапрягать социальную сферу даже ведущих экономик тоже контрпродуктивно, это может плохо закончиться.
Но всё‑таки настрой европейских лидеров и настрой Еврокомиссии на серьёзный подход к решению макроэкономических проблем, консолидацию финансов, на структурные реформы, он, безусловно, является очевидным. И мы желаем успехов нашим европейским партнёрам. Уверен, что у них всё получится.
Что касается России: вот здесь коллега сказал о том, что у нас четыре процента рост, мы выгодно отличаемся от других экономик. Да, но нам этого недостаточно. Я уже об этом многократно говорил, и наши эксперты это знают, мы все это понимаем. Нам для того, чтобы безусловно решить стоящие перед экономикой страны задачи, нужно увеличить темпы экономического роста. Мы пока даже в наших планах реальных рисуем четыре процента, четыре с небольшим – к 2015–2016 годам, но нам нужно больше.
По поводу нашей зависимости коллега из Штатов сказал, зависимости от энергоресурсов. Да, она сохраняется, и доходы увеличились. Но вы знаете, доходы бюджета от продажи энергоресурсов увеличились в последнее время, но добыча несильно увеличилась, хотя тоже произошло увеличение добычи и нефти и газа. В период кризиса немножко подсела, но в целом, вы знаете, мы в прошлом году были страной номер один в мире по объёмам добычи. Наши нефтяные компании начали добывать нефти, именно нефти, больше, чем мировые лидеры, в том числе больше даже, чем ExxonMobil, я имею в виду именно по нефти. Потому что по нефтепродуктам, если взять совокупные продукты ExxonMobil, она добывает больше.
Но самое главное не в этом, самое главное не в росте добычи, самое главное в росте цен. Но они, правда, приподнялись на известную планку и держатся там. Естественно, было бы нелепо нам продавать ниже рынка. Другое дело, что мы должны часть этих нефтяных доходов консолидировать в резервных фондах, но я об этом и сказал. Во‑первых, мы и раньше так делали, во‑вторых, сейчас начали применять так называемое бюджетное правило, о котором я говорил в своём выступлении. Главное, чтобы Правительство, конечно, удержалось в рамках этого бюджетного правила. Это жёсткое требование к формированию бюджета, но абсолютно правильная и надёжная система защиты от возможных кризисов в будущем.
Что касается инфраструктуры, здесь мне трудно с Вами не согласиться: все хорошо знают, какие беды в России были издавна. Они, к сожалению, сохранились, некоторые из них – во всяком случае, плохие дороги – сохраняются. Зимой дорога «растаяла», Вы сказали, и всё. Что делать? Два выхода: либо лето отменить, либо дороги строить. Лето отменить мы не можем, поэтому нужно, чтобы Министерство финансов не жадничало, а пустило вот эти средства, накопленные хотя бы в пенсионных фондах, на выпуск инфраструктурных облигаций.
Но есть и другой способ, мы сейчас его тоже начали применять. Вы упомянули господина Кудрина, который когда‑то предложил плоскую шкалу подоходного налога в 13 процентов, и правильно это было сделано, мы приняли это решение, и действительно собираемость налогов резко возросла. Здесь вот табличка его есть, а его самого нет, он из исполнительных органов власти удрал и теперь думает, что ему можно нарушать дисциплину, где‑то разгуливает. Но это именно он убедил меня когда‑то отменить дорожные фонды, так что свои претензии Вы к нему тоже при очередной встрече обратите. Мы сейчас их вернули, правда, несколько в другом формате, и другие там немного источники финансирования, но дорожные фонды восстановлены: и федеральный дорожный фонд, и региональные дорожные фонды. Средства, которые там будут скапливаться, достаточно большие: они в разы больше, чем было в распоряжении субъектов Федерации на эти цели. Надеюсь, что если мы будем двигаться по всем этим направлениям: и инфраструктурные облигации будем выпускать, и будем увеличивать прямое финансирование из федерального бюджета, и формировать региональные дорожные фонды – то мы, безусловно, и эту проблему постепенно, но всё‑таки решим.
Центральная роль в совершенствовании бизнес-климата и привлечении инвесторов принадлежит регионам. Перед кризисом у нас появилась здоровая конкуренция регионов в стремлении привлечь инвестиции. Регионы-лидеры смогли кардинально поменять структуру своей экономики.
Спасибо.
А.Костин: Спасибо большое.
Коллеги, у нас есть время на несколько вопросов. Я бы просил коротко, предметно и живенько, только чтобы вопросы не были скучными, пожалуйста, могут быть более острыми, менее, но чтобы они были настоящими, дискуссионными.
Вопрос (как переведено): Уважаемый господин Президент! Благодарю за Ваше выступление. У меня один вопрос – относительно инфляции.
В первой половине инфляция достигла рекордно низкого уровня – 3,6 процента. Сейчас она поднялась до 6 процентов. Готово ли Правительство пожертвовать краткосрочными экономическими преимуществами, для того чтобы обеспечить долгосрочную экономическую стабильность и снизить инфляцию? Благодарю Вас.
В.Путин: У Вас какой‑то иезуитский вопрос.
А.Костин: Иезуитских просил не задавать, кстати.
В.Путин: Но не слушаются Вас здесь.
Вы знаете, ведь почему инфляция была низкой в первом полугодии? Потому что, как Вы знаете, мы приняли решение повышать тарифы на услуги естественных монополий только со второй половины года. Но с июля тарифы должны были вырасти. Так и произошло. И мы исходили из того, что тарифы вырастут, денежная масса увеличится, и это повлияет на рост инфляции во втором полугодии. Это первое.
Второе. Сейчас мы что наблюдаем? Мы наблюдаем рост цен на продукты питания. Это связано с засухой в основных продуктопроизводящих странах, в том числе в Соединённых Штатах. И это существенным образом влияет и на нашу ситуацию внутри страны. У нас ведь тоже стоимость зерна подрастает – я, кстати, обращаю на это внимание Правительства, – в прошлом году, в позапрошлом мы достаточно энергично реагировали на это, в том числе с помощью резервных фондов, зерновых резервных фондов. Нам надо подумать, что с этим делать, но это естественные причины.
Должны ли мы в ущерб, должны ли мы чем‑то пожертвовать, сохранить во что бы то ни стало макроэкономические показатели, в том числе низкий уровень инфляции, и пожертвовать ростом? Но это выбор, перед которым все европейские страны стоят сегодня. Мой коллега, наверное, не даст мне соврать, весь спор идёт об этом, когда некоторым странам говорят: «Вы давайте консолидируйте бюджет, меньше тратьте». А они говорят: «А у нас роста не будет. Ну не будет, пока потерпим». Вы знаете, это сложный выбор очень. Вот чтобы далеко нам не ходить, если в Европу не забираться, – наши соседи в Украине. У них инфляция уже в другую сторону свалилась, нет никакой инфляции, а банковские ставки под 20 процентов, и рост нулевой. Хорошо это или плохо? Ну, наверное, это проблема.
Поэтому, я думаю, нам нужно будет пройти, как в таких случаях говорят, между Сциллой и Харибдой, сдерживать, конечно, инфляцию, но смотреть, как оперативные действия Правительства отражаются на реальном секторе экономики. Мы если говорим о том, что мы должны внутренний спрос поднимать, как же мы будем поднимать внутренний спрос, если не будем развивать экономику? Поэтому это на уровне искусства, надо чувствовать это на кончиках пальцев. Можно ли это сделать? Можно. Но в конечном итоге самое главное для нас, конечно, это подавление инфляции.
А.Костин: Спасибо большое.
Коллеги, есть ещё вопросы? У Вас вопрос не иезуитский?
Вопрос: Живенький, как просили.
У меня тоже к Вам вопрос, Владимир Владимирович. Думаю, что большинство здесь собравшихся – это финансовые инвесторы, и нас всех очень волнует вопрос корпоративного управления. Это разные сделки с заинтересованностью, трансфертные цены, добросовестность на рынке кредитов и так далее. Как Вы знаете, эти институты продолжают работать со скрипом.
И вот в рамках создания Международного финансового центра, который Вы упомянули, в прошлом году были подготовлены поправки в Гражданский кодекс, они были приняты в первом чтении в начале этого года. Но после этого разгорелись жаркие споры, в основном со стороны крупных компаний имеются возражения. Эти компании, как в принципе можно было ожидать, сопротивляются наведению порядка в этой сфере, аффилированные лица и так далее. И поэтому я хотел спросить у Вас: есть ли у Вас позиция по этому вопросу и можно ли рассчитывать на Вашу поддержку? Спасибо.
Государство продолжит приватизацию предприятий. Госактивы будут продаваться по открытым понятным правилам лучшему и самому эффективному собственнику – по справедливым, рыночным ценам и с учётом текущей экономической конъюнктуры.
В.Путин: Позиция, конечно, есть. Я очень хорошо знаю об этой дискуссии. Мы собирались в окончательном виде принять эти поправки в Гражданский кодекс ещё в прошлом году, и действительно многое для этого сделали, активно работали и в Правительстве, и в президентской Администрации. Но Вы правы, возникло много сомнений и замечаний. Гражданский кодекс – это конституция экономики, и здесь суета неуместна. Мы должны самым внимательным образом рассмотреть все озабоченности участников рынка, портфельных инвесторов и наших крупных инфраструктурных компаний. Я знаю детально все их озабоченности, они мне все приносят, говорят об этом. Но в конечном итоге решение, безусловно, будет принято. То, что мешает нашим портфельным инвесторам, а мы хотим, чтобы они чувствовали себя здесь предельно комфортно, мы постараемся самым тщательным образом вычистить, но сделать это таким образом, чтобы это не наносило ущерба другим участникам рынка. Решения будут приняты.
А.Костин: Спасибо большое.
Есть ещё вопросы? Пожалуйста.
Вопрос (как переведено): Спасибо большое за то, что приехали сюда обсудить очень сложные вопросы. Ваша открытость – это хороший пример для нас всех, отношение российских властей.
Про бюджет спрошу. В прошлом году Вы обещали повысить выплаты на социальные нужды, зарплаты в госсекторе. Это, конечно, понятно, потому что, мы обсуждали, очень чувствительные времена сейчас с точки зрения экономики. Если у вас будут дальше проблемы, как вы будете финансировать социальные выплаты? Налогообложение? Какие ещё будут у вас источники?
В.Путин: Мы действительно решаем все социальные вопросы, которые считаем актуальными и наиболее важными. Но я обращаю Ваше внимание на то, что всё‑таки уровень доходов граждан Российской Федерации пока значительно отличается от доходов граждан стран ведущих экономик. Да, сначала в разгар кризиса мы повысили пенсии, но пенсионеры наши так мало получали, что это существенным образом, несмотря на наши опасения (а такие опасения были), не отразилось ни на инфляционных процессах, ни на бюджете. Всё осталось в тех рамках, на которые мы рассчитывали. Мы повысили уровень материального обеспечения наших военнослужащих.
Если посмотреть в общем объёме денежной массы, это не влияет никак на макроэкономические показатели. Естественно, мы теперь к этим параметрам, так или иначе ориентируясь на них, должны подтаскивать другие сферы экономики, прежде всего бюджетную сферу. И вот сейчас, только что приняли решение, я уже говорил о стипендиях, говорил о заработках профессорско-преподавательского состава, а сейчас приняли решение повысить заработную плату со следующего года в сфере культуры. Вы знаете, сколько люди там получают? Если посмотреть в реальном выражении, это совсем небольшие деньги, это в среднем 8–9 тысяч рублей в месяц. Поэтому это те шаги, которые мы должны предпринять в любом случае, потому что если люди начинают воспринимать общество как несправедливое социально, то тогда в целом оно эффективным быть не может. И люди не будут тогда верить тому, что мы делаем в сфере экономики. Вот говорим о том, что у нас такие макроэкономические показатели хорошие, резервы растут, а люди на себе это не ощущают совершенно, но это неприемлемо абсолютно. А для чего мы тогда живём и работаем? Поэтому всё должно быть сбалансировано, и от повышения заработных плат, стипендий макроэкономика не страдает. Здесь другие вопросы есть, над которыми мы должны думать и которые мы должны решать.
У нас общий уровень заработной платы в прошлом году (не в бюджетной сфере, не из бюджета мы платим эту заработную плату) был около 24 тысяч рублей в среднем по России (23 700, по‑моему, или 23 800), а в этом году это будет почти 29 тысяч, 28 800 – 29, считай. Но это естественный рост, средний по экономике, и само собой разумеется, что мы, зная это, не можем не подтягивать уровень доходов работников в социальной сфере, скажем, в таких сферах, как учительская среда либо медицинские работники. Потому что было бы большой ошибкой, если бы мы вернулись к тем временам, когда люди, работавшие в этих сферах, говорили: «Вы делаете вид, что вы нам платите, тогда мы будем делать вид, что мы вас учим или лечим». Это неприемлемо. Решение вопросов подобного рода должно быть сбалансированным и должно соотноситься с реальными доходами в экономике страны в целом.
А.Костин: Прошу ещё один вопрос, наверное.
В.Путин: Ну можно ещё парочку вопросов.
Вопрос (как переведено): Создание Центрального депозитария и счетов депо делают российский фондовый рынок более удобным для иностранных инвесторов. Но и без изменения законодательства в области налогообложения процедура уплаты налогов станет даже более сложной для иностранных инвесторов. Вы как‑то планируете упростить это дело?
Рассчитываем, что вместе с капиталами на российский рынок будут приходить технологии, управленческий опыт, современные модели организации производств, сетей дистрибуции и обслуживания, которыми обладают наши зарубежные партнёры.
В.Путин: Мы внесём изменения в Налоговый кодекс. Мы это понимаем.
Вопрос: Годовой оборот коррупции в России приблизительно 25 процентов ВВП, а то и гораздо более. Как мы читаем в газетах, например, компания «Газпром» закупает трубы большого диаметра не напрямую, а через определённую компанию, которая, по данным Интерфакса, делает наценку порядка 30 процентов, и так далее и тому подобное. Примеров можно привести много.
Вопрос. У Вас пять с половиной лет президентства впереди. Хотели ли бы Вы войти в историю как человек, который реструктурировал «Газпром» так, чтобы инвесторы стали счастливы, государство зарабатывало нормально, всё было прозрачно и так далее? Спасибо.
В.Путин: Наши инфраструктурные компании не лишены недостатков, которые присущи всей экономике, вообще состоянию общества. Это само собой разумеется.
Вместе с тем, и мы это тоже хорошо понимаем, сейчас против «Газпрома» развернули целую компанию в европейских странах: выискивают там якобы монопольные положения на рынке, некоторое время раньше проводили выемки документов. Кстати, я хочу обратить ваше внимание на то, что «Газпром», по‑моему, 27 процентов занимает на рынке Европы, а, скажем, норвежские компании – 29. Какой монополизм? И в этой связи мы чаще и чаще слышим претензии к тому, как «Газпром» ведёт бизнес, что там и какие‑то коррупционные составляющие есть. Наверное, есть, но за это милиция, или, как сейчас модно говорить, полиция, должна ловить и сажать. И я считаю, что это было бы очень правильно. Это первое.
Но этого недостаточно. Нужно, конечно, вот если так по‑серьёзному подходить, нужно менять экономику компаний подобного рода и обеспечить доступ к транспортным системам, прежде всего к трубопроводному транспорту. Это основное, что мы должны сделать. Но мы не должны поступать так, как поступают наши коллеги в Европе, принимая «третий энергетический пакет», когда они делят на отдельный бизнес – добыча, на отдельный бизнес – транспорт, на отдельный бизнес – распределение, полагая, что это приведёт к снижению цен на энергоресурсы, в том числе и на газ в европейских странах. Если выделить отдельно транспорт, то транспортная составляющая просто умрёт сама по себе. Это, как правило, существует в результате так называемого «перекрёстного» субсидирования, потому что она живёт за счёт добычи и продажи. Транспортная составляющая как бизнес интереса не представляет, а «третий энергопакет» её выделяет. Очень опасная вещь, мы много раз об этом говорили нашим партнёрам. Поэтому надо внимательно смотреть на такие вещи.
Что касается возможного снижения цен для конечного потребителя, в том числе в европейских странах, рекомендую посмотреть на структуру ценообразования. Посмотрите, какая там налоговая составляющая. Конечный потребитель платит цену, в которой сидит процентов 60 налогов. Почему наши партнёры хотят, чтобы мы понизили доход наших компаний, а они эту налоговую составляющую оставили. Я понимаю, что хочется, потому что с этих налогов собираются денежки и потом решаются социальные задачи, особенно в условиях сегодняшнего дня не хочется этого терять.
Вы мне сейчас сказали про закупки «Газпрома». Я уже знаю об этом, и поручение давал неоднократно правоохранительным органам. Там они постоянно работают, накопают что‑нибудь, дай бог, – кого‑нибудь посадят. Вы знаете, в европейских странах, чтобы газ дошёл до конечного потребителя, он проходит через несколько компаний-перекупщиков. А, может быть, их оттуда убрать? Кто на этом получает?
Так что давайте мы будем смотреть на всю цепочку: от добычи до конечного потребителя. И если мы с вами так консолидированно и беспристрастно на всё посмотрим, то, наверное, добьёмся результата. Конечно, мне бы хотелось сделать за пять с лишним лет работы на посту Президента для страны всё, что я смогу сделать, по максимуму. Я из этого исхожу и так намерен строить свою работу.
А.Костин: Коллеги, два вопроса – и, наверное, будем тогда подводить черту.
Пожалуйста.
Вопрос: Владимир Владимирович, вопрос в контексте того, что Вы сказали о диверсификации российской экономики от сырьевой зависимости. Немаловажная часть – это внедрение современных индустриальных технологий. Многое государством делается в последние несколько лет в этом направлении, но такое впечатление, что ни частный российский бизнес, ни компании с госучастием активно инновациями на практике, не на бумаге, не занимаются, а России в этом направлении нужно «бежать, чтобы оставаться на месте».
Вопрос такой: планирует ли государство увеличивать какое‑то стимулирование инновационности российской экономики, в том числе в комбинации с каким‑то «кнутом»? Спасибо.
Будем работать над повышением финансовой грамотности людей, укреплять доверие граждан к финансовому сектору страны, создавать новые инструменты, защищённые от инфляции.
В.Путин: С кнутом в экономике сложно, так мы результата не добьёмся точно. Стимулы нужны, и, конечно, мы многократно об этом говорили, и в документах у нас написано: «диверсификация экономики, придание ей инновационного характера развития являются ключевой задачей всей нашей экономической деятельности».
Существует много направлений работы, которая, как мы полагаем, должна нас привести к желаемому результату. Первое и самое главное (и об этом мы сегодня говорим, с разных сторон подходим к этому) – это обеспечение макроэкономической стабильности (номер один) и подавление инфляции. Мы создаём налоговые стимулы для компаний, которые работают в сфере инноваций. Может быть, этого недостаточно, и я понимаю наше Министерство финансов, когда Министерство экономического развития, коллеги постоянно настаивают на том, чтобы в этом секторе снижать, а в других увеличивать. Это постоянная борьба за фискальные интересы бюджета, но всё‑таки в этом направлении мы будем действовать дальше.
И, наконец, специальные меры поддержки. Например, мера поддержки высокотехнологичного экспорта – это одно из направлений, которое мы должны сохранить. Мы должны сохранить поддержку конкретных направлений, которые как локомотив тянут за собой инновационное развитие экономики в целом. Что я имею в виду? Скажем, ракетно-космическую отрасль. Вы знаете, что даже в условиях жёсткого падения промышленного производства в России в 2009 году, когда всё упало на семь с лишним процентов, даже больше, чем в других странах, – 7,8, 7,7, космическая отрасль выросла на 17 процентов, выросла на 17 процентов. То же самое происходило в некоторых других отраслях экономики, куда государство целенаправленно вкладывало ресурсы. Мы намерены поступать так и в будущем. Ну и, конечно, разработки, надо поддерживать инновационные разработки. Это отдельная большая тема, в которой мы явно недорабатываем.
Вопрос (как переведено): Я работаю в «Трэйдвингс Глобал Инвесторс» в Соединённых Штатах Америки, я отвечаю за все капиталовложения в сфере ЖКХ. Я хотела бы, чтобы Вы сказали несколько слов об этом секторе, потому что он, кстати, прецедент для всех других секторов, где вы пытаетесь привлечь инвестиции.
Пять лет назад промышленность была структурирована по лучшим практикам приватизации, дерегуляции, обо всём этом говорилось. А сегодня эта отрасль, к сожалению, очень плохо поддаётся инвестированию, планы по капиталовложениям плохие, инвесторы не знают, чего ждать дальше в этой отрасли экономики, очень высокая степень неэффективности сферы ЖКХ в России.
Есть ли у вас планы по восстановлению статуса этой отрасли до инвестиционного и хотите ли вы привлекать частных инвесторов для этой цели?
В.Путин: Да, попался я к вам здесь на растерзание, я чувствую. Один из самых таких тяжёлых и болезненных вопросов.
Вы знаете, в чём проблема этой отрасли? В том, что она ещё в советские времена создавалась как абсолютно неэффективная и затратная. Вот в чём проблема. Ведь тепло-, энергоснабжение никак не рассчитывалось, строили так, как бог на душу положит, никто не считал никогда в Советском Союзе вот эти килокалории или тонны топочного мазута. Это всё реалии. Для того чтобы всё это переоснастить, перевести на другие, более современные рельсы, требуются, конечно, огромные инвестиции. Это первая часть проблемы.
Вторая заключается в том, что государство в разовом порядке не в состоянии это сделать. Если это всё перекладывать на плечи граждан, то дело не в том, что люди будут недовольны, я просто считаю, что это несправедливо, это невозможно. Это такая нагрузка на людей, которая не то что не по карману будет – не по плечу. Это очень тяжело. Поэтому если это делать, то нужно это делать постепенно, и лучше всего делать это в новых кварталах.
И третья составляющая, которая заключается в том, что нам не удалось, я хочу сказать прямо и откровенно, нам не удалось выработать эффективных, действенных механизмов преобразования этой сферы. Всё, что принималось до сих пор, – товарищества собственников жилья и прочее-прочее – так эффективно, как кто‑то рассчитывал, что это будет работать, не работает. Но потенциальная инвестиционная привлекательность этой сферы чрезвычайно высока.
Для того чтобы всё, что задумывалось и что сейчас ещё дальше планируется, работало эффективно, нужно решить ещё одну очень важную задачу, на которую обращала внимание наша коллега из Финляндии. Нужно кардинально понизить там степень коррупции, потому что эти всякие возможные конторы и прикормленные фирмы в единичном экземпляре существуют на рынке и напрямую финансируются, как правило, из муниципальных бюджетов. Никого другого туда не допускают. Это такой муниципальный мини-монополизм убивает всю эту систему на корню, потому что поднимает издержки и не улучшает качество обслуживания. Это огромный пласт работы, над которым ещё предстоит работать. Но совершенно очевидно, что это одна из самых серьёзных задач и для бюджета, поскольку из бюджета туда идут огромные деньги, и для экономики в целом, и для людей.
Объединение бирж ММВБ и РТС позволит создать конкурентоспособную торговую площадку мирового уровня, где будет формироваться цена на российские активы и ресурсы.
А.Костин: Спасибо большое.
Владимир Владимирович, я хотел бы Вам один вопрос задать, но ответ на него попросить дать несколько позже. Не секрет, что у Вас скоро юбилей. Юбилей – это всегда повод для того, чтобы, конечно, отметить его, но ещё это, наверное, повод для того, чтобы по‑настоящему осмыслить пройденный путь и подумать, чего же человек хочет в будущем.
Вопрос такой. Что самое главное, Вы считаете, сделали в жизни к Вашему юбилею и что самое главное Вы хотели бы ещё в жизни сделать? Чтобы у Вас было время подумать, я хочу пригласить Вас на следующий наш форум выступить и там дать ответ на этот вопрос, если будет такая возможность.
Спасибо огромное Вам. Спасибо всем другим участникам нынешней панели и всем успехов, здоровья, счастья.
В.Путин: Спасибо большое. Я хочу вас поблагодарить за такой деловой и очень доброжелательный подход к обсуждению даже самых сложных вопросов и проблем, которые мы с вами сегодня обсуждали.