Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги!
Уважаемые дамы и господа!
На правах страны, только что передавшей председательство в ШОС, я хотел бы с вами поделиться итогами нашей работы – заседания Совета глав государств ШОС. Несколько общих замечаний перед тем, как ответить на вопросы.
Во‑первых, скажу о том, что, несмотря на насыщенный характер переговоров, мы смогли обсудить все поставленные вопросы. Начали делать это вчера в ходе неформальной встречи (точнее, сначала – встречи в узком составе, потом уже – неформального общения). Сегодня продолжили в новом формате, которого не существовало: это узкий состав плюс государства-наблюдатели, – и потом на пленарном заседании. Разговор был абсолютно откровенный и характеризовался действительно настоящей доверительной обстановкой, атмосферой. Это касалось и перспектив развития ШОС, и проблем, связанных с глобальным кризисом, а также с основными темами обсуждения: терроризмом, наркопреступностью, – в общем, всем, что волнует государства, входящие в Шанхайскую организацию сотрудничества.
Во‑вторых, что хотелось бы также отметить. Итоговые оценки и договорённости отражены в Екатеринбургской декларации, Совместном коммюнике. Их сейчас уже повесят на сайты, и можно будет с ними ознакомиться. Главное, что участники Организации намерены и дальше развивать многопрофильное сотрудничество как в области безопасности, так и в укреплении экономических и гуманитарных связей. Мы подписали сегодня Конвенцию ШОС против терроризма. Это серьёзный документ – и в общем, надо признаться, долгожданный документ. Мы подписали Положение о политико-дипломатических мерах и механизмах реагирования ШОС на те ситуации, которые складываются в регионе, [оказывают] влияние на безопасность и стабильность в регионе.
Третье, что было сделано. Мы обсудили вопросы сотрудничества на афганском направлении. Акцент был сделан на претворении в жизнь тех договорённостей, которые достигнуты на специальной конференции ШОС по Афганистану; вы помните, она прошла в марте этого года в Российской Федерации, в Москве. То есть заявление и план действий в этом смысле также реализуются.
Мы обсуждали другие региональные проблемы, в том числе упоминалась и проблематика Северной Кореи, некоторых последних угрожающих заявлений, которые прозвучали. И конечно, мы отметили, что такого рода поведение в нынешней ситуации неприемлемо, а также отметили то, что международное сообщество вынуждено было реагировать путём принятия соответствующей резолюции Совета Безопасности.
Четвёртое, что обсуждалось, – это действия и возможности государств ШОС в связи с вызовами глобального кризиса. Вернее говоря, мы с этого начали. Здесь подходы у всех более или менее близкие. Они заключаются в том, что невозможно ограничиться косметическими изменениями. Нужно действовать, нужно создавать новую систему глобальной финансовой безопасности. Поэтому нужно использовать потенциал самой Организации – в частности, работая через Деловой совет, межбанковское объединение Шанхайской организации сотрудничества, а также периодически собирая экспертов и давая поручения министрам финансов, председателям центральных и национальных банков для того, чтобы они встречались и координировали макроэкономические позиции.
Пятое, что является, безусловно, также важным, – это гуманитарное сотрудничество, сотрудничество в области образования, в сфере культуры, в области молодёжных связей. Здесь уже немало делается, мы должны создать и специальный университет ШОС, и фестивали проводятся, и молодёжный совет будет учреждён.
Мы продолжили активную работу по вопросам здравоохранения с упором, конечно, на наиболее тяжёлые виды заболеваний, инфекционные заболевания, реагирование на современные угрозы в этой сфере, включая эпидемии и пандемии. В мае, кстати, в Москве тоже прошла соответствующая конференция.
ШОС становится абсолютно фундаментальной, серьёзной, универсальной площадкой для обсуждения самых разных вопросов, средством их решения.
Мы полагаем, что одним из принципов работы ШОС является открытость для сотрудничества с другими международными организациями. В ходе сегодняшней работы двум государствам – Белоруссии и Шри-Ланке –предоставлены статусы партнёра по диалогу. Мы говорили также о том, что те государства, которые обладают продвинутым статусом наблюдателя при Шанхайской организации сотрудничества, должны активнее вовлекаться во все форматы работы. Это, кстати, общая позиция со стороны других государств и Российской Федерации тоже.
Рассмотрены организационные вопросы о Генеральном секретаре, о директоре Исполнительного комитета региональной антитеррористической структуры ШОС. Их новые руководители – представители Казахстана и Киргизии – приступят к своим полномочиям с января 2010 года. Мы передаём свои функции председательства Узбекистану, желаем нашим узбекским коллегам, конечно, успехов, я об этом сказал, завершая работу саммита. Но я уверен, что наша работа продолжится в течение года во всех возможных форматах. ШОС реально становится абсолютно фундаментальной, серьёзной универсальной площадкой для обсуждения самых разных вопросов, но не только способом обсуждения вопросов, не только местом обсуждения актуальных тем для региона, но и средством их решения. Авторитет Организации растёт, вчера ей исполнилось восемь лет. Я считаю, что эти восемь лет были потрачены не зря. Более того, я думаю, не так много организаций, которые бы за восемь лет набрали столь значительный политический, а сегодня уже и экономический вес. Поэтому в целом стороны, страны-участницы выразили удовлетворение работой. Хотели бы эти эмоции в полной мере как страна, передавшая председательство, разделить.
Вот всё, что мне хотелось вам сказать в начале разговора.
Пожалуйста, ваши вопросы.
Вопрос: Дмитрий Анатольевич! Можете сказать, всё‑таки какой был главный экономический итог этого саммита и насчёт единой наднациональной валюты? Все лидеры говорили, что она нужна, но насчёт сроков и особенно – что это может быть, не сказали. Скажете?
Д.Медведев: Понятно, открыть вам секрет, как будет называться новая наднациональная валюта?
Но начну с того, что касается экономических итогов в целом. Знаете, действительно, Организация создавалась как организация в сфере безопасности, но «безопасность» – термин широкий. Особенно это чувствуется тогда, когда из обычного течения экономической жизни мы все перешли в плоскость активного и тяжёлого экономического кризиса. Поэтому экономическая проблематика сегодня была в центре внимания. И обсуждалась она не только в той системе координат, в которой это обсуждается, скажем, во время встречи «двадцатки», «восьмёрки», «восьмёрки» в продвинутом составе (то есть «восьмёрка» плюс хайлигендаммские участники, так называемый формат outreach), но обсуждалась абсолютно в конкретной плоскости. Потому что всё‑таки здесь у нас набор близких стран, которые связаны и исторически, и в языке, и очень многими другими позициями.
Поэтому мы обсуждали ряд инфраструктурных проектов. Каждая страна предлагала собственное видение. Сошлись на том, что сегодня очень важно всё‑таки реализовывать совместные экономические программы. Китайская Народная Республика обозначила своё решение о том, чтобы выделить 10 миллиардов долларов на различные проекты в рамках ШОС. Речь причём идет не об адресной помощи государствам, которые просто пострадали от кризиса, – для этого существуют другие механизмы, вы знаете, мы тоже этим занимаемся, – а речь идёт именно о совместных экономических проектах, которые основаны на нормальных коммерческих принципах, но которые в то же время носят трансграничный характер, которые будут сплачивать страны, которые будут решать застарелые экономические – в том числе инфраструктурные – проблемы. Это хорошая инициатива, мы её, естественно, приветствуем.
Если же говорить о других проектах, то обсуждались проекты и в энергетической сфере, и в строительной сфере, в инфраструктурной сфере. Я считаю, что мы уже выходим на вполне конкретные очертания сотрудничества. Было сделано, кстати, предложение принять и потом ратифицировать ряд конвенций, в том числе и конвенцию ШОС по защите капиталовложений. Я думаю, что обо всем этом мы продолжим разговор в дальнейшем. Что же касается такой интересной и актуальной темы, как валюта, то все отметили достаточно очевидную сегодня вещь.
Во‑первых, нынешний набор резервных валют и основная резервная валюта, доллар США, всё‑таки со своими функциями не справились, хотя появление новых резервных валют – это процесс долгий. В то же время в выступлениях моих коллег и в моём выступлении звучала необходимость или осознание того, что без дополнительного количества резервных валют нам всё‑таки невозможно будет обойтись. При этом резервные валюты не вводятся указами президентов или решением центральных банков. Это процесс накопления авторитета экономик, это процесс, который связан с желанием других стран держать свои резервы в той или иной иностранной валюте, это, наконец, общее понимание того, что резервные валюты должны не просто циркулировать как средства расчётов между странами, но и использоваться в качестве средства финансового накопления, использоваться в виде финансовых инструментов. Дело в том, что в настоящий момент большинство финансовых инструментов, вы знаете, в мире номинированы в долларах, в незначительной части – в евро, и практически, в общем, больше никаких финансовых инструментов в мире нет. А все страны стараются как‑то диверсифицировать свои финансовые вложения, и в настоящий момент многие из них уходят из ценных бумаг, из финансовых инструментов в приобретение реальных активов, что, наверное, тоже в определённой ситуации возможно и необходимо. Но всё‑таки без финансовых инструментов современный мир прожить не может. Поэтому при наличии всех этих возможностей, при наличии этих условий можно будет говорить о том, что будут складываться новые резервные валюты. Мы неоднократно говорили о том, что рассчитываем, что в обозримой исторической перспективе на такую функцию может претендовать и национальная валюта Российской Федерации.
Что же касается наднациональной валюты, то это ещё более сложная тема. По этому поводу необходимо единство государств. Но мы уже об этом неоднократно говорили в формате «двадцатки», мы понимаем, что если будут использоваться те финансовые инструменты, которые предложены в настоящий момент Международным валютным фондом (а с учётом объёмов, которые проходят через Международный валютный фонд, денег, в том числе национальных валют, естественно, эти средства будут использоваться, в том числе SDR), по всей вероятности, мы будем свидетелями возникновения наднациональной валюты или суррогата – скажем так, наднациональной валюты, которая будет использована в международных расчетах (правда, в ограниченных объёмах).
Мы также высказали идею, которая также поддерживается и нашими коллегами, о возможности использования в рамках ШОС какой‑то расчётной единицы. Может быть, впоследствии такого рода расчётная единица могла бы претендовать и на какие‑то более серьёзные функции.
Давайте вспомним, что происходило в странах Евросоюза до введения евро в качестве уже реальной резервной валюты: существовал экю, который не был наднациональной валютой в тесном смысле этого слова, но который являлся учётной и расчётной единицей, позволяющей осуществлять платежи между странами и выдавать кредиты в некоторых случаях. То есть в принципе это был такой довольно интересный инструмент.
Я не говорю о том, чтобы полностью заимствовать этот опыт. Но мне представляется, что это как минимум интересное направление. Работа по этому вопросу будет продолжена, потому что нынешняя конфигурация валютной системы является совсем не идеальной, и существует целый ряд рисков, в том числе инфляционных.
Спасибо.
Вопрос: Дмитрий Анатольевич, если можно, расскажите, что конкретно могла бы Россия сделать в деле урегулирования в Афганистане – в частности, используя новый трёхсторонний формат, который был опробован вчера, а также были ли высказаны другими странами – членами ШОС какие‑то конкретные предложения по афганскому урегулированию, что они могут сделать.
Спасибо.
Д.Медведев: Вы знаете, конечно, Афганистан был в центре наших обсуждений. Тому, конечно, способствовало и присутствие Президента Афганистана господина Хамида Карзая. И уже сегодня совершенно понятно, что афганская проблема должна рассматриваться не изолированно, а в контексте общей ситуации. Поэтому это делалось в формате двустороннего общения, но мы вышли и на трёхсторонний формат, когда разговор состоялся у меня сначала с Президентом Афганистана, потом с Президентом Пакистана, а потом уже в трёхстороннем варианте. Что, на мой взгляд, это даёт?
Во‑первых, все понимают, что проблему Афганистана сегодня без урегулирования ситуации в ряде провинций Пакистана, без принятия безотлагательных мер по уничтожению террористических гнёзд на территории Пакистана не решить. Этим занимается сегодня руководство Пакистана, об этом у меня был разговор с Президентом Зардари, и, конечно, вот эта проблема, она сегодня всеми уже осознаётся как совместный проект для работы. Поэтому так называемый Афпак – это как раз именно то, что, на мой взгляд, сегодня необходимо обсуждать всем, кто участвует в переговорах и в других мероприятиях, связанных с Афганистаном.
Российская позиция здесь выглядит достаточно конкретно. Мы всегда говорили о том, что мы готовы помогать в урегулировании и Афганистану, и я также сказал Президенту Пакистана об этом. Мы готовы помогать и на политическом уровне, и в формате сотрудничества со странами коалиции, в том числе в виде соответствующих мер по сопровождению транзита. Но мы готовы помогать и в двустороннем, и в трёхстороннем формате – и не только путём издания тех или иных решений, но и в формате осуществления совместных, в том числе трёхсторонних, экономических проектов. Потому что задача борьбы с терроризмом, с наркопреступностью – это очень тяжёлая, сложная задача, но за ней должна последовать реализация целого ряда мер экономического порядка, потому что нормальная жизнь ни в Афганистане, ни в определённых провинциях Пакистана никогда не наступит, если мы не сможем решить безотлагательные экономические задачи. Для этого необходимо реализовывать ряд инфраструктурных проектов. В области энергетики обсуждались такие проекты, в области дорожного хозяйства, иной инфраструктуры.
Я считаю, что с учётом того, что мы все близкие соседи, такого рода проекты могут представлять и политический, и экономический интерес. Поэтому возникновение этого трёхстороннего формата общения продиктовано и естественными функциями, которые имеет Россия как один из коспонсоров процесса урегулирования вокруг Афганистана, и нашими экономическими соображениями, нашими экономическими предложениями в этой сфере.
Как мне представляется, это перспективный формат. Общение в таком формате мы с Афганистаном и Пакистаном обязательно продолжим, причём это не вразрез чему‑то, а наоборот, для того, чтобы такого рода общение создавало дополнительный – кумулятивный, если хотите, – эффект от наших встреч.
И другие страны высказывали, естественно, свою озабоченность и свои предложения. Не было ни одного выступления в рамках нашей сессии, нашего саммита, в котором бы не была затронута афганская тема. Этой темы касались все, и все, конечно, понимают, что это, может быть, сейчас самая сложная региональная проблема, проблема, в которой в том или ином варианте придется участвовать всем для того, чтобы помочь Афганистану обрести целостность, для того, чтобы помочь Афганистану построить развитую, современную, но в то же время национальную политическую структуру. Мы готовы работать над этим и дальше.