Вопрос: Можно вернуться к визиту в Индию? Какие основные итоги этого визита Вы считаете важными?
В.Путин: Первое: считаем важным, что мы подтвердили стратегический характер наших отношений с Индией. Это было особенно важно в связи со сменой индийского правительства. Нам нужно было понять настрой руководства страны на продолжение сотрудничества, уровень взаимодействия, на который готова индийская сторона. Нам очень приятно отметить, что никакого спада в отношениях нет. Больше того, за то время, которое новое правительство находится у власти, мы продвинулись вперед, подготовили ряд существенных сделок, которые, безусловно, позволят нам не только сохранить, но и нарастить уровень взаимодействия. Причем это касается и военно-технического сотрудничества, и политического сотрудничества, это касается экономического сотрудничества.
Не секрет, что у нас наблюдалась известная диспропорция между военно-техническим сотрудничеством и гражданской экономикой. Принятые решения облагораживают, диверсифицируют наши экономические связи. Мы начинаем больше работать в сфере машиностроения, в сфере высоких технологий, транспорта, энергетики. Все это результат этого визита. Немаловажным, конечно, является и то, что мы подтвердили наш высокий уровень взаимодействия в военно-технической сфере, ведь на Индию приходится более одной трети военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами. В прошлом году это было более 39 процентов. В среднем у нас где‑то полтора миллиарда в год. Сейчас только подписанных контрактов, подлежащих исполнению, насчитывается на пять миллиардов долларов США. Это очень серьезная цифра, которая, естественно, в жизни отражает не просто поддержание конкурентоспособности нашего военно-промышленного комплекса, но и в значительной степени будет способствовать его развитию.
Вопрос: Хотел бы уточнить по поводу военно-технического сотрудничества. С Индией оно, как Вы сейчас объяснили, развивается успешно. Как развивается военно-техническое сотрудничество с Турцией и с другими иностранными государствами в целом?
В.Путин: В целом мы удовлетворены. Мы считаем, что положительным элементом развития военно-технического сотрудничества с иностранными государствами является расширение географии этого сотрудничества. Мы расширяем наше присутствие на азиатских рынках, в том числе за счет Юго-Восточной Азии. Мы делаем первые шаги к возврату на рынок Латинской Америки, здесь есть хорошие перспективы. Мы продолжаем сотрудничество в этой сфере с европейскими партнерами и по продаже новых изделий, и по ремонту нашей техники, поставленной туда ранее. В общем и целом мы удовлетворены и расширяющейся географией и объемами. В этом году мы как минимум выйдем на объемы продаж прошлого года – это в районе 10 миллиардов долларов, а скорее всего, даже его превысим. Так что в общем в этой сфере, можно сказать, у нас устойчивая хорошая динамика.
Вопрос: Я бы хотела еще раз вернуться к Вашему визиту в Индию. Он стал еще одним свидетельством того, какое внимание и Вы и Правительство России уделяет вступлению нашей страны в ВТО. Ваше мнение в этой связи: как идет этот процесс? Ваше отношение к его динамике, позиции наших партнеров?
В.Путин: Это для всех стран, если они хотят вступить на достойных условиях, всегда сложный процесс. Я не помню точно, вы меня поправите, сколько Китай вел переговоры о вступлении, по‑моему, 15 лет. А мы реально этим занимаемся в течение последних четырех лет. То есть до этого времени мы только разговаривали на эту тему, но никаких фактических переговоров не вели. Поэтому переговоры идут непросто.
Было бы совсем просто: если бы мы сдали все позиции, то нас бы уже приняли вчера. Но на таких условиях мы вступать не хотим. Мы хотим вступать на достойных условиях, которые отвечали бы интересам национальной экономики и делали бы нас устойчивыми и еще более надежными партнерами для всех тех стран, с которыми мы взаимодействуем в экономической сфере. Россия – одна из немногих стран с такой большой экономикой, которая сегодня не является членом ВТО. Мы искренне хотим вступить в эту организацию, еще раз хочу повторить, на достойных условиях, на стандартных условиях, мы за это боремся. Мы, как правило, встречаем понимание со стороны наших партнеров, мы проявляем гибкость при этом. В общем я доволен тем, как ведут работу наши переговорщики. Они умеют и позицию отстаивать, и там, где это возможно, уступить, проявляя гибкость. Но единственное, что мы не приемлем и с чем бы нам не хотелось сталкиваться, – это чтобы переговорный процесс о вступлении и присоединении России к Всемирной торговой организации использовался как инструмент политической деятельности, как инструмент достижения кем бы то ни было преимуществ в решении политических задач. Это, на мой взгляд, совершенно неприемлемо, деструктивно. Это подрывает саму Всемирную торговую организацию, потому что в ее основе лежит деполитизированность. Это самое главное.
Что касается темпов, то в целом мы удовлетворены. Что касается Индии, то в ходе переговоров, я надеюсь, закрыли те проблемы, которые препятствовали заключению соответствующего меморандума о присоединении России к ВТО, и думаю, что в ближайшее время с Индией он будет подписан.
Вопрос: В сегодняшней декларации, подписанной Вами с Президентом Сезером, я прочитал, что употребляется слово «терроризм» в различных интерпретациях пять раз, по‑моему, да? Известно, что по отношению к Турции у нас были взаимные упреки, подозрения на эту тему. Это визит снял эти упреки и подозрения? Как Вы оцениваете сегодняшнее состояние российско-турецких отношений в этой области?
В.Путин: Я говорил на пресс-конференции о том, что взаимодействие между Турцией и Россией по очень многим направлениям ушло далеко вперед, а уровень политического взаимодействия начал отставать от тех реалий, которые сложились в жизни. Когда‑то, в царские времена, мы активно истребляли друг друга, когда‑то после Великой Октябрьской социалистической революции активно сотрудничали друг с другом и поддерживали друг друга. Это как в семье или как у близких соседей. Самые основополагающие интересы нас объединяют, но в решении многих проблем возникают, разумеется, часто и какие‑то противоречия. Вопрос в том, какими инструментами пользоваться для разрешения этих противоречий. Сегодня между Россией и Турцией нет никаких идеологических различий и препятствий для того, чтобы выстраивать зрелые отношения, современные отношения партнерства практически по всем направлениям. Это касается и борьбы с международным терроризмом. Мы знаем, что Турция сама была объектом нападения террористов, они знают, что это такое, поэтому их позиция в борьбе с терроризмом является искренней. Это первое.
Второе: нам очень импонирует независимый внешнеполитический курс Турции. Что лукавить: я вспомнил, как развивались события вокруг Ирака. Для меня лично, для всего российского руководства и, думаю, что для очень многих моих коллег в мире совершенно неожиданным была независимая позиция Турции по этому вопросу. Она продиктована прежде всего национальными интересами, здесь многое совпадает в позиции России и Турции. Все это, как мы понимаем: и иракская проблема, и ближневосточная, и ряд других сложных вопросов сегодняшнего дня – тесно увязано с антитеррористической деятельностью. Надеюсь, что понимание близости наших позиций и интересов соответствующим образом скажется и на деятельности всех специальных служб. Здесь, как Вы видели, находится заместитель директора Федеральной службы безопасности, Министр обороны, которые по своим линиям продолжат диалог со своими коллегами.
Вопрос: Скажите, пожалуйста, Вы в Дели встречались с Министром энергетики. К каким конкретно крупным проектам в сфере ТЭК Индия проявляет интерес? Как мы на это отреагировали? И что касается российско-турецкого сотрудничества в этой сфере на сегодняшний день?
В.Путин: Индия относится к числу быстро развивающихся экономик мира. Так же, как китайская экономика. Поэтому индийцы проявляют интерес ко всем нашим энергетическим проектам. Нет таких энергетических проектов, в реализации которых не были бы заинтересованы индусы. Есть ряд конкретных проектов, например, «Сахалин-3». В «Сахалине-1» они хотят продолжать участие. Речь идет о том, чтобы наладить контакты с «Газпромом» и выйти на реализацию ряда проектов по сжижению и поставке сжиженного газа в Индию, проложить работу на шельфе наших газовиков в Бенгальком заливе. Там были представители ряда российских нефтяных компаний. Это самый широкий спектр взаимодействия. Это, конечно, очень перспективная отрасль нашей совместной работы.
Вопрос: В Турции?
В.Путин: Вы, знаете, мы осуществили очень серьезный проект – «Голубой поток». Ежегодная потребность Турции в природном газе – 16 миллиардов кубических метров.
Турция – очень удобное место для расширения деятельности в области международной энергетики. Мы готовы создать газовое хранилище для поставок в третьи страны и для ритмичного снабжения экономики Турции и бытовых потребителей. В Турции хотят строить и расширять газовую сеть и внутри страны. Здесь и «Газпром» и наши строительные кампании готовы принять активное участие в этой работе. Мы знаем о проблемах прохода танкеров через проливы, и, конечно, мы обсуждаем с ними и будем обсуждать возможности диверсификации путей поставок энергоносителей на рынки третьих стран через территорию Турции не только через Босфор и Дарданеллы.
Здесь есть, о чем говорить. Турция не только наш сосед, но и естественный партнер в решении вопросов.
Вопрос: Как Вы оцениваете атмосферу отношений с Турцией и атмосферу именно этого визита?
В.Путин: У сегодняшнего визита очень хорошая атмосфера, и за последние годы она изменилась кардинально в лучшую сторону. Хочу еще раз сказать, что мы должны поблагодарить прежде всего тех, кто занимается реальной экономикой, – бизнесменов. Они создали те условия, в которых мы сегодня существуем. Они нам напомнили и указали на то, что пора избавиться от предубеждений прошлого, и должен отметить, что политическое руководство Турции восприняло это и в значительной степени инициировало вывод российско-турецких отношений на современный уровень взаимодействия. Мы этому очень рады. Мы благодарны за это нашим турецким партнерам, и у нас такой же настрой на расширение нашей совместной работы.
Вопрос: Договоренность, которая успокоила ситуацию в Абхазии, как я понимаю, – заслуга России. Вы считаете это победой российской внешней политики? И стоит ли говорить о роли России в решении проблем соседних стран?
В.Путин: Я не хочу приписывать урегулирование в Абхазии к российским заслугам. Во‑первых, оно еще не закончилось. Во‑вторых, решающее слово в любом случае всегда за народом той территории, о которой идет речь, в данном случае об Абхазии.
Прежде всего это заслуга самих политических деятелей Абхазии. Они оказались в состоянии прислушаться к мнению своего народа, стать над личными амбициями, искать пути взаимодействия. Я ведь находился за границей, когда эти события происходили. Знаю, конечно, что там были и есть посредники из России, но они не более чем посредники.
Поэтому мы их, конечно, поблагодарим за их активную и результативную работу. Но хочу еще раз подчеркнуть: это все‑таки заслуга самих абхазских политических лидеров. Надеюсь, что в интересах народа Абхазии они и дальше пойдут по пути договоренностей, будут снимать противоречия, искать и находить компромиссы и работать в соответствии с ними, чтобы не разрушать ни экономику, ни политическую сферу, не наносить ущерба людям. Ведь они пришли в политику, чтобы служить людям, а не для достижения своих амбициозных узкокорыстных целей. То, что сейчас происходит, меня радует. Я надеюсь, что так дальше и будет.
Что касается роли России в урегулировании ситуации на постсоветском пространстве в целом, то моя позиция заключается в следующем. Россия готова и дальше играть посредническую роль при решении любых сложных вопросов, которые достались нам в наследие от империи, которая называлась Советский Союз. Мы понимаем всю сложность этих проблем лучше, чем кто бы то ни было другой. Мы искренне заинтересованы в разрешении всех этих конфликтов. Мы хотим, чтобы наш регион был регионом стабильности. Но есть одно обстоятельство, на которое я просил бы особо обратить внимание. Мы не готовы, не хотим и не будем брать на себя ответственность за полное разрешение этих конфликтов. Мы не согласимся с ситуацией, когда какая‑то из сторон перекладывает на нас свою собственную ответственность за разрешение этих проблемных вопросов.
Мы не хотим, чтобы создавалась видимость, что то или иное решение принято под давлением российской стороны, так как это неизбежно приведет к тому, что договаривающаяся сторона, которая будет чувствовать себя ущемленной, будет неверно полагать, что ответственность за это несет Россия. Нам это зачем? Нам это абсолютно не нужно. Мы будем играть конструктивную, но посредническую роль.
Вопрос: Как Вы оцениваете ситуацию на Украине? Намерена ли Россия что‑либо делать дальше?
В.Путин: Закулисно мы ничего не делаем. Ничего деструктивного. Но повторяю еще раз: конечно, мы воспримем абсолютно адекватно любую волю любого народа на постсоветском пространстве и будем работать с любым избранным лидером.
Знаете, что меня особенно беспокоит применительно к ситуации, которая складывается на Украине? Демократия – это в современном мире абсолютная ценность. Но это сложная вещь. Она в том числе включает в себя возможность принятия демократических законов и их исполнения. Без этого компонента демократии не существует. Если мы позволим на постсоветском пространстве каждый раз, по любому случаю подгонять действующее законодательство под ту или иную ситуацию или политическую силу, это не приведет к стабильности, а, наоборот, будет дестабилизировать этот большой и очень важный регион мира. Это я считаю абсолютно недопустимым и не конструктивным, а, наоборот, контрпродуктивным. Не хочу, чтобы, как в Германии, мы разделили Европу на восток и запад, на людей первой и второй категории, первого и второго сорта. Когда люди первого сорта имеют возможность жить по демократическим стабильным законам, а второму – людям с, образно говоря, темным политическим цветом кожи – добрый, но строгий дядя в пробковом шлеме будет указывать ту самую политическую целесообразность, по которой он должен жить. А если неблагодарный туземец будет возражать, то его накажут с помощью бомбовой, ракетной дубинки, как это было в Белграде. Вот что я считаю абсолютно недопустимым, и, конечно, совершенно недопустимы какие‑либо угрозы в адрес людей, лишение их права выбора. Высказывания политических лидеров о захвате власти, в том числе и силой, несмотря на любой результат выборов, – это не что иное, как не просто давление, а запугивание людей. Мы в России не можем поддержать такого развития событий, даже если кто‑то хочет назвать это демократией. Хотел бы подчеркнуть еще раз, что только сам народ в любой стране, это касается в полном объеме и Украины, может решить свою судьбу. Можно играть роль посредника, но ни в коем случае нельзя вмешиваться и оказывать давление. Из этого мы будем исходить.