Вопрос: Мы очень признательны Вам за то, что Вы нашли время, чтобы встретиться с нами.
В.Путин: Спасибо. Я думаю, что перед поездкой в Париж важно проинформировать читателей по тому комплексу вопросов, который Вы сочтете нужным для встречи.
Вопрос: Россия и все, что относится к России, уже давно интересует французского читателя.
В.Путин: Будем надеяться.
Вопрос: Если позволите, хотелось бы начать с вопроса, который является сейчас очень актуальным, тем более что у Вас только что состоялась беседа с Министром иностранных дел. Поэтому, если не возражаете, первый вопрос относится к положению на Ближнем Востоке. Он, собственно, разбивается на два подвопроса.
Во‑первых, как Вы оцениваете ситуацию, которая сейчас складывается на Ближнем Востоке?
И второй. Россия сейчас несколько в стороне от процесса ближневосточного урегулирования. Не значит ли это, что Россия в какой‑то степени утрачивает свои позиции мировой державы и превращается в страну, играющую более скромную роль на Ближнем Востоке?
В.Путин: Первая часть вопросов касается оценки ситуации. И я бы оценил ее как опасность. Опасность заключается в том, что все, что было достигнуто за последние годы, может быть утрачено.
И для России, и для Франции, и для Европы в целом Ближний Восток – это регион, который находится недалеко от наших границ. И Франция, и Россия, и Европа имеют там свои экономические, политические и другие интересы, поэтому нам, конечно, небезразлично, как будет развиваться ситуация. Конечно, когда гремят взрывы, раздаются выстрелы и гибнут люди – это всегда вызывает тревогу и сожаление.
По нашему мнению, не нужно ничего придумывать, все уже изложено в соответствующих документах и резолюциях Организации Объединенных Наций. Нужно только вырабатывать механизмы выполнения этих решений.
Теперь по поводу роли России. У нас достаточно внутренних проблем, и мы не стремимся влезать в каждый конфликт и пытаться там играть какую‑то роль, если это не касается непосредственно России. Мы делаем это только в том случае, если нас об этом просят и если стороны конфликта заинтересованы в участии России в его разрешении. В данном случае от участников и конфликта, и урегулирования мы многократно и в разных вариантах слышали призывы к России активнее участвовать в процессе ближневосточного урегулирования.
Теперь, не чувствует ли Россия, что она не так активно, как раньше, принимает участие в международных делах и что какие‑то крупномасштабные международные проблемы решаются без ее участия? Я Вас хочу спросить: «А разве там что‑нибудь решено?» Я думаю, что для того, чтобы решать подобные проблемы, нужно расширять базу участия в урегулировании.
Россия является коспонсором этого урегулирования наряду с Соединенными Штатами. Мы считаем, что более активное участие не только России, но и Европейского Союза пошло бы на пользу процессу урегулирования. При этом, на наш взгляд, было бы правильно расширить число участников процесса и за счет других арабских стран, работать сразу на нескольких направлениях, или, как сейчас дипломаты говорят, на нескольких треках, а именно, на ливанском и сирийском треках. Мы искренне стремимся к урегулированию и готовы внести свой вклад.
Вопрос: Таким образом, Россия по‑прежнему остается великой державой?
В.Путин: Это не единственный признак великой державы. Но Россия во многом изменила принципы своей внешней политики. Она уже не стремится навязывать свою волю кому бы то ни было. Мы готовы участвовать в международных делах на широкой демократической основе.
Вопрос: Господин Президент, как представляется, Вас сейчас больше заботит то, что происходит внутри страны, а не за ее пределами. Как, на Ваш взгляд, можно реформировать Российское государство, сохраняя при этом те демократические завоевания, которые были достигнуты?
В.Путин: То, что меня больше интересуют внутренние дела, я думаю, это естественно. Меня все‑таки избирали Президентом в России, а не за ее пределами. И даже в Концепции внешней политики, которая была утверждена мною как главой государства, приоритет отдается все‑таки проблемам внутреннего характера.
Процесс совершенствования государства, его укрепление – это, конечно, один из приоритетов. По сути, с 1985 года мы находимся в процессе так называемой перестройки. С начала 1990-х годов это, по сути, была революция. А революции всегда связаны, даже если они и бескровные, с демонтажем прежних государственных институтов. Но революция когда‑то должна закончиться, и должен начаться созидательный процесс.
Одной из составных частей этого созидательного процесса должно стать укрепление государственных институтов на новой базе, в данном случае – на новой демократической базе. И в этом смысле укрепление основ государства, совершенствование федеративных отношений, укрепление судебной системы, улучшение принципов управления стоят, конечно, в повестке дня. Важнейшими задачами здесь являются укрепление многопартийной системы и создание условий для развития политических партий в стране.
Вопрос: Для того чтобы спасти страну, Вы хотите укрепить государство. На кого Вы намерены опереться? Известно, что такие правоохранительные структуры, как милиция, прокуратура, ФСБ, подвержены коррупции и, следовательно, ослаблены.
В.Путин: В борьбе с коррупцией нельзя опираться только на правоохранительную сферу – вообще нельзя, независимо от того, ослаблены они или сильны. Ясно, что без эффективно действующей правоохранительной сферы, органов правопорядка не может быть никакой борьбы с преступностью. Но также очевидным является то, что опора только на карательные органы результата не принесет. Поэтому прежде всего мы должны укреплять демократические основы общества, гражданский и общественный контроль, создавать экономические условия, которые бы препятствовали преступлениям в области экономики, в том числе и коррупции. Поэтому та задача, о которой Вы упомянули, является важной, но она нами решается и будет решаться комплексно, сразу по нескольким направлениям.
Хотя, если Вы мне скажете, что во Франции нет коррупции, я позволю себе усомниться. Во всяком случае, готов буду с Вами поспорить.
Реплика: Если вообще можно смеяться над такими вещами.
В.Путин: Очень приятно говорить о проблемах где‑то у соседей. Но иногда нужно посмотреть на проблему шире, понять, что это общая проблема.
Вопрос: Есть два препятствия, которые мешают работе по государственному строительству. Это прежде всего влияние олигархов и, кроме того, позиция региональных лидеров. Что Вы можете сказать об этом? Тем более если учитывать, что олигархи во многом контролируют правоохранительные структуры.
В.Путин: Я бы здесь не стал особенно драматизировать. Не думаю, что они в значительной степени контролируют правоохранительные структуры. Если понимать под олигархами представителей крупного бизнеса, то я полагаю, что проблема влияния крупного бизнеса на государственную структуру везде существует. Если же понимать под этим сращивание представителей частного бизнеса с государственными структурами, то я бы сказал, что эта проблема для России, может быть, более актуальна, чем для других стран. Для нас это представляет определенную проблему, это правда.
И здесь я не скажу ничего оригинального, если подчеркну, что нужно улучшать работу правоохранительной сферы, нужно повышать уровень благосостояния сотрудников этих органов. Но самое главное – это в законодательном порядке создать такие условия, при которых представители частного бизнеса не могли и не были бы даже заинтересованы во влиянии на жизнь государства. Должен откровенно сказать, что сами представители бизнеса, тем более крупного бизнеса, заинтересованы в том, чтобы правила игры были одинаковыми для всех. Поэтому есть у государства много союзников, в том числе из бизнеса.
Вопрос: Безусловно, это так. Но, с другой стороны, фраза Березовского – «Борис Ельцин делал вид, что его нет, а Путин делает вид, что он есть» – говорит о том, что отношения между бизнесом и Кремлем вовсе не такие хорошие.
В.Путин: Конечно, некоторые люди после революционных событий начала 1990-х годов воспользовались тем, что государственные структуры еще не были сформированы и не функционировали нормальным образом. Накопив определенные капиталы, они не только использовали государство, но и сейчас заинтересованы в том, чтобы заморозить эту ситуацию на все оставшиеся времена. И, конечно, они не хотят уходить с насиженных мест.
Один из инструментов, который они успешно использовали и пытаются использовать до сих пор, – это монополизированные ими средства массовой информации. Они заинтересованы в том, чтобы продолжать влиять на государство, на принятие решений, запугивать политическое руководство, шантажировать для того, чтобы сделать его более податливым. Но я бы не сказал, что государство и олигархи стоят друг против друга с кинжалом в руках. Это скорее западноевропейская традиция.
У нас в руках скорее большая дубина, которая называется палицей, одним ударом которой можно все решить. Но мы ее еще ни разу не использовали, мы просто взяли ее в руки, и это уже вызвало определенный резонанс. Но если будут злить, то придется использовать.
Вопрос: Иными словами, если будет продолжаться шантаж, то государство возьмет в свои руки эту палицу?
В.Путин: Она уже есть в руках у государства, но мы пока ею не размахиваем. А что касается задач, то они заключаются не в том, чтобы не поддаваться шантажу, а в том, чтобы изъять у них инструменты этого шантажа, инструменты, на которые они не имеют никакого права.
Вопрос: Но если использовать палицу, то не возникнет ли опасность того, что это приведет к диктатуре?
В.Путин: Всегда существует какая‑то опасность. Но чтобы избежать этого, чтобы эта опасность не стала реальностью и не привела к катастрофе – а я считаю катастрофой возвращение России к условиям тоталитарного правления, – так вот, чтобы этого не произошло, все должны быть поставлены в одинаковые условия по отношению к закону. Я думаю, что нет таких стран, где все были бы совершенно равны перед законом. К этому просто нужно стремиться, активно над этим работать.
Вопрос: А как понимать то, что все должны быть равны перед законом? В том смысле, что равными перед законом должны быть богатый человек и бедный, русский и чеченец?
В.Путин: Все, что Вы сказали, и плюс еще само государство, которое должно быть поставлено в определенные, описанные законом рамки и иметь свои обязательства перед гражданином. Должен быть создан эффективный механизм, чтобы гражданин имел возможность добиться своих прав, если считает, что его права нарушены государством.
Вопрос: Для того чтобы действовал демократический процесс, необходимо, чтобы исполнительная власть работала в рамках системы сдерживаний и противовесов. Но возможно ли сейчас, в условиях, когда так активно происходит государственное строительство, позволить такому противовесу существовать? Один из таких противовесов – это пресса…
В.Путин: Не только можно позволить. Без этого, мне кажется, нормальное развитие будет невозможно. Надо, чтобы пресса была свободной.
Это не мы придумали. Томас Джефферсон – один из отцов-основателей Соединенных Штатов – сказал как‑то: «Абсолютная свобода прессы – это несвобода для всех». Проблема свободной прессы ставит перед государством комплексную задачу. Все должны быть поставлены в одинаковое положение по отношению к закону, в том числе и пресса. Все должны научиться соблюдать закон. Это сложно. Но без решения этой задачи нам трудно будет добиться баланса.
Надо создавать благоприятные экономические условия для развития рынка информации. А если два-три человека в условиях революционных событий начала 1990-х годов нажили правдами или неправдами огромное состояние, неизвестно на каких основаниях приобрели государственные средства массовой информации и используют их как инструмент, чтобы сохранить свое положение олигархов, – разве это свобода прессы? Разве это в интересах государства, общества и народа?
Но без решения проблемы о создании условий для развития свободной прессы, конечно, не может быть решена и проблема в целом строительства демократического общества. Это очевидный факт, мы с этим не спорим.
Вопрос: Другой противовес – это законодательная власть, то есть, иными словами, Дума. В момент голосования в Думе, когда речь шла о реформах региональных отношений, мы бы отметили, что был своего рода шантаж по отношению к Думе со стороны Кремля. Здесь нет реальной демократической дискуссии, а просто получается так, что одна ветвь власти – в тени другой.
В.Путин: Я думаю, что Вы просто ошибаетесь. Откуда такая информация, что Кремль шантажировал либо давил на Думу при принятии решений в области федеративных отношений? Больше того, в Думе эти идеи родились раньше, чем в Кремле. Просто парламент знал, что без поддержки исполнительной ветви власти не смогут пройти законы, связанные с реконструкцией отношений между федеральным центром и регионами. Но идея родилась прежде всего в самом парламенте. Просто на каком‑то этапе мы согласились с подавляющим большинством депутатов Думы и сказали: «Да, мы готовы вместе с вами работать над этой темой». Но первоначально идея родилась скорее в парламенте, чем здесь, в Кремле. И, конечно, у нас были споры с парламентом, потому что, хотя в целом мы согласились, что нужно проводить эти реформы и менять отношения между федеральным центром и регионами, но по нюансам у нас были с отдельными группами депутатов разные мнения, и мы, конечно, с ними спорили и старались доказать, что в некоторых деталях наша позиция является более обоснованной. Конечно, были какие‑то споры, но это вовсе не шантаж и не давление.
По некоторым вопросам пакет решений был направлен на укрепление роли федерального центра. Но были вопросы, по которым мы считали, что можно и усилить роль региональных лидеров по отношению к своим территориям, например, в части возможности отстранения от должности руководителей муниципальных образований на территориях субъектов Федерации, если они нарушают закон. Мы согласились, в том числе и я лично, с мнением региональных лидеров и внесли это предложение в Думу. Но Дума не поддержала Кремль, и наше предложение не прошло.
Это была сложная, напряженная работа, но то, что она закончилась позитивно, является признаком консолидации общества по кардинальным вопросам развития государства. Очень хорошим признаком.
Вопрос: Что касается взаимоотношений между государством и олигархами, то речь идет о том, чтобы заставить их играть по тем правилам, которые установило государство. Но при этом необходимо сделать так, чтобы их не испугать, потому что в противном случае они, как это сейчас и происходит, будут держать свои деньги за границей. Долго ли это будет продолжаться?
В.Путин: Мне кажется, что дело здесь не в страхе, что государство что‑то отберет у них. Проблема в том, чтобы все поняли, что в России есть правила, исполнение которых государство в состоянии обеспечить. При этом эти правила носят универсальный характер и в равной степени распространяются на всех участников рынка. Это одна из ключевых задач. И тогда не нужно будет никого уговаривать инвестировать сюда свои капиталы. По мере улучшения инвестиционных условий будут расти капиталовложения из‑за границы, и первой волной, конечно, должно быть возвращение добровольное, это хочу подчеркнуть, и заинтересованное возвращение капиталов, которые, правдами или неправдами, оказались за рубежами Российской Федерации.
Это у Вас орден? (Обращается к корреспонденту.)
Ответ: Это орден Почетного легиона.
В.Путин: За что?
Ответ: В течение многих лет я был журналистом и, судя по всему, неплохим.
В.Путин: Вот вам, пожалуйста, связь свободной прессы с государством. Ведь это нормально, когда государство отмечает заслуги свободной прессы? Ведь это не говорит о том, что государство как бы подкупает журналистов?
Вопрос: Для того чтобы государство развивалось по демократическому пути, недостаточно того, чтобы инициатива шла сверху, в этих процессах должны участвовать граждане. Не считаете ли Вы, что для того, чтобы этот процесс развивался в должном направлении, нужно прежде всего покончить со связью, которая существует между государством и мафией?
В.Путин: Вы знаете, что в России, конечно, есть преступные сообщества. Но мафии в традиционном смысле этого слова, как преступной организации с особой историей, с внутренними законами в России нет. Конечно, есть преступные сообщества, но побороть их легче, чем традиционную мафию, потому что традиционная мафия живет по своим особым внутренним законам, которые помогают ей выживать. В России, повторяю, такого нет.
В условиях глобализации преступность тоже становится трансграничной, она проникает из одного государства в другое, и поэтому очень важно объединение усилий государств в борьбе с организованной преступностью.
Вопрос: Я прочитал Вашу книгу, в которой Вы описываете, как Вас крестили, как Вам мать передала крест для того, чтобы осветить его в Иерусалиме, и одновременно вы были сотрудником КГБ. Как, по Вашему представлению, одно может уживаться с другим? По западному представлению, здесь какое‑то противоречие.
В.Путин: Вся жизнь состоит из противоречий. Там, где кончается противоречие, там наступает небытие. Это говорит о том, что Россия так же, как и другие части Европы, не порождение чего‑то искусственного, а страна со своей историей, со своим настоящим и будущим. Это говорит о том, что сохраняются исторические культурные корни народа, и истребить их невозможно. Они, если образно выразиться, как трава в крупном мегаполисе, пробиваются через асфальт.
У меня мама была верующая. Это было не то чтобы не модно, как сейчас, это было даже опасно в бывшем Советском Союзе. И она не то чтобы тайно, но не афишируя это, окрестила меня в церкви. И нет ничего удивительного в том, что она дала мне крест с собой, чтобы освятить его на Гробе Господнем в Иерусалиме.
У нас не было никакого другого государства, кроме коммунистического. Каждое государство имеет набор инструментов, набор каких‑то механизмов, которые делают его государством. Один из этих инструментов – Служба внешней разведки, где я имел честь работать. Это была интересная работа. Это ничуть не мешало мне. И то, что меня мама крестила в церкви, когда мне был примерно год, я даже не знаю точно, сколько мне было тогда, ничуть не мешало мне выполнять обязанности офицера внешней разведки.
Я просто напомню: я был не просто сотрудником КГБ, а сотрудником внешней разведки. Хотя внешняя разведка в советские времена была его составной частью, хотя и обособленной, но все‑таки составной частью.
Должен вам сказать, что у нас, в Советском Союзе, было, по‑моему, 19 миллионов коммунистов. Самое страшное было бы сейчас начать разбирательство по политическим мотивам в связи с бывшей принадлежностью к компартии. Потому что в Советском Союзе невозможно было работать на государственной службе, делать карьеру, не будучи членом компартии. И уверяю вас, подавляющее большинство из этих 19 миллионов с трудом себе представляли основные постулаты коммунистической идеологии, а вынуждены были быть просто членами компартии, если хотели сделать карьеру.
Уверяю Вас, порядочный человек и при коммунистической системе, и в условиях демократического общества – порядочный человек. И наоборот, свинья остается свиньей при любой общественной формации.
Вопрос: Вы недавно встречались с Солженицыным. Но, видимо, Вы вряд ли согласитесь с Солженицыным, который говорит, что Россия не может развиваться дальше, пока не разберется с коммунизмом.
В.Путин: Нет, почему? Я с ним абсолютно в этом согласен. Просто разобраться с коммунизмом – это не значит устраивать чистки и преследовать людей только на том основании, что они были членами компартии либо работали в каких‑то военизированных организациях, связанных с компартией. Это было бы самой большой ошибкой. Это значит – перессорить все общество.
Но я абсолютно согласен с Солженицыным в том, чтобы каждый рядовой гражданин понял, что распад страны, распад Советского Союза – это прежде всего результат господства коммунистической идеологии в политике, в государственном строительстве, в экономике.
Вопрос: Господин Президент, насколько известно, Вы по‑прежнему занимаетесь дзюдо, показываете Ваши мускулы, до пояса обнаженный, а когда Вы посещали Военно-Морской Флот, мы видели, что Вы были в военной форме. Чем объясним тот подчеркнуто мужественный образ, который в связи с этим создается и который мы видим? Тем, что Вы хотите лично утвердиться в качестве нового руководителя России, или, может быть, это объясняется тем, что Вы хотите, чтобы люди забыли и больше не вспоминали Ельцина, или Вы хотите, чтобы это символизировало новую демократическую Россию, будущее России?
В.Путин: Вы знаете, мой ответ Вам может показаться странным. У меня нет универсального подхода к каждой из тех ситуаций, которые Вы сейчас описали.
Если я занимаюсь спортом, в частности, борьбой дзюдо, я это делаю не для того, чтобы произвести на кого‑то впечатление, а потому что мне это нравится. Я занимался этим с 14 лет и не намерен прекращать эти занятия, даже несмотря на то, что мне не хватает на это времени. Мне это нравится.
Пресса проявляет к этому повышенный интерес. Я считаю, что это хорошо, потому что это тоже элемент воспитательного характера. Внимание к спорту – это всегда привлекает. Если два-три человека последуют моему примеру, уже будет хорошо.
Я думаю, что если говорят о том, что я не курю, не злоупотребляю алкоголем, а занимаюсь спортом, то это уже плюс. Плюс не только для меня, это пропаганда здорового образа жизни. Что касается некоей демонстрации моей близости с военными, то здесь дело в другом. В Советском Союзе был явный перекос в сторону значения силовой политики и, соответственно, в сторону силовой составляющей государства, и на каком‑то этапе, особенно в период революционных преобразований начала 1990-х годов, многие подумали, что во всех бедах виноваты только люди в погонах.
Хотя непосредственно военнослужащие, офицеры ни в чем не виноваты и, конечно, не имеют никакого отношения к тем проблемам, которые возникли в Советском Союзе. Они просто служили своему государству кто как умеет, но, во всяком случае, добросовестно. И они не заслужили такого отношения к себе со стороны общества. Это было несправедливое отношение. Больше того, вот такое отношение к военной составляющей государства нанесло России, как мне кажется, существенный ущерб.
Сегодня все понимают, что, к сожалению, мощные современные Вооруженные Силы являются далеко не последним фактором. И если я летаю на истребителях, опускаюсь на дно моря вместе с подводниками, то делаю это по нескольким причинам.
Во‑первых, этим я хочу продемонстрировать свое личное положительное отношение к военнослужащим, к Вооруженным Силам и тем самым подчеркнуть важность Вооруженных Сил и вообще военной составляющей государства.
С другой стороны, военные тоже должны чувствовать и понимать, что их деятельность, в том числе и на таком самом оперативном уровне, находится под строгим контролем гражданских властей.
И, в‑третьих, я по должности являюсь Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами и считаю, что лично должен знать некоторые вещи, которые, на мой взгляд, представляются весьма существенными с точки зрения обеспечения безопасности государства и с точки зрения принятия решений, если такие решения мне придется принимать.
Вопрос: Не считаете ли Вы, что в глазах западного общественного мнения и западных средств массовой информации тот факт, что Вы занимались разведывательной деятельностью, оставляет за Вами какой‑то шлейф?
В.Путин: Не думаю, что это так. Этим могут пользоваться какие‑то люди, которые настроены недоброжелательно, но я не вижу оснований для таких оценок. Работа в разведке – эта информационная работа, очень похожая на работу журналистов.
И разве в истории других государств не было случаев, когда сотрудники разведки становились главами государств? Почему в тех случаях это нормально, а в России это невозможно? Насколько мне известно, главами государств становились даже бывшие актеры, и это не вызывало ужаса.
Вопрос: Я так понимаю, что Вы намекали на Джорджа Буша-старшего, который в свое время был Директором ЦРУ, но разве его крестили?
В.Путин: Я, например, горжусь тем, что имею отношение к Русской православной церкви. Я считаю, что это большая честь, это связывает меня со своим народом, с его культурой, это дает мне какое‑то внутреннее спокойствие и нравственные основы. Это, на мой взгляд, очень хорошо.
Вопрос: Испытываете ли Вы чувство ностальгии по бывшему имперскому могуществу России?
В.Путин: Нет, потому что я считаю, что имперские формы правления недолговечны и ошибочны, они ведут к развалу, они не создают прочной долговременной основы развития государства и поэтому изначально порочны, недолговечны и неперспективны.
Вопрос: Спустя полгода после избрания Вы направляетесь во Францию. Прошло уже много времени после Вашего визита в Великобританию, почему Вы так медлили с ответом на приглашение посетить Париж? Эта медлительность объясняется резкой критикой, раздающейся во Франции в отношении Чечни?
В.Путин: Приглашение посетить Париж мы приняли сразу же. Однако календарь международных контактов был составлен с учетом того, что встреча между руководителями России и ЕС должна была состояться 30 октября. Местом ее проведения был избран Париж. Поэтому мы сочли разумным приблизить время визита к этой дате.
Но нет худа без добра: это время было использовано, чтобы всесторонне и обстоятельно подготовить российско-французскую встречу, максимально наполнить ее конкретными предложениями. Этот визит в наших отношениях имеет перспективу стать действительно этапным. Убежден, что он поможет решить назревшие вопросы двустороннего сотрудничества не только на ближайшую, но и среднесрочную перспективу.
Критика, раздававшаяся во Франции, прежде всего в СМИ, в отношении антитеррористической операции в Чечне, не могла быть причиной, которая повлияла бы на сроки визита. Наши предстоящие переговоры – это ведь не просто беседы на приятные для всех темы, но обсуждение вопросов, по которым могут быть разные точки зрения. Кроме того, политический диалог между Москвой и Парижем носит постоянный характер и не прерывался ни на минуту.
Вопрос: Есть ли у Вас впечатление, что сегодня в Париже стали лучше понимать российскую политику в Чечне?
В.Путин: Мне было бы и легче и правильнее отвечать на этот вопрос по итогам пребывания во Франции. Но уже сейчас складывается впечатление, что французы глубже видят и последствия распространения международного терроризма, и причины той жесткой позиции, которую заняло тут российское руководство. Ведь дело не только в Чечне. Посмотрите, что происходит в Афганистане, Центральной Азии, других регионах мира. Речь идет о глобальной угрозе. России пришлось столкнуться с ней в числе первых. Терроризм приобрел транснациональный характер, и мы просто обязаны объединить усилия всего мирового сообщества по борьбе с этим злом.
Конечно, и в самой Чечне обстановка в последнее время коренным образом изменилась. Завершена военная часть антитеррористической операции, начался политический процесс урегулирования. В республике постепенно налаживается нормальная мирная жизнь, в чем могли неоднократно убедиться побывавшие там многочисленные представители различных международных организаций.
Вопрос: Продолжают ли сегодня существовать какие‑либо разногласия между Парижем и Москвой и каковы, по Вашему мнению, конкретные перспективы сотрудничества?
В.Путин: Даже при самом широком совпадении взглядов по важнейшим международным проблемам между нашими странами объективно могут существовать различия в подходах к той или иной проблеме. Считаю это абсолютно нормальным явлением и не склонен его драматизировать. Да, мы далеко не во всем едины по чеченской проблеме, а также в оценках действий НАТО в бывшей Югославии. Но это не мешает нам быть единомышленниками в других вопросах, прежде всего таких основополагающих, как поддержание стратегической стабильности на основе сохранения Договора по ПРО 1972 года, обеспечение центральной роли ООН, снятие санкций с Ирака, по проблемам ближневосточного урегулирования.
На вопросе о сохранении Договора по ПРО хотел бы остановиться особо. Дело в том, что в ближайшие дни в ООН должно состояться голосование по представленному Россией и рядом других стран проекту резолюции в поддержку этого основополагающего Договора. Хочу прямо сказать: мы не ищем конфронтации с кем бы то ни было. Наш проект составлен в тех же выражениях, что и год назад, когда он получил поддержку внушительного числа государств, включая Францию. Он отражает нашу общую заинтересованность в сохранении этого краеугольного для поддержания стратегической стабильности и продолжения процесса сокращения стратегических ядерных вооружений документа. Рассчитываем, что Франция, как и год назад, проголосует за эту резолюцию.
Мы рассчитываем на более активное взаимодействие с Францией в общеевропейских делах, в содействии налаживанию более плотного партнерства между Россией и ЕС.
Убежден, что предстоящие переговоры в Париже расширят области согласия и помогут снять разногласия. Наша общая задача – обеспечить высокую динамику российско-французских отношений, вывести их на уровень реального партнерства. В двустороннем плане важно в полной мере использовать потенциал нашего торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества. Наступил момент, когда наши отношения должны «задышать» по‑новому.
Вопрос: Чувствует ли себя Россия в окружении стран НАТО или же младшим партнером, сотрудничающим с альянсом? Не должно ли было НАТО исчезнуть одновременно с исчезновением «красной угрозы»?
В.Путин: Давайте по порядку. Мы – за установление паритетного и взаимовыгодного сотрудничества с альянсом. Ни о каком «младшем партнерстве» не может быть и речи. Только равноправные отношения могут быть плодотворными. Только уважительные отношения – перспективны. И, замечу, полезны для правильной оценки собственных сил.
Теперь о расширении. Мы принципиально против расширения НАТО, но не из‑за боязни оказаться «в окружении». По нашему мнению, альянс не решает главной задачи на европейско-атлантическом пространстве – обеспечения равных для всех условий безопасности. Более того, подчас противоречит этой цели. Россия предпочитает строить такую систему европейской безопасности, в которой каждое государство, независимо от его принадлежности к военно-политическим союзам, пользовалось бы равными правами и обязанностями, а возникающие конфликты регулировались бы в строгом соответствии с Уставом ООН и общепринятыми нормами международного права.
Разумеется, в этих условиях основная ответственность за стабильность и безопасность в Европе возлагалась бы не на замкнутые военные группировки. Однако мы твердо исходим из того, что определение будущего Организации Североатлантического договора – дело государств, в него входящих.
Применительно к НАТО Россия ставит перед собой совершенно другую задачу – совершенствование качества наших отношений. Нам следует смелее переходить от обмена мнениями и информацией к согласованию конкретных шагов в вопросах, представляющих взаимный интерес.
Вопрос: В начале октября вторая чеченская война начала отсчитывать свой второй год. Каждую неделю российская армия теряет около 20 человек, и многие наблюдатели считают, что она увязла в этом конфликте. Так ли это, по Вашему мнению?
В.Путин: На днях один из главарей бандитов Шамиль Басаев заявил, что он планирует отправку 150 своих боевиков в район палестино-израильского конфликта. Представьте себе 150 классных специалистов по засадам, минированию, захвату заложников, зверским пыткам пленных. И дело здесь не в количестве боевиков, а в том, что конфликт в этом случае мог перейти совсем в другое качество.
Можно задать вам встречный вопрос: если бы мы не начали в этом регионе контртеррористическую операцию, сколько боевиков пригрозил бы выделить Басаев для участия в этом конфликте? И как далеко могли бы простираться его экспансионистские планы?
Для меня вывод очевиден. Единственно возможный способ усмирить преступника – это предать его суду. И если терроризму не поставить заслон в Чечне, то завтра он будет «хозяйничать» по России, а затем захочет «потренироваться» где‑нибудь за ее пределами. Поверьте, я не сгущаю краски. И примеры такого поведения со стороны обнаглевших международных преступников вам хорошо известны.
Думаю, понятно, почему мы рассматриваем работу наших военнослужащих и милиционеров в Чечне как работу во имя жизни. Как заслон на пути еще больших человеческих жертв, особенно когда речь идет о мирном населении. К сожалению, это очень опасная работа. Работа с риском для жизни.
При этом хотел бы напомнить, что большинство задач, которые стояли перед нами год назад, уже решены. А раз мы решили наиболее сложные из них, то справимся и с остальными.
Вопрос: Вы назвали борьбу с терроризмом одним из приоритетов Вашей политики. Относите ли Вы к террористам талибов, пришедших к власти в Кабуле? Поддерживаете ли американские требования о выдаче бен Ладена? Меняется ли Ваше отношение к талибам в благоприятную сторону?
В.Путин: Мы рассматриваем движение «Талибан» в качестве одной из военно-политических группировок, которая борется в Афганистане за власть с законным и признанным ООН правительством Исламского Государства Афганистан. У нас, как и у всего международного сообщества, есть серьезные претензии к талибам в связи с их саботажем соответствующих резолюций ООН о политическом урегулировании внутриафганского конфликта и массовыми нарушениями фундаментальных прав человека.
Однако в последнее время предметом повышенной озабоченности России, наших партнеров в регионе и за его пределами являются международный терроризм и угроза наркоторговли, которые сильно подрывают общую безопасность.
Мировой центр терроризма и незаконного оборота наркотиков, по существу, переместился в талибский Афганистан, где создан опасный плацдарм для трансграничной экспансии нестабильности. Растет сеть действующих там лагерей и опорных баз по военно-диверсионной подготовке боевиков – выходцев из российского Северного Кавказа, центральноазиатских и арабских государств, Пакистана, Китая и еще более чем десятка других стран. Сегодня обученные в Афганистане религиозные экстремисты воюют в Узбекистане и Киргизии, а завтра они могут оказаться в любой другой точке земного шара.
Мировому сообществу пора в полной мере осознать остроту исходящих из Афганистана вызовов и ответить на них решительными коллективными действиями. Именно поэтому мы твердо поддержали резолюцию СБ ООН о введении антитеррористических международных санкций в отношении талибов и готовы к дальнейшим шагам в этом направлении совместно со всеми заинтересованными государствами.
Изменение отношения России к талибам будет напрямую зависеть от безусловного выполнения Движением талибов требований ООН о мирном урегулировании кризиса в Афганистане и соблюдении прав человека, особенно женщин, отказа талибов от поддержки терроризма, религиозного экстремизма, национального сепаратизма и наркопреступности.
Вопрос: Некоторые полагают, что, подогревая искусственно напряженность в Чечне и Центральной Азии, Россия пытается укрепить позиции на периферии своей территории? Как бы Вы прокомментировали эту точку зрения?
В.В.Путин: Подобные предположения – если только они не продиктованы определенными политическими целями – могут вызвать лишь недоумение. Ведь действовать таким образом – это все равно что поджечь собственный дом, чтобы поджарить на этом огне яичницу.
Перспективы же укрепления позиций России мы видим прежде всего в развитии взаимовыгодного экономического партнерства со своими ближайшими соседями, в совместных усилиях по защите мира и стабильности, включая коллективный отпор международному терроризму и экстремизму. В данном контексте хочу процитировать наше – президентов стран СНГ – заявление, сделанное на недавней встрече в Ялте: «Углубление многостороннего и двустороннего сотрудничества в рамках СНГ идет в русле общемировых тенденций на рубеже XXI века и отвечает национальным интересам государств Содружества».
Вопрос: Является ли для Вас приоритетом реформа российской армии и с какой целью? Чтобы воссоздать мировую военную державу, рискуя опять разорить страну? Или же просто обеспечить оборону России, но тогда от кого?
В.Путин: Безусловно, реформирование армии – один из основных российских приоритетов. И вопрос о целях такой реформы – здесь, пожалуй, действительно, главный. Ведь профессиональная армия – это не только современная техника и вооружения. Это еще прежде всего – грамотные, образованные командиры. Это – солдаты, хорошо осознающие смысл своей службы; понимающие, в чем состоит истинное достоинство державы. А достоинство демократического государства во многом зависит от способности сохранить мир для своих граждан, обеспечить их безопасность и покой.
Конечно, нельзя забывать и о другом – о том, что у нас имеются определенные обязательства перед нашими союзниками. В середине октября мы пролонгировали Договор о коллективной безопасности. Он предусматривает в том числе и военную помощь государств – участников Договора друг другу в случае вооруженной агрессии против одного из них. Договор помимо России подписали Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан.
Кроме того, не сбросить со счетов и то обстоятельство, что наши инициативы в области сокращения вооружений не всегда встречаются с должным пониманием нашими партнерами. Не секрет, что продолжают расти обороты мировой торговли оружием.
В этих условиях поддержание обороноспособности России на минимально достаточном уровне, равно как и обеспечение соответствующих исследований и разработок – первейшая обязанность российского руководства. На это также нацелена реформа российской армии. Ее задача – оптимизация структуры, сокращение состава и численности силового компонента военной организации, координирование задач армии и других силовых ведомств в области обороны и безопасности государства. Хотел бы подчеркнуть, что высвобождающиеся средства направляются на улучшение материально-технической базы и социального обеспечения военнослужащих.
И, наконец, мы обязательно ориентируемся на ограничения, установленные нашим законодательством о бюджете. Российская армия всегда будет соответствовать задачам, поставленным обществом, а не наоборот.
На Ваш же вопрос, от кого следует обеспечить оборону России, отвечу просто – от неожиданностей. Этого, на мой взгляд, в своей оборонной политике добиваются и США, и Франция, и иные государства. Чем более предсказуемым и справедливым будет международный правопорядок, тем меньше средств будут расходовать государства для обеспечения своей безопасности.
Вопрос: Отдаете ли Вы приоритет стратегическим силам согласно позиции Вашего министра обороны или же Вы на стороне начальника Генштаба, который считает, что предпочтение должно быть отдано сухопутным силам для поддержания безопасности?
В.Путин: Это, надеюсь, не вопрос о личных пристрастиях. Он был бы неуместен. По сути, ваш вопрос – о приоритетах. И он практически решен: Россия должна сохранить свой стратегический потенциал на уровне разумной достаточности и существенно повысить профессионализм и мобильность сухопутных сил. Сейчас наши специалисты заняты разработкой наиболее эффективных планов такой трансформации.
Конечно, однозначно жесткого выбора здесь нет: или стратегические силы, или – сухопутные. Они решают разные задачи, но одинаково необходимы для обеспечения безопасности страны. Задача в другом – мы строим максимально сбалансированную и эффективную структуру Вооруженных Сил. Определяем важнейшие приоритеты, конкретные задачи и угрозы национальной безопасности. Россия не может позволить себе распылять средства оборонного бюджета. Он и так весьма невелик.
Вопрос: Хотите ли Вы создавать рыночную экономику в чистом виде или же Вы стремитесь приобщить рынок к государству с сильной регулирующей функцией, как это было в Западной Европе после войны?
В.Путин: Наша цель – построение эффективной экономической системы, соответствующей уровню развития ведущих индустриальных держав. Мы стремимся освободить экономику от бюрократических и административных барьеров, гарантировать равные конкурентные условия.
Многие задачи, стоявшие перед странами Западной Европы в послевоенное время, схожи с теми, что мы решаем сегодня. Речь идет в первую очередь о существенной модернизации экономики. Этап догоняющей модернизации проходили в своем развитии целый ряд стран. Среди них, например, послевоенная Германия (ФРГ), Южная Корея, страны Юго-Восточной Азии. Их опыт свидетельствует: при догоняющей модернизации требуется активное участие государства в экономике. Прежде всего речь идет о создании условий для притока инвестиций и ускоренного развития наиболее перспективных отраслей и производств, реализации активной промышленной политики.
В России пока не определена оптимальная доля участия государства в хозяйственной жизни. В отдельных сегментах рынка его присутствие чрезмерно, в то время как в других – явно недостаточно. Государство обязано участвовать в экономической жизни, но не как всевластный контролер, а как гарант верховенства закона, равного подхода ко всем экономическим субъектам, единого экономического пространства страны. Все это является предметом постоянной работы Правительства.
Вопрос: Для частных предпринимателей российское законодательство – это дебри из непонятных правил. Поскольку одним из основных прав человека является право на заключение договоров, не считаете ли Вы, что необходимо упростить эти процедуры для стимулирования иностранных инвестиций? Или Вы надеетесь, что россияне сами смогут восстановить достойную России экономику?
В.Путин: Не соглашусь с Вами, что предприниматели не ориентируются в российском законодательстве. Российские и иностранные бизнесмены весьма умело пользуются его несовершенством и пробелами.
Кардинальное улучшение инвестиционного климата в России – это наша ключевая задача. Для ее решения предполагается усовершенствовать законодательство, регламентирующее порядок взаимодействия и отношений акционеров внутри акционерного общества. Речь в первую очередь идет о внесении изменений в Закон «Об акционерных обществах». Эти изменения должны повысить уровень защиты прав акционеров и их участия в управлении акционерным обществом.
Необходимо развивать законодательство, обеспечивающее защиту прав на интеллектуальную собственность. Это особенно важно для привлечения инвестиций в высокотехнологичные отрасли экономики. Требует совершенствования система регистрации сделок с недвижимостью и ценными бумагами. Это позволит повысить надежность системы регистрации прав собственности, обеспечить защиту прав добросовестных приобретателей.
Государство обязано создать максимально благоприятные условия для бизнеса, установить четкие и понятные правила. А это значит и упрощение процедуры согласования инвестиционной документации через применение принципа «одного окна». И сокращение количества лицензируемых видов деятельности, введение единого порядка лицензирования на всей территории страны. И, конечно же, совершенствование налоговой системы.
Мы должны развиваться, опираясь прежде всего на собственный потенциал, поддерживая отечественного производителя, создавая равные для всех конкурентные условия. Но при этом Россия с каждым годом все сильнее интегрируется в мировую экономику, а значит, активно участвует на международном рынке капиталов. И в этой связи вопрос обеспечения надежных условий для притока иностранных инвестиций является стратегически важным.
Проблема защиты прав иностранных инвесторов в России является предметом пристального внимания Правительства, его Председателя, Президента России. Регулярное обсуждение проблем иностранных инвесторов идет на заседаниях Консультативного совета по иностранным инвестициям, который возглавляет премьер. В рамках его работы представители иностранных инвесторов постоянно вносят замечания и предложения по совершенствованию механизма привлечения иностранных инвестиций в Россию. Большая часть из них реализуется в виде соответствующих нормативно-правовых актов.
Вопрос: Рассматриваете ли Вы иностранных инвесторов как партнеров, необходимых для развития России? Если да, то как убедить общественное мнение Вашей страны в том, что речь не идет об «эксплуататорах», пришедших ее грабить?
В.Путин: Безусловно, мы рассматриваем иностранных инвесторов как партнеров. «Эксплуататоры» – это уже давно устаревшее пропагандистское клише.
Хотел бы отметить, что к настоящему времени есть необходимое общественное согласие по принципиальным вопросам экономического развития страны. И потому нет необходимости разъяснять в обществе пользу от сотрудничества с иностранными инвесторами. Речь следует вести об адекватной реакции внутри страны на ущемление интересов российских экспортеров на мировом рынке по определенным группам товаров со стороны отдельных стран.
Вопрос: Как Вы оцениваете последние события в Югославии и перспективы общего развития ситуации в регионе?
В.Путин: Югославия сегодня переживает поистине рубежный этап. Процесс демократических преобразований дает надежду, что в страну придет стабильность. Перед новым югославским президентом стоят масштабные и весьма непростые задачи. Это – внутриполитические реформы в Сербии, восстановление гражданского мира в стране и консолидация общества, нормализация федеративных отношений с Черногорией, выработка подходов к проблеме Косова. Важнейшая задача – вывод страны из длительной международной политической и экономической изоляции. Удовлетворены, что есть позитивные сдвиги в позиции наших партнеров по «восьмерке». Началась отмена странами Запада введенных в отношении СРЮ финансово-экономических санкций.
Сейчас Югославия нуждается в активной поддержке мирового сообщества. Нужно помочь ей восстановить экономику, нужно реинтегрировать ее в международные организации и систему общеевропейского сотрудничества. Что касается первого аспекта, то здесь, на наш взгляд, на странах НАТО лежит особая ответственность за возмещение материального ущерба, нанесенного СРЮ в ходе военной акции в 1999 году. Мы со своей стороны оказывали и будем продолжать оказывать посильную экономическую помощь народам Югославии.
Особое значение приобретает сегодня вопрос о полноправном членстве СРЮ в ООН, восстановлении ее участия в работе ОБСЕ, подключении к механизму Пакта стабильности для Юго-Восточной Европы.
И, конечно же, главным условием югославского урегулирования остается обеспечение суверенитета и территориальной целостности страны. Эта задача является ключевой для стабилизации обстановки в регионе на перспективу.
Российско-французский политический диалог – по всем аспектам ситуации в Югославии и на Балканах в целом – носит откровенный и интенсивный характер. По многим позициям российские и французские оценки весьма близки. Это создает хорошие предпосылки для еще более эффективной координации наших дальнейших действий на данном направлении.
Вопрос: Какое значение имеет для будущего нашей планеты то, что США, фактически единственная сверхдержава, осуществляют мировую гегемонию, хотя и не ведут при этом войн?
В.Путин: Наша позиция здесь предельно ясна. Новый миропорядок – это стабильное и мирное развитие без кризисов и потрясений. Для этого необходимо формирование многополярной, если хотите – «немонополизированной» системы международных отношений. Системы, вбирающей в себя всю многоликость мира и обеспечивающей разнообразие и баланс его интересов. Основы такого миропорядка – коллективное решение ключевых проблем, приоритет права и широкая демократизация международных отношений. Эта объективность – естественное отражение процессов, связанных с растущей взаимозависимостью государств, глобализацией, зарождающимися новыми вызовами и угрозами международной безопасности. Любые другие подходы, базирующиеся на чьей бы то ни было гегемонии, противоречат этим реалиям. Они опасны и контрпродуктивны. Ни одна страна, какой бы значительной она ни была, не в состоянии в одиночку решить все накопившиеся в мире проблемы.
С Соединенными Штатами мы пытаемся выстраивать наши отношения, исходя именно из такого понимания. Для нас ценностью является взаимное содействие, равноправие и баланс интересов.
Вопрос: Что Вы можете сказать об отношениях России с Китаем, с Японией?
В.Путин: Отношения с Китаем – очень важное и самостоятельное направление нашей внешней политики. Установленное еще в 1996 году долговременное стратегическое партнерство Москвы и Пекина считаю большим достижением двух наших стран.
Сегодня мы активно работаем над Договором о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве в качестве новой государственно-правовой основы российско-китайских взаимоотношений. На уровне правительств содействуем продвижению ряда стратегически важных проектов экономической и технологической кооперации. Наконец, тесно координируем свои действия по глобальным вопросам мироустройства и ключевым региональным проблемам.
Отношения между Россией и Японией также стали новым значительным фактором всей международной политики.
Мы едины в понимании того, что должно быть главным в современном мире. А именно: устройство его с опорой на центральную роль ООН при соблюдении международного права и принципа невмешательства во внутренние дела. Япония – авторитетная и ответственная держава, роль и влияние которой в мировых делах неуклонно возрастают. Мы приветствуем этот процесс. И, конечно, ценим, что и к России японская сторона подходит с аналогичных позиций.
Все это – глубинные причины стратегического и геополитического сближения России и Японии, которое происходит в последние годы. Вы знаете: в сентябре состоялся мой официальный визит в Японию. Тогда было взаимно признано, что никогда отношения между нашими странами не испытывали такого подъема, как в настоящее время. Определены реальные пути движения к партнерству, в том числе через подписание на высшем уровне таких концептуальных документов, как Совместное заявление о взаимодействии России и Японии в международных делах и Программа углубления сотрудничества в торгово-экономической области. Принят также целый пакет других договоренностей о сотрудничестве в различных сферах.
Уверен, что при том подъеме, который характерен сейчас для отношений России с Японией, мы сможем выйти на взаимоприемлемое решение единственной, по сути, неурегулированной между нами проблемы – на оформление мирного договора, включая аспект пограничного размежевания. Тем более что есть обоюдное намерение искать такое решение.
Вопрос: Кажется ли Вам неизбежным объединение Северной и Южной Кореи?
В.Путин: Для России важно, чтобы на Корейском полуострове царили согласие и мирное сотрудничество. И в последнее время мы немало сделали для этого. Фактически мы помогли Северной Корее выйти из изоляции, что дало ей возможность наладить диалог с теми, кого она еще недавно считала своими непримиримыми противниками. Сегодня эти процессы дают первые плоды – я имею в виду и начало примирения между Севером и Югом, и быстрый прогресс в отношениях КНДР с США, Японией.
Что касается вопроса объединения Кореи, то оно должно произойти усилиями корейского народа с учетом интересов двух корейских государств. Мы безоговорочно поддерживаем эту перспективу, поскольку она полностью отвечает не только интересам корейской нации, региональной и мировой безопасности, но и национальным интересам России.
Вопрос: Каков Ваш прогноз на будущее мирного процесса между Израилем и Палестиной?
В.Путин: Нынешний кризис, надо прямо сказать, нанес серьезный удар по ближневосточному урегулированию, отбросил его назад. Но ясно и другое – разумной альтернативы мирному процессу не существует. Это единственный реальный путь к достижению всеобъемлющего мира и надежной безопасности в регионе на основе резолюций 242, 338 и 425 Совета Безопасности ООН. В таком контексте актуальной задачей остается возобновление палестино-израильского диалога.
Вместе с тем следует извлечь серьезный урок из нынешних трагических событий. Всем нам надо тщательно осмыслить причины крупных сбоев в арабо-израильском урегулировании и продумать, как сделать его устойчивым и необратимым. И уже сегодня очевидно – международное содействие переговорному процессу должно быть гораздо более скоординированным и коллективным.
В качестве коспонсора Россия и далее будет делать все от нее зависящее для продвижения к миру на Ближнем Востоке на всех направлениях – палестинском, сирийском и ливанском.
Вопрос: Считаете ли Вы, что на сегодняшний день воинствующий исламизм является самой большой угрозой как для России, так и для Запада?
В.Путин: Радикалы, в какие бы одежды они ни рядились, своими подрывными действиями по всему миру создают немало трудностей, мешающих упрочению международной безопасности и стабильности.
Неприятие терроризма и экстремизма растет повсюду, в том числе и в мусульманских странах. Их руководители недвусмысленно осуждают экстремистов, бросающих тень на истинные идеалы Ислама.
С угрозой терроризма нужно бороться совместными усилиями всего международного сообщества.