Д.Медведев: Александр Алексеевич, наступил новый год и, несмотря на все финансовые трудности, которые, к сожалению, сегодня существуют в нашей стране и в других странах, хотел бы, чтобы мы с Вами поговорили о текущей ситуации в сфере культуры.
Уверен, что мы сможем сохранить все основные программы, касающиеся развития культуры в нашей стране и, несмотря на определённые проблемы с финансированием, всё равно будем развивать эту важнейшую часть нашей жизни.
В этой связи, конечно, помимо собственно сохранения финансирования основных мероприятий, поддержания надлежащего состояния музеев, театров, других учреждений культуры, необходимо также думать о работниках культуры.
Мы некоторое время назад принимали решение о том, чтобы перейти на новую систему оплаты труда. Хотел бы, чтобы Вы мне рассказали о том, что сделано и в какой момент будет осуществлён этот переход.
А.Авдеев: Дмитрий Анатольевич, во‑первых, в целом год для российской культуры и искусства был полноценным, несмотря на известные сложности – уход из жизни выдающихся деятелей культуры и искусства, – жизнь в сфере культуры была полноценная, а искусство выдавало замечательные вещи, которые брали призы на международных фестивалях и на конкурсах.
Конечно, крупной проблемой была оплата работников сферы культуры, особенно в провинции. И Вы об этом мне говорили на встрече четыре месяца назад и давали поручение с этим разобраться.
С 1 декабря мы перешли на новую систему отраслевой оплаты труда. Штатное расписание теперь готовит, например, сам руководитель библиотеки, директор театра, и никто не спускает сверху. Присваиваются работникам коэффициенты к их зарплате: коэффициенты за квалификацию, за вклад в общее дело, за опыт, за стаж и так далее.
И, кроме того, руководитель подбирает себе, конечно, заместителей, руководящий состав так, как он сочтёт нужным, и по тому количеству, которое он сам определит.
Некоторые субъекты Федерации перешли на эту систему в качестве эксперимента раньше. Я был в Белгородской области и должен сказать, что там она заработала очень хорошо: год прошёл – итоги самые положительные. И интересно, что руководители учреждений – библиотеки, культурные центры, театры, краеведческие музеи – потихонечку учатся хозяйствовать.
Потому что с ходу зарплаты повысились только за счёт увеличения фонда заработной платы, а улучшение качества руководства – оно приходит постепенно. Не все умеют, не у всех есть навыки, надо помочь людям руководить так, чтобы было оптимально и чтобы один замещал полтора специалиста, два специалиста либо больше.
Сейчас в среднем заработная плата у нас только за счёт этого рычага увеличивается ориентировочно на 28–30 процентов. Если на селе и в провинции средняя зарплата работников сферы культуры была семь с половиной тысяч, то сейчас она приближается к 11 тысячам. С учётом цен не в столице, а в провинции, конечно, это солидная прибавка, но она ещё не дотягивает до среднестатистической зарплаты по России.
Хочу отметить губернаторов, которые проявляют особое внимание к сфере культуры. Не буду называть фамилии, а просто скажу, что многие губернаторы, зная эту ситуацию, из губернского бюджета доплачивают 100 процентов зарплаты деятелям культуры, зная, насколько культура важна не только для развития людей, но и для борьбы с социальными язвами, такими как наркомания, пьянство, безработица и так далее.
Я был в Тверской области, и там по программе «Единой России» построили, правда, не культурный центр, а спортивный центр в небольшом селе Старица. И сразу же молодёжь ушла со дворов, пришли в центр – хоккейные команды, библиотека, читальные залы, и сразу же здесь стала появляться культурная жизнь, в которой в основном участвует молодёжь.
Думаю, что к концу года мы сможем подвести первые годовые итоги перехода на новую заработную плату. Но в целом она заработала и заработала в лучшую сторону. Ни одному работнику сферы культуры хуже не стало. Это наш принцип.
Уверен, что мы сможем сохранить все основные программы, касающиеся развития культуры в нашей стране и, несмотря на определённые проблемы с финансированием, всё равно будем развивать эту важнейшую часть нашей жизни.
Д.Медведев: Это важно. Но ещё более важно, чтобы было лучше, даже несмотря на текущие проблемы.
Мы занимались введением отраслевой системы оплаты труда в виде нормативно-подушевой системы, или отраслевой системы в здравоохранении и в образовании. Там тоже накоплен неплохой опыт. Думаю, что Вам было бы правильно эти вещи обсудить с коллегами, обменяться впечатлениями, потому что и там этот переход идёт: и в образовании, и в здравоохранении он всё‑таки позволил накопить достаточное количество ресурсов, правильным образом ими распорядиться и достаточно существенно увеличить заработную плату. То же самое, думаю, мы можем сделать и в сфере культуры. Так что нужно позаниматься этим моментом, думаю, совместно обсудить просто на одном из заседаний Правительства или на одном из совещаний.
И ещё одна тема, которую хотел бы с Вами обсудить. Некоторое время назад я, будучи ещё одним из руководителей Правительства, возглавлял комиссию по проверке сохранности культурных ценностей в музеях. Эта комиссия работала, и, насколько я понимаю, её деятельность сейчас тоже продолжена. Есть ли какие‑то предварительные результаты этих проверок и какие выводы Вы делаете как Министр из этих результатов?
А.Авдеев: Проверка продолжается. Мы проверяем наличие 86 миллионов объектов.
Д.Медведев: Единиц хранения.
А.Авдеев: Единиц хранения, совершенно верно. По оценочным данным, мы примерно из всего объёма провели 62 процента проверок. Должен сказать, что проверки выявили на конец года 86 тысяч недостающих единиц хранения, их не предъявлено.
Д.Медведев: Эта утрата какого периода?
А.Авдеев: Это утрата начиная с 20-х годов. Пока мы не отваживаемся называть их утратами, потому что предметы не предъявлены. Причём цифра уменьшается, она была к середине прошлого года 104 тысячи, а сейчас – 86.
Д.Медведев: Почему?
А.Авдеев: Находятся. В советское время филиалы музеев делились, очень плохо вёлся учёт. Причём это первая за всю историю 20-х годов комплексная проверка. Проверяется не только наличие предметов, проверяются система пожаротушения, система охраны, система маркировки, система учёта, система фондохранилищ, их качества. Должен сказать, что такой проверки за всю историю, наверное, за целый век ни разу не было.
Д.Медведев: Не было, это точно, никогда такой проверки не было. Сейчас кто возглавляет эту работу в Правительстве?
А.Авдеев: Работу возглавляет Заместитель Председателя Правительства Александр Жуков. Работа изнурительная, конечно, медленная. На прошлую проверку (она была в 60-х годах, тогда была проверка только на наличие) ушло два года. На эту проверку, конечно, уйдет гораздо больше.
Но должен сказать самое главное: 86 тысяч предметов не предъявлено, из них примерно по девяти тысячам предметов имеются уголовные дела. Это составляет десять процентов от непредъявленных. Естественно, конечно, есть «утруски», как говорят журналисты, что‑то подгнило, ведь проверяются не только картины и алмазы, проверяются и лапти.
Д.Медведев: Музеи разные, конечно.
А.Авдеев: Да, музеи разные.
Но Вы знаете, что выявилось, помимо нехватки? Выявилось отсутствие научной системы учёта и маркировки. Надо переходить на цифровую маркировку, надо переходить на единый стандарт учёта. Учёт нигде не велся единообразно.
Хочу сказать о музейных работниках. Несмотря на эти цифры, только благодаря нашим музейным работникам мы всё‑таки сохранили основной фонд, и не хватает всего лишь 0,1 процента всего фонда. И сейчас для музейных работников такая проверка не бремя, не буду говорить праздник, но скорее всего это профессиональное удовлетворение, потому что наконец‑то руки дошли и до их труда, до самого главного, что есть у них, – до охраняемых ценностей.
Мы для себя выстроили работу таким образом, что проверка продлится ещё минимум год, потому что она сложная, нам помогают Министерство внутренних дел, пожарные.
Очень тревожная обстановка с фондом недвижимости для музеев: 70 процентов фонда нуждается в ремонте и примерно 40 процентов – в капитальном ремонте.
Д.Медведев: Понятно. Что хотел бы сказать по этому поводу.
Во‑первых, полностью солидарен с тем, что эта проверка должна быть тотальной, и мы её обязаны довести до конца, до последнего гвоздя из всех единиц хранения, которые находятся в самых отдалённых и даже, может быть, не очень больших музеях.
Во‑вторых, очень важно создать электронную систему учёта, я тоже об этом говорил некоторое время назад, и на это нужно выделить деньги. Потому что, если не будет нормального учёта, в конечном счёте мы недосчитаемся каких‑то очень важных объектов. Такой системы никогда не было, Вы правы.
Но сейчас есть все возможности сделать это, используя самые современные средства маркировки и идентификации, вплоть до скрытых секретных, которые позволяют отслеживать движение предметов в самых разных местах, если речь идёт о каких‑то особо ценных предметах, которые представляют значительную художественную ценность, которые застрахованы и так далее.
В‑третьих, необходимо разработать вместе с МВД, вместе с МЧС специальную систему обеспечения сохранности. Понимаю, что она сейчас неравномерная. Одно дело столичный музей, а другое дело провинциальный маленький краеведческий музейчик, но тем не менее такую систему разработать необходимо. Нужно посчитать, сколько это будет стоить и в конечном счёте принять решение о финансировании.
И последнее, на что хотел бы обратить внимание. Я с Вами согласен, конечно, эта проверка в значительной мере ведётся самими музейными работниками, и подавляющая часть этих людей – это просто настоящие подвижники, те, кто за небольшое вознаграждение всю жизнь отдаёт этой сложной, но очень интересной работе. Но это не значит, что мы должны закрывать глаза на всякого рода проблемы.
Поэтому по итогам этой работы, в некоторых случаях, может быть, и по промежуточным итогам, и, естественно, в конце проверки необходимо будет провести обобщение результатов и, по всей вероятности, принять какие‑то организационные решения, если это потребуется.
Я не говорю о расследовании уголовных дел – это отдельная тема. По каждому факту необходимо возбуждать уголовное дело и принимать решение о проведении следственных мероприятий. Правда, в этой ситуации были разные периоды.
Мы с Вами понимаем, что то, что происходило в 20–30-е годы, к сожалению, по сути, по прямому решению властей, мы можем сейчас, какие бы мы решения ни принимали, говорить только о возвращении этих предметов: либо путём выкупа из частных коллекций, либо путём возврата на родину за счёт каких‑то выплат и так далее.
Это были решения государства, безусловно, решения, которые нужно осудить как непродуманные и, по сути, иногда преступные. Тем не менее здесь мы ничего сделать не можем, кроме процедуры выкупа.
Если же говорить о более поздних актах, то, по всей вероятности, это обычные криминальные действия, и по ним нужно полностью вести все процедуры. Но это задача не Министерства культуры, конечно, просто, чтобы вы были в курсе и вместе, в координации с прокуратурой, со Следственным комитетом прокуратуры, со следственными органами Министерства внутренних дел этими вопросами тоже занимались. Потому что мы должны в конечном счёте получить окончательный список того, что у нас есть, мы должны оценить наше национальное достояние и взять его на строгий учёт.
А.Авдеев: Дмитрий Анатольевич, хотел бы ещё об одной приятной вещи сказать.
Совершенно справедливо многие работники культуры критиковали и Министерство культуры, и в целом пенсионную систему за то, что мы слабо помогаем нашим выдающимся артистам, когда они уходят на пенсию.
Д.Медведев: Это так.
А.Авдеев: В прошлом году мы потратили 30 миллионов рублей на помощь малоимущим деятелям культуры через творческие союзы. А в этом году мы получили деньги (мы сейчас провели все сверки списков) и будем оказывать адресную помощь народным артистам СССР, тем, кому исполнилось более 70 лет, – от Министерства культуры прямо на дом денежный перевод.
Д.Медведев: То есть напрямую от государства, даже минуя общественные организации?
А.Авдеев: Совершенно верно.
Д.Медведев: Ну, может быть, это и рационально, чтобы все, кто попал в этот список, сразу же получали деньги.
А.Авдеев: Да, сразу получали деньги. Это примерно 140 человек, народные артисты СССР.
Д.Медведев: Это хорошо. Это на самом деле очень важная миссия. Занимайтесь.