Д.Медведев: Добрый день!
Я на самом деле давно хотел повидаться, пообщаться с личным составом органов внутренних дел, милиции. Появился повод.
Как вы знаете, я в пятницу дал старт обсуждению закона о милиции. Не знаю, прочитали вы его или нет, но я надеюсь, что начали хотя бы читать. Он довольно большой, гораздо более объёмный, чем действующий закон, именно потому, что в нём перечислены те обязанности, которые у нас традиционно описывались в инструкциях по линии Министерства внутренних дел, по службе и по другим направлениям. Наверное, это хорошо, потому что мы стараемся двигаться в сторону законов прямого действия. Этот закон как раз на это и направлен.
Но я хочу с вами поговорить не только о законе, но и о том, как у вас дела, как служится, какие у вас есть предложения по совершенствованию вообще нормативной базы по милиции, и по социальному пакету. По всем вопросам, которые на самом деле, наверное, всех вас волнуют как действующих кадровых сотрудников МВД.
Е.Макеева: Дмитрий Анатольевич, раз Вы спросили именно о совершенствовании нормативного регулирования, то я, наверное, позволю себе начать.
Начальник отделения правового обеспечения МВД по Марий Эл, подполковник внутренней службы Макеева Елена Петровна.
Законопроект мы, конечно, посмотрели и достаточно внимательно. Но сегодня мы проходим службу по ныне действующему закону «О милиции», положению о службе.
6 августа вступили в силу очень серьёзные изменения в эти нормативные документы. И буквально в первые же дни правоприменительной практики мы столкнулись с довольно серьёзной проблемой именно на примере нашего Министерства.
Проблема следующая. Один из наших сотрудников совершил действительно из ряда вон выходящее деяние, связанное со служебной деятельностью. Случай был очень неприятный. Была проведена служебная проверка. Окончена она была буквально на днях. И что же мы обнаружили? В статье 34 Положения о службе впервые установлен перечень грубых нарушений служебной дисциплины. Перечень этот закрыт. И мы с удивлением обнаружили, что проступок нашего коллеги ни под один пункт этого перечня не подходит.
Д.Медведев: А раньше было не так? Раньше этого коллегу, который совершил правонарушение, можно было бы привлечь почему? Потому что был открытый перечень?
Е.Макеева: Нет, перечня не было никакого.
Квалификация как «грубое» была на усмотрение начальника. В крайнем случае, в случае спорных моментов это всё переносилось на судебное разбирательство, и соответствие оценки фактическому деянию уже производил суд. Теперь перечень закрыт.
Д.Медведев: Вы считаете, это хорошо или плохо, что такой перечень был субъективный?
Е.Макеева: Наверное, это не очень здорово. Но такое жёсткое регулирование – это тоже не лучший вариант, потому что ни один закон, ни один проект не предусмотрит всех ситуаций, которые подбросит жизнь.
Д.Медведев: А если это можно сейчас сказать вслух, там что за правонарушение? Что он совершил?
Е.Макеева: Сотрудник устроил несанкционированные стрельбы из оружия МВД для посторонних, причём не самых благонадежных лиц.
Д.Медведев: «Тренировку» устроил?
Е.Макеева: Да, из нашего оружия, нашими боеприпасами.
Д.Медведев: И это не подпадает под действующий перечень правонарушений?
Е.Макеева: Не подпадает. Мы не можем его уволить. Единственное, как мы можем от него избавиться, – это по его собственному рапорту с пенсией и со всеми полными выплатами.
Д.Медведев: Это на самом деле важный вопрос, особенно для внутреннего порядка. А что если сделать таким образом: чтобы перечень был примерный, но не закрытый? Кто будет определять тогда, какое обстоятельство является достаточно серьёзным и тяжким, означающим возможность увольнения за совершение вот такого проступка? Это кому вменить? Министру?
Е.Макеева: Лицу, имеющему право увольнения, потому что речь идёт именно о перечне тяжких нарушений.
Д.Медведев: Тема есть. Я готов её обсудить с Нургалиевым. Если Вы считаете, что это создаёт проблемы для того, чтобы, откровенно говоря, избавляться от тех, кто совершает такие проступки…
Но это же сделано, наверное, было с одной благовидной целью – чтобы не допустить субъективизма, чтобы не увольняли под маркой какого‑то проступка тех людей, кто реально начинает чего‑то копать или не нравится начальству. Такое же тоже бывает, жизнь есть жизнь.
Е.Макеева: Но и, с другой стороны, права на судебную защиту сотрудника никто не отменял.
Д.Медведев: Это правда.
Е.Макеева: И обращение сотрудника в суд за восстановлением на службе – явление нередкое.
Д.Медведев: Чем вот эти правила будут определяться, допустим, после вступления в силу действующего законопроекта? Мы обсуждали это как раз в пятницу на совещании. Сначала там несколько было идей. Какое я решение принял, говорю вам, его ещё никто не знает.
Там было две идеи. Первая идея – утвердить положение о прохождении службы указом Президента. Но я посчитал, что это неправильно, лучше мы это сделаем федеральным законом. И тогда это и с точки зрения правовой будет абсолютно корректно, и в то же время не позволит поставить под удар интересы обычных сотрудников милиции, потому что указ всё‑таки поменять гораздо проще, чем закон, и по понятным причинам это более надёжная правовая база. То есть у нас будет два закона, иными словами – закон о милиции или полиции, соответственно, и второй закон о прохождении службы. Я надеюсь, что там мы на этот вопрос ответим.
Е.Макеева: Есть тогда предложение, Дмитрий Анатольевич.
Сам по себе прецедент того, что закон о полиции вынесен на такое всенародное обсуждение, – это замечательно. Закон о прохождении службы в полиции, о котором Вы только что сказали, коснётся достаточно узкого круга.
Д.Медведев: Только сотрудников милиции.
Е.Макеева: Да, но коснётся весьма и весьма серьёзно. Как Вы понимаете, нам жить по этому закону. Может быть, рассмотреть вариант о направлении законопроекта о прохождении службы в субъекты, в МВД, ГУВД, УВД, для обсуждения именно теми, кому предстоит применять на практике и жить по этому закону?
Д.Медведев: Я Вам это обещаю. Так и сделаем. Можете не сомневаться.
Е.Макеева: Это было бы замечательно. Спасибо.
Плюс ещё по срокам принятия. Они, наверное, должны быть приняты одномоментно.
Д.Медведев: Да, будет синхронно. Это мы обсуждали. Чувствуется, что Вы хорошо подготовлены в этом плане.
Тоже был вопрос о том, как это принимать, и решили, что мы это сделаем синхронно, момент вступления в силу будет один и тот же, естественно. Если всё будет нормально, если мы правильно всё обсудим, внесём в соответствии с предложениями наших граждан, собственно сотрудников милиции коррективы в законопроект, то, думаю, у нас есть все шансы ввести его в силу с 1 января следующего года.
Е.Макеева: Мы его действительно обсуждаем и, полагаю, сможем внести дельные предложения.
Д.Медведев: Тогда ждём от вас предложений.
Давайте теперь не только про законопроект, можно и про что‑то другое. Пожалуйста.
А.Грахов: У нас, видимо, у всех сотрудников спецподразделений единственная серьёзная проблема – по жилью. Многие сотрудники по десять, по пятнадцать раз бывали в горячих точках, практически мы не вылезаем с 95-го года, и при выходе на пенсию многие сотрудники просто не имеют жилья. Как вопрос предоставления жилья сотрудникам милиции может решиться?
Д.Медведев: Как будем решать? Решать будем так, как сейчас решаем, только быстрее. Проблема же финансовая, как Вы понимаете. Это не потому, что у государства нет желания или воли этим заниматься. Я не знаю, насколько большая очередь у вас здесь. В Марий Эл сколько народу на очереди?
Реплика: 680 человек. Очередь закрыта в 2005 году, и, по экспертным оценкам, с 2005 года ещё порядка 300 человек нуждаются.
Д.Медведев: Что значит «закрыта»?
Реплика: С принятием Жилищного кодекса нет оснований ставить сотрудников милиции в целом по России на очередь.
Д.Медведев: Каким образом вы решаете жилищный вопрос?
Реплика: Никаким образом это не решается, этот процесс не урегулирован. А Вам об этой проблеме докладывали, тогда ещё была видеоконференция.
Д.Медведев: Да, помню.
Реплика: Она так и осталась.
Д.Медведев: Знаете, что мы сделаем? Решать, конечно, будем. Будем решать с учётом возможностей, ещё раз повторяю, но нужно будет поменять законодательство. В каком направлении – требует обсуждения, потому что параллельно с этим законом мы сейчас начнём готовить и ещё один закон по социальным гарантиям, и он труднее на самом деле, как ни странно, для прохождения, потому что этот закон всё‑таки обозначает рамки работы милиции, а тот закон будет обозначать набор социальных гарантий. Естественно, это финансы. Но я надеюсь, что мы тоже в достаточно короткой перспективе его вместе с Правительством согласуем, и я его внесу. Вот там как раз и нужно будет решить вопрос о предоставлении жилья. Я думаю, что это будет самый правильный вариант. Мы тогда будем стараться проблему решить.
Пожалуйста.
Вопрос: В законопроекте «О полиции» ни слова нет о предварительном следствии. Какова наша судьба, следователей, и всё‑таки единому следственному комитету быть?
Д.Медведев: Да. Здесь этого и не будет, потому что это закон о полиции, это всё‑таки закон о правоохранительной деятельности, которую осуществляют органы полиции, милиции.
Что касается собственно следствия, то это отдельный вопрос. Я не буду забегать вперёд, но я вам отвечу так. Во‑первых, вы точно не останетесь без дела. Во‑вторых, я в ближайшее время к вопросу о следствии вернусь. Постараюсь это сделать в начале сентября и проведу отдельное мероприятие. Но никаких таких волюнтаристских решений, можете не сомневаться, не будет. Я не планирую никого просто так объединять. Даже если рассматривать идею единого следственного комитета, а она, на мой взгляд, имеет право на существование, как имеет право на существование и действующая конструкция, когда есть и следственный комитет, есть Министерство внутренних дел, есть Федеральная служба безопасности, есть ФСКН… Я думаю, что и та, и другая модели имеют право на жизнь, но решение будет спокойным и никто от него не потеряет ни в деньгах, ни в погонах. Нормально или есть сомнения?
Реплика: Будем ждать.
Д.Медведев: Не волнуйтесь, всё будет нормально. Никого не будем расчекрыживать. Если решение будет, то оно будет выверенное, спокойное и комфортное для всех – и для сотрудников милиции, и для сотрудников следственного комитета.
Пожалуйста.
Е.Корец: В рамках проводимой реформы на сегодняшний день у нас три больных вопроса. Один вопрос обсудили – это жильё. Вопрос уровня заработной платы и вопрос пенсий. Каким образом на сегодняшний день будут решаться эти вопросы?
Д.Медведев: Мы как раз на самом деле в этом законе‑то и будем всё это описывать – и заработную плату, содержание, и пенсию. Всё это нужно будет там описать. Сказочных, конечно, вариантов сейчас вам не могу пообещать, но мы постараемся применить новые подходы, собственно, те, которые заложены в реформу МВД. Ещё раз говорю: это вопрос ближайшего будущего. В течение где‑то полугода я постараюсь этот законопроект подготовить, там на эти вопросы ответим. Надеюсь, что это всё будет – улучшение ситуации в целом по всем направлениям: и по пенсии, и по денежному содержанию.
Мы сейчас как раз ведём разговор о том, чтобы создать такую конструкцию, когда ваше денежное содержание будет соизмеримо с денежным содержанием Министерства обороны, военнослужащих, которые там проходят службу, в ФСБ и так далее. То есть мы здесь должны задать единые рамки, потому что где‑то это сейчас очень высоко задрано (если не очень высоко, то уже прилично весьма), где‑то это, к сожалению, не так, как хотелось бы, в том числе в милиции зарплаты низкие.
Вот здесь нужно создать такую модель, которая будет общей, но, естественно, с учётом специфики службы в МВД, в ФСБ, в Министерстве обороны и так далее, то есть вот такую модель нужно создавать на будущее.
Е.Макеева: Сама конструкция, сам подход к начислению пенсии сотрудникам и военнослужащим, мне кажется, ставит сейчас нас в неравное положение с теми, кто получает трудовые пенсии.
Д.Медведев: Вы знаете, это вопрос спорный, потому что те, кто получает трудовые пенсии, тоже скажут, что у них пенсии маленькие. У нас сейчас какие пенсии в среднем по системе МВД?
Реплика: Максимальная – 12 тысяч.
Д.Медведев: Да, диспропорция образовалась за последние годы, потому что традиционно пенсия была выше.
Реплика: Понимаете, у нас, у военнослужащих, начисление пенсии идёт – звание, оклад, денежное содержание, выслуга. У гражданских идёт со средней зарплаты.
Е.Макеева: А звание, выслуга и оклад по должности – это составляет не более 40 процентов от всего денежного довольствия, которое сотрудник получает. И 50 процентов от 40 процентов. Что остаётся?
Д.Медведев: Вот поэтому я и говорю, что здесь должен быть унифицированный подход ко всем людям в погонах. Он не будет совсем одинаковый, но это всё‑таки должен быть унифицированный подход, комфортный для сотрудников милиции, точно так же, как и для Министерства обороны, для ФСБ. Тут не должно быть разных критериев. Может быть некоторая разница в окладах, но тем не менее критериев разных не должно быть.
В целом я исхожу из того, что всё‑таки пенсии для тех, кто служит, должны быть несколько выше, чем для гражданских, – именно просто в силу специфики. Я не знаю насколько, это вопрос счётный, но вот этот разрыв нужно будет сохранять на будущее.
Е.Макеева: В Вашем видении, если будет какая‑то новая пенсионная конструкция, она будет распространяться только на тех, кто будет уходить на пенсию «после того как», либо на уже состоявшихся пенсионеров?
Д.Медведев: Конечно, мы не можем забыть о тех, кто уже вышел на пенсию. Но этот вопрос очень тонкий и щепетильный. Это счётная тема, обязательно придётся встретиться, посвятить ей внимание.
По закону есть ещё какие‑то вопросы?
Реплика: В проекте закона «О полиции» указан переходный период. И там сказано, что милиционеры переходят в полицию, если пишут рапорт на согласие. Не согласен – может уйти на пенсию. Но мы ужесточаем приём тех, кто вновь идёт. И тех, кто работает, нам не дают возможности немножко отфильтровать. Мы знаем, например, какие‑то склонности сотрудника, но у нас нет оснований его уволить. А если бы сделать аттестацию, переназначение…
Д.Медведев: Вы как хотите, чтобы там было написано? Это же на самом деле вынесено на обсуждение сейчас. Это в значительной степени, скорее, ваш внутренний вопрос. Это даже не вопрос взаимоотношений между милицией и обществом, хотя это тоже отдельная очень важная тема. Может быть, мы сейчас по нашим внутренним делам поговорим, я потом ещё отдельно встречу проведу с сотрудниками милиции, просто поговорю про действие этого закона вовне, что называется, то есть о нормах, касающихся прав, обязанностей сотрудников и так далее.
Это внутренний вопрос, тем не менее вы хотите, чтобы у вас была возможность произвести некоторую фильтрацию, что называется? Или же наоборот?
Реплика: Фильтрацию.
Д.Медведев: То есть чтобы, допустим, в момент вступления в силу нового закона произошла переаттестация, и часть людей можно было бы отправить отдыхать?
Е.Макеева: Последняя статья закона, в редакции, которую мы увидели, предусматривает крайне простой порядок перехода сотрудников милиции на службу в полицию. Все, что требуется, – это только подать рапорт. Но Вы поймите, если реформируется система, наверное, ужесточаются и какие‑то требования к действующим сотрудникам. Не все действующие сотрудники соответствуют этим требованиям.
Д.Медведев: Здесь вопрос в том, все ли согласны с тем, что Вы мне сейчас говорите. Я абсолютно согласен. Допустим, с точки зрения подходов наших граждан, вообще гражданского общества, мягко говоря, есть довольно значительное число людей, которых можно было бы с собой в новую жизнь и не брать. Другой вопрос – кто это будет определять? Потому что здесь, я специально открыл это переходное положение, пункт второй статьи 56-й: «Сотрудники милиции с их письменного согласия остаются на службе в полиции на соответствующих должностях». Вы как это предлагаете сделать, например? Если взять для обсуждения?
Е.Макеева: В любом случае МВД России озвучило вариант вывода всего личного состава в распоряжение и последующий набор через аттестацию.
Д.Медведев: Начальников спросим: мы не разрушим управление в этом случае? Управляемость?
Реплика: Не разрушим. Процесс тяжёлый, в сжатые сроки надо будет это сделать, но он необходим, если мы ставим критерии. Некий механизм должен быть.
Д.Медведев: Это очень важно на самом деле. Хорошо, что Вы этот вопрос поставили, потому что это реально очень важная тема, потому как если вы сами считаете, что это не нарушит управляемость в милиции, плюс с учётом того, что мы принимали решение о том, чтобы провести определённое сокращение, где это необходимо, может быть, тогда действительно вывести всех за штат или ещё как‑то поступить. И потом это уже будет проведено…
Но здесь это нужно сделать быстро, ещё раз говорю, чтобы не возникло правового вакуума. Вы здесь все, большинство из вас, уже начальство, а, допустим, когда пойдёт речь о рядовых сотрудниках, они скажут: я не понимаю, я ещё в милиции работаю или я уже полицейский, взяли меня или не взяли? Вы сами понимаете, как опасно такое межвластие.
Реплика: Эту работу мы проведём, заранее всё подготовим…
Д.Медведев: Хорошо. Это важное сообщение для меня. Я его взял на заметку.
Е.Макеева: Собственно говоря, Вы только что упомянули сокращение. Мы все в принципе давно готовы к тому, что количество штатных должностей в новой структуре будет меньше, чем сейчас. И если будет такая, на мой взгляд, относительно реальная ситуация, что весь сегодняшний личный состав напишет рапорт с просьбой зачислить в полицию, мы их куда зачислять будем? Нам просто должностей не хватит, и как‑то выбирать всё равно придется.
Д.Медведев: Это справедливо.
Реплика: Дмитрий Анатольевич, важен ещё один документ. Как можно быстрее надо определяться с новой структурой…
Д.Медведев: По структуре, сразу могу сказать, это уже действительно моё дело. Это уже будет не закон, это будет указ Президента. И структуру сейчас разрабатывают. И отдельно, естественно, Министр мне вместе с коллегами её доложит. Но это действительно должно пройти всё вместе, то есть и закон о полиции, закон о службе в полиции, структура Министерства внутренних дел. Даже там два указа будет, второй указ – это структура собственно самой полиции.
А вы сами‑то будете писать заявление?
Е.Макеева: Да.
Д.Медведев: Все?
Ответ: Конечно.
Д.Медведев: Хорошо. Как вообще служится‑то?
Е.Макеева: Неплохо служится.
Д.Медведев: Несмотря на то что много идёт всяких разных, скажем, не вполне приятных мнений в прессе по поводу милиции? Как это на настроении отражается?
Е.Макеева: Знаете, мы изнутри видим, что у нас происходит, гораздо лучше, чем пресса снаружи, и поэтому, наверное, любой из нас адекватно может оценить то или иное выступление по телевидению.
Д.Медведев: То есть это даже не обижает, потому что о своих недостатках знаешь сам.
Е.Макеева: Да, чем мы плохи, мы знаем лучше, чем пресса, и чем мы хороши, мы тоже знаем нисколько не хуже.
Д.Медведев: Это очень хорошие, правильные абсолютно слова. Тем не менее, завершая наш с вами разговор, я хотел бы сказать, что, конечно, мы закон обсудим, спасибо вам за ваши предложения, это на самом деле для меня полезно, потому что он всего два дня обсуждается, и это вполне профессиональный комментарий. Не обижайтесь, но я даже не ожидал, что он здесь будет таким чётким и профессиональным.
Е.Макеева: Приятно, что мы Вас удивили.
Д.Медведев: Да, в этом плане удивили, это приятно. Что касается будущего, в конечном счёте, конечно, главное не то, как называется структура, в которой служишь, хотя это имеет определённое значение именно в силу того, что у нас новая страна, у нас новые подходы, мы заново отстраиваем государство, и каждый орган должен иметь чёткое, правильное наименование. Я не предвосхищаю окончательного решения, но тем не менее я считаю, что это достаточно важно. Но ещё важнее то, что здесь есть и что будет на практике, потому что набор полномочий, вы сами знаете, насколько это важно, сами знаете, насколько важны чётко установленные границы этих полномочий, с тем чтобы, с одной стороны, действия были законны, чтобы на вас не жаловались потом, с другой стороны, чтобы понимать, какой властью обладает сотрудник милиции. А это очень важно, потому что сотрудник милиции – это представитель власти, и в этом его основное назначение. Найти вот этот баланс – довольно сложная вещь. Будем стараться его искать, в том числе и с вашей помощью.
И ещё хотел бы сказать, что очень рассчитываю на то, что вы этот документ сможете обсудить не только в своём профессиональном кругу, это само собой разумеется, и не только со своими близкими. Мне бы хотелось, это просто моё предложение, чтобы каждый из вас, особенно тот, кто внимательно анализирует законодательство, обсудил этот документ ещё с большим количеством людей. Как можно большим количеством людей. Может, какие‑то встречи провести. Потому что это нужно не только ради того, чтобы собрать предложения по совершенствованию закона, это само собой разумеется, но мы с вами понимаем: эти предложения должны по каким‑то крупным пакетам быть отсортированы, обобщены. Наиболее разумные должны быть интегрированы в закон. Но я с самого начала сказал: это же не случайная бумажка, это довольно долго готовили, я это смотрел. Поэтому концепция документа должна остаться такой, как есть. Она на самом деле достаточно проверенная уже и выверенная. Но это не означает, что не может быть серьёзных изменений внутри самого закона.
Возвращаясь к тому, что я сказал: если вы сможете поговорить с обычным людьми, это просто будет способствовать и авторитету самой милиции, лучше поможет вам законопроект понять и просто установит нужный контакт по поводу нового законодательства между нашими гражданами и сотрудниками милиции. Так что в этом плане я на вас рассчитываю.
