Диктор: Уважаемые дамы и господа!
Мы начинаем торжественную церемонию открытия Петербургского международного экономического форума.
Для приветствия участников на сцену приглашается председатель оргкомитета форума, Министр экономического развития Российской Федерации Эльвира Набиуллина.
Э.Набиуллина: Уважаемые дамы и господа!
От организационного комитета позвольте приветствовать вас на Петербургском международном экономическом форуме.
Для меня очень волнительно открывать этот форум. Хотя он уже проводится больше 10 лет, он очень молодой. Он уже становится для нас традицией, но пока без устоявшихся стереотипов и, по сути, открытый всему новому, открытый новым людям, новым идеям, новым формам. Я думаю, что это очень важно сейчас, во время перемен. Мы часто характеризуем кризис парой – противопоставляя и сочетая угрозы, возможности. Но кризис – это, конечно, изменения, когда каждый человек, когда мир восприимчив к новому, к нестандартному и когда мы все готовы воспринимать новое. И я надеюсь, что форум даст нам всем возможность услышать друг друга, взаимообогатиться, сформулировать новое. И нам очень важно, чтобы на форуме была содержательная дискуссия.
Форум – это, конечно, общение, общение без посредников, без формальностей. Именно так легче прийти к общему пониманию, а от общего понимания – к совместным действиям, в которых все так нуждаются: весь мир и каждый на своем месте. И в этом зале очень много людей с большими знаниями, с большим опытом и, прежде всего, с большой ответственностью, которые очень остро чувствуют, что происходит в мире, думают об этом. И я надеюсь, что мы сможем найти вместе эффективные пути разрешения нынешних проблем.
Я очень рада приветствовать здесь глав государств, глав правительств, министров, глав крупнейших корпораций, журналистов, экспертов со всего мира. Мы очень рады, что вы нашли возможность быть с нами, мы это очень ценим. И я желаю всем нам, нашему форуму, плодотворной работы.
Спасибо за внимание.
Диктор: На сцену приглашаются модератор и участники дискуссии пленарного заседания: телеведущая Си-Эн-Би-Си Мария Бартиромо – модератор пленарного заседания; Президент Филиппин Глория Макапагал-Арройо; профессор экономики Колумбийского университета, лауреат Нобелевской премии, доктор Роберт Манделл; федеральный канцлер Германии с 1998 по 2005 годы, председатель комитета акционеров компании «Норд-стрим» Герхард Шрёдер; премьер-министр Японии с 2001 по 2006 годы Дзюнъитиро Коидзуми.
Президент Российской Федерации Дмитрий Медведев.
Д.Медведев: Добрый день, уважаемые господа, уважаемые коллеги!
Мне доставляет большое удовольствие приветствовать вас на форуме. Надеюсь, что с каждым годом наш форум будет обретать новые черты и укреплять свой авторитет. И мне прежде всего искренне хотелось бы поблагодарить всех, кто здесь присутствует, всех, кто согласился выступить в дискуссиях.
Нынешний форум, конечно, абсолютно особенный. Он проходит в очень трудную пору, может быть, в один из наиболее драматических периодов развития мировой экономики, и всё это создаёт соответствующий антураж, создаёт соответствующее настроение.
В этом году, к сожалению, и погода подкачала. Но, может быть, эта погода как раз соответствует экономическим настроениям. Будем надеяться, что в ходе работы форума дождь будет проходить, ветер стихать, солнце будет светить более ярко, чем сегодня с утра.
По оценкам большинства экспертов, мы находимся на пике глобального кризиса, в середине самой глубокой за последние десятилетия рецессии. Напомню, что мы обсуждали тему кризиса ещё на прошлом форуме, те, кто присутствует здесь, кто принимал участие в предыдущем форуме, помнят об этом. Говорили, что существующая международная архитектура регулирования не способна предотвратить негативные сценарии развития экономик, предупреждали о возможности беспрецедентно неблагоприятных сценариев развития экономической жизни. К сожалению, эти прогнозы сбылись. Вслед за финансовым кризисом последовало резкое снижение производства, значительный рост безработицы, падение доходов и уровня жизни сотен миллионов людей.
Объективности ради надо сказать, что в последние недели, предшествующие форуму, на основных финансовых рынках стали наблюдаться определённые симптомы оживления, что дало основание как минимум ряду аналитиков говорить о том, что дно кризиса достигнуто, его наиболее тяжёлая фаза близится к завершению и недалеко начало оживления. Но, на мой взгляд, шампанское открывать ещё рано совсем. Недаром кто‑то из экономистов подметил, что финансовый кризис – это растение многолетнее и очень живучее.
Сейчас популярны рассуждения о том, на какую букву похожа динамика мировой экономики, развитие этого самого кризиса, упоминаются буквы, если говорить о латинском алфавите, L, V, U, W, но важнее, конечно, не буквы, а те цифры, которые за собой ведёт кризис. Объём проблем в денежном выражении измеряется триллионами, причём независимо от того, о какой бы из ведущих валют мы ни вели речь, и эти триллионы придётся потратить. Самое неприятное, что издержки понесут все. Но уже сегодня можно сделать несколько выводов из случившегося, из происшедшего.
Во‑первых, закрыться от действительно глобального кризиса не удалось никому. Современные коммуникации, современные финансовые технологии обусловили невероятную скорость, с которой развивался кризис, и обусловили невероятную быстроту его распространения на все страны. Островком стабильности, о котором много принято рассуждать, осталась, может быть, только Антарктида. Вывод очевиден: выбраться из этого кризиса мы сможем только в результате совместных действий. И для успешного решения возникающих проблем нужен интенсивный обмен информацией, высокий уровень координации и наши совместные действия.
Во‑вторых, те, кто должен был прогнозировать события и содействовать координации, оказались неадекватны глубине кризиса, оказались неповоротливы, негибки, медлительны. Международные финансовые организации (и об этом нужно прямо сказать, здесь нечего стесняться) не справились с выполнением своих функций, о чём было прямо и недвусмысленно сказано в ходе последних крупных международных мероприятий, таких как прошедшие не так давно две встречи, два саммита крупнейших экономик мира, «двадцатки».
Кроме того, мы убедились в правильности ещё докризисного нашего анализа мировых экономических тенденций, анализа структуры мировой экономики. Искусственно поддерживаемая однополярность и сохранение монополии ключевых сегментов мировой экономики явились фундаментальными причинами кризиса. Один полюс потребления, который финансировался за счёт дефицита и, соответственно, накопления долгов, одна некогда мощная резервная валюта и одна преобладающая в мире система оценки активов и рисков. В итоге снизилось качество регулирования, обоснованность оценок (и оценок макроэкономической политики в том числе) в целом. В итоге глобальный кризис предотвратить не удалось.
Тем не менее, несмотря на столь пессимистические выводы, хотелось бы сказать одну вещь. Представляется, что худшего сценария развития событий мы пока избежали прежде всего из‑за сегодняшней готовности государств, правительств различных стран действовать более согласованно, чем это было прежде. Может быть, действовать беспрецедентно согласованно, если принять во внимание всю экономическую историю. Для обсуждения этих вопросов уже дважды собиралась «двадцатка» крупнейших экономик.
Конечно, до полного согласия и принятия абсолютно конкретных общих решений пока ещё дело не дошло, но прогресс здесь очевиден: созданы некоторые институты, которые позволяют вести открытый с учётом интересов всех ключевых участников диалог для выработки взаимовыгодных решений. Прежде всего я мог бы здесь упомянуть Совет по финансовой стабильности, который сегодня объединяет все двадцать ведущих экономик. Мы рассчитываем на то, что уже скоро он заработает на полную мощность.
Теперь хотел бы перечислить основные направления, по которым мы считаем необходимым продвинуться в ближайшие месяцы, в самое ближайшее время.
Первое. Нужно договориться о порядке разработки новых стандартов регулирования финансовых рынков, финансовых институтов. Да, здесь нужно будет пройти между двумя крайностями – между консервацией сложившихся систем и резким усилением роли регулирования. Если первый путь – путь консервации – станет очень привлекательным (это может произойти, особенно когда пройдёт острая фаза кризиса), то в этом случае в конечном счёте он будет прямой дорогой к новому кризису.
Второй путь неизбежно повлечёт существенное замедление экономического развития даже в стабильный период, если мы очень существенно усилим все кнопки, все рычаги регулирования. Кстати, это сегодня касается не только регулирования, но и налогов. Сегодня многие страны принимают решение об их повышении, как минимум чтобы избежать чрезмерного бюджетного дефицита, но расплачиваться в конечном счёте придётся более низкими темпами мировой экономики в целом. Решения, которые мы принимаем, это очевидный факт, видимо, необходимо искать прежде всего в плоскости восстановления доверия друг к другу. Нам требуется не огромный массив каких‑то новых международных правил, а эффективные и прозрачные правила игры, создающие мотивацию к рациональным действиям у всех: от обычных участников рынка до регуляторов, действия, которые обеспечивают устойчивый рост, а не препятствуют ему, – и соответствующие правила, регламентирующие такие действия.
Работа по этим вопросам на экспертном уровне уже сегодня ведётся, она должна завершиться созывом международной конференции для одобрения выработанных подходов. И я, кстати, хотел бы подтвердить прошлогоднее приглашение провести такого рода конференцию в России для того, чтобы обсудить уже не концептуальные подходы, а может быть, вполне конкретные предложения.
Второе, что необходимо сделать, – нужно реализовать решения «двадцатки» в части реформирования международных финансовых организаций. И здесь (и в этом заключается наша твёрдая позиция) нельзя ограничиваться косметическими изменениями, как бы того ни хотелось отдельным государствам, а может быть, и самим международным финансовым организациям. Это в конечном счёте должны быть принципиально новые финансовые институты, где не будет доминирования отдельных политических сюжетов, политических мотивов или доминирования отдельных государств, или отдельных стран. Кроме таких институтов, если разобраться в этом предельно внимательно, просто некому выполнять функции раннего предупреждения кризисных явлений, координации макроэкономической политики в масштабах всего мирового сообщества и выполнять функции надзора за функционированием международной валютной системы. Именно поэтому мы заинтересованы в том, чтобы такого рода реформирование произошло успешно и действительно не ограничивалось такого рода косметическими изменениями, желанием что‑то подкрасить, не меняя ничего по существу.
Уважаемые коллеги! Если смотреть в будущее, то нам необходимо постараться ответить на целый ряд вопросов, волнующих сегодня весь мир. Эти вопросы сегодня стоят в повестке дня, они, по сути, обозначены на лозунгах форума. Какие это вопросы? Простые вопросы, которые сегодня волнуют всех, простые и в то же время очень сложные. Сколько будет стоить нефть? Как обеспечить стабильность энергетического рынка? Здесь, понятно, нет другого пути, кроме как взаимодействие производителей и потребителей, скоординированного проведения совместной энергетической политики, причём на основе юридически обязывающих соглашений.
Наши предложения по новым правовым рамкам международного энергетического сотрудничества мы уже всем нашим партнёрам направили. Рассчитываем, что эти инициативы будут восприняты позитивно и совместная работа завершится принятием взаимовыгодных международных соглашений, разработкой новых правил энергетического сотрудничества или коррекцией существующих энергетических соглашений, но такой коррекцией, которая бы учитывала обеспокоенности самых разных стран.
Мне не так давно пришлось на эту тему рассуждать. Я считаю, основная проблема регулирования в этой сфере не в том, что отсутствуют правила, а в том, что эти правила, к сожалению, носят односторонне направленный характер. Нам нужно создать универсальные правила, которые будут устраивать всех. В противном случае эти правила не будут выполняться. И мы вместо нормального порядка получим кризисы и дезорганизацию в энергетической сфере, а этого допустить нельзя.
Второй вопрос заключается в том, по какой модели будут развиваться рыночные отношения, окажутся ли правительства в состоянии выполнить свои обещания, смогут ли центральные банки выполнять свои функции, откажутся ли и те и другие от нынешних, гораздо более активных, иногда жёстких методов государственного вмешательства, в том числе государственного вмешательства, направленного на защиту собственных рынков, или государства ещё очень долго будут ключевыми участниками рыночных отношений, всех экономических процессов. Это в конечном счёте вопрос о том, что происходит с нашими экономиками, какова экономическая парадигма развития в XXI веке. Это сложные вопросы, надеюсь, что мы сможем высказаться по этим проблемам.
В любом случае хотелось бы сказать, что протекционизм в условиях глобальной экономики, какими бы соображениями он ни объяснялся, – это лишь способ загнать проблемы внутрь, а не вылечить их. А приход к государственной собственности, её более интенсивное использование в большинстве секторов экономики должно рассматриваться как, наверное, неизбежное, но кратковременное средство решения вопросов.
При этом, с другой стороны, рассматривать как вредные все те решения, которые были приняты в конце прошлого года или начиная с середины прошлого года, тоже принципиально неверный подход. То, что было сделано в период развития кризиса, в наиболее острой фазе кризиса являлось и явилось лишь небольшим дополнением к тому огромному массиву протекционизма, да и государственного вмешательства, который копился в предыдущий, в предшествующий период. То есть в этом смысле ничего сверхъестественного не произошло. Вопрос в будущем: что будет дальше. И, конечно, работать над этой проблемой мы должны комплексно, не ограничиваясь просто громкими политическими лозунгами.
Ещё одна ключевая проблема, которой мы все сегодня озабочены, – это стабильность функционирования мировой валютной системы. Стабильность функционирования, стабильность существования этой системы определяют резервные валюты. Мы не раз рассуждали на тему о том, что существует объективная тенденция, которая заключается в необходимости создания новых резервных валют. В этой ситуации многие страны переходят от разговоров к вполне конкретным действиям. Речь идёт и о Юго-Восточной Азии, и о Латинской Америке, повышается и роль нашей национальной валюты в торговых расчётах с рядом стран.
Я думаю, что практически все согласятся и с тем, что сила евро или наличие евро в качестве резервной валюты в значительной степени смягчило последствия глобального кризиса для многих европейских стран. А принимаемые сейчас решения по созданию антикризисных фондов (мы, кстати сказать, тоже такие решения принимаем, в ближайшее время они будут одобрены в рамках интеграционного объединения ЕврАзЭС), принимаемые решения об увеличении ресурсов Международного валютного фонда, очевидно, повлекут за собой и перемены в относительной силе валют. Результатом этих действий является и повышение роли специальных валютных инструментов, таких как специальные права заимствования МВФ. Структура этой своеобразной, можно сказать, уже наднациональной валюты, учитывая возрастающий вес региональных валют в международных расчётах, видимо, будет постепенно меняться. Не стоит забегать в будущее, но, наверное, это один из примеров того, по какому пути может пойти человечество в создании такого аналога наднациональной валюты. Следует дополнительно оценить и потенциальную роль золота в глобальной валютной системе, о чём сегодня достаточно много говорят с абсолютно разными интерпретациями и предложениями.
В условиях, когда реализация экономических интересов эмитентов резервных валют напрямую влияет на состояние глобальной экономики, уходить от обсуждения этих вопросов было бы ошибкой, и мы об этом прямо говорили в ходе последнего саммита «двадцатки», который состоялся в Лондоне. На таких странах, которые сегодня эмитируют резервные валюты, лежит особая ответственность за проводимую макроэкономическую политику. Другие страны, которые не имеют пока своих резервных национальных валют, в определённой ситуации могут быть просто заложниками макроэкономической политики государств, эмитирующих резервные валюты, и об этом забывать нельзя. Мы все можем в конечном счёте стать заложниками этой очень непростой ситуации.
И преимущества, определяемые силой резервных валют, преимущества для конкретных государств или групп государств должны сочетаться с высокой степенью координации в этой сфере и большей ответственностью за принимаемые решения.
Мы понимаем также и то, что ни одну резервную валюту невозможно создать виртуально, невозможно назначить национальную валюту резервной. И поэтому наша задача, я имею в виду задача Российской Федерации, заключается в том, чтобы сделать рубль более привлекательным, удобным, надёжным средством расчётов для наших компаний, для наших соседей, для всех, кто хотел бы использовать его в своих расчётах.
Уважаемые дамы и господа!
Россия не избежала, да и по понятным причинам не могла избежать нынешнего кризиса в силу его глобального характера. Более того, надо признаться, что многие его тенденции оказались для нас даже более острыми. Это связано и с очевидными недостатками в структуре российской экономики, преодолеть которые за последние годы, за период реформ, мы, к сожалению, не успели. Я имею в виду понятное пресловутое доминирование в структуре нашего экспорта, а также на финансовых рынках компаний, которые занимаются только добычей сырья. Сказалось и то, что в силу отсутствия так называемых «длинных» денег в экономике, недостаточной глубины финансовых рынков и сохраняющейся высокой инфляции наша финансовая система до сих пор находится на относительно ранней стадии своего развития.
Тем не менее за последние месяцы нам удалось стабилизировать ситуацию в финансовой сфере, пойти, или пройти, скажем так, может быть, по наименее драматическому варианту развития событий. Была оказана поддержка реальному сектору. Большое внимание сейчас уделяется развитию малого бизнеса. Конечно, некоторые решения принимаются достаточно сложно, и некоторые решения создавали значительные проблемы. Это касается прежде всего решений Центрального банка по динамике валютного курса. На резкое снижение курсов национальных валют пошли многие страны. Банк России предпочёл другой сценарий – постепенный, и я считаю, что это решение было абсолютно верным. Мы обеспечили устойчивую работу платёжной системы и, может быть, что не менее важно, даже более важно, предотвратили массовое изъятие денежных вкладов из банков, избежали, таким образом, обвального падения курса рубля. Сегодняшняя ситуация на финансовом рынке говорит об адекватности предпринятых действий. Кстати сказать, вчерашнее, уже третье по счёту, снижение ставки рефинансирования Банком России даёт надежду и на последовательное уменьшение ставок кредитования, в чём сегодня так нуждается наша промышленность, все потребители финансовых услуг.
Я хотел бы специально подчеркнуть, что для меня как Президента абсолютный приоритет в антикризисных мерах – это, естественно, социальная защита людей. Этому мы уделяли и будем уделять первоочередное внимание. Но мы не будем ограничиваться только предоставлением прямой денежной помощи.
Самое важное сейчас – это создать условия для повышения квалификации наших граждан, для их переобучения, в необходимых случаях для смены специальности. Каждый человек при этом должен понять достаточно простую вещь: сегодня нужно стать более мобильным, порой идти и на смену рода занятий, и даже места жительства, чтобы обеспечить комфорт и своей семье, и образование своим детям. Это ответственность не только государства – это ответственность каждого из нас.
В прошлом году я говорил о том, что в стратегию нашего долгосрочного развития, концепцию так называемых четырёх «и» [институты, инфраструктура, инновации, инвестиции], необходимо добавить ещё один элемент – интеллект. Сегодня хотел бы сказать на эту тему чуть больше. Наша задача на сегодняшний день – это формирование интеллектуальной, если хотите, умной экономики и соответствующего общества в целом. Это подразумевает и значительно более высокое качество жизни, и преобладание в обществе среднего класса, способность быстро меняться и быстро реагировать на меняющийся мир. Активный, работающий в конкурентных условиях предпринимательский класс, который составляет в развитых странах основу экономического успеха, – вот что нам сегодня критически необходимо. Именно такой успех модернизации мы хотели бы видеть на практике через несколько лет.
Экономика же, в которой существуют другие процессы, которая инфицирована коррупцией, в которой главенствует неэффективная бюрократия, такую модернизацию создать не сможет.
Когда‑то один из исследователей истории России писал, что в XVIII веке, ещё в XVIII веке, государство росло рядом с обществом и заглатывало это общество по кускам. Это хорошо известный, но очень тяжёлый сценарий, и его нужно исключить.
Важнейшим направлением для нас является укрепление и повышение качества работы национальной финансовой системы в конечном счёте с выходом на создание в Москве сильного международного финансового центра. Эту задачу, кстати сказать, несмотря на кризис, никто не отменял. Более того, кризис в чём‑то как минимум сделал её более актуальной.
Отмечу, что и принятые недавно решения о реформе пенсионной системы будут способствовать формированию необходимой для финансовой системы, для финансовой структуры долгосрочной системы финансовых ресурсов.
В краткосрочной перспективе для нас, как и для других стран, самым серьёзным вызовом в этой сфере является расчистка балансов от так называемых «плохих» активов. Я не думаю, что для России сегодня оптимальной является концентрация таких активов в так называемом «плохом», или «токсическом», банке, хотя в некоторых странах эта идея начала реализовываться. Посмотрим, что у них получится. Но мы будем применять другие инструменты для решения этой задачи, в том числе просто способствовать укреплению банков, вложением в них государственных средств в необходимых случаях, государственных средств в их капитал, а также снижать риски за счёт использования механизмов, которые поддерживают не только банки, но и самих заёмщиков.
Сегодня мы думаем не только о том, как выйти из кризиса в кратчайшие сроки. Мы должны выйти из кризиса с обновлённой, более сильной экономикой. В этой связи поддержка, которая оказывается сегодня отдельным предприятиям, должна быть обусловлена внедрением этих же современных технологий, повышением энергоэффективности, повышением производительности труда, выпуска продукции самого высокого качества по самым передовым стандартам.
События последних нескольких месяцев кризисного периода со всей очевидностью свидетельствуют, что мы очень затянули с решением этих задач. И если мы, по сути, будем просто переживать кризис, то мы потеряем годы, а в конечном счёте окажемся перед лицом ещё одного кризиса, может быть, даже более драматического, чем тот, который мы переживаем сейчас.
Уважаемые коллеги, уважаемые гости форума!
На тех, кто принимает сегодня решения, лежит ответственность за то, чтобы сделать глобальную экономику более здоровой и устойчивой, менее уязвимой к глобальным рискам. Нынешний кризис несомненно приведёт к переформатированию мира. И я думаю, что это для всех присутствующих здесь очевидный вывод. В результате сменятся лидеры экономического развития, модели поведения в экономической сфере, модели функционирования самих экономических рынков. А новым моделям, которые будут созданы в ближайшие годы, ещё придётся пройти испытание на прочность, доказать свою эффективность.
Конечно, любой кризис – это разочарование. Но мне бы хотелось закончить на том, что любой кризис не должен подвергать сомнению самоценность свободы и востребованные современным человечеством демократические, культурные и экономические ценности, ценности, которые рождались в очень трудной борьбе и которые всеми нами завоевывались на протяжении столетий.
Я хотел бы пожелать нам в этом успехов. Спасибо.
М.БАРТИРОМО
(как переведено)
: Спасибо, господин Президент.
Доброе утро! Для меня честь быть модератором этого заседания, особенно с учетом беспрецедентного периода в мировой экономике. От имени форума мне бы хотелось поблагодарить Вас за то, что Вы Ваше ценное время уделили нам. У Вас много встреч, обязательств, но Вы решили провести время с нами. Мы надеемся, Вы согласитесь, что на этом форуме делаются дела, достигаются результаты, а не просто академически рассматриваются вопросы. Давайте начнем рассматривать вопросы.
Доктор Манделл, пожалуйста, что Вы можете сказать в отношении текущего состояния кризиса, спада? Достигли ли мы дна, или же уже начинается период возрождения экономики?
Р.МАНДЕЛЛ
(как переведено)
: Спасибо, Мария.
Сам по себе вопрос требует неких определений. Речь идёт не об одном спаде и не одном кризисе: финансовом, банковском, кризисе ипотеки, международном кризисе в развивающихся динамичных экономиках и так далее, – это связано с нестабильностью обменного курса, сырья. Но если я попытался бы избежать многогранности обсуждения, то я бы, говоря о ситуации в США, упомянул то, наверное, что сейчас мы находимся где‑то в середине пути снижения экономических темпов. Не знаю, сколько времени потребуется на возрождение экономики, когда мы получим вновь полную занятость, сильный экономический рост. Может произойти быстрое возрождение: может быть, мы две трети пути прошли, может быть и медленное возрождение, а может быть, мы прошли только одну треть.
Я сам думаю, что экономика США, видимо, достигнет дна где‑то либо к концу квартала или в начале следующего квартала. Пока трудно сказать точно, но в любом случае политика, которая сейчас ведется, даст решительный рост. Конечно, быстро проблем не решишь, особенно на рынке жилья, в автопроме. Движение вперед идёт. Медленное возрождение будет, и потребуется длительное время, скорее всего, для возрождения в целом. И это особенно усугубляется тем обстоятельством, что возникают новые вызовы мировой экономики. Она соревновательна, и это касается всех экономик, особенно ситуации в Китае, её прорыв в экономике. Китай сейчас крупный игрок в мировой экономике, особенно в силу постоянных темпов роста. Это единственная экономика, которая в условиях рецессии не имеет негативного роста.
Нынешняя рецессия, этот спад, очень дорогостоящая. Общие расходы, посмотрите, речь идёт об огромном количестве – 10 триллионов долларов, 15 триллионов долларов называются, огромные суммы. Возьмите ВВП США в затратной части. Мы ещё не знаем полного ущерба в целом. Нужно, конечно, избежать повторения такой ситуации в будущем, это ясно, и нужно разработать политику, чтобы нынешний кризис не повторялся, чтобы не было системных кризисов в будущем – вот чем нужно всем нам заниматься, о чём думать.
И я лично полагаю, что кризис чему‑то научил. Мы посмотрели, что происходило раньше, какие были спады, какая сейчас политика вырабатывается в США, где были послабления в валютно-финансовой политике, что происходило с долларом, в частности повышение евро. Опять же за последнее лето было падение курса доллара очень резкое. Здесь был эпицентр финансового кризиса, который произошел в США в первую очередь. Поэтому большой ошибкой было бы полагать, что усиление доллара само по себе решит вопрос: а что, «Леман бразерс» был связан только со снижением курса доллара? Там было много и других причин. Конечно, это сыграло свою роль. Теперь возьмем «Дженерал моторс» в автопроме – ещё один кризис, который сейчас возник при высоком курсе доллара. Это кризис американских компаний в целом, вот о чём идёт речь. И потребуется много времени для того, чтобы все эти отрасли возродились.
Есть кризис производства в целом в США, он усугубляется соперничеством Китая и угрозой, которая возникла в целом в США с точки зрения постоянного повышения налогов, расходной части бюджета США и попыткой спасти корпорации в США. Давайте не будем повторять опыт Германии, где были сокращены налоги корпоративные, и это большая ноша, бремя. И правительство США сейчас порядка 35 процентов доли берет на себя в таких крупных компаниях, как «Джи Эм» и в других, пытаясь спасти и осуществить рекапитализацию этих компаний.
Я лично надеюсь и хотел бы в заключение сказать, что мы преодолеем кризис в первую очередь в США, но возрождение будет очень медленным. Естественно, политика будет очень важна.
М.Бартиромо: Канцлер Шрёдер, Вы согласны с такой оценкой? Как Вы видите себе ситуацию? Вскоре мы зададимся вопросом, как этот ландшафт кризиса будет меняться в лучшую сторону и как скоро это произойдет?
Г.ШРЁДЕР
(как переведено)
: В Германии в 2009 году отрицательные темпы роста – между 5 и 6 процентами. Считается, что ниже 1 процента будет лежать этот рост, поэтому неясно, сколько времени потребуется, чтобы достичь вновь уровня 2008 года. Поэтому можно заблуждаться, если делать слишком оптимистичные прогнозы.
Что делали в Германии? Большая коалиция приняла различные правильные меры. Около 500 миллиардов евро было предназначено в качестве спасения для банков, 100 миллиардов также для дальнейшей помощи, различные конъюнктурные пакеты были созданы, дополнительно 80 миллиардов евро. Поэтому та критика, которая высказывается в адрес Германии, несправедлива, с моей точки зрения.
Чего нам недостает? Что нам требуется? Большей прозрачности и большего регулирования на финансовых рынках, ни в коем случае не в национальном масштабе, а, конечно же, на международном уровне. Это касается Международного валютного фонда и касается также других систем.
Я буду выступать всегда за то, чтобы методы работы международных рейтинговых агентств были проверены, подвержены критике. То есть сравнивать американские агентства по рейтингам с европейскими для того, чтобы принимать правильные меры.
Что касается перспектив, то Германия является страной, ориентированной на экспорт, поэтому очень пострадала. Речь идёт не об отдельных секторах международных рынков, а вообще о всех рынках, всех секторах. Поэтому есть шанс улучшения ситуации, у Германии есть шанс быстро выйти из кризиса в случае улучшения.
Последние пять лет мы реформировали свою социальную систему, социальные гарантии, и есть позитивные сдвиги, признаки. Это привело к тому, что они не пострадали от кризиса. Я думаю, те меры, которые были приняты в Лондоне (не без помощи российского Президента эти меры были приняты на встрече «двадцатки»), показывают, что дискуссия, которую мы пытались вести в течение последних 10 лет, имеется в виду большая прозрачность… Эти меры не удались в Соединённых Штатах Америки. Опять на эту тему начинается дискуссия и должна привести к позитивному результату.
Я думаю, что в странах БРИК большую роль будет иметь международная финансовая политика. В лучшем случае – в 2011 году предполагается выйти из кризиса. Но я думаю, что (те, кто это утверждают) вряд ли можно будет выйти из кризиса в этом году.
Что касается рынка труда, будут заметные изменения в первой половине 2010 года, но более существенные изменения во второй половине 2010 года. Это моя точка зрения, которая касается не только ситуации в Германии, но и ситуации в Европе в целом.
М.Бартиромо: Спасибо, господин Шрёдер.
Госпожа Президент, Вы можете рассказать нам о ситуации в Филиппинах, в Вашей части света?
Г.АРРОЙО
(как переведено)
: Большое спасибо.
Филиппины, как и другие страны ЮВА, относительно неплохо действовали в условиях кризиса. Конечно, нельзя сказать, что на нас ничто не сказалось, не отразилось, но относительно устойчиво мы отреагировали. Наша устойчивость была связана с тем, что мы несколько лет тому назад приступили к реформам в нашей стране. Мы повысили доходную часть бюджета, мы использовали бюджет на благо инвестиций, испытывая возможности нашего сектора посредством новых капиталовложений в развитие инфраструктуры, в людские ресурсы. Мы подготовились, таким образом, экономически к этому испытанию. Мы использовали ресурсы для внутреннего потребления, повысили зависимость в то же время и от экспорта. 28,7 процента сейчас составляет этот показатель по зависимости от сектора экспорта. Но он пострадал в рамках общего спада мировой экономики, естественно, за последнее время.
В нашем экспорте товаров и услуг мы также являемся и основным поставщиком трудовых резервов за рубеж. И мы увеличили торговлю с Китаем, с Ближним Востоком. Наши рабочие работают в более чем 100 странах мира в настоящее время. Я надеюсь, что мы можем повысить свое взаимодействие и с Россией, особенно в области туризма.
Так что наши меры по реформе в области использования бюджета, наращивания инфраструктуры, использования людских ресурсов, диверсификации торговли, как мне кажется, стали факторами, которые позволили нам иметь хорошие показатели в целом. В 2007 году, ещё до удара кризиса, наш ВВП рос с темпами 8 процентов в год. И когда в 2007 году обозначился спад, в 2008 году наши показатели были 6,8 процентов ВВП, в I квартале – 4,4. Так что мы удовлетворены тем, что происходит сейчас в плане выздоровления экономики в США. Профессор Манделл говорил, рассказывал об этой ситуации в целом.
Что касается Китая (для нас это очень большой рынок в нашем регионе), то мы видим, что там растет жильё, автопродажи нарастают. И это имеет свои последствия. Естественно, страна получает сырьё из многих других стран, и на Филиппинах мы считаем, что всё это идёт на благо мировой и региональной экономики. И когда министр финансов США посетил КНР и были сообщения новостные, что Китай теперь больше доверяет доллару, то мы выражаем надежду на то, что это ещё один очень хороший знак в отношении оздоровления мировой экономики. Страны БРИК, а Китай является страной БРИК, Россия является страной БРИК, нас приглашают на многие площадки. Я решила сюда приехать, потому что Филиппины следят за внутренней реформой в России, и мы надеемся, что она пройдет благоприятно. Мы желаем вам всяческих благ.
Нужно говорить не только о плохом при кризисе, нужно ускорять возрождение экономики России и в этих условиях, чтобы потенциал России был реализован в XXI веке, чтобы это было основным локомотивом роста экономики во всём мире.
М.Бартиромо: До того как мы перейдем к выступлению премьер-министра Коидзуми, господин Президент Медведев, Вы хотели бы что‑то добавить, может быть, в ответ на то, что сказала госпожа Премьер-министр Филиппин в адрес Вашей страны?
Д.Медведев: Я, во‑первых, хотел бы поблагодарить коллегу за добрые слова, которые были сказаны в адрес России. Наверное, это всегда приятно, когда оценивают потенциал страны.
Что же касается текущего положения дел, то, что было сказано профессором Манделлом, показывает, сколь сейчас сложны оценки, что будет происходить, когда будет происходить. На мой взгляд, тем не менее очень важно то, что мы договариваемся (и я об этом говорил с этой трибуны, ещё раз хотел бы сказать) по ключевым вопросам будущей конфигурации финансово-экономических отношений, будущей международно-финансовой архитектуры. Если посмотреть на те принципы, которые обсуждаются на «двадцатке», практически по всем позициям очень разные государства, такие как Соединённые Штаты Америки, как Китайская Народная Республика, Российская Федерация, Индия, масса других стран, договариваются по принципиальным моментам.
Например, все мы понимаем, что нам сегодня нужно не больше регулирования в международной финансовой сфере, нагромождение каких‑то новых правил, которые никто исполнять не будет, а создание прозрачной и эффективной системы финансового регулирования, эффективной применительно к условиям XXI века. Мы понимаем, что нам нужно заниматься и созданием более понятной системы рейтингов, и улучшением корпоративного контроля за деятельностью крупнейших мировых игроков, мировых компаний, контроля, хотя бы опосредованного, за макроэкономическими показателями ведущих стран мира. Мы говорим и о том, чтобы резервные валюты укреплялись. Мы, естественно, хотели бы, чтобы их позиции были бы стабильными и крепкими, рассчитываем на то, что и рубль когда‑то присоединится к этим валютам.
Мы говорим о том, что нам нужно создать новые правила бухгалтерского учёта и отчётности, которые будут восприниматься не только в какой‑то одной стране или группе стран, а которые будут восприниматься и в Европе, и в Азии, и в Соединённых Штатах Америки, мы говорим о протекционизме. И по всем этим вопросам у нас очень близкие позиции. И это меня всё‑таки настраивает на позитивный лад.
М.Бартиромо: Спасибо, господин Президент.
Премьер-министр Коидзуми, можете Вы провести какие‑то параллели текущего кризиса с тем, что происходило в Японии в конце 80-х и 90-х годов в банковском секторе? И что Вы можете в целом сказать о текущей ситуации?
Д.КОИДЗУМИ
(как переведено)
: Уже прошло три года, как я прекратил работать в качестве премьер-министра. Я послушал сегодня выступление уважаемого Президента Медведева и вспоминаю то, что мы обсуждали во время встречи «восьмёрки» в Петербурге в 2006 году, когда был президентом господин Путин. Ситуация особенно не изменилась с тех пор. Конечно, сегодня перед миром стоят проблемы энергетической безопасности и мировой торговли, проблема Северной Кореи. Мы ведем дискуссии по различным экономическим проблемам.
Япония известна тем, что это страна, в которой нет особенных энергетических запасов, нет ни нефти, ни газа. Но сегодня и новые опасности стоят перед миром. Пожалуйста, давайте вспомним тот же самый свиной грипп, который потряс мировое сообщество.
Конечно, любая страна стремится к развитию своей экономики. И были времена, когда Япония практически в течение 10 лет каждый год демонстрировала цифры больше 10 процентов роста, и буквально за несколько лет в три, в четыре, в пять раз возрастала, что, конечно, оказывало влияние и на ситуацию с инфляцией. Мы вынуждены чуть позже преодолевать и дефляцию.
В связи с тем, что Япония непосредственно зависима от цен на нефть и энергетические ресурсы в мире, мы можем сегодня сказать, что Япония, конечно же, преодолела за 10 лет большие проблемы, связанные с ценой на нефть. Возник, собственно, новый тип, новый класс автомобильной промышленности, с экономией, сокращением энергией, сокращением топлива. Но ранее (30–40 лет назад) мы исходили из того, что был как бы долларовый стандарт, к которому практически все экономики привязывались. Речь и о Соединённых Штатах, и о Великобритании, конечно, 800 йен за доллар было буквально несколько десятков лет назад.
Сейчас, если сравнить с английским фунтом, то 45 лет назад была другая ситуация, и ситуация меняется. Если экономика слабее, тогда и с валютным рынком возникают проблемные ситуации. Собственно, десятки триллионов йен были затрачены для того, чтобы преодолеть последствия экономического застоя.
Если посмотреть на перспективу, я не думаю, что в ближайшие годы угрозы уйдут непосредственно из мира экономики, как и угрозы терроризма. Поэтому самое главное, что сегодня все проблемы мы делим на всех, у нас общие проблемы. Можем ли мы оказать этому помощь и содействие? Конечно, прежде всего нужно думать о собственных экономиках, экономиках своих собственных стран. Речь идёт и о Соединённых Штатах, и о Японии, конечно же, и о России. Сможем ли мы в одиночку двигаться дальше? Думаю, что, в общем‑то, весь мир сегодня можно назвать более искушённым, более мудрым. Я думаю, что это очень важный момент на перспективу.
М.Бартиромо: Господин премьер-министр, Вы сделали очень интересный комментарий. Мы постараемся понять, как же будет выглядеть мировая экономика, когда мы выйдем из кризиса. Позволю себе спросить Вас: может быть, инфляция будет одним из результатов с точки зрения того, как мы будем выглядеть после того, как выйдем из кризиса? Не могли бы вы, господин Коидзуми и господин Шрёдер, сказать, как, вы думаете, будет выглядеть экономика, как она будет выглядеть, когда мы выйдем из кризиса?
Господин Шрёдер.
Г.Шрёдер: Я полагаю, что касается всех энергоносителей, мы два момента должны отметить как наиболее важные для нас. Во‑первых, это альтернативная электроэнергия, альтернативные носители, а другое направление ещё важнее – это повышение эффективности использования электроэнергии. Это два поля, где мы ожидаем роста. И я полагаю, в ближайшие 10–20 лет именно эти две зоны будут развиваться наиболее бурно.
Третья область – это область транспорта и логистики. Я думаю, здесь речь пойдет больше всего о сетевом развитии. Это касается логистики, это касается мобильности. Уже сейчас видна одна из причин кризиса в автомобильной промышленности, например, в Соединённых Штатах Америки. Сейчас на рынок выносятся продукты, которые больше никому не нужны, потому что с точки зрения экологии они не соответствуют потребности. Или, иначе говоря, по всей области мобильности. Речь идёт о том, как в целом объединить мобильность с экологией, с улучшением климата и в то же время отвечать потребностям людей в мобильности. Я полагаю, что это те области, где рост экономики в посткризисное время будет идти наиболее серьёзными темпами.
Что касается этих областей, то это будет определять и инвестиции в образование. И, если я правильно понял, это ведь центральная тема и в речи господина Президента Российской Федерации. Я полагаю, то, что сказал я, очень тесно связано с тем, что мы называем пожизненным образованием, новыми подходами к образованию и продолженным образованием, организацией образования. По моему мнению, это те области, которые будут в целом определять экономическое развитие в будущем.
Д.Коидзуми: Я бы хотел сейчас остановиться на вопросе о том, что мы делали для того, чтобы преодолеть инфляцию. Сейчас, правда, вопрос о том, что делать с инфляцией, во всём мире уступает по важности вопросу о том, что делать с дефляцией, которая наступит взамен. Ведь дело в том, что, по крайней мере, со следующего года во всех странах будет увеличиваться количество государственных облигаций, которые должны будут покрывать дефицит, связанный со снижением налоговых поступлений. Обычно это сопровождалось бы инфляцией, поскольку вбрасываются деньги, государство живет в долг. Но сейчас дефляционные явления будут наблюдаться. Ведь, посмотрите, в странах, которые окружают Японию, в Китае и других азиатских странах, зарплата гораздо ниже, поэтому дешёвые вещи из этих стран поступают в нашу страну, в Японию, и вытесняют наши внутренне произведенные дорогие товары. Это один из источников дефляции. Из‑за этого дефляцию очень трудно проконтролировать. В Японии даже есть магазины, где всё продается за сто йен, около одного доллара. Даже вещи, которые можно было бы купить за 100 долларов, там продаются за этот один доллар. То есть можно прожить, покупая всё за один доллар. Представляете, какое положение дел в Японии? Это с одной стороны. А с другой стороны, есть, конечно, и дорогие магазины, где продаются вещи знаменитых фирм, английских, французских. Поэтому, что касается ситуации с инфляцией в Японии, сейчас по идее должна была бы быть инфляция, но из‑за глобальных таких тенденций, у нас её нет.
Потом между Японией и Америкой всегда были торговые противоречия. Америка часто замечает Японии, что, мол, ваша йена слишком слаба, давайте поддержим доллар, а не будем обеспечивать конкурентоспособность японским производителям за счет понижения йены. Но сейчас йена очень высока по сравнению с долларом, и всё равно конкурентоспособность нашей продукции очень велика по сравнению с американской, то есть не работает привычный механизм, когда из‑за курса валюты меняется конкурентоспособность стран. Поэтому я думаю, что сейчас, когда ухудшается финансовое положение бюджетов многих стран, так же как и то, о чём говорил господин Шрёдер, мне кажется, очень важно экологические инвестиции продвигать, различные технологические новации, переработку, то есть общество, которое сможет самовоспроизводись свои ресурсы. Вот именно в такие отрасли мы должны вкачивать сейчас деньги. Мне кажется, это будет всё более и более востребовано.
И к тому же, допустим, если цена на нефть падает, мы, конечно, можем покупать нефть и пользоваться нефтью, но ведь цены на нефть опять будут расти. Поэтому сейчас нам нужно думать о том, как, противодействуя этой тенденции, параллельно развивать экологическую составляющую наших промышленностей.
До сих пор ещё одна проблема – это проблема оружия, проблема разоружения. Ведь нет необходимости России и Америке иметь столько ядерного оружия, чтобы можно было разрушить земной шар. Это же тоже расходы, которые были предприняты двумя странами до сих пор. И это хороший повод – нынешний кризис, хороший повод, чтобы пересмотреть такую политику. Ведь все расходы, которые идут на ядерное вооружение, можно сократить и эту часть расходов направить на экономическое развитие. Очень хотелось бы, чтобы правительства двух стран, Америки и России, так сделали.
Я уже говорил об этом с президентом Путиным тогда. Мы проводили в России, начали проводить операции по утилизации списанных подводных лодок в Сибири, «Звезда надежды» назывался проект. И уже три лодки утилизированы, и до 2010 года будут ещё три лодки демонтированы. А ведь при всём том появляются новые страны, как вы знаете, которые обладают ядерным оружием, и существует опасность попадания ядерного оружия в руки террористов.
Поэтому прежде всего, мне кажется, в этой ситуации важны меры для России и Америки для того, чтобы сократить собственные ядерные потенциалы, с этого должно всё начаться.
Спасибо.
М.Бартиромо: Благодарю Вас, господин премьер-министр. Вы затронули очень многие важные вопросы. Но я хотела бы всех остальных участников спросить, согласны ли они с тем, что Вы сказали. Есть ли ещё кто‑нибудь, кто обеспокоен дефляцией, а не инфляцией в будущем, именно дефляцией?
Р.Манделл: Позвольте, я сделаю небольшой комментарий. Я думаю, то, на что нам стоит посмотреть, по крайней мере, в Соединённых Штатах, – это то обстоятельство, что мы видим большое количество нарастающего долга федеральной резервной системы. Мы видим огромный рост спроса на денежные ресурсы, именно на доллары, депозиты и другой вид спроса на эти средства. При этом фактически в Соединённых Штатах и в Европе мы видим ситуацию, которая напоминает, скорее, дефляцию по сравнению с предыдущими десятью годами, когда цена постоянно росла на все виды товаров и продуктов на 3–4 процента как минимум. А сейчас эта ситуация демонстрирует, скорее, замедление, и можно говорить о сравнительной дефляции.
Фактически, если говорить о ситуации с балансом Соединённых Штатов и других стран, то приведение, сведение таких балансов может привести к тому, что будет недостаточно средств по сравнению с тем спросом, который имеется. Но с другой стороны, как я уже говорил, прошлым летом наблюдался рост доллара и изменение курса доллара относительно евро, изменение цены золота и падение при этом цены золота с более чем 900 долларов до чуть более 500. И поэтому можно говорить о том, что наблюдается и процесс дефляции в этой ситуации. Думаю, что это можно назвать одной из проблем в США.
М.Бартиромо: Всем вам приходится управлять вашими странами, управлять вашими жизнями, бизнесом вне зависимости от того, какая экономическая ситуация. Какие необходимо делать инвестиции, какие интегральные объёмы требуется инвестировать, чтобы обеспечить рост, куда требуется бросить их?
Г.Арройо: Как я прежде говорила, мы инвестировали всегда в человеческую инфраструктуру и в физическую инфраструктуру. Мы всегда понимаем, что важно обеспечить инфраструктурные инвестиции. Мы понимаем, что невозможно полностью передать ответственность за восстановление экономики в частный сектор. Нужно фактически содействовать тому, чтобы создавать инфраструктуру, создавать систему здравоохранения, социальной защиты людей, потому что в ситуации кризиса именно бедные люди страдают больше всего и им нужно оказать поддержку.
И когда я говорю об инфраструктуре, как об общечеловеческой, так и о физической, то в первую очередь мы говорим об обеспечении энергией и обеспечении продовольственной безопасности, потому что в случае с Филиппинами в последний год это были основные источники инфляции. Именно поэтому мы обращаем внимание на возобновляемые источники энергии, на биологическое топливо.
Кроме того, мы сейчас приняли закон – точнее говоря, два закона, которые делают эти секторы более привлекательными для частных инвестиций. Мы посчитали, что будет более экономически оправданным получать прибыль, приобретать прибыль в других секторах и многое закупать за границей. Однако мы понимаем, что сейчас ситуация меняется, и во многом нужно ориентироваться на самостоятельное обеспечение себя, на самообеспечение страны. И поэтому мы понимаем, что могут возникать вопросы инфляции.
М.Бартиромо: Господин Президент, такой же вопрос и к Вам. А также вопрос о том, какое влияние этот кризис может оказать на отношения между Россией и Европейским союзом, между Россией и её соседями. Как будет выглядеть экономика России, когда будут созданы новые соглашения с соседями России и с Европейским союзом?
Д.Медведев: Спасибо, Мария. Вы знаете, я уже об этом говорил долго и, наверное, утомительно, по поводу того, что кризис всё‑таки открывает не только проблемы, но и новые возможности. И наша задача сейчас, всех руководителей всех стран, которые находятся под влиянием кризиса, эти возможности использовать.
Если говорить о текущей ситуации в России, для нас, конечно, основная проблема – это всё‑таки та инфляция, с которой мы безуспешно боремся последние годы. Правда, в определённый период были изменения к лучшему. К сожалению, в прошлом году инфляционные тенденции стали опять очень сильными. В этом году они развиваются, хотя за последнее время инфляция всё‑таки начала снижаться. Может быть, по итогам года она будет несколько меньше, чем мы себе представляем, но задача снижения инфляции остаётся ключевой для нашей экономики, это очевидно.
В то же время нас, откровенно говоря, беспокоят и те процессы, которые идут по основным валютам, в том числе по доллару. Конечно, для Америки и Европы сейчас инфляция менее актуальна, казалось бы, чем дефляция, о чём говорили только что мои коллеги. Но мы не можем не видеть и других процессов и не можем исключать вероятность развития по такому сценарию, когда и доллар будет подвергаться достаточно серьёзному инфляционному воздействию, а это будет влиять на весь окружающий мир. Поэтому за этими процессами нужно следить, как, кстати, следить и за процессами в американском ипотечном секторе, потому как оттуда всё, что называется, началось и там ещё всё далеко не закончилось. Процессы, которые там происходят, нас как минимум настораживают.
Что же касается будущего, то, конечно, всё то, о чём говорят мои коллеги: это и экологические инвестиции, и так называемая «зелёная» экономика, вопросы энергосбережения, а для России прежде всего переход на инновационный стиль развития, – это для нас самые главные приоритеты. Я бы упомянул ещё и климат как ту преференцию, которую мы не должны упускать из внимания.
И если говорить о тех возможностях, которые открываются, то я считаю, что как раз в условиях вот такого сложного кризисного пути развития мы способны выстроить и новую рамку взаимоотношений с Евросоюзом, экономических отношений с Соединёнными Штатами Америки, с нашими ближайшими соседями – государствами СНГ, государствами, которые входят в различные интеграционные объединения, потому что всё‑таки из беды необходимо выбираться совместно.
И ещё одна тема, которая, конечно, не является экономической, но которая нас всех волнует, о чём говорил господин Коидзуми, – я имею в виду вопросы ядерного разоружения. Конечно, за процессы в ядерной сфере ответственны прежде всего два государства – это Соединённые Штаты Америки и Российская Федерация. В настоящий момент мы работаем над новыми рамками соглашения в области ограничения стратегических ядерных вооружений. То, что происходит сейчас, это достаточно хороший толчок. Я жду через некоторое время в гости Президента Соединённых Штатов Америки, надеюсь, что мы сможем обсудить и этот вопрос, идёт довольно активная подготовка визита. Но для всех нас не менее важными являются не только те действия, которые предпринимают Россия и Америка, а мы свою ответственность сознаём, но и нерасширение «ядерного клуба», потому как неконтролируемое расползание ядерного оружия грозит, конечно, всему человечеству. И мы должны быть предельно внимательны, когда наблюдаем за теми процессами, которые происходят в государствах, относящихся к пограничным государствам, в государствах, которые занимаются созданием такого рода оружия, но которые не имеют на это соответствующих международных мандатов. Вот эта сфера является в настоящий момент исключительно важной – это сфера международной кооперации, не менее важная сфера, чем совместная борьба с экономическим кризисом.
М.Бартиромо: Спасибо, господин Президент.
Я хочу поблагодарить всех участников дискуссии. Спасибо всем. Мы закрываем наше заседание.