В.Путин: Добрый день, уважаемые дамы и господа!
Прежде всего хотел бы поблагодарить Президента США господина Буша за то, что он откликнулся на предложение встретиться здесь, в Сочи, чтобы подвести своего рода итог почти восьмилетней совместной работы. Думаю, Джордж согласится со мной: этот диалог в целом является положительным.
Ещё со времени нашей первой встречи в Любляне в 2001 году между нами установились открытые искренние отношения. Это сразу позволило без всяких проволочек и условностей перейти к обсуждению наиболее актуальных вопросов мировой и двусторонней повестки.
Этот диалог не всегда идёт просто. Вы это хорошо знаете. Между нашими странами были и пока остаются разногласия по целому ряду вопросов. Вместе с тем поиск общих знаменателей продолжается. Нам с Джорджем, я уже об этом сказал, удалось построить работу так, чтобы расхождения по одним вопросам в целом не оказывали негативного влияния на состояние дел в других областях, где у нас есть продвижение вперёд и сближение позиций. Тем самым укреплялась устойчивость всей конструкции российско-американских отношений.
Готовя сегодняшнюю встречу и в ходе неё мы провели своеобразную инвентаризацию основных тем, стоящих в российско-американской повестке дня. Здесь, в Сочи, мы приняли Декларацию о стратегических рамках. Конечно, она не даёт абсолютно прорывных развязок по ряду проблем, но на это, собственно говоря, мы и не рассчитывали. Важно, что в документе суммируется всё то позитивное, что было сделано за последние годы, будь то в сферах безопасности, нераспространения, включая наши инициативы с Президентом Бушем, или в борьбе с терроризмом, развитии делового партнёрства.
В декларации отражены и имеющиеся расхождения, прежде всего по военно-политическому досье. Однако важно отметить, что мы подтверждаем готовность работать над их преодолением. Главное – речь идёт о стратегическом выборе наших стран в пользу развития конструктивных отношений – отношений, далеко выходящих за рамки прежней модели взаимного сдерживания. Декларация устремлена вперёд, в будущее, и при всех обстоятельствах даёт, на мой взгляд, куда более верную оценку достигнутого уровня нашего партнёрства, чем это принято считать, следуя стереотипам.
Разумеется, мы использовали нашу встречу, чтобы откровенно, без протокола обсудить все злободневные темы, прежде всего те, от которых зависит стратегическая стабильность и международная безопасность, причём на длительную перспективу.
Не буду скрывать, одним из самых трудных вопросов был и остаётся вопрос противоракетной обороны в Европе. Дело, конечно, не в формулировках, не в дипломатическом построении фраз, а в существе проблемы. И хочу быть правильно понятым: в нашем принципиальном отношении к американским планам изменений не произошло. Вместе с тем некоторые позитивные подвижки имеются. Наши озабоченности американской стороной услышаны. Сначала на мартовской встрече в формате «2+2», а потом и сегодня в разговоре с Президентом Бушем нам был предложен набор мер – мер доверия и транспарентности в сфере противоракетной обороны. И мы чувствуем, что Президент США настроен серьёзно и искренне хочет эту проблему решать. Мы всячески поддерживаем такой настрой.
В принципе адекватные меры доверия и транспарентности могут быть найдены. Они будут важными и полезными в решении вопросов подобного рода, то есть появляется поле для совместной работы. Мы к ней готовы. Что же касается конкретики американских предложений – об этом говорить пока рано. Это дело экспертов – довести предварительные договорённости до технических деталей и окончательных решений. Поэтому представленная нами ещё в прошлом году альтернатива остаётся в силе: мы надеемся, что она тоже будет предметом обсуждения в будущем.
Что касается стратегических наступательных вооружений, то и здесь остаются некоторые расхождения в базовых подходах, и, конечно, мы с США за продолжение процесса ядерного разоружения. Здесь тоже нужно искать точки соприкосновения.
В прошлом году в Кеннебанкпорте мы с господином Бушем договорились о начале работы над новым соглашением, призванным заменить договор о СНВ, действие которого истекает в 2009 году. Условились, что при этом необходимо сохранить всё полезное и нужное из режима договора о СНВ. Будем над этим работать дальше. Понятны наши озабоченности с двух сторон в сфере развития новейших технологий. Очень надеюсь на то, что специалистам и здесь удастся выйти на определённые договорённости.
Также, разумеется, говорили о ДОВСЕ, о расширенческой политике НАТО. Говорили очень откровенно, предметно. Во всяком случае, я удовлетворён тем, что наши партнёры нас внимательно слушают и надеюсь на то, что и здесь мы тоже будем добиваться взаимопонимания.
Конечно, в сочинской декларации нельзя было обойти стороной наше сотрудничество в деловой сфере. Мы подтвердили обоюдное стремление добиться скорейшего вступления России в ВТО на коммерчески обоснованных условиях, не подрывающих российские экономические интересы. В этой связи рассчитываем, что США уже в текущем году выведут Россию из‑под действия пресловутой поправки Джексона–Вэника и установят с нами постоянные нормальные торговые отношения. Мы также подтвердили стремление укреплять наше взаимодействие по линии деловых структур. Актуальной задачей остаётся и завершение работы над новым межправительственным соглашением о поощрении и взаимной защите инвестиций.
Другим важным направлением сотрудничества является энергетика. Здесь тоже есть хорошие наработки. Надеемся на дальнейшее развитие нашего энергодиалога, наполнение его перспективными проектами, которые соответствуют громадному потенциалу двух наших стран.
Это моя последняя встреча в качестве Президента России с Джорджем, и, пользуясь случаем, хочу вновь сказать и подтвердить: мне всегда было приятно и интересно работать с американским Президентом. Неизменно всегда ценил в нём высокие человеческие качества, честность и открытость, умение слушать собеседника. И это дорогого стоит.
Все эти годы нами двигало искреннее стремление укреплять партнёрство и взаимопонимание двух великих народов, открыть новые горизонты для сотрудничества. Очень благодарен Джорджу за то, что на этом пути нам многое удалось сделать при его непосредственном участии и поддержке.
Дж.Буш (как переведено): Большое спасибо, Владимир. Спасибо за Ваше предложение. Вчера был замечательный ужин и замечательная музыка. Большое спасибо также за то, что Вы нам рассказали об Олимпийских играх. Уверен, что те, кто живёт здесь, с нетерпением ожидают побед на Олимпийских играх. Желаю Вам всего самого лучшего. Может быть, Вы меня пригласите туда в качестве гостя.
Мы много времени потратили в наших отношениях на то, чтобы избавиться от «холодной войны». Она уже закончилась. И фундаментальный вопрос в наших отношениях – можем ли мы работать вместе и оставить в прошлом «холодную войну». Некоторые в Америке и в России думают, что «холодная война» ещё не закончилась, и иногда это осложняет наши отношения. Но очень важно думать стратегически, стратегическими категориями, не зацикливаться на прошлом, продвигаться вперёд по повестке дня. Так что мы в предыдущие годы многое сделали для того, чтобы работать вместе и чтобы найти возможность даже там, где мы не соглашаемся, тем не менее вести себя дружески. И нам во многом это удалось. Спасибо Вам также за Вашу открытость. Это были очень хорошие отношения.
Сегодняшнее подписание Декларации о стратегических рамках действительно показывает глубину и ширину наших отношений. Это показывает, что если прилагаются действительно большие усилия, то можно найти подходы и возможности сотрудничать. Этот документ говорит об уважении к правам человека, уважении к разнообразию, экономической политике и о других элементах.
Там, где мы, например, согласились работать вместе, – это ПРО. Нам, конечно, ещё много предстоит работы, чтобы убедить российскую сторону, что эта система не направлена против России. Мы сегодня согласились с тем, что Россия и США хотят создать систему для того, чтобы реагировать на потенциальные ракетные угрозы, чтобы Россия, Европа и США участвовали в этом как равные партнёры.
Это очень важное стратегическое видение, очень мощное видение. Владимир Путин впервые его высказал в Кеннебанкпорте, штат Мэн. Некоторые из вас, наверное, помнят этот момент. И именно на это мы опираемся: то есть взять это видение, которое мы обсудили в Кеннебанкпорте, и перевести его в форму документа. Эта администрация США и будущая администрация США будет работать с будущей администрацией России над этим очень важным вопросом.
Для того чтобы реагировать на эти угрозы, создаются системы в Польше и в Чехии. И Президент Путин высказал озабоченность этим. Мы знаем его позицию, и я это ценю, и мы тоже этим озабочены. Россия, разумеется, также понимает, что мы предложили определённые меры транспарентности, укрепления доверия. И Россия сказала, что если эти меры будут согласованы и реализованы, то они действительно внесут важный вклад в то, чтобы снять российские озабоченности. Потому что, если есть какие‑то сомнения в том, что эта система направлена против неё, считаю, чем более мы транспарентны, чем более мы открыты, чем более мы делимся технологической информацией, тем больше будет возможностей, тем скорее поймут все, кто задействован в этой системе, что это действительно возможность справляться с угрозами XXI века, такими как угроза, исходящая с Ближнего Востока или из других регионов.
Этот документ показывает, что по некоторым направлениям мы согласны, по некоторым – нет, но мы в будущем можем работать вместе для того, чтобы остановить распространение опасного оружия.
Я благодарен за то, что братиславская инициатива по ядерной безопасности реализуется. Это важная инициатива. Нам важно, что мы работаем вместе, что мы вместе боремся против ядерного терроризма. В этой области также есть важная инициатива, по которой Россия и США делают очень важную работу.
Мы также говорили о том, насколько я ценю то, что Россия сделала в отношении Ирана. Россия сказала, что Иран может иметь ядерную программу гражданского направления. Россия сказала, что она предоставит Ирану топливо и что Ирану не нужно его обогащать. Считаю, что это важная инициатива. Я это очень ценю, потому что нужно обеспечить, чтобы этот режим уважал международные обязательства. И мы ожидаем, что это так и будет.
Мы также коротко говорили о шестисторонних переговорах с Северной Кореей. И мы считаем, что должно быть продвижение в этой области. Мы говорили о борьбе с террором. Как Россия, так и Соединённые Штаты были жертвами террористических атак, и мы считаем, что Президент Путин лучше многих понимает угрозу радикализма и то, что это может вылиться в жертвы среди мирного населения. Помню, как мы обсуждали эти вопросы, спасибо за то, что Вы приложили большие усилия к тому, чтобы бороться против террористов, против финансирования террористов – это очень важная работа, и у нас улучшаются отношения в этой области.
Мы также говорили об экономическом сотрудничестве. Я поддерживаю усилия России по присоединению к ВТО, поддерживаю Россию в том, чтобы присоединиться к ОЭСР [Организация экономического сотрудничества и развития], к тому, чтобы вывести её из‑под действия поправки Джексона–Вэника, тогда наши отношения выйдут на новый уровень. И я напоминаю конгрессу, что сделать это в наших интересах. Так что мы во многом понимаем друг друга.
Это последняя наша встреча в качестве президентов, но, надеюсь, что не последняя встреча вообще. Тут, конечно, во всём этом есть элемент ностальгии. Это как раз такой момент, который просто демонстрирует, что жизнь продолжается. Я уже разговаривал с избранным Президентом России. Это была хорошая встреча. Рад, что у нас была возможность встретиться, и я надеюсь, что в оставшееся время моя администрация и я будем с вами работать.
Спасибо за Ваше гостеприимство, за Вашу дружбу. Спасибо за то, что у меня была возможность провести ещё одну пресс-конференцию с Вами.
Вопрос: Господин Путин, Президент Буш высказал мнение о том, что не совсем понятно, кто будет заниматься российской внешней политикой, когда Вы станете премьер-министром. И он спросил: «Кто будет представлять Россию на заседаниях «восьмёрки?» Кто действительно является главным? Кто будет представлять Россию на заседаниях «восьмёрки»?
Господин Президент Буш, семь лет назад Вы сказали, что заглянули в душу Президента Путина и сочли, что ему можно верить. Скажите, пожалуйста, произошло ли то же самое с тем, кто станет Президентом после Путина?
В.Путин: Что касается российской внешней политики, то в соответствии с Конституцией страны внешнюю политику определяет Президент. И этим будет заниматься вновь избранный Президент Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев. Он и будет представлять Россию на всех важнейших международных форумах, в том числе и на «восьмёрке».
Ещё раз хочу подчеркнуть, что за все предыдущие годы в качестве главы Администрации Президента Российской Федерации, первого вице-премьера российского Правительства, будучи членом Совета Безопасности России господин Медведев был одним из соавторов российской внешней политики. Он полностью находится в материале текущих дел и того, что касается наших стратегических планов. Поэтому это будет партнёр надежный, солидный, знающий предмет и готовый к конструктивному диалогу при приоритете национальных российских интересов. Не знаю, есть ли что‑то, что можно дополнительно сказать.
Что касается Вашего покорного слуги: если я действительно буду Председателем Правительства, то у Правительства достаточно забот, проблем, вопросов. Прежде всего они лежат в сфере экономики и решения социальных задач. А это именно такие вопросы, которые прежде всего волнуют и беспокоят рядового гражданина каждой страны, в том числе и Российской Федерации. И я намерен сосредоточить своё внимание, все свои усилия на решении именно этих задач.
Дж.Буш: И что касается того, что я могу сказать о Президенте Путине. Хочу сказать, я думал, что он будет человеком, который мне будет высказывать откровенно, что он думает. Очень часто в политике бывает, что вы смотрите человеку в глаза, а он говорит не то, что думает.
И он как раз всегда говорил мне то, что думал, так что он всегда был правдив. И для меня это единственный метод нахождения согласия. Так решаются споры. Я только что встретился с избранным Президентом России. Мне показалось, что он прямолинейный человек, человек, который будет говорить, что думает. Но он ещё не Президент. Сейчас господин Путин Президент. Так что в нашей беседе Дмитрий Медведев, разумеется, с большим уважением высказался о том, что ждёт момента, когда он официально станет Президентом России. И тогда он будет действовать в качестве Президента.
Так что мои первые впечатления очень позитивные. Очень умный человек. Мы до этого встречались в Кроуфорде, он был в Белом доме, приезжал с Владимиром и сам, но мы с ним не обсуждали какие‑то вопросы.
Но что касается моих наблюдений, то он понимает, что есть определённый формальный протокол, регулирующий поведение. Он сейчас готовится к тому, чтобы занять место Президента, но не будет действовать в качестве Президента, пока он таковым не станет официально. Так что Вы можете записать, что он на меня произвёл впечатление, и я надеюсь, что мы с ним будем хорошо работать.
Вопрос: Владимир Владимирович, из декларации понятно, что вы говорили по ПРО и что озабоченности остаются. То есть проблемы, касающиеся третьего позиционного района в Европе, не сняты?
И вопрос господину Бушу. Вы говорите о транспарентности. Сумеете ли Вы убедить Ваших коллег в Польше и Чехии быть такими же транспарентными, какими собираетесь быть Вы в этих вопросах по ПРО?
В.Путин: Действительно, мы не решили всех проблем, связанных с противоракетной обороной и с третьим позиционным районом в Европе. Но я уже об этом говорил, и сегодня мы ещё раз убедились в том, что наши американские партнёры не только понимают наши озабоченности, но действительно искренне стремятся к тому, чтобы их снять. Это первое.
Второе: у меня есть такой осторожный оптимизм в том, что касается окончательных договорённостей. Мне представляется, что это возможно. Но дьявол, как обычно, кроется в деталях. И здесь важно, чтобы на экспертном уровне наши специалисты договорились о том, что это будут за меры доверия и как они будут реально осуществляться на практике. Это самое главное.
Ну и, наконец, третье, на что я хотел бы обратить внимание, и Джордж об этом упомянул. Он упомянул о том, что хотелось бы, чтобы мы работали вместе над этими системами. Это, на мой взгляд, самое важное. Если нам удастся на экспертном уровне, а затем на политическом выйти на совместную работу по глобальной системе ПРО так, как мы это сейчас делаем и договариваемся по ПРО театра военных действий в Европе, – если нам удастся выйти на такую же совместную работу по глобальной системе ПРО, – было бы самым главным, самым важным результатом всей нашей предыдущей работы.
Дж.Буш: Да, именно. Абсолютно правильно. И прежде всего мы должны наработать такой запас доверия для того, чтобы нам можно было сотрудничать сначала на региональном, потом на глобальном уровне, потому что это в наших интересах, потому что одна из озабоченностей состоит в том, что они считают, что система направлена против них, и они, соответственно, что‑то делают по этому поводу. То есть они тратят деньги для того, чтобы защититься, и так далее.
Считаю, что это оборонительная система, а не наступательная. Нам много ещё нужно проделать работы, чтобы убедить экспертов в том, что эта система не направлена против России. Она предназначена для того, чтобы справляться с угрозами, с которыми сталкиваемся мы все. И это видение глобальной системы – это то, что я решительно поддерживаю. Мы вместе работаем над этим. Разумеется, ещё многое нужно сделать.
И был вопрос насчёт Чехии и Польши. Очень важно, чтобы лидеры в этих странах – я с ними обсуждал эти вопросы – понимали, что Россия не враг. Россия – страна, с которой нам нужно работать. И нужно будет также решать трудные вопросы.
Транспарентность потребует, скажем, не только докладов. Она потребует настоящей открытости по поводу системы. У меня с этим никакой проблемы нет. У меня нет проблемы с тем, чтобы делиться технологией и информацией для того, чтобы все понимали, что эта система направлена против возможности единственного пуска ракеты или двойного для того, чтобы защитить нас. Она не предназначена для того, чтобы каким‑то образом сдерживать Россию в плане многочисленных боеголовок. Так что мы работаем над этим вопросом, и мы рассказали о нашем видении этой системы с тем, чтобы она была в интересах и России, и США.
Вопрос: Господин Президент Буш, Ваше совместное заявление по ПРО – там ещё не обозначено согласие России или признание Россией этой системы. Что касается новой американской администрации, может, она вообще не будет поддерживать эту систему?
Господин Путин, скажите, пожалуйста, что нужно, чтобы убедить Вас в том, что эта система не является угрозой для российской безопасности? И как ответит Россия на то, что США всё ещё будут иметь эту систему, и на то, что Украина и Грузия будут втягиваться в НАТО?
Дж.Буш: Я только что рассказал, как далеко мы продвинулись по этому вопросу. Это концепция, о которой я говорил с Владимиром некоторое время назад. И мы действительно далеко продвинулись: почитайте документ, почитайте, что в нём написано. Там совершенно ясно говорится о стратегических отношениях, там говорится о необходимости транспарентности и мер укрепления доверия.
Это действительно очень хорошая возможность для того, чтобы создать определённые рамки, в которых наши страны смогут работать вместе. И я должен сказать, что нам, разумеется, необходимо защищать друг друга.
Понимаю, что у господина Путина это вызывает озабоченности. И мы знаем, что это не произойдёт внезапно, что я не смогу за одну секунду убедить его в этом. Но нам нужно будет работать в этой области, и считаю, что это очень хорошо. И я действительно очень много занимался этим вопросом, знаю, как далеко мы продвинулись в этой области.
В.Путин: Что может убедить Россию в том, что эта система не направлена против нашей страны? Отмечу несколько элементов. Первое: самое лучшее – это совместная работа над глобальной ПРО с равным демократическим доступом к её управлению. Это то, собственно, о чём сейчас Джордж говорил, когда сказал о том, что и на технологическом уровне может быть обмен информацией, может быть совместная работа. Если мы выйдем на такую совместную работу – повторяю, с равным демократическим доступом к управлению системой, – то это самая лучшая гарантия безопасности для всех.
Если этого пока сделать не удаётся, то мы будем настаивать на том, чтобы та транспарентность, о которой мы говорили, система мер контроля была очевидной, объективной и проводилась в постоянном режиме – как техническими средствами, так и с помощью личного наблюдения экспертов, которые должны присутствовать на этих объектах постоянно.
Это ответ на первую часть вопроса.
Что касается расширения НАТО, то мы сегодня об этом достаточно подробно говорили. Я ещё раз Джорджу изложил позицию Российской Федерации по этому вопросу. На мой взгляд, для того чтобы улучшать отношения с Россией, нужно не втягивать туда – в военно-политический блок – бывшие республики Советского Союза, а улучшать отношения с самой Российской Федерацией, развивать отношения с самой Россией. И тогда действия блока по тем или другим направлениям не будут, может быть, через несколько лет восприниматься так остро у нас в стране, как это происходит сегодня.
А расширение, техническое, простое расширение, НАТО, на мой взгляд, это всё‑таки политика старой логики, когда Россия воспринималась ещё минимум как противник. Но это сегодня уже не так. Неспособность сменить тему, как говорил Черчилль, это признак радикализма.
Вопрос: У меня вопрос к обоим президентам. Вы говорили о том, что подводили итоги восьми лет вашей совместной работы. Если оценивать вашу работу, всё‑таки чего было больше – плюсов или минусов? Скажите, чего вы добились, какие конкретные вещи вы оставляете для своих преемников? На ваш взгляд, стал ли мир безопаснее и как российско-американские отношения повлияли на мировую политику?
И вопрос Президенту США. Вы сегодня встречались с избранным Президентом России Дмитрием Медведевым, сказали сейчас о том, какое впечатление произвёл на Вас избранный Президент России. Хочу спросить: вы каким‑то образом обговаривали ваши будущие контакты до конца этого года?
В.Путин: Позволю себе начать отвечать на Ваш многоплановый вопрос. Стало лучше или хуже? Вообще всегда хочется большего и лучшего. Не будем при этом забывать, что лучшее – враг хорошего. Давайте вспомним, как мир балансировал на грани ядерной катастрофы, скажем, в период Карибского кризиса. И давайте посмотрим на отношения между Соединенными Штатами и Россией сегодня. Такое и представить себе было невозможно.
Полностью согласен с Джорджем, когда он говорит, что Россия и Соединённые Штаты уже не рассматривают друг друга как врагов и противников. Как минимум рассматривают друг друга как партнёров. И считаю, что это очень важно.
Да, у нас ещё много нерешённых проблем. Да, у нас есть разногласия по весьма чувствительным направлениям нашего взаимодействия. Но при этом мы всё‑таки находим в себе силы и желание искать развязки. И, как показывает наша сегодняшняя встреча, мы способны добиваться положительных результатов. Поэтому в целом борьба с международным терроризмом, с распространением оружия массового уничтожения, ракетных технологий, борьба с международной преступностью и наркоугрозой – всё вместе это, конечно, создает надёжную базу взаимодействия не только между Соединёнными Штатами и Россией, но и является важным фактором в деле международной безопасности.
Если мы к этому прибавим ещё и расширяющиеся экономические связи, то станет ясно, что за последние восемь лет мы немало сделали для того, чтобы улучшить отношения между нашими государствами и ситуацию в мире в целом.
Дж.Буш: Да, согласен с этим.
По второму вопросу: я сказал избранному Президенту, что увижу его в Японии на заседании «восьмёрки». И пока что это единственное, что мы обсуждали в организационном плане. Я закончу свой оставшийся срок президентства, и, разумеется, Президент Путин закончит свой срок. Думаю, что мы встретимся с вновь избранным Президентом в Японии. Это запланировано.