Ж.-К.Юнкер (синхронный перевод): Уважаемые дамы и господа! Уважаемый Владимир Владимирович!
Во‑первых, я приношу вам извинения. Мы собирались закончить нашу беседу еще час назад. Но оказалось, что нам понадобилось больше времени на нашу беседу, потому что другие, видимо, решили за нас, что наша беседа продлится только час, а продлилась она два часа.
Итак, уважаемые дамы и господа!
Мы очень рады, что Президент Российской Федерации приехал с официальным визитом в нашу страну. Для Великого герцогства Люксембургского это огромная честь. У нас, в общем‑то, на протяжении десятилетий были двусторонние отношения, но на самом деле мы 140 лет ждали, чтобы глава Российского государства посетил Великое герцогство. Поэтому мы очень рады приветствовать Вас здесь, уважаемый господин Президент. Надо сказать, что наши отношения развиваются на очень высоком уровне. И за последние годы, особенно с тех пор, как Владимир Владимирович Путин стал Президентом Российской Федерации, мы сумели действительно обогатить наши отношения по многим направлениям. И отношения наших стран, думаю, развиваются так хорошо, конечно, в связи с тем, что велик дух наших народов, равно как и руководителей стран, которые, правда, меняются время от времени. Сам я четыре раза посещал Президента Российской Федерации.
Надо сказать, что наши экономические отношения также очень впечатляют, потому что Великое герцогство Люксембургское является одним из двух главнейших инвесторов в Российской Федерации. Объем товарооборота между Россией и Люксембургом удвоился по сравнению с 2004 годом и утроился по сравнению с 2005 годом.
Кроме того, мы сегодня подписали целый ряд договоров и соглашений экономического и коммерческого характера, в частности, с участием «Газпрома», а также наших банкиров и ассоциации российских банкиров. Я не буду перечислять детали всех этих соглашений. Вы их найдете в документах, которые вам, конечно, представят.
Мы также сегодня много говорили об отношениях между Евросоюзом и Российской Федерацией. Наши отношения в принципе развиваются хорошо. Но я, в общем‑то, провинциал и пытаюсь смотреть на общую ситуацию. Мы с 2005 года очень старались развивать наши отношения, но тем не менее, на мой взгляд, между Россией и Евросоюзом имеются некоторые расхождения во мнениях. Это касается, в частности, проблем прав человека. И, может быть, мы некоторые события международного характера оцениваем по‑разному. Однако есть и весьма значительные наработки, о которых, может быть, говорят меньше.
В частности, мы поддержали кандидатуру Российской Федерации по вступлению в ВТО. Мы считаем, что это совершенно естественно, чтобы Российская Федерация стала членом этой организации. Кроме того, мы всячески поддерживаем кандидатуру Российской Федерации на вступление в ОЭСР. Мы испытываем очень большую симпатию к России. Есть, конечно, некоторые моменты, которые нужно обсудить с другими партнерами по ЕС и с США.
Но если я еще раз коснусь отношений России и Люксембурга, то я должен сказать, что они, несомненно, находятся на хорошем уровне и будут оставаться очень хорошими. И вряд ли это будет зависеть от других факторов. Пожалуйста, Владимир. Вам слово.
В.Путин: Уважаемый господин Премьер-министр! Уважаемые дамы и господа!
Прежде всего хочу поблагодарить его королевское высочество Великого герцога Анри и Премьер-министра Жан-Клода Юнкера за приглашение, очень теплый прием и содержательные беседы. Итоги состоявшихся встреч и переговоров мы оцениваем как позитивные. Очевиден обоюдный настрой на углубление традиционно крепких российско-люксембургских отношений на поиск новых форм и моделей сотрудничества. Мой коллега упомянул, что он четыре раза был в России, неоднократно меня приглашал посетить Люксембург, и я просто считал своим долгом ответить на те отношения, которые у нас лично сложились и которые сложились между нашими странами.
Серьезное внимание было уделено вопросам углубления делового партнерства. В целом оно неплохо развивается. Господин Жан-Клод Юнкер уже сказал об этом. И динамика хорошая. Взаимная торговля за последние три года выросла почти в три с половиной раза. Люксембург, как один их наиболее влиятельных мировых финансовых центров, занимает (и об этом господин Премьер-министр тоже упомянул) второе место по объему накопленных инвестиций в экономику России. По итогам минувшего года это около двадцати трех миллиардов долларов. Если быть точнее: двадцать два и, по‑моему, три десятых, двадцать два и шесть десятых. Конечно, это в значительной степени репатриация российских капиталов, но мы рады тому, что они возвращаются. А люксембургская экономика тоже имеет от этого немалые выгоды. Развивается кооперация между ведущими российскими предприятиями и крупными люксембургскими компаниями, перспективные направления наших взаимодействий в области энергетики, в том числе на рынках третьих стран. Об этом, в частности, свидетельствует подписанное сегодня соглашение между «Газпромом» и люксембургской компанией «Сотег» о возведении энергетического объекта электростанции в Федеративной Республике Германия. Общий объем инвестиций около четырехсот миллионов евро.
Свой весомый вклад в расширение прямых контактов и прямых связей с Люксембургом вносят и российские регионы. На очередной сессии смешанной комиссии по экономическому сотрудничеству между Россией и Бельгийско-Люксембургским экономическим союзом должны быть обозначены наиболее перспективные области делового партнерства. Ориентиром здесь для нас мог бы быть опыт успешной совместной работы в области спутниковой и космической связи. На наш взгляд, сложение конкурентных преимуществ России и Люксембурга, их технологий и ресурсов сможет эффективно влиять на поступательное развитие обеих сторон. Мы работаем уже в этом направлении не первый год. Люксембург пользуется нашими услугами по запуску своих спутников. И, как мне сегодня рассказал Великий герцог, он в свое время даже побывал на космодроме Байконур, смотрел, как это делается.
Российско-люксембургские отношения отличает традиционно тесное гуманитарное сотрудничество. В афишах Люксембурга, как культурной столицы Евросоюза, в 2007 году немало имен выдающихся российских исполнителей. Новые возможности для общения наших граждан и их совместных творческих инициатив откроет и программа сотрудничества в области науки, образования, культуры, молодежных обменов и спорта на 2007–2010 годы, ее подготовка завершается.
Мы высоко ценим вклад Великого герцогства в развитие диалога России и Евросоюза. Я напомню, именно в период люксембургского председательства в ЕС в 1997 и в 2005 годах было подписано соглашение о партнерстве, о сотрудничестве между ЕС и Россией, достигнуты договоренности по четырем общим пространствам. Сегодня мы вновь по‑деловому и конструктивно обсудили проблемы отношений России и ее европейских партнеров, включая результаты состоявшегося недавно саммита Россия–ЕС в Самаре.
Должен отметить, не может не подкупать реалистичный и очень прагматичный подход наших сегодняшних собеседников к этим вопросам. Вновь убедились, что наши оценки происходящих в мире событий во многом совпадают. Мы за объединение усилий всех государств в противодействии международному терроризму, другим глобальным вызовам и угрозам современности и при этом выступаем за поиск политико-дипломатических путей урегулирования региональных конфликтов и кризисов.
В заключение, уважаемые дамы и господа, хотел бы вновь поблагодарить коллег за гостеприимство и прекрасную организацию нашей сегодняшней работы. Уверен, что достигнутые договоренности в полной мере послужат продвижению сотрудничества России и Люксембурга, нашего надежного и перспективного партнера.
Большое вам спасибо за внимание
Вопрос: Господин президент! Господин премьер-министр!
Мы должны сказать, что отношения России с ЕС, с одной стороны, и России с США, в общем‑то, ухудшаются, и появляются такие, я бы сказал, провокационные заявления. Как вы это можете оценить в свете того, что 10 лет назад говорилось о стратегическом сотрудничестве?
В.Путин: Я думаю, что стратегическое сотрудничество и стратегическое партнерство имеют место сегодня. И мы об этом говорили на саммите Россия–ЕС в Самаре только что. Председательствующая сегодня в Евросоюзе г-жа Меркель подтвердила это и сказала об этом еще раз публично. Я полностью с этой оценкой согласен. Да, в ходе нашего сотрудничества возникают проблемы, иногда непростые вопросы, которые мы вместе стараемся решить. Это естественно и понятно как минимум по двум основаниям.
Первое. Расширяется объем нашего сотрудничества, и, конечно, возникает все больше и больше проблем.
Второе. Расширилось количество стран Евросоюза. И, к сожалению, некоторые из них двусторонние проблемы в отношениях с Россией перенесли на общеевропейскую площадку. Но, повторяю, ничего ужасного мы здесь не видим, не драматизируем эту ситуацию. Мы исходим из того, что и нам нужно идти на какие‑то уступки и компромиссы. Но и наши партнеры в Центральной и Восточной Европе должны будут в конечном итоге подчиняться общим правилам. Так что драматизировать ничего не нужно. Характер партнерства не изменился. Проблем прибавилось, будем их решать совместно. Моя поездка сюда – в Люксембург – посвящена в том числе и этим задачам. Вместе с господином Премьер-министром мы обсуждали эти проблемы, и я надеюсь, что Люксембург в состоянии и внесет свой вклад в разрешение тех вопросов, которые у нас есть в отношениях между Россией и Евросоюзом.
Ж.-К.Юнкер: Россия для Европы является естественным стратегическим партнером, и мы хотим поддерживать с Россией отношения на самом высоком уровне и придать им действительно очень высокое качество. Стратегическое партнерство будет, несомненно, выражаться, в частности, в экономической сфере. Это будет также касаться поставок энергоносителей в Евросоюз. Также это связано с обеспечением безопасности. В Европе нет никакой структуры и идеи создания системы безопасности без партнерства между Европой и Российской Федерацией.
Даже если у нас имеются различия во мнениях, тем не менее мы живем на одном континенте и несем ответственность за население наших стран и за наши народы. И поэтому мы совершенно убеждены в том, что мы, все европейцы, должны рационально подходить к проблемам. И именно рациональность – это самое важное, потому что некоторые находят какое‑то удовольствие в том, чтобы придавать этому драматичность.
В.Путин: Объем торговли России с Евросоюзом – 52 процента от общего товарооборота. Это само по себе уже говорит о стратегичесаком характере наших отношений. Без сотрудничества с Евросоюзом, а Евросоюза – с нами мы не сможем решить проблемы, связанные с борьбой с терроризмом, с другими угрозами. Мы по определению являемся стратегическими партнерами. Повторю: проблемы есть, но за деревьями нельзя не замечать леса. Это было бы неправильно.
Вопрос: Вопрос обоим лидерам. Сейчас вы говорили о стратегическом партнерстве между Россией и ЕС. Также говорилось о том, что невозможно строить систему безопасности Европы без отношений России и Европы и о рациональных путях сотрудничества. Как вы относитесь к размещению систем ПРО в некоторых странах – членах ЕС?
Ж.-К.Юнкер: Я хотел бы сначала дать слово господину Путину, потому что он, наверное, более подробно об этом скажет.
В.Путин: Наша позиция известна. Россия строго исполняет все взятые на себя обязательства в сфере разоружения, Россия в одностороннем порядке исполняет обязательства по Договору об ограничении и сокращении обычных вооружений в Европе и фактически вывела со своей европейской территории за Урал – хочу это подчеркнуть, хочу, чтобы европейская общественность об этом знала, – за Урал мы вывели все свои тяжелые вооружения. В этих условиях, конечно, для нас непонятно, зачем создаются новые базы в Восточной Европе, зачем создается новая система вооружений – эта противоракетная оборона, притом что наши партнеры по НАТО не ратифицировали адаптированный ДОВСЕ, зачем Европу наполняют новыми вооружениями. Это вызывает у нас озабоченность. Не буду повторять всех аргументов, мы считаем их надуманными: против иранских ракет, против северокорейских ракет. Нет таких ракет и не будет в ближайшие 10–15 лет.
Но интересно, конечно, и другое. Один из аргументов, которые мы слышим от наших партнеров: это нужно для защиты европейцев. Мы спрашиваем у наших американских коллег: а европейцы вас об этом просили? Ответа нет. Я думаю, что при современных тенденциях в международных отношениях, если американцы захотят, они получат эту просьбу, но хотя бы спросили об этом. А то так получается как‑то совсем некрасиво. Это все требует дополнительного обсуждения без истерики, как и по другим вопросам. Мы предложили обсудить это в рамках ОБСЕ. Для этого, по сути, эта организация в свое время и создавалась. Она ведь так и называется – Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе. Надеемся на конструктивный диалог с нашими партнерами в Европе.
Ж.-К.Юнкер: По этому вопросу, как и по многим другим, я должен сказать, что любое разумное решение должно приниматься путем диалога, такого постоянного упорного диалога. В Европе ни в коем случае никто не воспринимает Россию как угрозу. Россия не является нашим врагом и противником. Мы хотим иметь с Россией как можно более дружественные отношения. Поэтому если мы говорим об этой проблеме, то мы должны действительно думать о будущем, ориентироваться на будущее и не основываться на некоторых, может быть, посттравматических синдромах, которые присутствуют уже десятилетия. В частности, можно решать эти проблемы и в Совете Россия–НАТО, а также через структуры ЕС. Не хотелось бы, чтобы эта проблема каким‑то образом отдалила бы Россию от Европы или Европу от России. Хочу сказать, что нужно относиться к этому серьезно и не играть с огнем.
Вопрос: Западные страны Вас критикуют, господин Президент, относительно нарушений некоторых положений, которые характеризуют демократию. Но Рим не строился за один день, поэтому построение демократии, конечно же, процесс, эволюция. Но хотелось бы все‑таки узнать, сколько потребуется еще времени для того, чтобы РФ соответствовала тем критериям, которые распространены в ЕС?
В.Путин: Да, действительно, нас часто, особенно в последнее время, критикуют по многим вопросам. Но критика в значительной степени, особенно в период перед выборами – а сейчас Россия входит в предвыборный период выборов в Государственную Думу, а далее у нас выборы Президента, – все более и более концентрируется на проблемах правозащитной тематики. Один из побудительных мотивов – держать те силы внутри России, которые некоторые западные политики считают прозападными. Это, я думаю, одна из целей.
Вторая цель заключается в том, чтобы сделать Россию более податливой по вопросам, которые не связаны ни с демократией, ни с правами человека. Скажем, в вопросах вооружения, по тому же вопросу ПРО, по проблеме Косова и так далее.
Действительно, давайте себе представим ситуацию, что Россия – полноценный и признанный участник международного общения, а другое дело – какой‑то там ущемленный в правах. Тогда с ее мнением по Косову можно и не очень‑то считаться. Можно дезавуировать тем самым позицию России по этому вопросу. А средств и методов воздействия на Россию становится все меньше и меньше. Их практически не стало. Россия восстановила свой военный потенциал, экономический потенциал. В 2000 году у нас был долг 120 процентов к ВВП страны. Сегодня соотношение между ВВП и внешним долгом – лучшее в Европе. Когда мы начинали в 2000 году, наши золотовалютные резервы составляли 12 миллиардов долларов. А дополнительный приток только за четыре месяца текущего года 82 миллиарда, а общий объем – уже около 400 миллиардов. Это третий показатель в мире после Китая и Японии. Экономика растет темпом в среднем 6–9 процентов ежегодно. За четыре месяца этого года – 7,7 процента. Сегодня инструментов влияния на Россию очень мало. Но мне представляется, что самый лучший метод разговора с Россией, как и с другими государствами, – это уважение интересов друг друга.
Что же касается существа вопроса, то, во‑первых, в западных странах очень много аналогичных проблем. И вчера в Вене я об этом говорил, на конкретных примерах показывал, что существуют абсолютно те же самые проблемы. Скажем, проблема с мигрантами. И международные организации часто признают, что те или иные законодательные акты в Европе не соответствуют принципам европейской демократии.
Вы говорите об общих ценностях. Россия даже в условиях фактически гражданской войны на Кавказе фактически отменила смертную казнь, не применяет ее – ввела мораторий. Некоторые страны «восьмерки» – и США, и Япония – смертную казнь применяют. Никто же не ставит вопрос о том, чтобы исключить в связи с этим США из НАТО, допустим, а Японию – из «восьмерки». Когда мы говорим об общих ценностях, нужно договорится об общих критериях. А так, знаете, «языком молоть» каждый может.
Теперь по поводу того, есть ли у нас эти проблемы. Конечно, есть. Но если есть такие проблемы в странах с устойчивой политической системой, в которых демократические институты утверждались в течение столетий, то что же говорить о России, которая пережила распад государства – а распад Советского Союза – это не что иное, как распад большой России, – пережила период острого кризиса на Кавказе, пережила полное обнищание населения, только что оправляется от того, что мы называем олигархией, когда кучка людей скопила миллиарды, а миллионы людей оказались нищими. Это все оказывает определенное воздействие на ситуацию в стране
Конечно, нам нужно время, чтобы произошло становление демократических институтов, произошла социальная адаптация населения к новым условиям. Нам нужно время, чтобы вырос средний класс, который является опорой демократических институтов и базой для демократии в целом. Мы движемся в этом направлении, и в этом просто нет никаких сомнений.
Что же касается Римской империи, о которой вы упомянули, то она как раз была очень далека от демократии. И если говорить о какой‑то современной Римской империи, то это, во всяком случае, не Российская Федерация.
Вопрос: Люксембург известен как один из самых крупных мировых финансовых центров. Поэтому вопрос господину Жан-Клоду Юнкеру. Как Вы оцениваете устойчивость финансовой системы в России, в Европе и, возможно, в мире в целом? Сталкиваются ли эти системы с одинаковыми проблемами и рисками?
И вопрос Президенту России. Недавно на совещании с членами Правительства Вы говорили о поддержке фондового рынка России. Насколько серьезной будет это поддержка? И могут ли пойти на эти цели, например, средства резервного фонда?
Ж.-К.Юнкер: Вы знаете, Вы меня призываете к очень длинной дискуссии, потому что речь идет о стабильности и устойчивости банковской системы не только моей страны, но и Европы, России и вообще мировой системы. Скажу только несколько слов. Мы восхищаемся теми системными и структурными реформами, которые провела Россия, в частности, для того чтобы гарантировать стабильность финансовой системы страны. И я не думаю, что Россия еще столкнется с такими сложностями, с которыми она сталкивалась в прошлые десятилетия. Мы, конечно, считаем, что необходимо делать инвестиции в Россию, в том числе и финансового характера.
Надо сказать, что Россия прошла огромный путь прогресса. В частности, я считаю, что российский Министр финансов должен участвовать в совещании министров «семерки», то есть войти в «восьмерку». Кроме того, Россия сейчас очень активно пересматривает свою систему, поэтому она должна, конечно, как можно скорее войти в ВТО, чтобы присоединиться к мировой системе.
В.Путин: Что касается финансовой системы в России – она у нас укрепляется и находится в очень стабильном состоянии. Но 2006 год был наиболее успешным для развития и стабилизации нашей финансовой системы. Напомню, что в середине прошлого года мы приняли решение о либерализации валютного обращения по капитальным вложениям, по перемещению капитала. Это привело к положительным результатам: у нас значительно выросли инвестиции – на 13,7 процента. Кстати говоря, за первые четыре месяца этого года инвестиции выросли уже на 19,9 процента. У нас выросли прямые инвестиции. Они составили 26 миллиардов долларов. В этом году мы ожидаем гораздо больше 30 миллиардов. Это прямые инвестиции. Я думаю, что в такой стране, как Люксембург, знают, что это такое, и поймут нас. У нас впервые за всю новейшую историю России был прямой приток капитала. Всегда был отток – 15–20–25 миллиардов чистого оттока. В прошлом году у нас был впервые приток – 41 миллиард долларов. Я сегодня утром разговаривал с Председателем Центробанка РФ. Он проинформировал меня о том, что за первые четыре месяца текущего года у нас приток уже почти 40 миллиардов. То есть в целом тенденция продолжается.
Что касается использования средств Стабилизационного фонда для поддержания фондового рынка. Никто не собирался и не собирается поддерживать отечественный фондовый рынок за счет средств Стабилизационного фонда. Поэтому те, кто хотел бы или опасается того, что мы создадим «экономику мыльного пузыря» – как в свое время говорили в Японии, – я могу их разочаровать: этого не будет. Речь идет о возможном использовании в будущем свободных средств пенсионных фондов, свободных средств институтов развития, и то очень аккуратно в отношении «голубых фишек» российской экономики, с тем чтобы не нарушить ту макроэкономическую стабильность, которая у нас сложилась за последние годы. С тем чтобы не перенаполнить рынок денежной массой, мы будем проводить взвешенную и аккуратную денежную политику.
Нам пока не удается справиться в полном объеме с инфляцией, но она у нас постоянно снижается. В этом году она еще будет большой, но мы рассчитываем, что это будет где‑то 8 процентов. В прошлом году была 9 процентов, сейчас будет 8 процентов. Центральный банк планирует, что укрепления национальной валюты – реального эффективного курса рубля – не будет больше 5 процентов. Все это дает мне основания предполагать, что ситуация у нас в финансовой системе стабильная и имеет тенденцию к дальнейшему укреплению.
Что касается мировых рынков или мировых систем, то здесь есть некоторые проблемы, но в целом они сегодня очень стабильны сегодня. Главной проблемой, над которой думают эксперты, заключается в том, что в развитых экономиках мы наблюдаем дефицит, а в развивающихся экономиках – профицит. Как это без пропорций будет сказываться на мировых финансах, пока трудно сказать. Но каких‑либо тревожных сигналов пока мы не видим.
Вопрос: По поводу Ирана. Евросоюз сделал очень многое, чтобы решить эту проблему. Однако безуспешно. Россия также предпринимала некоторые инициативы и также предлагала среди прочего производить обогащение урана на своей территории под международным контролем. Теперь у нас также имеется последний призыв Совета Безопасности, будут обсуждаться меры, которые нужно будет или не нужно будет предпринять по отношению к Ирану. Не считаете ли вы, что пришло время обсудить меры санкционного характера? Я хочу вас спросить: что же нам делать с Ираном?
Ж.-К.Юнкер: Люксембург не является постоянным членом Совета безопасности. Поэтому я даю первое слово господину Президенту.
В.Путин: Жан-Клод уклоняется от вопроса, потому что Люксембург, имея в виду практику принятия решений в ЕС, имеет влияние на общую позицию наших европейских коллег. Но я попробую очень коротко сказать. Думаю, что разочарую вас и не скажу ничего необычного и нового. Мы за то, чтобы все вопросы, в том числе вопросы иранского ядерного досье, решались дипломатическими средствами и не заводили бы ситуацию в тупик. Но, естественно, мы будем работать кооперативно со всеми нашими партнерами. Так, как это Россия делала до сих пор. И будем искать решения, которые не ущемляют права Ирана на развитие современных технологий, но дезавуируют все озабоченности мирового сообщества по поводу возможности создания этой страной ядерного оружия.
Вопрос: Вопрос обоим лидерам. Возвращаясь к инвестициям, поскольку сегодня это актуально на фоне проблем с фондовым рынком. В чем секрет Люксембурга на нашем рынке? Откуда такой феномен, что именно Люксембург вдруг стал вторым по величине инвестором в Россию, если рассматривать именно прямые инвестиции? Как Владимир Владимирович может объяснить эту люксембургскую тайну?
В.Путин: Я думаю, если речь идет о каких‑то люксембургских тайнах, то, несмотря на мою прежнюю деятельность в разведке Советского Союза, об этих тайнах лучше спросить у Премьер-министра: я не осведомлен. Но знаю, что он в Люксембурге создал хорошие условия для привлечения иностранного капитала. Это надежное место вложения, и, конечно, что греха таить, многие вывезенные ранее российские капиталы – а я уже говорил, что по 25 миллиардов мы теряли в год в прежние времена, – часть из них, конечно, нашла место в Люксембурге. Теперь, по мере создания в России стабильных макроэкономических и политически стабильных условий, капитал репатриируется на родину. Мы этому очень рады. От этого, конечно, выигрывает бюджет, экономика Люксембурга – за каждую финансовую операцию соответствующие учреждения получают прибыль, а с прибыли платятся соответствующие налоги в бюджет. Поэтому это идет на пользу как нам, так и Люксембургу. Вы знаете, кто у нас первый? Первые у нас Нидерланды. Тоже, казалось бы, непонятно откуда. Причина та же самая. Но, повторяю, мы исходим из того, что с помощью оружия либо административных мер мы не сможем создать благоприятные условия. Это можно сделать только в результате взвешенной экономической и эффективной политики.
Как только мы ввели полную конвертируемость рубля, так и капитал начал возвращаться. Как только создали соответствующие условия, он начал движение назад, на родную землю. Кстати сказать, впервые европейские ценные бумаги недавно были номинированы в рублях – так называемые евробонды. Это произошло впервые, и я надеюсь, это первый, но не последний шаг подобного рода.
Ж.-К.Юнкер: Вы спрашиваете, какие здесь могут быть приведены объяснения причин, почему наша финансовая площадка в Люксембурге является такой успешной? Во‑первых, то, что я скажу, вряд ли что‑то прояснит. Обычно мы знаем, что в прессе, в том числе и в России, очень часто пишут, что успехи нашего фондового рынка основываются на всевозможных налоговых преимуществах, которых нет в других странах, что мы не проводим такого строго надзора, как на других финансовых площадках. Это неправда. Ну происходило, может быть, что‑то подобное десятки лет назад: действительно, нам нужно было восстановить наше финансовое положение, и тогда нам действительно надо было создавать некоторые налоговые преимущества для того, чтобы установить преимущественное положение по отношению к нашим конкурентам. Поэтому мы можем сказать, что дело здесь заключается просто в опыте и в наших финансистах. Они очень хорошо умеют рассчитывать риски и являются, может быть, движущей силой нашего успеха.
Мы также стараемся по возможности проводить в действие все европейские нормативы. Как только появляется какой‑то европейский регламент, мы его сразу переносим в наше законодательство. Наша страна маленькая, очень маленькая, меньше других, поэтому мы должны реагировать быстро, быстрее, чем другие страны. Потому что успех – это, собственно, такая смесь серьезного подхода и быстроты реагирования.