М.Ванханен: Добрый вечер, дамы и господа!
Мы только что завершили ужин. В рамках этого ужина состоялась интенсивная дискуссия. Я хотел бы прежде всего поблагодарить Президента Путина за то, что он принял мое приглашение и участвовал в сегодняшнем ужине. Я считаю, что этот ужин был весьма полезным. Атмосфера была неформальной. Мы провели разговор по существу, добрый и откровенный диалог.
Россия является стратегическим партнером ЕС. Наше сотрудничество охватывает огромное количество областей. Через несколько недель мы проведем официальный саммит Россия–ЕС. А сегодня мы не принимали никаких решений. Мы собрались, чтобы обменяться мнениями по широкому спектру вопросов. Позвольте мне затронуть несколько моментов, которые мы обсудили в ходе нашего ужина.
Во‑первых, энергетика. Это одна из основных тем. Мы обменялись мнениями по нашему энергетическому сотрудничеству и услышали мнение Президента Путина по поводу того, как Россия развивает свой собственный энергетический сектор. Европейский союз намерен выстраивать тесное и взаимно сбалансированное, долгосрочное взаимовыгодное сотрудничество с Россией. Господин Баррозу более полно расскажет об этом.
Мы также вкратце обсудили некоторые актуальные международные проблемы. Мы согласились, что нам необходимо серьезное взаимодействие в международных делах по таким вопросам, как Иран, Северная Корея, Ближний Восток. И мы можем повысить уровень этого взаимодействия.
Недавнее убийство Анны Политковской также было затронуто во время переговоров. Это ужасное преступление должно быть расследовано. А виновные должны быть привлечены к ответственности.
Мы также обсудили вопросы взаимодействия России с Грузией и отметили обеспокоенность по поводу роста напряженности.
Я выразил свое удовлетворение в связи с тем, что «Северное измерение» будет укреплено этой осенью, поскольку оно становится совместной политикой ЕС, России, Норвегии и Исландии.
Теперь настало время предоставить слово Президенту Путину, который расскажет о своих впечатлениях от этого ужина. А после господина Путина выступит Председатель Баррозу.
В.Путин: Прежде всего я хотел бы сказать о впечатлениях от города, где мы находимся. Очень хорошие впечатления. Небольшой по европейским масштабам город, но в замечательном, прекрасном состоянии, такие здесь возможности для проведения крупных мероприятий, даже завидно. И я хочу поблагодарить жителей города за очень доброжелательную встречу. Это было видно сразу после того, как мы здесь появились.
У нас завершилась встреча на высшем уровне. Неформальный характер саммита позволил провести откровенный обмен мнениями в максимально свободной и непринужденной обстановке. Отмечу и то, что в нынешнем саммите приняли участие все главы государств и правительств ЕС включая даже стран-кандидатов – Болгарии, Румынии, – а также руководство Комиссии ЕС. Я не случайно вспомнил про Болгарию и Румынию, и не потому что они кандидаты на вступление в ЕС, а потому что это наши традиционные партнеры, российские традиционные партнеры. Центральной темой дискуссии стал вопрос углубления стратегического партнерства России и ЕС. Очевиден солидный настрой на строительство долгосрочных и взаимовыгодных отношений, основанных на общих ценностях, на общих интересах.
В ближайшее время предстоит начать работу над новым базовым документом, призванным заменить действующее до конца будущего года соглашение о партнерстве и сотрудничестве. Мы, с учетом достигнутого уровня наших отношений и их перспектив, предложили назвать новое соглашение договором о стратегическом партнерстве. Но, конечно, и само название, и содержание должны родиться в ходе переговоров.
В фокусе встречи был и вопрос о взаимодействии России и Евросоюза в энергетической сфере. Несомненно, что Россия и ЕС являются естественными партнерами в этой области. Наша взаимозависимость только укрепляет энергетическую безопасность европейского континента и при этом создает хорошие предпосылки для дальнейшего сближения в других областях.
Кстати, я обратил внимание наших коллег на то, что если, скажем, по газу Евросоюз покрывает за счет российских поставок 44 процента своих потребностей, то в общем экспорте российского газа 67 процентов – это европейские поставки, поставки в Европу. Это значит, что, по сути‑то своей, Россия сегодня даже больше зависит от европейских потребителей, чем потребители от своих поставщиков.
Лидеры стран ЕС и России еще раз подтвердили, что энергетическое сотрудничество должно базироваться на принципах предсказуемости и стабильности энергетических рынков, а также на взаимной ответственности производителей и потребителей энергоресурсов, на надежном обеспечении безопасности жизненно важной энергетической инфраструктуры.
В заключение хотел бы еще раз поблагодарить наших хозяев за блестящую организацию сегодняшней работы. Спасибо большое.
Ж.Баррозу: Спасибо.
Мы сегодня встретились с Президентом Путиным как основным стратегическим партнером Европы, а также глобальным игроком, имеющим глобальную ответственность. Мы исходили из общих позиций, поскольку все мы являемся лидерами европейских стран. И к нам в качестве гостя присоединился Президент Путин.
Мы можем четко сказать, что России необходима Европа так же, как Европе необходима Россия. Нам необходимо признать эту взаимозависимость и выиграть от этого. Эта концепция рассматривалась несколько раз в ходе нашей открытой и позитивной дискуссии. Речь шла о позитивной взаимозависимости. Мы хотим, чтобы наши взаимоотношения с Россией углублялись. Для того чтобы это получилось, нам необходимо повышать уровень взаимного доверия. Для этого необходимы транспарентность, верховенство права, взаимность в наших отношениях и отсутствие дискриминации, открытость рынков и доступ к ним. Это применимо к энергетике, и не только к ней.
Мы подчеркнули, что энергетика является важным аспектом нашего сотрудничества. Однако было бы ошибочно концентрировать свое внимание исключительно на вопросах энергетики и не учитывать широчайший спектр нашего сотрудничества. Я говорил о принципах, о которых я только что упомянул, и в ходе ужина, когда речь шла об энергетике с точки зрения Европы.
Мы говорили о транспарентности, о верховенстве права, открытости рынка. Мы согласовали эти принципы еще на саммите «восьмерки» в Санкт-Петербурге, который проводил Президент Путин. И мы сегодня признали, что эти принципы являются жизненно необходимыми для обеспечения энергетической безопасности.
Вопрос теперь заключается в том, как эти принципы претворить в реальность. ЕС хочет, чтобы Россия была предсказуемым и надежным поставщиком энергоресурсов. Конечно, Россия хочет, чтобы и Европейский союз был предсказуемым. И, как точно сказал Президент Путин, очень важно, чтобы мы выстраивали отношения в области инвестиций. Мы можем привлечь множество инвестиций, поскольку речь идет о важном рынке для Европейского союза. Но речь идет и о тех важных инвестициях, которые ЕС может вложить в огромный потенциал российского энергетического сектора. Энергетика как стратегический вопрос для России и ЕС, а также как глобальный вопрос, должна стать одним из важнейших элементов рамочного соглашения между Россией и ЕС.
Вы знаете, что сейчас мы готовим новое рамочное соглашение – нынешнее скоро истекает, – и вскоре в Финляндии пройдет саммит Россия–ЕС, на котором стороны обсудят эти вопросы.
Сегодня у нас состоялась открытая, обстоятельная, конкретная дискуссия, которая может стать важным вкладом в подготовку к следующему этапу. ЕС и, безусловно, Европейская комиссия готовы внести свой вклад в выстраивание этих важных стратегических отношений, которые сегодня обсуждались. Для того чтобы их углубить, их нужно основывать не только на общих интересах, но и на общих ценностях.
Вопрос: Вопрос Президенту Путину. Готовы ли Вы включить вопросы энергетики в соглашение о партнерстве и сотрудничестве? Или Вы не хотели бы включать эти вопросы в данное соглашение?
В.Путин: Я думал, сейчас Вы будете политизировать что‑нибудь, напридумываете, а Вы серьезный вопрос задаете – на него не так просто ответить. У нас диалог ведется с Евросоюзом по вопросам энергетики уже несколько лет. В рамках этого диалога мы определяем общие подходы. Нам бы очень хотелось, чтобы сотрудничество в этой сфере было не просто взаимовыгодным, а чтобы оно было основано на общих подходах и принципах, на единых принципах.
Я сразу же скажу, может быть, опережая некоторые вопросы Ваших коллег, по поводу Энергической хартии и протокола к нему. Мы не против тех принципов, которые заложены в Энергетическую хартию, но мы считаем, что должны быть уточнены некоторые положения этой хартии либо разработан новый документ на основе тех же принципов, которые заложены в основу этого документа. Потому что без учета интересов всех партнеров сотрудничество не может иметь долговременной и твердой перспективы. У меня есть, особенно после сегодняшней встречи, уверенность в том, что мы такие общие подходы с европейскими партнерами найдем. Заложим мы их в будущий документ либо это будет отдельный документ, сейчас пока рано говорить, потому что работа над ним пока не началась. Но мы не возражали бы, если бы эти принципы туда были заложены. Хотя кроме энергетики у нас существуют высокие технологии, авиация, космос, биология и так далее, и так далее. Мы же не можем все отраслевые вопросы заложить в документ, принципиально регулирующий отношения между Евросоюзом и Россией. Но от того, чтобы выйти на общие принципы в работе в сфере энергетики, мы уходить не собираемся. Напротив, мы думаем, что мы с Европой по всем, даже очень спорным на первый взгляд, вопросам договоримся.
Вопрос: У меня вопрос ко всем участникам пресс-конференции. В принципе, он идет в развитие предыдущего вопроса, но я хотела бы конкретнее его поставить. Скажите, вы, наверняка, обсуждали сегодня Энергетическую хартию. Это один из наиболее проблемных документов в отношениях России и ЕС. Россия пока ее не ратифицировала. Между тем Европа настаивает на том, чтобы мы более либерально подходили к газовому рынку, пустили, в том числе, иностранные компании к российской транспортной инфраструктуре. Я имею в виду нефте- и газопроводы. Между тем сама Европа сталкивается с определенными проблемами. Вспомнить, хотя бы, ту же историю с попыткой итальянской компании «ЭНИ» купить «Газ де Франс». Получается, что не всегда удается соблюдать те же либеральные принципы.
Скажите, пожалуйста, вы продвинулись сегодня в этом вопросе? То есть вы готовы пойти на уступки, я имею в виду Европу? Или, может быть, Вы, господин Путин, готовы как‑то подвинуть свою позицию в пользу того, чтобы все‑таки ратифицировать этот документ?
Спасибо.
М.Ванханен: В ходе сегодняшнего ужина мы обсуждали эти вопросы в принципиальном плане. Но в заключение встречи я выразил уверенность в том, что через несколько недель в ходе официального саммита Россия–ЕС мы сможем согласовать начало переговоров по новому СПС или соглашению, которое будет иметь другое название. Мы сможем углубиться в подробности. Вы знаете, что с обеих сторон есть определенные сложности. Но мы являемся хорошими партнерами именно потому, что можем обсудить все эти расхождения. И это может быть сделано в рамках обсуждения нового соглашения.
В.Путин: Мы не говорили сегодня о ратификации или отказе от ратификации Энергетической хартии. Мы говорили об общих подходах и принципах, которые мы может согласовать. И я думаю, что Президент Франции Жак Ширак был абсолютно прав, когда говорил о том, что у нас общие проблемы и мы можем найти общие решения. Я полностью с этим согласен.
Ж.Баррозу: Мы действительно обсуждали рыночные принципы. И, действительно, наша позиция – надеемся, что и позиция российского Президента тоже, – заключалась в том, что мы должны избегать политизации вопроса энергетики. По крайней мере, так я понял то, что было сказано. Мы считаем, что оптимальный способ избежать политизации и драматизации вопроса состоит в том, чтобы реализовать коренные принципы открытости, транспарентности рынка, отсутствия дискриминации. В долгосрочной перспективе именно это позволит нам закрепить доверие и избежать негативного восприятия ситуации. Европейский союз, таким образом, считает, что это оптимальный способ решения данных вопросов. Этот способ должен нас всех сплачивать, а не разделять.
Откровенно говоря, я считаю, что мы не должны допустить, чтобы вопросы энергетики раскололи Россию и Европу, как это в свое время сделал коммунизм.
Вопрос: Мой вопрос – Президенту Путину. Страны ЕС и их лидеры во время ужина выразили обеспокоенность по поводу ситуации, сложившейся в отношениях России и Грузии. Вы говорили об этом с Президентом Халонен по дороге сюда. Как Вы отреагировали на эту обеспокоенность, как с Вашей точки зрения ситуация может быть урегулирована, как избежать ее ухудшения?
В.Путин: Мы действительно уделили этому достаточно много внимания. И мои коллеги просили меня прокомментировать то, что происходит в отношениях между Россией и Грузией. И мой ответ и им, и представителям средств массовой информаций очень прост: проблема не в отношениях между Грузией и Россией – проблема в отношениях между Грузией и Южной Осетией, между Грузией и Абхазией.
К нашему великому сожалению и крайнему беспокойству, ситуация развивается в направлении возможного кровопролития. Грузинское руководство сегодняшнее стремится к восстановлению территориальной ценности военным путем, о чем практически в открытую заявляет. А давайте обратим внимание на то обстоятельство, о чем идет речь, о ком идет речь. Речь идет о совсем малых народах Кавказа. Осетинского народа в Осетии, в Южной Осетии, проживает где‑то 70 тысяч человек всего. Но уже 40 тысяч – беженцев. В Абхазии проживает всего 150 тысяч человек. Это государственные образования, народы – гораздо меньшие, чем сама Грузия. Вот в чем беда и трагедия. Вот чего надо бояться и вот что нам надо с вами предотвратить – кровопролитие в этом регионе.
А вопрос совсем не в каких‑то зловредных кознях России. Давайте вспомним, еще в 17–20-х годах прошлого столетия в результате трех военных операций, которые осетины называют этнической чисткой, сложились крайне тяжелые взаимоотношения между этими народами. И нужно набраться терпения, нужно аккуратно возвращать доверие друг к другу и строить общее государство. Мы к этому призываем и этого хотим. И надеемся, что это будет понято, и кровопролитие там будет предотвращено.
В этом корень всех проблем. У меня создается впечатление, что нас сознательно уводят в другую сторону дискуссии. И я вот на это хотел бы обратить внимание прежде всего. Как только выстроятся другие отношения между Грузией, Абхазией и Южной Осетией, так нормализуются российско-грузинские отношения. Не надо на нас перекладывать то, что мы не должны делать по определению. У нас на постсоветском пространстве очень много замороженных конфликтов. И с кем я ни говорю – все говорят: если Россия захочет, то завтра все будет решено. Россия не будет брать на себя такую ответственность. Это прежде всего ответственность народов и их представителей – договориться между собой и найти компромисс.
Вопрос: Мой первый вопрос адресован господину Баррозу. За последние полгода Евросоюз не смог, как мне кажется, предпринять каких‑то единых шагов: будь то ситуация в Ливане, меры солидарности по отношению к миграции в Испании или единая энергетическая политика. Как Вы считаете, не мешает ли расширение ЕС его эффективности?
И хотела бы все‑таки задать один уточняющий вопрос господину Путину. Господин Саакашвили говорит, что он готов к диалогу по нормализации отношений. Намерены ли Вы предпринять какие‑то меры в этой связи?
Ж.Баррозу: Боюсь, что я не совсем понял Ваш вопрос. Вы говорите о Ливане, потом о расширении ЕС. Ливан – это реальная проблема для международного сообщества. На самом деле европейские страны гораздо больше привержены стабилизации в регионе, решению ливанской проблемы. Франция и Италия занимают лидирующую роль. Никто не оказывает большей поддержки, чем Европейский союз, поэтому ЕС очень активно сотрудничает по ливанской проблеме. Давайте будем откровенными: до настоящего времени никто не может решить ближневосточную проблему: ни ЕС, ни США, ни Россия, ни сами стороны. Поэтому я не понимаю, какова связь между Ливаном и расширением ЕС.
Что касается расширения ЕС, могу сказать следующее. Европейский союз рассматривает последнее расширение как одно из величайших достижений за всю историю Европы. Впервые у нас есть объединенная миром Европа из 27 стран. Это демократии, плюралистические демократии, которые объединены идеей свободы. То, что Европа не разделена искусственными стенами, – это огромное, важнейшее достижение.
И мы работаем вместе. Поэтому я действительно считаю, что расширение ЕС является не только историческим достижением, оно не сокращает потенциал действия, а наоборот, придает больше сил Европейскому союзу. Сегодня Европейский союз – это 500 миллионов людей. Это крупнейший торговый партнер в мире, самый важный донор развивающихся стран. Я бы хотел отметить – возможно, не совсем правильно это понимают: расширение ЕС не сократило готовность Европы помогать другим странам, например странам Африки, – наоборот, оно укрепило наш потенциал.
В.Путин: Я думаю, что уже ответил на вопрос в отношении России и Грузии. Если недостаточно, постараюсь разъяснить больше. Я полагаю, что, во‑первых, инициатива ухудшения отношений исходит не от российской стороны. А делается это, на мой взгляд, для того, чтобы создать благоприятный политико-информационный фон для возможного решения проблемы Абхазии и Южной Осетии силовым способом, кровопролитием. Мы призываем всех обратить на это внимание и сделать все, чтобы этого не случилось. Это первое.
Второе. Поскольку мы не были инициаторами ухудшения наших межгосударственных отношений, то мы с удовлетворением отмечаем сигналы, говорящие о желании грузинского руководства двигаться в обратную сторону – в сторону их улучшения.
М.Ванханен: Во время ливанского кризиса ЕС занял общую позицию, мы действовали совместно и добились результатов. Это легко увидеть, если посмотреть на то, что происходило в июле–августе.
Многие из вас ожидали до этого саммита, что союз будет разделен в вопросе энергетической политики. Я мог бы попросить поднять руки тех, кто ожидал этого. Таких достаточно много, но мы были очень сплочены. Наш метод перед саммитом был таким: мы планировали сначала провести обсуждение между странами – членами ЕС и найти общую позицию для встречи с Президентом Путиным. И нам это удалось. В частности, поэтому у нас состоялась сегодня такая успешная дискуссия с Президентом Путиным.
Вопрос: Вопрос Президенту Путину. В России было три события. Первое – проблемы компании «Шелл» в проекте «Сахалин-2». Второе – ни одна иностранная компания не будет совместно с российской компанией разведывать Штокмановское месторождение. Третье – определение так называемых особых областей в российской экономике, куда иностранные компании не смогут инвестировать без одобрения государства. Это создало впечатление среди западных компаний, что их не ждут в России и что правовые рамки меняются, становясь непредсказуемыми. Что бы Вы сказали на это? Спасибо.
В.Путин: У нас, действительно, законодательство находится в развитии, но это развитие направлено на улучшение инвестиционного климата, а не на ухудшение его. Наше законодательство, и последние изменения, и планируемые изменения в законодательстве – а я отвечал на этот вопрос, кстати говоря, германскому канцлеру госпоже Меркель сегодня в ходе дискуссии – проекты законов, которые рассматриваются в Государственной Думе, направлены на то, чтобы гарантировать иностранные и любые инвестиции в российскую экономику, обеспечить права собственника и сократить до минимума сферы, в которых не возможно было бы использовать иностранный капитал. Эти сферы будут ограничены, главным образом, проблемами безопасности. Кстати говоря, и здесь мы намерены их значительно сократить. И крупнейшими уникальными месторождениями, которых в мире и в России можно по пальцам пересчитать. Все остальное будет открыто.
Повторяю еще раз: смысл принимаемых решений направлен на обеспечение прав инвесторов. Что касается Штокмана, то это никакого отношения к изменению правил в России не имеет. Ничего не изменилось. «Газпром» объявил о том, что хочет привлечь иностранных партнеров. Иностранные партнеры сделали предложение. «Газпром» проанализировал сделанные предложения и принял решение, что эти предложения его не устраивают, потому что речь шла об обмене активами. А что Штокмановское месторождение – такое большое, это уникальное мировое месторождение, что никто адекватных активов предложить не смог. Поэтому «Газпром» объявил о том, что будет единственным недропользователем. Но это не значит, что российская сторона отказывается от работы с иностранными партнерами. Они и в этом случае могут быть привлечены как соисполнители, могут быть привлечены для решения проблем менеджмента и технической реализации.
Теперь по «Сахалину-2». Вопрос, во‑первых, в обеспечении экологической безопасности. Мы знаем, совсем недавно – и эти примеры хорошо известны – на Аляске: конгресс вообще принял решение и запретил деятельность компании «Би-Пи» по экологическим соображениям. Мы пока никому ничего не запрещали. Российские и иностранные инвестиции в российскую экономику и в энергетический сектор растут и измеряются десятками миллиардов долларов. Но, кроме необходимости исполнения экологических требований, есть и другие проблемы по «Сахалину-2»: наши партнеры двукратно хотят увеличить свои расходы.
Что означает это для российской стороны? По соглашению о разделе продукции мы не будет получать доходы до тех пор, пока не окупятся все расходы. Мы сейчас ничего не получаем, хотя нефть уже добывается несколько лет, а если они увеличат свои расходы, мы еще десять лет вперед не будем ничего получать. Посмотрите, какие расходы дополнительные. Почти в два раза увеличены расходы на юридические услуги, почти в два с лишним раза увеличены расходы на иностранный персонал, в два с лишним раза увеличены расходы на командировки и т. д. По соглашению до 70 процентов должен быть доведен ресурс использования российской рабочей силы, материалов и оборудования – он и 50 сегодня не достигает.
Это все проблемы, которые остаются за скобками скандалов, которыми пытаются прикрыться те, кто защищают свои коммерческие интересы. Мы не делаем из этого никакой проблемы. Мы полагаем, что нужно садиться за стол и договариваться. И, уверен, мы решение найдем.
Вопрос: Кроме серьезных вопросов вроде энергетической безопасности дошла ли сегодня очередь до такого, может быть, неважного (но только на первый взгляд) вопроса, как перспективы безвизового обмена между Россией и Евросоюзом. Есть какие‑то новости, изменения в этом вопросе? Спасибо.
Вопрос всем участникам.
В.Путин: Мы говорили сегодня о гуманитарных обменах, разумеется, мы говорили о том, что люди должны чувствовать себя в Европе свободно, и, как здесь уже было сказано моими коллегами, мы будем стремиться к тому, чтобы после крушения коммунистической системы не возникало никаких новых разделительных непреодолимых линий, но предметно сегодня вопросы визового режима не обсуждали.
Ж.Баррозу: Мне нечего добавить к тому, что сказал Президент Путин по этому вопросу. Это не было основной темой. Но мы затронули этот вопрос. Я уверен, что в ходе следующего официального саммита Россия–ЕС мы сможем более детально это обсудить. Мы взяли на себя обязательства с обеих сторон, и я уверен, что в вопросах облегчения визового режима и соглашения о реадмиссии они будут соблюдаться.