Вопрос: Господин Президент, позвольте начать, может быть, с несколько банальной темы.
В Германии сейчас сильно переживают, потому что концерн «Газпром» присоединяется в финансовом плане к одному очень известному германскому футбольному клубу «Шальке-04», инвестирует 125 миллионов евро в течение пяти лет. Для Англии Абрамович купил человека, который делал игру немецкой национальной сборной по футболу. И теперь мы задаем себе вопрос: «А должны ли мы, немцы, опасаться стремления русских покупать все?»
В.Путин: Я думаю, что должны только радоваться.
Что касается «Шальке-04» и «Газпрома», то, насколько я информирован, речь не идет о покупке этого клуба. Нет таких планов у «Газпрома», есть желание установить отношения между российским петербургским футбольным клубом «Зенит» и «Шальке-04», а «Зенит» тоже спонсируется «Газпромом». То есть вопрос в том, чтобы установить партнерские отношения между двумя футбольными клубами. И в ходе этой работы, насколько мне известно, немецкие партнеры проявили заинтересованность в том, чтобы «Газпром» оказал спонсорскую помощь клубу «Шальке-04».
Реплика: Бывший канцлер Герхард Шредер выступал тут как посредник. И, как я понимаю, достаточно успешно.
В.Путин: Дело в том, что он и сегодня имеет некоторое отношение к отдельным проектам «Газпрома», к крупным проектам сотрудничества в энергетической сфере между Германией и Россией. Это касается известного проекта Северо-Европейского газопровода.
Так что он не только способствует гарантированному снабжению Германии энергетическими ресурсами, но способствует также и сотрудничеству в гуманитарной сфере, в данном случае в спорте. К тому же, насколько мне известно, традиционные болельщики «Шальке 04» – это горняки. И, поскольку это тоже сфера энергетики, для «Газпрома» такой интерес естественен.
Повторяю еще раз. Речь вообще не идет о покупке этого клуба – речь идет о сотрудничестве между двумя спортивными клубами при поддержке «Газпрома» и о размещении, соответственно, рекламы в ходе этой совместной работы – рекламы «Газпрома» с помощью спортивного клуба.
Вопрос: Мы, конечно, подготовили ряд вопросов по энергетической теме. Но разрешите сейчас затронуть другой очень серьезный вопрос. Все газеты сообщают на первых полосах о том, что была застрелена известная журналистка Анна Политковская.
Скажите, пожалуйста, как Вас затрагивает смерть журналиста, который очень остро Вас критиковал?
В.Путин: Прежде всего хочу сказать, что убийство человека – это очень тяжелое преступление и перед обществом, и перед Богом. Преступники должны быть найдены и преданы суду.
К сожалению, это не единственное преступление подобного рода в России. И мы будем делать все для того, чтобы преступники были изобличены.
Теперь что касается политической стороны этого дела. Следствие рассматривает все возможные версии. И, конечно, одна из них, одна из главных – это профессиональная деятельность журналистки. Она действительно была критиком действующих властей, что в основном свойственно всем представителям прессы, но она занимала радикальные позиции. В последнее время она сосредоточила свое внимание в основном на критике действующих официальных властей в Чечне.
Должен сказать, что ее политическое влияние (думаю, эксперты со мной согласятся) было незначительно внутри страны и, скорее всего, она была более заметна в правозащитных кругах и в кругах масс-медиа на Западе. В этой связи думаю – и одна из наших газет сегодня правильно констатировала, – что для действующих властей вообще и для чеченских властей в частности убийство Политковской нанесло гораздо больший ущерб, чем ее публикации.
В любом случае, я повторяю, это абсолютно недопустимо, это ужасное преступление наносит России ущерб и должно быть раскрыто. Наносит и моральный, и политический ущерб, наносит ущерб политической системе, которую мы выстраиваем и в которой должно быть место всем людям вне зависимости от их взглядов и, напротив, должна быть обеспечена возможность беспрепятственно излагать свои взгляды, в том числе и в средствах массовой информации.
Вы знаете, несколько лет назад у нас был убит американский журналист русского происхождения Пол Хлебников, он тоже занимался проблемами Чечни, написал книгу, которую он назвал «Разговор с варваром». По версии следствия, героям этой книги не понравилось, как Хлебников их там представил, и они его уничтожили.
Вопрос: Позвольте задать еще два вопроса. Я тоже сегодня читал газеты и там задается такой вопрос, в том числе со стороны Ваших критиков: мог ли за этим убийством стоять человек, на которого Вы опираетесь в Чечне, Рамзан Кадыров? Считаете ли Вы вообще возможным такое?
В.Путин: Нет, невозможно. И я сейчас скажу почему. Потому что своими публикациями она не наносила ущерб его политической деятельности и не препятствовала развитию его политической карьеры. Хорошо это или плохо, я сейчас не буду говорить, не буду давать оценку ее взглядам. Я повторяю, на мой взгляд, они были слишком радикальными. Но она, во‑первых, имела право на эти взгляды и, во‑вторых, может быть, как раз в силу этого радикализма не имела такого широкого влияния на политическую жизнь в стране и тем более в Чечне.
Рамзан Кадыров относится к тем людям, которые в свое время воевали против федеральных сил в Чечне, и давайте не будем забывать об этом. Сегодня мы привлекаем в правоохранительные органы Чечни, в органы власти в Чечне всех людей, вне зависимости от их прежней жизни и политических убеждений. Для примера могу сказать, что членом парламента Чечни, избранного недавно, является бывший министр обороны правительства Масхадова. Поэтому там непростой состав различных политических сил, непростой состав парламента, административных структур, но у них не было мотива, на мой взгляд, на организацию этого убийства.
А только несогласие, какое‑то недовольство ее деятельностью возможно. Но я не могу себе представить, что кто‑то из официальных лиц мог додуматься до организации такого жестокого преступления.
Вопрос: Владимир Владимирович, еще вопрос, касающийся свободы СМИ. Разве эта свобода связана только с убийством Ани Политковской? Она также связана, например, с фактом, что на российском телевидении не очень много критики Президента. А в рейтинге организации «Репортеры без границ» Россия занимается 140-е место. Это одно из последних.
Вы считаете, что у России есть проблемы, связанные с этим вопросом?
В.Путин: Я считаю, что Россия находится в промежуточной стадии развития своей политической системы. У нас развивается и система СМИ. У нас в стране зарегистрированы и функционируют несколько тысяч телерадиокомпаний. Я хочу подчеркнуть: именно несколько тысяч, и при всем желании властей всех уровней проконтролировать такую огромную систему невозможно. Что касается пишущей прессы и периодических изданий, то их еще больше – 58 тысяч. А телерадиокомпаний 5,5 тысячи, и больше половины из них с иностранным участием.
Но вот что я могу точно сказать, так это то, что когда мы пытаемся обосноваться на информационных рынках других стран, в том числе в Западной Европе и в Северной Америке, нам не дают такой возможности. Проволочки длятся под различными бюрократическими предлогами годами. И у нас такие примеры уже есть. Тысячу причин находят, чтобы не допустить наши средства массовой информации для работы на ваших информационных рынках. А у нас многие работают даже без лицензий.
Вопрос: Позвольте задать другой вопрос перед тем, как мы перейдем к другим темам. Когда Вы поедете в Германию, Вам наверняка журналисты будут задавать уже обычные вопросы для Вас – о свободе СМИ, о правах человека, о демократии. В отношении госпожи Меркель – уже сейчас в Германии в газетах все время требуют, чтобы она поставила перед Вами все эти вопросы. Скажите, пожалуйста, а Вам‑то не надоело на все это отвечать?
В.Путин: Нет, я привык к этому. Более того, я считаю, что мы мало разъясняем истинное положение дел в этой сфере в России.
Вот, например, много говорили, спорили и даже обвиняли Россию в том, что она концентрирует власть в Москве. Различными средствами. А вот в Федеративной Республике принят закон о перераспределении полномочий между землями и федеральным центром и существенным образом изменены прерогативы верхней палаты парламенты – бундесрата; многие права изъяты от земель, подняты на уровень Берлина. А что предоставили землям? Определять время открытия и закрытия магазинов, вот как здорово! У нас это определяется на муниципальном уровне. Но мы же не говорим, что в Федеративной Республике наметился какой‑то антидемократический процесс, излишняя концентрация власти в Берлине.
Реплика: Я полагаю, что сейчас госпожа Меркель уже замечает, что такой федерализм в Германии, в частности в отношении ее планов по проведению реформы здравоохранения, ударяет по позиции руководителей целого ряда земельных правительств.
В.Путин: Вы знаете, я вот как раз это и хотел сказать, что со стороны очень трудно понять, почувствовать кожей, что же целесообразно, а что является избыточным для той или другой страны. Но одно я Вам хочу сказать точно: у нас нет никакого желания возвращаться к советской системе полной централизации и тоталитаризма. Мы просто ищем такие формы внутреннего устройства, которые бы обеспечили свободу нашим гражданам, гарантировали бы их права в управлении государством и решении тех или других вопросов и сделали бы в то же время государство эффективно функционирующим инструментом, направленным на пользу нашим гражданам.
Посмотрим на карту Россию: огромная территория – самая большая в мире, где проживают сотни этносов. Многие республики и субъекты Федерации наделены особыми правами. Это очень сложное государственное образование. И никакие штампы, как бы красиво они ни звучали и ни выглядели, автоматически перенесены на эту страну быть не могут. Но мы будем все делать для того, чтобы соблюдать принципы современного цивилизованного мира и принципы демократии, обеспечивать права и свободы наших граждан.
Вопрос: Владимир Владимирович, в Дрездене, по‑моему, состоится Ваша пятая встреча с госпожой Меркель. В Дрездене Вы работали в советской разведке. Госпожа Меркель сама из ГДР. Считаете ли Вы, что все это усложняет Ваши отношения с нынешним правительством по сравнению с правительством господина Шредера?
И еще. Вот уже 20 лет развивается сотрудничество между лидерами наших стран: сначала – между Горбачевым и Колем, потом – между Ельциным и Колем. Затем сложились дружественные отношения между канцлером Шредером и Вами, господин Президент.
Сейчас, однако, эти связи стали не такими теплыми. Например, министр внутренних дел в нынешнем федеральном правительстве господин Шойбле утверждает, что в отношениях Германии с Россией нет особого характера. Не болезненно ли Вам слышать подобные разговоры, слова о стратегическом партнерстве, а не о дружбе, как раньше?
В.Путин: Нет. Если откровенно сказать, я даже не очень понял пафоса Вашего вопроса. Я люблю Германию и не скрываю этого. Я все хуже и хуже говорю по‑немецки. Но я люблю немецкий язык, я люблю немецкую культуру. Я считаю, что это огромная часть мировой цивилизации. Россия всегда была связана самыми тесными узами с Германией. Екатерина II, по моему глубокому убеждению, – одна из самых успешных цариц России. Она все‑таки немецкого происхождения, она немка.
Что касается смены правительств в Германии, то она, слава Богу, не затронула отношений между двумя государствами. И госпожа Меркель относится очень внимательно к развитию межгосударственных связей, очень аккуратно и с большой заинтересованностью, уделяет этому много внимания. Она говорит по‑русски.
Реплика: Хорошо?
В.Путин: Хорошо. Я даже, честно говоря, удивился. Конечно, словарный запас пропадает, потому что на языке нужно говорить каждый день, так же как и тренироваться на музыкальном инструменте. Но если она попадет в языковую среду, она быстро заговорит.
Но дело даже совершенно не в этом. Я думаю, что и в России основные политические силы, и в Германии – мне так, во всяком случае, представляется – понимают значение российско-германских отношений для народов наших стран. И не только для наших народов, для всей Европы, для всего мира. У нас более 50 процентов товарооборота приходится на Европу, 10 процентов – на Германию.
Я думаю, что сигнал, о котором Вы говорите, направлен не столько в Россию, сколько за океан. Я знаю министра внутренних дел Германии, я допускаю, что у него могут быть свои взгляды, и я отношусь к нему с уважением. Но и российский политический класс, и немецкий политический класс, повторяю еще раз, прекрасно осознают значение российско-германских отношений.
Личные отношения, конечно, играют при этом значительную роль. Но хочу Вам сказать, что между господином Шредером и господином Колем тоже не всегда были самые лучшие отношения, мягко говоря. У меня сложились с господином Шредером очень добрые, дружеские отношения. Но я регулярно встречался и с господином Колем в Москве и у меня дома, и здесь, в Кремле, на протяжении всех этих лет, и до сих пор продолжаю это делать. Для меня это большая честь. Я считаю, что это один из самых крупных мировых политиков сегодняшнего дня.
Несмотря на то что теперь Герхард Шредер уже не у власти, я продолжаю поддерживать с ним дружеские отношения и намерен делать это в будущем. Но это не мешает развитию наших личных отношений с госпожой Меркель. Личные отношения, хорошие личные отношения всегда помогают в работе, и у нас с ней очень добрые человеческие контакты. И то, что она жила в свое время в ГДР, не мешает, а наоборот, мне кажется, помогает, потому что все‑таки в восточной части Европы менталитет был очень похож у всех людей.
Нынешнее правительство хочет каким‑то образом упрочить атлантические связи. А мы что, разве их разрушали? Мы не имеем к этому никакого отношения. Проблемы в этом направлении возникли вокруг Ирака, в связи с Ираком, но это была позиция Германии, позиция правительства Шредера. Мы никак не влияли на эту позицию, мы к этому не имели никакого отношения. Наоборот, другие партнеры еще пытались поправить нашу позицию, если уж сказать честно.
Поэтому отношения Федеративной Республики с другими партнерами, в том числе в рамках атлантической солидарности, к нам не имеют никакого отношения: мы на это не влияли, не влияем и влиять не собираемся. И поэтому они не могут быть фактором отношений между Россией и Германией.
Вопрос: Германия берет на себя председательство в ЕС, в «восьмерке». Это важные институты также и для России. Что конкретно Вы ожидаете от госпожи Меркель в плане продвижения отношений с Россией?
В.Путин: Отношения с Германией для нас важны и в двухстороннем плане, и с точки зрения наших контактов с международными организациями, прежде всего с Европейским Союзом, да и с НАТО в том числе.
Мы обсуждали будущую работу госпожи Меркель в качестве председателя «восьмерки». Германия сформулирует окончательно свои взгляды на свое председательство позднее. Надеюсь, будет определенная преемственность в отношении той работы, которая была проделана в Санкт-Петербурге. Потому что то, что мы там обсуждали в течение года, завершив обсуждение в июле, это – всеми признано – важно для всех: энергетическая безопасность, борьба с инфекционными заболеваниями, образование.
А что касается Европейского Союза, то Германия для нас – один из важнейших партнеров в выстраивании наших отношений с объединенной Европой. У нас в 2007 году заканчивается Договор между Россией и Евросоюзом, и мы должны выработать новый документ. Перед нами стоят крупномасштабные задачи в создании четырех общих пространств. Это экономическое пространство, в области внешней безопасности, внутренней безопасности, в гуманитарной сфере.
Представители Еврокомиссии сформулировали инициативу о создании зоны свободной торговли между Евросоюзом и Россией. По‑моему, если мне не изменяет память, это сделал господин Мандельсон в Сочи на Саммите Россия – ЕС. Это – серьезная, важная задача, мы очень позитивно отнеслись к этой инициативе. Это и огромная совместная работа. Уверены, если мы это сделаем, это, безусловно, очень позитивно отразится на экономическом сотрудничестве и поможет нам в завоевании рынков третьих стран, поможет нам стабилизировать отдельные отрасли нашей экономики. Но мы думаем, что в ходе своего председательства Германия могла бы уделить этому больше внимания.
Немаловажное значение имеют гуманитарные связи. Германия была одной из первых стран, с которыми мы заключили соглашения об облегчении визового обмена. Это послужило определенным примером для других государств, и в конечном итоге мы фактически такое же соглашение заключили с Евросоюзом. Поэтому я думаю, что Германия вполне может сохранять позиции лидерства в развитии отношений с Россией.
Вопрос: Другой вопрос как раз о торгово-экономических отношениях. Существуют определенные противоречия. Вы говорите о зоне свободной торговли между Россией и Европейским Союзом, а как известно, госпожа Меркель больше говорит о создании зоны свободной торговли между Европейским Союзом и США. Что, с Вашей точки зрения, может предложить Россия? В чем ее привлекательность для Европейского Союза?
В.Путин: Я сказал с самого начала, что это была не наша идея, это была идея Евросоюза создать зону свободной торговли между Россией и ЕС. Как я уже сказал, это сделал комиссар по торговле господин Мандельсон. Поэтому то, что Вы сказали, – обычная проблема Евросоюза. Нужно, чтобы Евросоюз сам внутри себя разобрался, что является наиболее важным и приоритетным. Но на самом деле, мне кажется, одно другого совершенно не исключает.
Я не эксперт в отношениях между Евросоюзом и США. И если зона свободной торговли поможет разрешить многочисленные торговые споры в области сельского хозяйства, в области стали, еще чего‑то, – слава Богу, это только будет стабилизировать мировую экономику. Мы будем это только приветствовать. Но это нас впрямую не касается. И мы не собираемся вступать здесь ни в какое соревнование. При этом, если нам предложили создать упомянутую зону, мы, повторяю, позитивно отреагировали на это. Мы готовы к совместной работе.
Я вижу здесь действительно хорошие перспективы для того, чтобы сделать наши экономики более конкурентоспособными в мировой экономике в целом.
Начнем с энергетики. У нас огромные ресурсы. Вся Европа нуждается в наших энергетических ресурсах. И нам нужно убрать все страхи, все опасения, создать стабильность, надежность, предсказуемость. Можно сделать это в рамках зоны свободной торговли? Можно.
Высокие технологии. Среди них – авиационная промышленность. Если мы объединим усилия «ЕАДС» и нашей нарождающейся авиационной корпорации, мы будем серьезным конкурентом на мировых рынках.
Причем в рамках объединенных усилий мы можем быть равноценными партнерами. Может ли быть такая идиллия между производителями авиационной техники Европы и Соединенными Штатами? Я не знаю. На сегодняшний день, мне кажется, это маловероятно. Есть и другие сферы, где у нас кооперация очень возможна и имеет очень хорошие перспективы. Вот только сейчас создана крупнейшая алюминиевая корпорация в мире. У нас, повторяю, много других направлений, они очень интересные. Но мы никуда не спешим, должны спокойно все это оценить и взвесить на экспертном уровне.
Вопрос: Но двери в Европу не всегда открыты, не правда ли? Что касается, например, «ЕАДС»: и в Германии, и во Франции мы слышали – «мы не хотим, чтобы там было такое влияние России». У Вас есть такое чувство, что вас, Россию, не приветствуют?
В.Путин: У меня нет такого чувства. Я увидел, что о нашей позиции нет достаточной информации. Это наша вина. Я на встрече в Париже сказал об этом и могу сейчас повторить это еще раз.
Как мы хорошо знаем, акции «ЕАДС» упали. Это хорошо известно. Наши финансовые институты воспользовались этим и скупили часть пакета – 5 процентов. Но мы не собираемся использовать наши финансовые возможности для того, чтобы мешать работе каких бы то ни было промышленных структур в Европе.
Больше того, мы готовы будем сотрудничать с «ЕАДС» на партнерской базе, на промышленной базе только в том случае, если достигнем предварительной договоренности с партнерами. И только после этого пакет, который приобретен нашим финансовым институтом, может оказаться в руках нарождающейся российской авиационной корпорации. Если мы такой договоренности с партнерами не достигнем, то в этом случае банк просто продолжит работать на бирже с ценными бумагами. А мы никакого отношения к производству иметь не будем. Акции поднимутся – он их продаст, заработает на этом что‑то. То есть будет работать, как все остальные банки.
Но дело заключается в том, что уже сегодня «ЕАДС» имеет акции в одной из наших авиационных компаний – «Иркут». Нам не кажется, что «ЕАДС» – это идеальная корпорация. Если мы будем принимать участие в этой работе, то мы должны будем с партнерами говорить о том, как должна быть устроена корпорация и на каких принципах она должна работать. Это должна быть рыночная структура, а не такая, где все заранее и на годы вперед решается государством, что подрывает ее рыночный статус и эффективность. Поэтому у нас нет желания во что бы то ни стало пролезть туда, в эту корпорацию. Если мы не договоримся, мы с легким сердцем будем просто работать сами или будем искать других партнеров. Найдем другие формы сотрудничества с «ЕАДС». То есть здесь не может быть никаких опасений. Можете не сомневаться ни на секунду, это будет очень партнерская, открытая совместная работа. Никакого враждебного поглощения не будет. Мы не заинтересованы в такой работе с европейскими партнерами.
Вопрос: Что касается самолетостроения, если говорить о сотрудничестве с «Эрбас», то, наверное, это та отрасль, которая в России в последние годы не процветала?
В.Путин: Да, конечно. Но мы знаем свои возможности в этой сфере. У нас очень хорошая школа, у нас хорошие кадры, у нас неплохие предприятия в целом. И нам нужно будет разобраться с нашими возможными партнерами, что и где должно быть произведено. Скажем, широкофюзеляжные самолеты, наверное, могли бы производиться в одном режиме. Среднемагистральные самолеты – в другом режиме, и здесь у нас больше возможностей. Военные самолеты – в третьем режиме; я считаю, здесь мы просто лидеры во всем мире, причем с опережением в отношении других.
Есть специальная авиация для пожаротушения, есть вертолетная техника, и здесь у нас тоже совершенно лидирующая позиция. Существует также производство запасных деталей. В общем, здесь есть о чем говорить.
Вопрос: Как я понял, 5 процентов – действительно, это немного. Но если говорить о большем, например о приобретении акций, которые позволяют заблокировать решения, дают право вето – 25 процентов, заинтересованы ли вы в том, чтобы увеличить объем ваших акций?
В.Путин: Мы для себя этого пока не решили, так же как и наши европейские партнеры. Потому что увеличение нашего присутствия там, если такое состоится, с 5 до 10 и больше процентов – будет означать самоограничение для нас в сфере производства и работы на рынках. Это в будущем будет означать серьезные рамки для наших производителей. Некоторые у нас считают, что мы на это идти не должны, некоторые специалисты считают, что на это надо пойти, потому что это в целом поднимет технологический уровень и будет способствовать росту конкурентоспособности объединенной корпорации на мировых рынках.
Я лично считаю, что на это можно пойти. Но окончательного решения у нас пока нет. И это можно сделать только в ходе переговорного процесса, на экспертном уровне, о чем, кстати говоря, мы и договорились в Париже втроем, когда встречались с госпожой Меркель и с Президентом Шираком.
Вопрос: Владимир Владимирович, связанный с украинским кризисом в начале года имидж России как поставщика энергии пострадал. Удалось ли Вам восстановить доверие во время саммита «большой восьмерки» в Санкт-Петербурге?
В.Путин: Я считаю, что это была просто целенаправленная атака на Россию. Никто не заставляет, например, Германию продавать ее товары по заниженным мировым ценам. Почему все считают, что мы должны продавать свой товар по заниженным ценам? Мы никогда не ограничивали подачу наших энергоресурсов своим потребителям в Европе. Никогда. И не будем в будущем.
Сама жизнь, факт нашего сотрудничества и работы показывает, что Россия была, есть и будет надежным партнером. Нам для этого не нужно тратить деньги на пропагандистские акции в прессе. Мы поставляем в Германию сегодня около 40 млрд куб. метров газа. Если мы, а к этому делу идет, построим Северо-Европейский газопровод, мы в 2010 году дополнительно в Германию поставим 27,5 миллиарда и через два-три года еще 27,5, то есть к 40 плюс 55 млрд куб. метров. И Германия не только целиком и полностью закроет все свои нарастающие потребности, но и станет сама крупным распределительным центром газа для других европейских стран. То есть сегодня она у нас – конечный потребитель, а после осуществления этого проекта в Германию придет газ, который оттуда будет распределяться по другим европейским странам.
Вопрос: Вы весь этот газ будете собирать в кавказских приграничных государствах с Россией?
В.Путин: Это все будет идти с севера.
Вопрос: То есть вы сейчас исходите только из российских резервов?
В.Путин: При чем здесь Кавказ? У нас планировалось, что мы весь этот объем будем поставлять с Южнорусского месторождения на Северо-Западе России. В этом активе у нас будет участвовать компания «БАСФ». И, возможно, «Е.ОН»: сейчас мы ведем с ними переговоры.
А есть еще Баренцево море с огромным Штокмановским месторождением. Его газозапас – 3,7, а может быть, и 4 трлн. куб. метров. Это одно из крупнейших месторождений в мире. Его срок эксплуатации – 50–60 лет. Именно о нем «Газпром» объявил сегодня, что принял решение газ с этого месторождения направить частично по Северо-Европейскому газопроводу в Германию.
Реплика: Но «Газпром» сегодня также объявил, что разработку будет делать он сам и зарубежной помощи ему не надо.
В.Путин: Нет, не так. Я поясню: «Газпром» объявил некоторое время назад конкурс на разработку этого месторождения, в нем принимали участие пять компаний на нынешнем этапе. «Газпром» поставил условие, согласно которому, чтобы быть участником проекта и частичным собственником этих ресурсов, нужно предложить «Газпрому» в обмен определенные активы. Не деньги, а активы. Деньги под такие высоколиквидные проекты не нужны, они легко берутся с мировых финансовых рынков. Нужны активы. Но под такой огромный запас – 3,7 триллиона – никто не смог предоставить равноценных активов.
Что сегодня сделал «Газпром»? «Газпром» сказал, что мы убедились, что адекватных предложений нет ни от кого, – мы прежний конкурс отменяем. Раньше мы планировали весь этот газ превращать в сжиженный газ и танкерами поставлять на мировые рынки, прежде всего на североамериканский. Мы изменили свое решение. Теперь часть этого газа будет направляться в трубу и в Германию, частично он будет преобразовываться в газ-ликвид (это сжиженный газ) и направляться на мировые рынки. Частично. В какой части, мы пока не знаем.
Но мы не отказываемся от привлечения партнеров к самим работам по добыче и по транспортировке, по сжижению и по добыче тоже. Но недропользователем, собственником этих ресурсов останется только «Газпром».
Кстати говоря, госпожа Меркель ставила передо мной этот вопрос в один из своих первых приездов в Москву. Именно она в этом зале сказала: «Не могли бы Вы рассмотреть вопрос о том, чтобы хотя бы частично газ с этого месторождения направлять в Европу и в Германию?»
Вопрос: Понятна ли тогда Вам дискуссия в Германии, что у нас слишком большая зависимость от русского газа?
В.Путин: Эта дискуссия непонятна. Я считаю, что она искусственно политизирована. Это делают люди, которые искусственно нагнетают проблему, и делают это по политическим соображениям, понимая, что это просто провокационная вещь. Или это делают просто глуповатые люди. Я говорю честно и откровенно. Может, звучит грубовато, но это так.
Я скажу почему. Если у нас с вами существует трубопроводная система, в которую мы направляем газ, а другой трубы у нас нет, то мы так же зависим от вас, как вы от нас. Вот эта взаимная зависимость на самом деле и создает устойчивость, прогнозируемость и стабильность.
Но, конечно, когда мы постоянно слышим о том, что существует слишком большая зависимость, что нужно искать другие источники, мы начинаем задумываться: нас что, будут ограничивать в поставках? Тогда мы начинаем искать, конечно, другие рынки.
Реплика: На Восток.
Это действительно так: мы строим стратегическое партнерство, а на Западе все равно все те же самые предрассудки, что и 50 лет назад. И у меня действительно возникает впечатление, что на Западе как‑то неадекватно реагируют именно тогда, когда Россия начинает действовать, так сказать, капиталистическим образом.
В.Путин: Я думаю, что нам здесь не нужно дуть губы, как у нас говорят, обижаться. Видимо, просто нужно время. Нужно нарабатывать положительный опыт сотрудничества.
В это дело, например, баварские фирмы вносят существенный вклад. Из 2,5 тыс. немецких предприятий, работающих в России, половина, 50 процентов – баварские. У нас оборот с Германией в этом году, скорее всего, будет 40 млрд долларов. И процентов 15 от него приходится на Баварию.
Реплика: Штойбер – прекрасный партнер.
В.Путин: Да, он надежный.
Вопрос: Сегодня особый день, господин Президент. Мы очень признательны Вам, что Вы посвятили нам столько времени. Но разрешите задать Вам такой вопрос. Сегодня Северная Корея предприняла испытание ядерного оружия. Как, на Ваш взгляд, должно реагировать на это международное сообщество?
В.Путин: Сказать, что мы разочарованы – это слишком мало. Мы осуждаем это. Прежде всего потому, что это наносит огромный ущерб процессу нераспространения ядерного оружия. Но я вам сейчас скажу не только, как мы должны реагировать, а как мы должны выстраивать международные отношения, чтобы такого не случилось.
Прежде всего мы должны стремиться к тому, чтобы в международных делах у нас господствовало международное право, и чтобы любое государство – маленькое, большое, очень маленькое – могло чувствовать себя в безопасности, и чтобы система международных гарантий этой безопасности была абсолютной. И тогда у маленьких государств не будет возникать стремления к приобретению новейших вооружений, чтобы обеспечить свою безопасность.
Второе. Мы должны обеспечить всем государствам равный, недискриминационный доступ к новейшим технологиям, в том числе и к атомным технологиям. Конечно, в мирных целях.
И, в‑третьих, мы должны ужесточать режим нераспространения. Но это будет справедливо, если мы обеспечим первые два пункта, которые я назвал выше.
Что же касается сегодняшней ситуации применительно к Северней Корее, то, так же как в случае с Ираном, мы должны действовать политико-дипломатическими средствами и наша реакция должна быть адекватной происходящим событиям.
Вопрос: Как может сейчас быть обеспечена сплоченность великих держав по отношению к Ирану, ведь до сих пор это, в общем‑то, ничего не дало? Вы считаете возможным принятие санкций в отношении Ирана?
В.Путин: Мы сейчас обсуждаем все возможные варианты. Я думаю, что такие варианты есть на самом деле. Нельзя загонять проблему в тупик, потому что может создаться ситуация, при которой впоследствии невозможно выйти из тупика. И я сейчас не хочу предвосхищать этих решений. Но я думаю, что при наличии желания искать компромиссы такой компромисс будет найден. Они есть, эти решения, они существуют реально. Потому что решать вопросы подобного рода, как показывает практика последних лет, можно исключительно сообща. Это самое главное в решении таких сложных вопросов – обеспечить единство. Но это можно сделать только в том случае, если все участники процесса будут готовы к компромиссу без навязывания своего мнения всем другим участникам.
Переговоры с Северной Кореей уже не ведутся. Год назад были прерваны.
Реплика: Если вспомнить времена Билла Клинтона, американцы тогда были более продвинуты, чем сейчас.
В.Путин: Были продвинуты или нет, но переговоры прекратились год назад. Я сейчас не говорю о причинах. Нельзя прерывать переговорный процесс – нужно любой ценой сохранить его и иметь всегда, чтобы в конце туннеля был какой‑то свет.
Вопрос: Владимир Владимирович, Россия в ответ на арест четырех офицеров прекратила все виды сообщения с Грузией. Хотите ли Вы, так сказать, уничтожить Грузию экономически из‑за того, что в Грузии очень проамериканский президент?
В.Путин: Да нет, конечно. Это выбор грузинского народа. И мы всегда уважаем этот выбор, потому что у нас есть определенные, веками сложившиеся отношения с этим народом.
Грузия в свое время попросилась в Российскую империю. Это было желание народа. Это очень гордый, свободолюбивый, талантливый народ. Грузины, так же как и русские, – православные христиане. И даже в такой чувствительной сфере, как военное дело, у нас очень много ярких совместных страниц.
Многие грузины работают в России, мы очень гордимся тем, что они выбрали Россию в качестве второй Родины, они вносят огромный вклад в развитие нашей страны, в развитие российской культуры.
Но проблема в этом регионе гораздо сложнее. Знаете ли вы и ваши читатели о том, что, например, осетины считают, что дважды на протяжении новейшей истории там, в Осетии, были проведены этнические чистки? И они называют это геноцидом со стороны Грузии. Это в 20-е годы и в конце 80-х годов. Вот в чем основная проблема.
То же самое и с Абхазией. Хотят этого наши грузинские коллеги или нет, но их воспринимают в регионе как этакую микроимперию регионального характера.
Нас это касается напрямую. Потому что, скажем, в случае с осетинами в советское время эту республику просто разделили надвое: часть народа осталась за хребтом, в Северном Кавказе, и сегодня эта часть – российский регион, это Республика Северная Осетия – Алания, а часть была передана в Грузию и сегодня называется Южной Осетией. Сегодня этот единый народ оказался разделенным. То же самое, что было между Федеративной Республикой Германией и бывшей ГДР. Тогда это было результатом Второй мировой войны, а сегодня здесь у нас это результат распада Советского Союза. И сегодня осетинский народ оказался точно в таком же положении, как немецкий народ после Второй мировой войны.
Мы готовы помогать Грузии восстановить ее территориальную целостность. Но мы исходим из того, что это может быть сделано только на основе волеизъявления самого осетинского народа. Нельзя его силой заставить это сделать. Нужно действовать аккуратно, дипломатическими, гуманитарными средствами. Особенно имея в виду прежние исторические проблемы. И мы с руководством Грузии об этом много раз говорили. Они соглашаются с этим, говорят: «Да, конечно, только так и надо делать». А на самом деле все делают для того, чтобы решить эту проблему с помощью войны: вооружаются безмерно, нарушают все прежние договоренности, постоянно совершают в зоне конфликта провокации.
Я вам скажу просто откровенно – я то же самое и руководителям Грузии говорил: нас это касается напрямую, потому что часть осетинского народа проживает в России.
Что касается Абхазии – то же самое. На нашем Северном Кавказе проживает много народов, которые считаются этнически очень близкими к абхазам. И здесь тоже нужно действовать гуманитарными, политико-дипломатическими средствами.
Почему‑то сегодняшнее грузинское руководство считает, что, если будет ухудшать российско-грузинские отношения, это поможет решить им проблему восстановления своей территориальной целостности. При этом почти миллион грузин переехали к нам фактически на постоянное жительство. Работают здесь, посылают деньги для поддержания своих семей, в общем объеме по году где‑то в районе миллиарда долларов. Огромные связи – человеческие, производственные. Любая страна вправе и должна быть суверенной и выбирать в мире своих партнеров, своих советников. Но это не должно подталкивать страну к агрессивным действиям. Мы просто вынуждены реагировать.
Что касалось антироссийской риторики, мы к этому относились еще терпеливо, но когда они перешли к провокационным действиям, задержанию наших офицеров, мы вынуждены были просто начать отвечать. При этом мы договорились с Грузией, по их просьбе, о том, что мы выводим оттуда наши войска, которые остались там еще после Советского Союза. Мы это все делаем, все в срок.
Ведь это задержание было произведено накануне муниципальных выборов в Грузии. Не знаю, случайно это совпадение или нет, но, во всяком случае, недопустимо, чтобы какие‑то внутриполитические проблемы решались с помощью раздувания какой‑то антироссийской истерии и нагнетания военного психоза.
Вопрос: Господин Президент, самый-самый последний вопрос.
Согласно российскому законодательству, Вы не имеете права избираться после 2008 года. Это невозможно?
В.Путин: Я не имею права избираться три раза подряд.
Вопрос: Но я все‑таки хотел бы вспомнить, когда в Ганновере в очень узком кругу Вы сказали, что теоретически, действительно, на какое‑то время можно было бы сделать паузу, а потом вернуться. Но это было сказано, конечно, для широкого круга. Поэтому мой вопрос к Вам был бы сейчас такой: что бы Вы хотели как Президент непременно достичь до 2008 года и что бы Вы хотели после того, как Вы уйдете в отставку, чтобы о Вас говорило население России?
В.Путин: У нас есть определенные планы развития. Самое главное для нас – это развитие экономики. Мы на протяжении всех этих лет обеспечивали высокие темпы роста экономики, около 7 процентов ежегодно за последние четыре года. Когда я начинал, у нас золотовалютные резервы страны составляли 12 млрд долларов, сейчас только за половину текущего года они приросли на 80 миллиардов и составляют в настоящее время примерно 270 миллиардов. Плюс резервные фонды правительства, 70 миллиардов. Мы полностью расплатились с долгами.
У нас появился экспортный потенциал в сельском хозяйстве, чего не было никогда на протяжении всего советского периода, не только в последующий период. В прошлом году мы продали 13 млн тонн зерна, а в этом году у нас потенциал составит где‑то 10 млн тонн.
Но все это не имеет никакого смысла, если не изменится жизнь людей. У нас на протяжении всех предыдущих лет в среднем доходы населения растут примерно на 9 процентов ежегодно. А заработная плата – приблизительно 10 с небольшим процентов в год. Пенсии растут – приблизительно 8,5 процента ежегодно. Это все в реальном исчислении.
Мы выдерживаем основные макроэкономические показатели. Нам пока не удается до нужных размеров понизить инфляцию, но все‑таки тенденция совершенно очевидна: она каждый год снижается. У нас самый низкий уровень безработицы за последние годы.
Главная наша задача – диверсификация экономики, укрепление права собственности. В этой связи мы приняли в качестве цели наведение порядка в области законодательной сферы. Это касается корпоративного законодательства, укрепления судебной системы, движения ценных бумаг.
Мы предприняли очень серьезные шаги к укреплению обороноспособности страны. С 1 января 2007 года мы переходим на один год службы по призыву вместо двух. Значительная часть Вооруженных Сил будет укомплектовываться контрактниками, то есть людьми, которые служат за заработную плату. Мы значительным образом укрепили и обновили наши силы ядерного сдерживания во всех трех сферах: в воздухе, под водой и на земле.
Мы стараемся модернизировать социальную сферу. И для того чтобы сконцентрировать административные, финансовые ресурсы, дать толчок для развития определенных сфер, мы сформулировали и запакетировали несколько проблем, так называемые проекты: здравоохранение, образование, сельское хозяйство и доступное жилье. Что‑то идет быстрее, что‑то лучше, что‑то медленнее, но все развивается, практически по всем направлениям. Мы вкладываем ресурсы, о которых раньше даже нельзя было мечтать, в эти сферы. И надеюсь, что граждане уже это видят и в ближайшем будущем смогут убедиться, что мы на правильном пути.
Я предложил целую программу поддержки семьям, которые имеют детей, и особой поддержки женщинам, именно женщинам, которые имеют двух и более детей. Это, конечно, программа, направленная на улучшение демографической ситуации, которая состоит из нескольких составляющих: это стимулирование рождаемости, это понижение смертности, это внятная иммиграционная политика.
Но все это задачи, которые невозможно решить за год, за два и даже, может быть, за четыре. Мне бы очень хотелось, чтобы все эти направления были активно продолжены и после 2008 года. Но все, что я назвал, пользуется достаточно широкой поддержкой населения страны. И кто бы ни оказался во главе России, любой этот человек все равно должен будет считаться с настроением населения. Хочет он или не хочет – вынужден будет осуществлять эти планы. Я с трудом себе могу представить, что будущий глава государства как‑то изменит этот тренд решения основных социальных, экономических и оборонных проблем.
Теперь что бы я хотел, чтобы сказали граждане России на рубеже 2008 года, то есть на рубеже окончания моего президентства. Я не прирожденный политик, я никогда раньше политической деятельностью не занимался. Как это ни покажется странным, я и сегодня себя не чувствую политиком. И я не жду какой‑либо особой благодарности – я считаю, что я работаю очень добросовестно, практически изо всех моих сил. Я считаю, что сам тот факт, что народ России доверил мне это высокое место, доверил мне быть главой Российского государства – это само по себе подарок судьбы, и уже за это я должен быть благодарен народу России.
Вопрос: И будет ли Вам достаточно впоследствии просто уважения либо Вы все‑таки хотели бы, чтобы население России Вас любило?
В.Путин: Я бы с удовольствием ответил на этот Ваш вопрос, если бы Вы до этого не сказали, что предыдущий Ваш вопрос является последним.
(Смех.)
Реплика: Сердечнейшее спасибо, господин Президент. Желаю Вам самой приятной поездки в Германию.