В.Путин:
Добрый день, уважаемые коллеги, члены Совета!
Мы встречаемся в дни, когда отмечаем и День российской науки, и 280-летие Российской академии наук. Мы проводим встречу в одном из ведущих исследовательских центров страны – Институте биоорганической химии.
Его коллектив по целому ряду направлений добился значимых успехов – и научных, и коммерческих, в том числе благодаря серьезному подходу к кадровому обеспечению исследований.
Должен сказать, что эту проблему – вместе с другими вопросами развития науки – нам сегодня и предстоит обсудить. Надеюсь на активное участие всех, кто сегодня пришел на эту встречу.
В нашей стране всегда с особым уважением относились к людям науки. Престиж и авторитет науки – вне зависимости от политических эпох – являлись и для власти, и для общества, для всех граждан нашей страны всегда безусловным. И сама Россия была богата талантами, настоящими самородками, свидетельство тому – и недавнее присуждение Нобелевской премии выдающемуся российскому физику Виталию Лазаревичу Гинзбургу. Пользуясь случаем, еще раз хочу поздравить его с этой высокой наградой.
Возможно, именно благодаря уникальному кадровому потенциалу даже в самые трудные времена нам многое удалось сохранить. Во всяком случае, наши основные научные школы не только выстояли, но и получили в условиях рынка дополнительный импульс.
Хотя, надо прямо сказать, все эти годы прошли для науки не без потерь. В последнее время, опираясь на уже возросшие экономические возможности, мы серьезно увеличили государственные вложения в научные исследования и подготовку кадров. Конечно, я понимаю, что все собравшиеся здесь знают о том, что было утрачено и что этого недостаточно, но должен сказать, что начиная с 2000 года расходы федерального бюджета на науку выросли более чем в 2,5 раза, на образование – более чем в три.
Повторяю: может быть, в абсолютных цифрах этого и недостаточно, но это то, что реально, – то, что государство исходя из возможностей бюджета в состоянии было сделать и сделало.
Фактом остаётся и то, что с 1990 по 2002 год общая численность занятых научными исследованиями и разработками сократилась более чем на половину. И основной «кадровый обвал» пришелся на период с 1990 года по 1994-й.
Кадровый потенциал науки оказался востребованным тем не менее и в новом государственном строительстве, и в нарождающемся отечественном бизнесе. Однако политиками, чиновниками, предпринимателями стали люди, таланты которых могли наиболее ярко проявиться именно в науке, люди, которые при других условиях обязательно бы в ней остались.
В науке наметилась реальная опасность утраты преемственности поколений, это тоже одна из проблем. Особенно быстро уменьшалась доля ученых и специалистов молодого перспективного возраста. Вы знаете проблему старения науки: в настоящее время средний возраст работающих в России исследователей составляет 49 лет, кандидатов наук – 53 года, докторов наук – 61 год.
При этом все соцопросы показывают: падения интереса к науке у молодых в России нет. Растут конкурсы в институты, университеты, аспирантуру. Российские вузы ежегодно готовят десятки тысяч молодых специалистов для научной работы. Очевидно, что молодежь хочет идти в науку, но реализовать себя часто по‑настоящему не может.
Мы много раз обращались к этой теме. Что‑то уже удалось сделать. Однако и проблема молодежи в науке, и кадровые проблемы в целом решаются пока, к сожалению, фрагментарно и несистемно.
Кадры между тем – это прежде всего люди; а люди – мы это прекрасно понимаем, все это знают, ничего нового здесь нет, – люди идут работать туда, где есть достойные материальные условия и личная перспектива. И потому кадровый вопрос в отрыве от системных проблем отечественной науки не решить, несмотря на известную всем преданность тех, кто посвятил себя науке, своему делу.
На что хотел бы обратить первоочередное внимание. Прежде всего, мы все еще не имеем современной, эффективной модели экономики науки. Сохраняется нечеткость и в правовом положении Российской академии наук, научных организаций и учреждений, много вопросов, связанных с интеллектуальной собственностью, с внедрением результатов научных исследований.
Производство и наука по‑прежнему существуют в разных измерениях. Есть определенные движения к сближению, но тем не менее проблема эта остается. Мы крайне медленно учимся извлекать выгоду из собственных научных идей. Доля российской инновационной продукции на мировом рынке крайне низка.
Эти вопросы мы будем детально обсуждать на ближайшем совместном заседании Совета Безопасности и президиума Госсовета России. Поэтому мне бы хотелось, чтобы и сегодня прозвучали какие‑то идеи, которые помогли бы коллегам, которые занимаются вопросами организации науки, и в регионах в том числе; что‑то мне подсказали, чтобы я мог транслировать дальше руководителям регионов.
Однако хочу сейчас отметить главное: с опасной иллюзией, что наука может существовать сама по себе: в отрыве от экономики, от адекватного законодательства или только на бюджетные деньги, – с этим нужно тоже расстаться.
И системой должна стать практика, когда за точку отсчета берутся не только научные звания, степени, административный статус, но реальный вклад ученого в исследовательский процесс. Сейчас же научные работники далеко не всегда видят прямую связь между полученными ими исследовательскими результатами, материальным вознаграждением или карьерным ростом. Здесь нам не обойтись без четкого урегулирования вопроса об интеллектуальной собственности.
Кроме того, слишком тернист путь молодых специалистов к завоеванию ими самостоятельной научной позиции. И многое здесь зависит не от научных результатов, а также, как я уже сказал только что, от места в бюрократической научной иерархии. Должен сказать, это важная тема для анализа и откровенного разговора в научном сообществе.
И, наконец, в стране все еще отсутствуют должные возможности для внутрироссийской и международной научной мобильности, при том что в современном мире для сохранения кадрового потенциала уже давно и успешно используют исследовательские сети нового типа: международные и корпоративные научно-технические центры, межинститутское сотрудничество.
Отдельно, конечно, следует остановиться и на проблеме, которую в обществе обсуждают давно, много уделяют этому внимания, имею в виду так называемую утечку умов. Замечу, что удельный вес эмигрировавших в общей массе кадровых потерь науки, казалось бы, очень невелик: это всего два процента, – но чаще всего это люди либо высшей квалификации, либо весьма перспективные молодые научные сотрудники.
Мы понимаем, что международная миграция научных кадров – это, в принципе‑то, процесс естественный, закономерный. Здесь ничего необычного нет. И, как я уже не один раз публично говорил, капиталы и интеллектуальные ресурсы сосредотачиваются именно там, где создаются условия для наилучшего применения. Вот об этом мы должны с вами подумать. Я понимаю, что, может быть, не все зависит от присутствующих здесь, но, во всяком случае, мы должны формировать – я обязан формировать, надеюсь, что сделаю это с вашей помощью, – такие условия, чтобы они были наилучшими для научной деятельности именно в России.
Мы понимаем, что международная миграция научных кадров, как я уже сказал, – процесс закономерный, но свободный интеллектуальный обмен не в последнюю очередь приводит к качественно новому уровню исследований не только где‑то за границей, но и у нас. Он открыл и для России новые международные рынки.
Но мы обязаны, прежде всего, сделать так, чтобы знания, опыт и научные связи наших соотечественников продолжали служить российской науке, всей России. Для этого как минимум надо превратить международное научное сотрудничество в улицу с двусторонним движением. Мы знаем, что некоторые наши коллеги вернулись, многие подумывают об этом. Нужно создавать, как я уже говорил, условия для эффективной работы здесь, в стране, а в ближайшей перспективе создать условия для возвращения и работы в России для уехавших ученых, более активно развивать связи с российской научной диаспорой.
Наряду с этим нужно «импортировать» и перспективные научные кадры. И здесь у нас есть хорошие примеры. Если в Америке создают условия для того, чтобы европейские ученые туда переезжали, – такая проблема существует и для Западной Европы. Для нас существует проблема оттока в Европу и США. Если в России пока уровень жизни гораздо выше, чем в некоторых странах СНГ, давайте подумаем об этом вместе с нашими коллегами, будем думать над этой проблемой, так чтобы использовать то, что вместе может быть эффективно наработано в научном плане в российских научных центрах, для совместной будущей работы – и не только в России, но и на пространстве всего СНГ.
Следующая важная тема – подготовка ученых. Здесь ключевой вопрос – это интеграция науки и образования. Интеграция через развитие таких современных форм, как научно-образовательные и учебно-научные комплексы. Нужен также выверенный перспективный прогноз кадровых потребностей науки и производства.
При этом государство должно обеспечить равный доступ к образованию. Граждане России независимо от своего материального положения, места проживания должны иметь возможность учиться, раскрывать и реализовывать свои способности. Нужна и более эффективная система поиска одаренной молодежи, привлечения ее к учебе и научной работе.
Я знаю, как в научном сообществе, вузовском сообществе относятся к тем преобразованиям, которые продвигает Министерство образования, знаю много критических замечаний по этому вопросу. Думаю, что истина где‑то посередине. Поэтому надеюсь, что у нас будет позитивная совместная и конструктивная работа на этом направлении – не просто такой схоластический спор, кто прав, кто виноват, а будет поиск совместных решений для того, чтобы обеспечить людям, которые живут далеко и не могут просто даже билет купить, чтобы добраться до важнейших и самых престижных научно-образовательных центров в стране, – чтобы они могли иметь возможность сдать экзамены и попасть на учебу в эти центры, но, конечно, так, чтобы была создана такая система, при которой преподаватели крупнейших, ведущих и самых престижных вузов могли отбирать лучшие кадры.
Кстати, и наш отечественный бизнес уже готов к установлению более крепких и долгосрочных партнерских отношений с наукой и образованием. Свидетельство тому – формирование принципиально нового для России явления: корпоративной науки, разного рода стипендий и грантов для талантливой научной молодежи.
В заключение хочу подчеркнуть, уже очевидно: вложения в науку возвращаются в страну ее явными конкурентными преимуществами, и потому важно создавать такие правовые и организационные условия для инвестиций в науку, которые помогали бы этому процессу.
Это важнейший рычаг развития науки в целом, а следовательно, и развития ее кадрового потенциала.