В.Путин: Уважаемые дамы и господа!
С удовлетворением хочу отметить, что консультации с Премьер-министром Великобритании господином Блэром имеют регулярный характер и всегда, как и сегодня, проходят в конструктивной и доверительной атмосфере.
Сегодня мы обсудили широкий спектр актуальных международных и двусторонних вопросов. По многим из них мы высказали очень близкие по сути позиции. Убежден, российско-британское взаимодействие имеет и для наших государств, и для международных отношений в целом важное стратегическое значение, поскольку обе страны – постоянные члены Совета Безопасности ООН.
Серьезное внимание в ходе встречи было уделено углублению взаимодействия России и ЕС, предстоящей встрече, саммиту ЕС–Россия в Санкт-Петербурге в конце мая текущего года.
Мы говорили о ситуации на Ближнем Востоке, на Корейском полуострове, в Афганистане, обсудили широкий спектр двусторонних проблем.
Разумеется, серьезное внимание было уделено ситуации вокруг Ирака.
Российская позиция в вопросах постконфликтного обустройства страны, так же, как и ранее в отношении способов разрешения иракского кризиса, последовательна и совершенно прозрачна.
После окончания войны центральная роль ООН должна быть не только восстановлена, но и усилена.
Центральный вопрос сегодня – решение гуманитарных проблем иракского народа. Россия в свое время последовательно выступала и за смягчение, и даже за отмену санкций против Ирака. Однако наши партнеры по Совету Безопасности считали, что пока не будет определенности в отношении наличия или отсутствия оружия массового уничтожения в Ираке, санкции необходимо сохранить. И мы с этой позицией согласились. Мы сделали максимум возможного для организации системы эффективных инспекций ЮНМОВИК и МАГАТЭ. Эти организации, как известно, оружие массового уничтожения в Ираке не обнаружили. Не обнаружено это оружие и сегодня, спустя две недели после окончания боевых действий.
Вопросы остаются, несмотря на изменение ситуации в Ираке. Где Саддам, где эти арсеналы, если они были в действительности? Что с ними происходит? Может быть, Саддам где‑то сидит в тайном бункере и планирует в ближайшее время в последние секунды «рвануть» это все хозяйство, поставив под угрозу сотни человеческих жизней? Мы ничего этого не знаем. На эти вопросы нужно отвечать.
Может быть, этого ничего не случится. Но мы должны думать об этом, вынуждены думать об этом. И как‑то реагировать на это.
Вместе с тем, думается, сегодня необходимо сосредоточиться и спокойно определить. Первое – какие действия необходимо предпринять в целях безотлагательного решения гуманитарных проблем страны. И второе – как международное сообщество может фактически и юридически поставить в конце концов точку в вопросе об оружии массового уничтожения в Ираке.
В целях решения первой задачи, полагаем, необходимо, особенно сейчас, в период безвластия в Ираке, обеспечить под контролем ООН реализацию программы «Нефть в обмен на продовольствие». Эту программу можно не только поддержать, можно развивать. Потому что если раньше можно было сказать, что иракский режим часть средств ворует, то сейчас нет иракского режима, и воровать некому. Нужно работать над этой проблемой, использовать имеющиеся механизмы под контролем международного сообщества.
Что касается оружия массового уничтожения, то есть много возможностей и вариантов для обеспечения инспекций даже в сложных послевоенных условиях. Если что‑то обнаруживается, не обязательно показывать какие‑то пустые бочки по телевизору, нужно быстро и оперативно вызывать инспекторов ООН. Они могли бы на месте все осмотреть и сделать соответствующие экспертные заключения. Инспектора могли бы работать и под прикрытием «голубых касок» в Ираке. Можно было бы подумать и о различных формах международного присутствия по поддержанию мира и стабильности в Ираке по примеру того, скажем, как мы решали эту проблему в Афганистане.
Россия не раз заявляла и заявляет о готовности принять активное, непосредственное участие в деятельности инспекторов ООН в Ираке. Однако в любом случае основная задача заключается в том, чтобы обеспечить принятие таких решений, которые учитывали бы законные интересы иракского народа, были бы основаны на безусловном уважении суверенитета, территориальной целостности Ирака. Иракский народ имеет полное право определять свою судьбу самостоятельно и без давления извне.
Мы говорили и об иракских долгах. Позиция России известна. Мы готовы обсуждать эту проблему. Разумеется, в рамках Парижского клуба, полноправным членом которого является Россия.
Я хочу сказать, что мы обсуждали много других вопросов. И хотел бы выразить удовлетворение итогами состоявшихся переговоров. Очень надеюсь на то, что конструктивное взаимодействие между Россией и Великобританией получит свое продолжение, воплотится в конкретных, практических делах.
Хочу поблагодарить Премьер-министра за то, что он принял мое приглашение, приехал в Россию для этих консультаций.
И должен сказать, что, несмотря на разные подходы к проблемам урегулирования иракского кризиса, у нас есть понимание того, что очень многие вещи мы можем и должны решать совместно, должны сближать свои позиции.
Спасибо.
Э.Блэр: Я благодарю господина Путина за любезное приглашение. Я очень рад побывать здесь снова, иметь возможность обсуждать многие вопросы, которые нам придется согласовать с учетом мнений международного сообщества.
Двусторонние отношения между нашими странами очень крепкие, и мы обсуждали целый ряд конкретных вопросов и проектов экономического порядка, которые существуют между нашими странами. Очень рад сообщить, что Президент приедет с государственным визитом в нашу страну с 24 по 27 июня. Это первый государственный визит главы Российского государства в Великобританию с 1870-х годов.
Кроме двусторонних вопросов мы обсудили много тем, представляющих международное значение. Это не только Ирак, но и проблема Северной Кореи. Это и ближневосточное урегулирование. Мы выступаем за реализацию «дорожной карты». Обсудили также сотрудничество по ситуации в Афганистане.
Относительно Ирака, очевидно, есть расхождения в подходах. Но мы согласились с тем, что в будущем в Ираке должно быть сформировано представительное правительство, Ирак, после свержения Саддама, должен стать стабильным партнером в международных делах, и в своем регионе в частности, эффективным участником международного сообщества.
Как вы знаете, есть соглашение, согласно которому ООН отводится существенная роль не только в решении гуманитарных вопросов, но и в реконструкции политической системы и экономики Ирака. Предстоит еще проработать детали, четко определить эту роль. Я надеюсь, что мы в духе доброй воли придем к согласованному решению, поскольку в интересах мирового сообщества содействовать дальнейшему развитию Ирака.
Что касается коалиционных сил, то мы делаем все для нормализации обстановки, для обеспечения будущего иракского народа и особенно для того, чтобы создаваемые там структуры развивались.
Без сомнений, в рамках международного сообщества будет немало обсуждений и дискуссий о том, как решить имеющиеся проблемы, но я хочу поблагодарить господина Президента еще раз за конструктивную и дружескую атмосферу на этой встрече. Я с нетерпением жду наших встреч в мае в Петербурге и в июне в Великобритании.
Вопрос: Хотелось бы еще раз уточнить, как Вам видится послевоенное обустройство Ирака, роль ООН в этом процессе? И вопрос господину Блэру: Вы были одним из инициаторов создания Совета Россия–НАТО. Как Вам видится дальнейшее углубление и расширение взаимодействия России и ЕС?
Э.Блэр: Что касается ситуации в Ираке – по существу, это трехфазный процесс. На первом этапе будет реконструкция страны под эгидой коалиционной организации. На этом этапе будет обеспечиваться стабильность в отношении безопасности, улучшение ситуации в гуманитарной области и обеспечение необходимых, жизненно важных услуг.
Второй этап – это установление временной администрации Ирака. Это будет представительный орган, представительная организация, которая в дальнейшем будет способна принять на себя функции правительства страны.
И третий этап – принятие новой конституции Ирака. Это будет введение полномасштабного правительства, способного взять на себя все полномочия, все прерогативы любого обычного правительства.
И я вижу важную роль Организации Объединенных Наций на каждом из этих трех этапов. Поэтому я исхожу из того, что мы не создадим позицию, при которой ООН будет главенствовать над коалицией или коалиция будет главенствовать над ООН. Я предпочитаю такой вариант, при котором обе организации будут сотрудничать весьма близко в обеспечении надлежащего полномасштабного правительства страны.
Что касается отношений между Россией и Европейским союзом, Вы совершенно справедливо отметили, что мы выступили с инициативой по сближению России с НАТО. Совет Россия–НАТО работает эффективно.
Мы считаем, что между Россией и Европейским союзом будут развиваться еще более близкие отношения, и мы будем очень тщательно взвешивать и рассматривать любые идеи, которые направлены на достижение данной цели, которые способны привести к реальности укрепление взаимоотношений, уже наметившееся между Россией с одной стороны и Европейским союзом с другой.
В.Путин: Для нас является приемлемым предложение Премьер-министра по поводу трехэтапного урегулирования. Мы считаем, что это хорошая база для обсуждения проблемы и для сближения позиций. Полагаю, что на всех этапах должна быть обозначена роль Организации Объединенных Наций и Совета Безопасности. Разумеется, нужно, чтобы каждый этап был проработан, подготовлен. Но мы полагаем, что затягивать с передачей власти иракскому народу было бы необоснованно. То есть это все должно происходить достаточно быстро.
И второе замечание заключается в том, что, начиная работу по этому постконфликтному урегулированию, мы изначально должны были бы определить принципы урегулирования в целом. В этой связи мы считаем абсолютно приемлемым предложение Мексики, которая как раз выступила с подобной инициативой. Ну и, наконец, мы говорили с Премьер-министром о том, что можно было бы в оперативном режиме задействовать возможности Генерального секретаря ООН. Это требует отдельного обсуждения, но в принципе это правильная позиция, ее можно обсуждать.
Вопрос: Президент Путин, мы отметили, как Вы подтрунивали по поводу вопроса об оружии массового поражения. Вы сомневаетесь в том, что оно есть в Ираке? Считаете ли Вы полезным связать решение этого вопроса с отменой санкций, что поможет иракскому народу? Вопрос господину Блэру: Вы разочарованы позицией Президента Путина по поводу наличия оружия массового уничтожения в Ираке?
В.Путин: То, что я сказал по поводу оружия массового уничтожения в Ираке, что‑нибудь прозвучало, может быть, иронически, но никакой иронии здесь нет. Просто мы должны быть последовательными в своих действиях и основывать эти действия на каких‑то реалиях. Не забывать об этих реалиях. Не забывать, что откуда возникло, на основе чего. Мы были против военных действий – вы знаете. Тем не менее они начались. И главной причиной начала военных действий, как мы помним, была необходимость поиска оружия массового уничтожения. Иракский режим утверждал, что у него нет оружия массового уничтожения. Но тем не менее мы поддерживали наших коллег в СБ ООН, принимали соответствующие решения по инспекциям, потому что мы сомневались в искренности иракского режима. Мы не знали точно, есть там оружие или нет.
Я говорю без всякой иронии. Теперь нужно понять: было оно или нет, в конце концов? Если было, то где оно?
И еще один важный аспект этой проблемы. Я так понимаю, что и военные действия коалиция начала в связи с тем, что они полагали, что оружие есть. Если предположить, что это так, то значит, где‑то арсеналы эти существуют. Есть ли у нас уверенность в том, что все те, кто должен был привести их в действие, уничтожены либо арестованы? Такой уверенности тоже нет.
А может быть, они передали или собираются передать это оружие террористическим организациям? Такая угроза тоже не устранена. Мы об этом ничего не можем сказать.
Я просто хочу, чтобы вы меня поняли: я полагаю, что эта угроза не устранена, ответа на эти вопросы пока нет. И пока мы не получим ответ на эти вопросы, мы не можем чувствовать себя спокойно и в безопасности. Но это не значит, что мы готовы подтрунивать над ситуацией. Мы готовы работать вместе для того, чтобы решать эти проблемы так же, как мы делали это совместно на протяжении многих лет, работая достаточно согласованно. Хотя и не без проблем, но все‑таки находили общее решение в рамках Совета Безопасности ООН в течение двенадцати лет. И потом нужно чисто юридически и фактически поставить точку. Я уже об этом говорил в своем заявлении.
Юридические санкции были наложены в связи с подозрениями о наличии в Ираке оружия массового уничтожения. Они могут быть сняты после того, как подозрения исчезнут. И снять эти санкции может только тот, кто их назначил, – Совет Безопасности ООН. И ничего нового в моей позиции нет, Премьер-министр знал ее заранее. По телефону разговариваем часто, и до этого разговаривали. Он логику мою прекрасно знает. Проблема непростая, несмотря на завершение боевых действий. Но хочу еще раз подчеркнуть: мы готовы работать вместе, чтобы ее окончательно решить.
Э.Блэр: То, что было сказано Президентом только что по вопросу об оружии массового уничтожения, никак не разочаровывает меня. Весьма важно, чтобы мы убедились в том, что это оружие имеется. Я уверен в том, что мы добьемся этого, мы узнаем это. Весь мир должен знать. Это действительно важно для всего мира. Я уверен в том, что Ирак действительно имел такое оружие. Это доказано. В разных резолюциях Совета Безопасности констатировано, что Ирак долгое время развивал программу развертывания или разработки этого оружия. Но я изложил конкретную программу того, как и в какие сроки мы можем добиться полной ясности по этому вопросу. Это будет, я в этом уверен. Тогда мы покажем всему международному сообществу, что это факт. И в этой связи нужно обеспечить надлежащий контроль со стороны международного сообщества.
Вопрос: Господин Блэр, в своем интервью «Файнэншл таймс» Вы говорили об однополюсном мире в плане создания единого центра власти Европы и США. Не могли бы Вы поподробнее пояснить, что имеется в виду, и хотелось бы узнать мнение Президента России на этот счет. И вопрос двум лидерам. Пока шла война в Ираке, оружие массового уничтожения стало реальностью в других регионах мира, в частности в Северной Корее. Как вы собираетесь решать эту проблему?
Э.Блэр: Во‑первых, что касается моего интервью «Файнэншл таймс». Идея заключается в следующем: я считаю, что Соединенные Штаты Америки, Европа и Россия должны создать стратегическое партнерство скорее, чем выступать в качестве отдельных стран и в качестве соперничающих стран. Если мы будем партнерами, тогда мир будет намного более безопасным местом, более стабильным местом. Если мы будем соперниками, тогда всем нам беда.
Это обязывает нас приблизить свои взгляды к мнению других. Мы должны признать, что, несмотря на существующее расхождение во мнениях и подходах, мы должны оказывать друг другу содействие в том, что касается стратегических интересов, государственных интересов каждой из наших стран.
Я считаю, что в качестве примера такого стратегического интереса, который мы все разделяем, может выступать борьба с терроризмом, борьба с оружием массового уничтожения, которое оказывается в руках беспринципных и репрессивных организаций и режимов.
Конечно, можно по‑разному подходить к решению этих сложных проблем. В том, что касается Северной Кореи, конечно, сейчас есть возможность возобновленного диалога, однако же нам придется обговорить и разрешить проблему, связанную с наличием программы ядерного оружия у этой страны. Это представляет существенную угрозу. Мы должны сообща найти решение.
В.Путин: Я уже рассказывал господину Премьер-министру, что тоже познакомился с его интервью «Файнэншл таймс». Мы подискутировали на эту тему с ним сегодня. Я выразил мысль, что это интересная статья, интересное интервью. Вы знаете нашу позицию: мы считаем, что мир должен быть многополярным.
И я обратил внимание своего коллеги на то, что он говорит о Европе и Соединенных Штатах, но в то же время указывает на необходимость стратегического партнерства между этими центрами силы и Россией. И он там еще упоминает, насколько я помню, Китайскую Народную Республику. Но это уже элементы многополярности. Как минимум элементы многополярности.
Если же смотреть на это как на необходимость объединения усилий всех этих стран, всех этих центров силы вокруг основных принципов международного существования, вокруг принципов международной стабильности и безопасности, то в этом смысле я с этим, конечно, согласен.
Тогда для меня важно другое – важно, на каких принципах принимаются решения в рамках этого сообщества. Если на демократических принципах, то я думаю, что это всех устроит. Если на других основах, если все это большое сообщество призвано обслуживать интересы только одного участника международного сообщества, то думаю, что это вряд ли приемлемо.
И я думаю, что согласованность действий, действий на основе общих согласованных принципов как раз крайне важна при решении другой проблемы, о которой Вы упомянули, – важнейшей проблемы XXI века – нераспространении оружия массового уничтожения. Что касается Северной Кореи, то наша позиция известна. Я ее воспроизведу еще раз.
Мы за безъядерный статус Корейского полуострова. Но решить этот вопрос, полагаю, можно будет эффективно и достаточно безболезненно исключительно в ходе переговоров с учетом интересов всех заинтересованных сторон.
Вопрос: Премьер-министр Великобритании сказал, что, если мы неправильно будем действовать, мы можем создать заново такого рода расхождения и расколы в международном сообществе, которые существовали во время «холодной войны». Возможно, и, может быть, Вы это прокомментируете, мы стали свидетелями такого раскола сегодня? Это первый вопрос. И следующий вопрос Президенту Путину. Каковы, на Ваш взгляд, последствия того, если ООН не будет задействована в нахождении решений иракской проблемы и не займет должное место в этом процессе? Возможно, это еще раз будет свидетельством нового раскола?
Э.Блэр: Вопрос на сегодняшний день – можем ли мы сообща найти путь вперед. И я считаю, что это возможно, это действительно возможно – найти такой путь при наличии доброй воли и при готовности искать компромиссные решения. Это послужит только укреплению международного сообщества и роли ООН.
Но, в конце концов, дебаты в международном сообществе по этим вопросам продолжаются. Давайте будем откровенны по этому вопросу. Он заключается в том, сможем ли мы обеспечить надлежащее стратегическое партнерство между главными странами мира с одной стороны и Соединенными Штатами Америки – с другой. Или же будет расхождение, как это имело место в предшествующие месяцы.
Нет смысла сглаживать существующее расхождение во мнениях. Но для достижения такого стратегического партнерства необходимы две вещи.
Во‑первых, я думаю, что если мы хотим добиться такого стратегического партнерства, если мы считаем, как считают и американцы, и я склоняюсь к этому мнению, что существует серьезная угроза со стороны терроризма с одной стороны и распространения оружия массового уничтожения – с другой, это заставляет нас работать совместно и в поисках такого стратегического партнерства.
Во‑вторых, такое партнерство должно представлять собой улицу с двусторонним движением. И некоторые озабоченности были высказаны в отношении того, готова ли Америка выслушивать мнение других по таким вопросам, как урегулирование на Ближнем Востоке, по вопросам глобальной бедности и так далее, или же нет. Я считаю совершенно возможным такое партнерство в сочетании, с одной стороны, партнерства, а с другой стороны – интересов всех заинтересованных стран. Альтернатива просто немыслима и невозможна. Это не в интересах ни Европы, ни Америки, ни России.
Первым испытанием возможности достижения такого партнерства будет вопрос о роли Организации Объединенных Наций в постконфликтном обустройстве Ирака.
Я считаю, что вопрос заключается в том, готовы ли коалиционные силы принять тот факт, что ООН должна играть жизненно важную роль в разрешении всего комплекса иракских вопросов. И, с другой стороны, готовы ли другие страны, которые являются членами Совета Безопасности, признать тот факт, что коалиционные силы, которые воевали и даже погибали и остаются там, не смогут просто отдать ООН всю страну, весь Ирак – отдать просто так. И так стоит вопрос.
Это будет первым испытанием на пути достижения такого партнерства.
Я лично считаю, что мы можем, мы должны добиться осуществления данного проекта. Это потребует, конечно, широкого мышления. Нам придется понять, что альтернатива просто невозможна, если мы не хотим, чтобы весь мир раскололся еще раз, и чтобы каждый спор между разными странами выливался в трения и возможные конфликты.
В.Путин: Отвечая на первую часть Вашего вопроса, могу сказать, что мое мнение очень близко к тому, что сейчас сформулировал Премьер-министр.
Конечно, «холодная война» была основана на противоречии двух полюсов власти, продиктованных разницей в идеологических подходах. Такой ситуации нет, и возвращение к ней невозможно. Но раскол международного сообщества, конечно же, не позволит нам эффективно решать проблемы, связанные с современными вызовами, такими, как распространение оружия массового уничтожения и терроризм. Во всяком случае, могу Вас заверить в том, что действия России не будут направлены на какую бы то ни было конфронтацию. Наоборот, мы будем стремиться к сотрудничеству.
Что касается второй части Вашего вопроса – возможно ли урегулирование иракского кризиса в послевоенной фазе без ООН и не приведет ли это к дальнейшему расхождению на международной арене, – на оба этих вопроса я отвечаю утвердительно. Конечно, возможно: война‑то началась без санкции ООН. Так что можно себе представить, что будет продолжаться игнорирование ООН и дальше. Могу себе это представить.
Вряд ли только такое урегулирование будет долгосрочным. Вряд ли оно будет эффективным. И вряд ли оно будет справедливым. Это не приведет к консолидации на международной арене сил противодействия основным угрозам XXI века. Чтобы не допустить такого негативного развития событий, именно для этого мы и встретились сегодня с Премьер-министром, именно над этой проблемой мы и работаем. И я сегодня имел возможность еще раз убедиться, что Премьер-министр Великобритании очень много для этого делает.