В интервью принимали участие Маргарита Симоньян («Вести», Российское телевидение), Валерий Догадаев (газета «Вольная Кубань»), Дмитрий Мозалюк (краевая телекомпания «НТК»).
Вопрос газеты «Вольная Кубань»: На Кубани в этом году собрали рекордный урожай: больше 9 миллионов тонн зерна. Но сегодня у хлеборобов новая забота – как продать его без убытка? Закупочные цены на хлеб не покрывают расходов производителей на технику, топливо и средства защиты растений. Как добиться справедливых цен на зерно? Складывается впечатление, что наш урожай центру просто не нужен. В Орле на встрече с губернаторами Центрального округа вице-премьер Алексей Гордеев честно признался, что федеральное правительство не готово к такому резкому росту производства в сельском хозяйстве. Ранее предполагалось выделить на так называемую интервенцию, то есть закупку зерна по стабильным ценам, 5 миллиардов рублей. Но этих денег в бюджете нет. Что же делать кубанцам? Сеять меньше? Или, как западным фермерам, попросту сжигать «лишнее» зерно?
В.Путин: Давайте посмотрим, что было раньше. Хоть и говорят, что раньше все было, на самом деле это не так.
Вы помните, сколько было всяких шуток и едких анекдотов. «Отвори потихоньку калитку» – это что? Романс? Нет, это любимое блюдо средней полосы России. Много и других шуток было на эту тему. Продовольствия всегда не хватало. До 1917 года Россия была крупнейшим поставщиком зерна на европейский рынок. После семнадцатого года все как смахнуло рукой со стола, ничего не было не только на внешний рынок – себе не хватало, несмотря ни на что: несмотря ни на продразверстку, ни на коллективизацию, несмотря на фактическое закрепление крестьян в селе и так далее, и так далее. В последние советские годы ничего не было, несмотря на мобилизацию солдат, студентов, научных работников – все это становилось уже притчей во языцех, это уже в анекдот превращалось. Несмотря ни на какие усилия и «битву за урожай», продовольствия в стране катастрофически не хватало.
Сейчас такого положения, слава Богу, нет. Больше того, в прошлом году впервые за многие десятилетия, и я это подчеркну, впервые за многие десятилетия мы смогли реализовать на экспорт заметный объем – пять миллионов тонн. По данным Министерства сельского хозяйства, в этом году может быть продано восемь миллионов тонн. Минсельхоз считает год от первого июля до первого июля. Так что, сельхозгод только что начался. Производительность труда выросла так, как ни в одном секторе экономики – за три года на 23 процента. И, конечно, этот сектор производства столкнулся с теми проблемами, которых раньше не знал. Проблема – производство на грани перепроизводства.
Здесь очень много составляющих, но совершенно очевидно, что нужно учиться работать в новых условиях и решать эти новые проблемы. Что касается сегодняшней ситуации, то могу Вас успокоить: хотя деньги в бюджете не предусмотрены, Правительство нашло вариант изыскания этих ресурсов в объеме пяти, а если понадобится, в объеме шести миллиардов для соответствующих интервенций закупок по удержанию цен на должном уровне.
Государство в этом заинтересовано. Мы хотим, чтобы наш производитель сохранил не только свой рынок, но и занял соответствующие сектора на международном рынке. Такая возможность есть, имея в виду в том числе, скажем, и неурожай в Канаде в течение последних двух лет. Вспомните, что было в прошлом году: мы планировали и, собственно, даже выделили два миллиарда рублей для этих интервенций. Такого объема тогда не понадобилось. Достаточно было, по‑моему, около полумиллиарда, чтобы цены стабилизировались.
Вопрос газеты «Вольная Кубань»: То есть если у Краснодарского края будет такая возможность еще больше получить хлеба, то, как говорится, на здоровье, ему найдется применение. Так?
В.Путин: Мы на это рассчитываем, так выстроена политика Правительства в данном случае, и это ожидание всех. Нам удастся, повторяю, стабилизировать цены, удержать их на таком уровне, который позволил бы средства, вложенные в этот сектор экономики, сделать эффективными.
Я не могу допустить ситуацию, при которой мы отобьем охоту инвестировать в сельское хозяйство. Норма прибыли там очень высокая. Она сопоставима, а в некоторых случаях даже выше, чем в «нефтянке».
Вопрос газеты «Вольная Кубань»: Это мы говорили о прошлом. А если говорить о будущем, каким Вы видите место сельского хозяйства в экономике страны?
В.Путин: Сельское хозяйство – это не просто отрасль экономики. Сельское хозяйство связано с жизнью почти 40 миллионов наших граждан. 27 процентов от занятых в экономике работают в сельском хозяйстве – повторяю, это почти 40 миллионов человек. И для них это не просто работа – это жизнь и судьба. Мне представляется, что именно в селе лучше сохраняются национальные традиции, то, чем мы больше всего дорожим как нация в широком смысле этого слова, как многонациональная страна. Здесь в новых условиях нужно, конечно, и работать по‑новому. Я уже сказал, что на 23 процента выросло сельскохозяйственное производство за три года по крайней мере. Если взять производительность на один гектар, то такой урожайности не было за все годы советской власти.
А вот если мы посмотрим структуру цены сельскохозяйственного продукта на Западе, то примерно 40 процентов в этой цене идет от поддержки государства – это огромная поддержка. У нас без такой поддержки, повторяю, 23 процента за три года. Значит, нам нужно помочь производителю занять свой рынок и помочь занять те сектора на мировом рынке, какие можно. Действовать надо крайне аккуратно. Потому что сегодня одна из проблем – а их много в сельском хозяйстве: и неурегулированность в финансовой сфере, и энерготехническая оснащенность низкая и так далее, но одна из проблем – это большой объем импорта продовольствия в нашу страну. Конечно, государство обязано здесь помогать своему национальному производителю. Действовать надо крайне аккуратно, потому что, если мы резко перекроем каналы поступления импортного продовольствия, а наш производитель не сможет обеспечить нужный объем по низким ценам, то это приведет к резкому подорожанию продуктов питания по всей России и ударит прежде всего по низкообеспеченным слоям населения. Этого я, конечно, тоже допустить не могу. Поэтому мы должны сокращать импорт продовольствия в страну по мере роста рентабельности собственной продукции. Мы будем это делать.
Вопрос программы «Вести»: Еще одна горячая тема: последствия катастрофического наводнения. Вам это хорошо известно. В Ставрополе Вы все это своими глазами видели. Пять с половиной тысяч семей на Кубани остаются без жилья. Смогут ли они до зимы въехать в новые дома или придется зимовать в школах и детсадах?
В.Путин: Вы сказали «к Новому году, к зиме». К зиме, к календарной зиме, я думаю, что точно не смогут, а вот к Новому году – такая возможность, конечно, есть. Краевым властям, властям республик, которые пострадали от наводнения, федеральному центру сейчас надо просто вместе, дружно и очень эффективно работать.
К сожалению, пока такой работы у них не получается. Постоянно растут списки пострадавших. Это вызывает необходимость дополнительных проверок и затягивает время. Вот в Краснодарский край, в котором мы сейчас находимся, только что приехала очередная комиссия из Москвы рассматривать дополнительные списки, которые увеличивают финансирование на два миллиарда рублей. Сначала было 3,5 миллиарда, потом сказали пять, потом шесть, сейчас уже восемь нарисовали. Это связано отчасти с объективными обстоятельствами. Они заключаются в том, что дома, которые были подтоплены, сейчас просто разрушаются, и действительно нужно восстанавливать их или заново строить. Но есть основания полагать, как в таких случаях говорят, что и приписки имеют место. Поэтому срочно прописывают кого‑то в адреса пострадавших районов и так далее, и так далее. Здесь нужно, конечно, добросовестное и очень ответственное отношение к этому местных властей. Но и федеральный центр, конечно, должен работать активно. Хотя все, что было запланировано из материальных ресурсов, из денежных средств в виде ссуд и различных других видов помощи, должно в регионы поступать. И руководители регионов знают, что это будет в самое ближайшее время оформлено именно на цели восстановления.
Все это хорошо известно. Но меня очень беспокоит ситуация с восстановлением жилья. Меньше беспокоит в некоторых районах, где можно купить на вторичном рынке. Там деньги дали – люди пошли, быстро купили, а вот строить – это сложнее. По Новороссийску (я сегодня разговаривал с Председателем Правительства) готовится постановление, я просил ускорить решение этого вопроса, приравнять всех, кто пострадал в Новороссийске от стихийного бедствия, к тем пострадавшим, по которым уже приняты решения после событий в июле. Это будет сделано в самое ближайшее время. Повторяю, там это легче сделать, потому что практически все жилье есть на вторичном рынке. То есть если деньги появились у людей, можно пойти и купить. В некоторых местах нужно строить. Это, конечно, вызывает определенное беспокойство. Но тем не менее паники быть не должно, я думаю, что работа должна быть сделана.
Вопрос программы «Вести»: Люди боятся, что весной все повторится. Русла рек давно не чистятся, дамбы и плотины в ужасном состоянии, леса вырубают. Такое ощущение, что любой затяжной ливень может превратиться в катастрофу.
В.Путин: Не нужно создавать таких апокалипсических настроений. Такой ситуации нет. Согласимся, есть какие‑то объективные вещи. То, что Вы сказали, – правда. Действительно, многие годы не уделялось должного внимания той сфере деятельности, о которой Вы упомянули. Гидротехнические сооружения в неудовлетворительном состоянии, русла рек не чистили и так далее. Но таких масштабных стихийных бедствий с тяжелыми последствиями не было почти сто пятьдесят лет. Не только у нас на юге, посмотрите, что творилось в Западной Европе. Кстати говоря, я анализировал ситуацию, что там происходило. Западные эксперты считают, что и там это связано в значительной степени с деятельностью человека. Вот я недавно посмотрел, как немецкие эксперты реагируют на события на Эльбе. Они считают, проблема не в чистке русла, а в развитии хозяйственной деятельности на берегу. В результате это все привело к тому, что вода повела себя не так, как ожидалось. У нас ведь то же самое, только еще меньше контроля было за всем, что происходило в последние годы. Вместе с тем должен сказать, что Правительство проанализировало эту ситуацию. Мне вчера докладывал Министр по чрезвычайным ситуациям. Основным министерствам – а это Министерство природных ресурсов, Министерство энергетики – и некоторым другим ведомствам поручено подготовить согласованный план действий. Раньше средства выделялись каждому министерству отдельно, и я не уверен, что они тратились именно на эти цели. Теперь в бюджете 2003 года определено целевое использование средств. Именно на эти цели выделено полмиллиарда рублей.
Вопрос телекомпании «НТК»: Во время наводнения погибли десятки людей, особенно много жертв было в Новороссийске. Понесут ли ответственность те, кто разрешил строиться в опасных зонах? Ведь кто‑то же должен был хотя бы запретить отдыхающим устанавливать палатки прямо под дамбами…
В.Путин: Конечно, всегда самое ужасное, когда люди гибнут. Как бы тяжело ни было, можно восстановить или построить дом, квартиру купить, мебель обновить. Хотя и это тяжело. Для многих людей это огромная проблема. Но когда гибнут люди… Человека уже не вернешь. И это, конечно, самое ужасное.
Генеральный прокурор проинформировал меня о том, что возбуждены уголовные дела. Несмотря на заверения должностных лиц о том, что были все оповещены, тем не менее это тоже изучается в рамках уголовного дела – по поводу того, кто, как оповещал, когда и кого, какими средствами и силами, каков результат. Какой результат должен был бы быть и какой получен. Хочу вас заверить, что эта работа будет проведена до конца. Что касается самовольных застроек, то и это прокуратура изучает. Это, конечно, отдельная тема, так же, как и невосприимчивость некоторых граждан к тем предупреждениям, которые поступали. Повторяю, это будет изучаться: где, когда и как информировали, в полном ли объеме. Допускаю, что некоторые, несмотря на заверения должностных лиц (а мне они говорят, что все сделали для оповещения граждан о надвигающейся опасности), сделали не все. Это, я повторяю, будет проверяться Генпрокуратурой. А вот те, кто знал и не позаботился о своей безопасности, с них, конечно, ничего не спросишь.
Вопрос газеты «Вольная Кубань»: «Пока гром не грянет, русский мужик не застрахуется» – у нас так часто говорят. Федеральный парламент принял закон об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев автотранспорта. Может быть, так же поступить в отношении владельцев жилья? И тогда человек не будет терять все в один миг?
В.Путин: Это спорный вопрос. Конечно, хотелось бы, чтобы люди имели гарантии и были защищены по максимуму. Обязательное страхование средств транспорта, о котором Вы упомянули, лежит в логике нашего законодательства, мировой практики, потому что средства транспорта, так же, как и оружие, относятся к средствам повышенной опасности. Средства повышенной опасности всегда у нас в стране и за рубежом регулируются в особом режиме.
Что касается жилья, то это всегда и везде добровольное страхование. Сегодня рынок услуг развивается. Не так быстро, конечно, как нам бы хотелось. Я думаю, что в этот сектор нужно привлекать и западных партнеров, чтобы сделать этот вид услуг эффективным, сделать его таким, на который можно было бы положиться. Но заставлять делать людей это в обязательном порядке – это было бы необоснованно.
Вопрос телекомпании «НТК»: Наш край известен не только как житница страны, но и передний край борьбы с незаконной миграцией. Создается впечатление, что из всей России большинство приезжих выбирают или Москву, или нашу Кубань. Но как только краевые власти принимают решительные меры по борьбе с миграцией, сразу говорят о нарушениях прав человека. Как быть?
В.Путин: Соблюдать закон. Во‑первых, не только на Кубань едут мигранты, они едут и в Москву, и в Московскую область, и в Питер, в Ленинградскую область, как Вам ни покажется странным, в Тюмень и в другие регионы Сибири. Едут туда, где либо климат хороший, либо деньги есть. И понятно почему. Согласно русской пословице, ну или поговорке: «Рыба ищет там, где глубже, человек – где лучше».
В общем и целом привлечение мигрантов в страну само по себе – дело не только не плохое, а нужное и выгодное для России, равно как и для других индустриально развитых стран. Некоторые из них проводят целенаправленную политику по привлечению мигрантов для того, чтобы решить демографические проблемы и проблемы занятости. У нас, имея в виду, что мы жили в составе единого государства, это намного легче сделать, поскольку люди, которые проживают в других государствах Содружества, по своему менталитету, по знанию русского языка, по культуре практически не отличаются от тех, кто живет здесь, и им очень легко адаптироваться.
Я разговаривал со многими своими коллегами в Западной Европе. Они вынуждены привлекать мигрантов, которые десятилетиями адаптируются. Это проблема.
Но это не значит, что у нас проблем нет. Взять хотя бы проблему турок-месхетинцев или проблему, о которой мы все чаще и чаще слышим, – это проблема армянской диаспоры. Но дело не в мигрантах вообще, а дело в незаконной миграции. Вот что касается незаконной миграции, с этим, во‑первых, мы должны бороться, а во‑вторых, в целом мы должны выработать государственную политику в области миграции, которой, на мой взгляд, до сих пор практически не было. Потому что у нас не было для этого необходимой законодательной базы. Мы руководствовались не интересами государства, а политическими соображениями. Правые говорили и говорят до сих пор о правах человека, не переставая. Не всегда, между прочим, обоснованно в этой сфере, и сейчас скажу почему. А левые все призывают нас к восстановлению Советского Союза.
Очень хочется, чтобы прежние связи на пространстве бывшего СССР, межличностные связи, связи между людьми, промышленная кооперация, связи в области культуры, науки, образования, чтобы все это не было потеряно, а наоборот, восстанавливалось. Но нужно все‑таки оставаться на почве реальности, посмотреть по сторонам, где мы живем. Что, мы завтра восстановим Советский Союз? Кто вообще к этому стремится? Кто‑то из наших бывших республик станет восстанавливать Советский Союз? Что‑то я таких не знаю, не знаю. А как мы будем жить дальше? Мы же не можем позволить, чтобы кто‑то решал свои проблемы за счет тех, кто живет на территории Российской Федерации сегодня.
Вот возьмем тех же турок-месхетинцев – при свободном передвижении они, пожалуйста, могут выехать назад, в Грузию, в места своего традиционного проживания. Грузия их не принимает. Почему мы должны нести эту социальную, экономическую нагрузку? Ладно, те люди, которые сейчас живут, – с ними нужно разбираться в особом порядке. Но нельзя загонять эту проблему все дальше и дальше. Именно для того, чтобы выработать базу для нормальной политики в этом направлении, были приняты основные законы – это закон о гражданстве и положение об иностранных гражданах.
Что касается закона о гражданстве, то, как вы знаете, его атаковали и справа, и слева, я имею в виду как правые партии, так и представителей Коммунистической партии – все они выступали против, не голосовали за него. Центристские партии все‑таки настояли и провели этот закон. Что, честно говоря, здесь плохого? Что здесь нарушает права человека?
Если человек хочет жить в России, выбрал эту страну для постоянного места жительства – пусть приезжает, здесь работает, платит налоги. А сейчас знаете, что получилось, когда все это время каждый мог приехать, получить гражданство в ускоренном порядке? У нас полмиллиона человек получили российское гражданство, а на постоянное жительство в Россию так и не приехали. И этот поток все больше и больше увеличивается, а между тем социальная нагрузка ложится на российский бюджет, в том числе, скажем, и по выплате пенсий. А тем, кто здесь проживает, не всегда хватает средств, чтобы должным образом содержать своих собственных пенсионеров. Это во‑первых. А во‑вторых, человек, который не получил пока гражданства, – он почти не ущемлен в правах: он получает вид на жительство, может здесь жить, имеет право получить работу, имеет право приобрести жилье, квартиру или дом. Не имеет права быть избранным в Государственную Думу или стать Президентом. Но он имеет право быть избранным в муниципальные органы власти. Даже на это имеет право.
Все наши законы прошли соответствующую оценку в Совете Европы и получили там поддержку. Мы работали в тесном контакте с нашими западноевропейскими партнерами.
Что же касается второго закона о положении иностранцев, то здесь тоже введены свои правила, и достаточно жесткие, многие вещи принципиального характера адресованы фактически в регионы.
Один из ключевых вопросов – это миграционные квоты. Сколько и где Россия может принять и на какой период времени. Эти квоты должны утверждаться постановлением Правительства Российской Федерации по представлению руководителей регионов. Скажем, если Кубань считает, что в таком‑то году, в следующем году, например, ей нужно столько‑то мигрантов в определенных секторах экономики, значит, она должна сформулировать свои предложения, направить их в Совет Федерации, и Правительство утвердит соответствующее постановление по предложению краснодарского руководства.
Это только правовая база для того, чтобы на ее основе выработать политику государства в данной сфере. Те законы, которые приняты сегодня, позволяют, не выходя за их рамки, эффективно решать проблемы в данной сфере, в том числе и для вашего региона.
Вопрос программы «Вести»: Вы знаете о том, что многие политики, руководители в регионах очень любят говорить, что по каким‑то вопросам они с Вами советовались, что Вы одобрили какое‑то их решение? Например, что касается миграции, к вопросу о требовании уголовного преследования писателей за действительно не очень хорошие книги или что во время выборов монтируют даже фотографии с Вами. Как Вы к этому относитесь?
В.Путин: Что касается фотографий, я считаю себя вправе фотографироваться со всеми, кто этого хочет, и с кем мне хочется сфотографироваться.
Я не имею возможности проверить по спискам в ФСБ и в Министерстве внутренних дел всех, кто стоит рядом и кто хочет со мной сфотографироваться, и не хочу этого делать, потому что все граждане – и законопослушные, и даже те, кто находятся в местах лишения свободы, голосуют за президента, за главу государства.
Уникальность моего положения заключается в том, что я должен думать обо всех. И это меня никак не смущает. Поэтому, когда иногда где‑то появляется: вот там с таким‑то сфотографировался, кто в чем‑то замешан… Ну замешан, но не я же с ним замешан, он сам замешан, а то, что сфотографировался, и слава Богу!
Что же касается использования каких‑то элементов символики государства – а глава государства в каком‑то смысле это тоже символ, – то это всегда зависит от уровня общей политической культуры тех, кто это делает.
Сегодня по этому вопросу, как и по многим другим, в обществе, если оно открытое и свободное, происходит дискуссия. Кто‑то кому‑то хочет доказать свою правоту. Мне бы очень хотелось, чтобы это делалось без использования моего имени.
Вопрос газеты «Вольная Кубань»: Федеральный парламент принял закон, разрешающий куплю-продажу земель сельскохозяйственного назначения. Тема, в том числе и в связи с той же миграцией, о которой говорил мой коллега, крайне болезненна. Здесь, в кубанских станицах, часто продажу земли приравнивают к продаже Родины. Что это такое?
В.Путин: Вы остро ставите вопрос.
Корреспондент: Действительно, эта проблема очень острая здесь.
В.Путин: Вы знаете, эта проблема, по‑моему, излишне и недобросовестно политизирована. Кто‑то постоянно пытается использовать те или иные тезисы в тактических политических целях. А между тем разъяснение очень простое, оно на поверхности лежит. Что касается сельхозпроизводства, как только какие‑то рыночные элементы начали внедряться в сельское хозяйство, они дали результат, который нам с Вами известен. Мы уже не то что не покупаем (а мы, кстати говоря, были самым большим импортером зерна, в советское время ежегодно закупали 20–30 миллионов тонн), сейчас мы начали продавать. Пять миллионов уже продали в прошлом году и в этом, может, больше продадим.
Но дело даже не в этом. Дело в том, что если мы внимательно посмотрим, что написано в этом законе, то увидим, что никакой «продажи Родины» нет. Принято решение – я сам поддержал это решение, считаю, что на данный момент оно абсолютно правильное, – запретить продажу сельхозземель иностранцам. Там ясно это сказано. Но если мы, граждане России, сами себе продаем и покупаем сами у себя, земля никуда не уходит. Юридические лица (если речь идет не о физических, а о юрлицах), в составе капитала которых более 50 процентов иностранного капитала, не имеют права покупать земли сельхозназначения. О какой же «продаже Родины» может идти речь?
Что касается земель погранзоны, то там вне зависимости от категории земель, земля это сельхозназначения либо другая земля, ее вообще нельзя продавать иностранцам. Сейчас готовится соответствующий указ Президента по представлению Федеральной пограничной службы. В ближайшее время он будет подписан.
Ну и, наконец, самое главное, я поддержал это предложение, и оно прошло в законе: те регионы Российской Федерации, которые считают, что земли сельхозназначения не нужно пускать в гражданский оборот, могут этого не делать. Очень много прав и возможностей отдано на уровень региональных руководителей. Если на юге России, в Краснодарском крае, либо в Ставрополе, либо еще где‑то местное руководство в контакте с населением, в контакте с сельхозпроизводителем полагает, что для данной территории на данный момент не нужно пускать землю в оборот, – никто не заставляет. Закон предоставляет право решить это у себя в крае либо в области.
Но хочу отметить одно обстоятельство. Сегодня в стране 31,5 процента сельхозземель уже запущено в оборот, и это произошло до принятия закона о гражданском обороте сельхозземель. Поэтому у меня есть подозрение, что не простой рядовой труженик озабочен этой проблемой, а те, кто на местах, используя местные законы и собственные указания, распределял землю так, как считал нужным. Это не что иное, как земельный беспредел. Закон, который принят Государственной Думой и мною подписан, говорит только о том, что мы должны систематизировать эту ситуацию, мы должны ввести единые для всей страны правила оборота земель сельхозназначения. Повторяю: те, кто не хочет, пожалуйста, могут этого не делать. Но и существенный момент, на мой взгляд, – земля должна наследоваться. Если я работаю на земле, я хочу, чтобы мои дети имели то, что сейчас мне принадлежит. Почему я не могу иметь на это право? Это тоже очень важный элемент обустройства жизни на селе. Я уже не говорю об экономической составляющей, использовании земли в качестве залога, для получения дивидендов и так далее.
В общем и целом ничего ужасного, я уверен, не произойдет, а должно все пойти только на пользу: и для тех, кто проживает на селе, и для этого сектора экономики.
Вопрос телекомпании «НТК»: Здесь, в Сочи, – бархатный сезон. Если для всей страны Сочи – символ праздника, то для нас, кубанцев, – это рабочие места и значительная доля краевого бюджета. Но, к сожалению, в этом году вновь большинство россиян предпочло зарубежные курорты. По данным нашей печати, Турция тратит на рекламу своих курортов 14 миллионов долларов, а Россия – чуть более 100 тысяч. К тому же запускается целенаправленная дезинформация – землетрясения, загрязнение моря и так далее. Может быть, нужно принять общероссийскую программу пропаганды краснодарских курортов?
В.Путин: Вы знаете, если бы я хотел дать Вам формальный ответ, к которому трудно придраться, то я бы сказал следующее: нужно, чтобы предоставляемый туристический продукт по своему качеству и ассортименту соответствовал цене. А если наш российский гражданин видит, что цена туристической услуги, качество проживания, питания, обслуживания, возможность куда‑то съездить и цена, которую вам нужно заплатить в известный промежуток времени, более благоприятна за рубежом, чем здесь, он едет туда. И административными методами его сюда не загонишь. Но это, конечно, часть правды. Конечно, та же Турция, как Вы правильно сказали, тратит деньги на рекламу. Но там есть что рекламировать.
Очень трудно продать, если человек приходит, достает кошелек, посчитает, сколько нужно заплатить за ту или иную услугу, посмотрит, что он за это получит, и увидит несоответствие. Тут рекламируй, не рекламируй – результат будет не очень заметен. Но тем не менее реклама – двигатель торговли. Государство должно уделять этому определенное внимание. Раньше не уделялось совсем. В прошлом году выделили минимальные деньги, причем выделили не юридические лица, а именно государство. В следующем году запланирована небольшая сумма. Но мне думается, что самое главное в другом. Мы должны подумать о создании программы развития наших курортных зон, и не только на побережье, но и в других регионах нашей страны. Главным условием данных программ должно быть создание благоприятных инвестиционных условий. Таких условий, которые способствовали бы направлению сюда капиталов, инвестиций для развития инфраструктуры, для снижения цен, в конечном итоге для того, чтобы разнообразить тот продукт, который здесь предлагается.
Вопрос телекомпании «НТК»: Будет ли Красная Поляна курортом федерального значения?
В.Путин: Мне думается, что Красная Поляна может быть курортом не только федерального, но и международного значения. Здесь уникальное сочетание близости моря и гор. Я не знаю, по‑моему, во Франции нужно ехать часа два – два с половиной до горных курортов от побережья. Здесь, если дорога будет, путь минут 40–45 всего занимает.
Я думаю, от государства здесь нужно ждать несколько вещей. Первое – решение проблем инфраструктурного характера. Надеюсь, что в следующем году будет закончена работа по строительству дороги Адлер – Красная Поляна. Мы работаем и над энергоснабжением, и над газоснабжением. Все это вместе, а также совместная работа с краевой администрацией по выстраиванию земельных, имущественных отношений должны создать условия, я еще раз повторю, для привлечения частных и государственных инвестиций. Мне бы очень хотелось, чтобы это все‑таки состоялось. При этом самое главное, чтобы этот курорт был доступен рядовому российском гражданину. Это первое.
И второе. Нужно, конечно, чтобы эта работа проходила под контролем экологических организаций.
Вопрос программы «Вести»: Мы беседуем в Сочи. Здесь недавно прощались с тремя офицерами, погибшими 19 августа в Ханкале. К сожалению, это постоянная составляющая жизни нашего края, который вот уже 7 лет живет в условиях прифронтовой территории. Что нам делать с Чечней?
В.Путин: Вопрос болезненный, сложный. Несмотря на то что мы много и часто об этом говорим, я все‑таки повторюсь. У нас такой выбор: все бросить, уйти и сделать вид, что мы там задачу выполнили. Это самый плохой для России вариант. Мне кажется, абсолютно неприемлемый. Мы уже один раз так сделали. Мы один раз уже бросили и ушли. К чему это привело, вы все хорошо знаете – к нападению в 1999 году. Если мы так сделаем еще раз – еще раз получим по полной программе то же самое, но только с худшими результатами для нас.
Что можно и нужно делать там? Прежде всего нужно восстанавливать социальную сферу экономики, нужно, чтобы люди были заняты, чтобы были источники дохода, чтобы они не нищенствовали, чтобы ситуация не подталкивала к закладыванию фугасов за 10 долларов, рискуя жизнью в любом случае. Это, конечно, далеко не все. Надо решать и политические вопросы. Какие? Нужно делать Чеченскую Республику нормальным субъектом Российской Федерации с широкими автономными полномочиями, которые российская Конституция предоставляет, и в достаточном объеме. Вот сейчас именно по этому направлению мы и движемся. Администрация Чечни, общественные организации Чечни готовят проект чеченской конституции. Мы рассчитываем, что дискуссия будет закончена, и Чечня выйдет на принятие этой конституции – это первый этап.
Второй этап – избрание главы республики. К сожалению, мы это видим сегодня (последние события, когда погибли мирные жители в результате террористического акта), на наших глазах гибнут представители администрации, чеченцы по национальности. Ясно, что бандиты и террористы так просто эту многострадальную землю в покое не оставят. И ясно, что достаточно много времени потребуется, чтобы привести в порядок вот эту составляющую – правоохранительную. Но и здесь такое решение вижу. Это формирование силовых структур в самой Чечне. Сейчас МВД страны работает над этим, работает активно, надеюсь, что к концу этого года в целом МВД Чеченской Республики будет сформировано, и это позволит передать в руки самим чеченцам не только оружие, но и, по сути, судьбу своей республики. Но это не значит, что российские войска оттуда уйдут – они там останутся навсегда. Они там размещены, будут стационарно находиться – и части Министерства обороны, и части Министерства внутренних дел. Но они не будут заниматься правоохранительной деятельностью, не будут вмешиваться, они при необходимости будут поддерживать своих чеченских коллег.
Но, разумеется, каждого рядового гражданина волнует, что ждет конкретно наших военнослужащих. Думаю, что мы постепенно перейдем к полностью профессиональной комплектации части наших Вооруженных Сил, которые находятся в разных точках, прежде всего на Кавказе, и в первую очередь в Чеченской Республике. Если мы говорим о создании профессиональной армии, то там должны служить и работать люди, которые делают этот выбор сознательно, сами, добровольно, и они должны быть хорошо вооружены, хорошо экипированы и получать достойную заработную плату, денежное содержание. Это, к сожалению, не сделать с сегодня на завтра. Но по этому направлению будем двигаться.
Вопрос телекомпании «НТК»: Теперь немного отвлечемся от миграции, от Чечни, поговорим о богатстве нашего края. Когда‑то одним из предметов гордости кубанцев был азовский осетр. Теперь на его промышленный вылов объявлен мораторий. Но наши украинские соседи продолжают уничтожать осетра тоннами. Что может сделать власть для защиты богатств нашего Приазовья?
В.Путин: Решение, которое принято по осетровым, понятно – это необходимость сохранения осетровых. Мы, со своей стороны, стараемся соблюдать все взятые на себя обязательства в этой части. Что же касается наших коллег, то будем действовать соответственно, в рамках рабочей группы, которая у нас есть, межправительственной рабочей группы. Побуждать их повысить активность, сделать совместную работу более прозрачной.
Вопрос газеты «Вольная Кубань»: У Кубани, как и у многих российских регионов, сложились особые отношения с Белоруссией. Вы высказали позицию России по объединению двух стран. Из реакции Александра Лукашенко следует, что ни один из предложенных вариантов неприемлем. Что будет дальше?
В.Путин: Я не думаю, что это тупик. Насколько я себе представляю и чувствую, Александр Григорьевич – это человек, который в основу, во главу своей политики положил объединительный процесс. В первую очередь объединительный процесс между Россией и Белоруссией. Это нельзя не видеть, нельзя не поддерживать, нельзя не принять. Прежде всего нужно, чтобы был один, единый понятийный аппарат. Вот мой коллега так сказал: «Мы должны строить единое союзное государство, сохраняя суверенитет обеих стран».
Нас устроит в принципе любой вариант. Я не считаю, что у нас есть какой‑то конфликт в отношениях с Белоруссией. Мы просто должны из сферы обсуждения с ним или разговоров переходить к каким‑то конкретным мерам. На мой взгляд, я уже много об этом говорил, но могу сказать еще раз, если мы уже говорим о создании единого союзного государства, то чего проще, да? Нужно избрать единого президента, выбрать единый парламент, единое правительство. Хорошо, я могу себе представить, что предложение по вхождению регионов в соответствии с российской Конституцией по каким‑то причинам не является приемлемым. Хорошо, я могу скорректировать эту позицию. Я сказал о праве входа на пресс-конференции, можно и скорректировать, пожалуйста. Всей Белоруссии можно объединяться с Россией. Повторяю, только в соответствии с российской Конституцией. Это не должно обидно смотреться в глазах наших белорусских друзей, у них же конституция унитарного государства, а у нас федеративного. А будущее союзное государство не может быть ничем иным, как федерацией. Так зачем же нам распускать Российскую Федерацию, уничтожать нашу Конституцию, а потом все снова-здорово начинать. Да мы только в последние полтора-два года хоть как‑то выстроились, государство как‑то сплотилось, все начало функционировать. Представьте себе, что мы начнем сейчас все распускать, а потом все заново собирать. Это опять отбросит нас назад на десять лет. Мы будем, не переставая, только обсуждать и дебатировать и ходить с плакатами. А работать кто будет, а пенсии кто будет платить, а заработную плату? И как у нас будет с производительностью труда в сельском хозяйстве? Не будет опять ничего. Опять мы скатимся на митинговую демагогию.
Мне кажется, что предложение абсолютно в области здравого смысла партнерское, товарищеское. Если оно каким‑то моментом не устраивает, мы готовы обсуждать. Я бы здесь тоже не стал ничего драматизировать, я повторяю, мне кажется, что мы найдем с нашими коллегами общий язык. Но решения, конечно, не простые и для нас в какой‑то части, и для наших белорусских коллег.
Вот мы говорим о создании единой валюты. С 2005 года мы договорились, что единой национальной валютой России и Белоруссии будет российский рубль, а потом к 2008 году будет какая‑то другая, единая валюта. Хорошо, в 2005 году должны ввести российский рубль в России и Белоруссии. Но как же можно представить, что будет какой‑то другой эмиссионный центр, который будет печатать деньги? Станок должен быть в одном месте. Если будет два-три эмиссионных центра – это просто разрушает экономику мгновенно, сразу, тут же. Вот какую бы часть суверенности ни оставили европейские страны, а у них там суверенитет очень большой, несмотря на большой уровень интеграции в рамках ЕС, все‑таки европейская валюта имеет один эмиссионный центр. Спорили, где ему быть – в Лондоне или там во Франкфурте, выбрали‑таки Германию. Мы знаем, что пока Великобритания так и не присоединилась к Еврозоне. Но, говоря о том, что у нас, когда мы перейдем на российский рубль, будет еще какой‑то эмиссионный центр, при всем уважении к Минску (хороший город, мне нравится, правда, без всякой иронии, это действительно великолепная страна, чудесные люди и город замечательный), но с точки зрения экономики это невозможно.
Или мы хотим, чтобы рубль был единой валютой, или нет! Если хотим, то давайте согласуем, что будет единый центр, и он должен быть в Москве, я вам по‑честному говорю. Но, повторяю, я бы ничего этого не драматизировал, не загонял в тупик и, больше того, не хватал там наших белорусских коллег и друзей за слова, не нужно их выставлять в каком‑то неблаговидном свете. Пользуясь случаем, обращаюсь и к Вам, и к Вашим коллегам. Ведь наша цель – не выглядеть умнее и краше, наша цель – объединение.
Вопрос программы «Вести»: А вот Абхазия? Тут граница буквально в тридцати километрах от нас. Значительная часть ее жителей имеет российское гражданство. Каковы перспективы развития отношений с Сухуми? И что делать с Грузией? Ведь боевики Гелаева планировали закончить свой рейд в Сочи… После Вашего заявления позиция Грузии не изменилась?
В.Путин: Во‑первых, что касается российских граждан в Абхазии. Вы знаете, что в последнее время там много людей подало заявки на получение российского гражданства. И понятно почему. Это не связано с нами, не связано с политикой Российской Федерации. Это произошло в преддверии принятия закона о гражданстве Российской Федерации. И те, кто хотел получить или раздумывал, получать или не получать наше гражданство, они просто активизировались, имея в виду, что после вступления в силу этого закона порядок принятия в российское гражданство для них усложнится. Поэтому они поспешили и получили соответствующие документы. Мы, конечно, должны этот фактор учитывать, должны думать о своих гражданах. Это первое.
Второе, вы сказали, как быть с Абхазией, с Грузией. Вы знаете, я бы здесь не делил, потому что мы не можем, не должны и не будем подходить с двойными стандартами к этой ситуации. Мы не можем требовать от других соблюдения принципов территориальной целостности России, если мы сами их не соблюдаем. Поэтому для нас отношения Грузии с Абхазией – это внутригрузинское дело. Мы присутствовали там в виде миротворцев СНГ, мы готовы выполнять посредническую роль между Абхазией и Грузией. Мы очень рассчитываем на то, что будут достигнуты те договоренности, которые будут учитывать интересы всех тех, кто проживает и в Грузии, и в Абхазии, и мы получим добрых, дружественно настроенных соседей.
Вопрос Ваш: «Что же делать с Грузией?» – считаю некорректным. Потому что Грузия – независимая страна, независимое государство, и не нам ставить вопрос, что с ней делать. Они сами себе решат, что делать. У нас к ним только одна просьба, а можно даже сказать – требование. Я считаю, что это требование законно. Сделать так, чтобы с их территории не было нападений на территорию Российской Федерации. Это законное требование.
Я слышу от своих грузинских коллег: вот пускай там Россия сама укрепляет границу. Мы это делаем и будем делать дальше. Но вы тогда сделайте, чтобы с вашей территории на нас не нападали. Это разве не законное требование? Это элементарные вещи. Нам говорят: вот Грузия маленькая страна, она не может. Ну если не может, тогда пусть попросит, мы поможем. Нет, не надо, мы сами. Ну если сами – тогда «с усами», так делайте. Нас что, собственно говоря, привело к такому состоянию? Нам казалось, что у Грузии чего‑то не получается, что сил не хватает, пока становление происходит. Но чем дальше, тем больше и больше информации, которая подтверждает, что грузинские власти не только с нами не хотят сотрудничать, а они сотрудничают с террористами. Вот в чем проблема. И все больше и больше таких показаний. Но и это не все. Грузия не только сотрудничает с террористами, но и вроде как заинтересована, чтобы законсервировать эту ситуацию. Непонятно только зачем. Только одно объяснение. Я, честно говоря, сам думал, не мог найти объяснение – зачем. Ничего другого не остается, кроме одного: может, кто‑то хочет использовать внутри страны этот фактор для решения внутриполитических каких‑то вопросов? В стране сложно, экономика в тяжелом состоянии, уровень материального благосостояния населения очень низкий. А такая внешняя угроза всегда стабилизирует ситуацию. Если это так (я не утверждаю, но очень похоже, что это так), то это ошибка.
Вот Вы спросили, что нам делать. Я дал указание Министерству обороны, всем другим силовым ведомствам укреплять границу. Здесь будут не только пограничники нести службу (хотя на передовом рубеже, конечно, будут пограничники), но будет увеличиваться количество военнослужащих других силовых структур Российской Федерации. Здесь будет работать спецназ ГРУ, другие силовые ведомства будут увеличивать свое присутствие. Мы будем наращивать силовую составляющую страны вдоль всей линии российско-грузинской границы. Это первое.
Второе: мы рассчитываем на то, что нам удастся все‑таки договориться с нашими грузинским коллегами. Я Вас сейчас удивлю. Ведь нам от них, по сути, ничего не нужно. Мы предлагали участие непосредственно наших подразделений. Не надо. Хорошо. Мы предлагали участие нашей авиации. Не надо. Хорошо. И сейчас просим только об одном – об обмене информацией, чтобы нам сказали достоверно и точно: кто, где, когда двигается. Нам достаточно. Но мы и этого не получаем. О каком же сотрудничестве сегодня может идти речь? Мы даже этого не получаем. Элементарная вещь, если люди хотят избавиться от бандитов на своей собственной территории. Там есть выходцы из арабских стран, японца там даже задержали. Там каждой твари по паре, кого там только нет! И, конечно, нас это беспокоит.
Вы спросили, удовлетворяет ли меня сегодняшнее состояние. Я посмотрел письмо Эдуарда Амвросиевича. Оно меня не удовлетворяет. Мы о чем ставили вопрос? Чтобы нам гарантировали, что со стороны Грузии нападений не будет. Таких заявлений, таких обещаний и таких гарантий я в этом письме не увидел. Я очень, еще раз повторяю, рассчитываю на личную встречу с Эдуардом Амвросиевичем в Кишиневе.
Вопрос телекомпании «НТК»: Грузия от всего отказывается, мы вынуждены укреплять границу. Может, начать с ней строить отношения не по‑братски, а по справедливости, например, продавать газ по мировым ценам?
В.Путин: Во‑первых, Грузия не отказывается, она вынуждена многое признать. Отказываться уже невозможно. Есть очевидные факты.
Что касается выстраивания отношений «по справедливости», в общем и целом мы и так стараемся делать по справедливости. Мы по‑особому относимся к грузинам. Это да. Потому что это братский нам народ не только по религии и истории, но и по ментальности, наверное. Гордимся своими национальными героями – выходцами из Грузии. Таких примеров в истории было достаточно. У нас столько грузинской интеллигенции прижилось. По разным подсчетам, от семисот до миллиона выходцев из Грузии проживает в России. Просто работают рядовые люди и где‑то в среднем по двести долларов отправляют ежемесячно на поддержку семьи. Вот для этих людей создаем благоприятные условия. Грузинское руководство тоже должно подумать об их судьбе.
Что же касается экономических, официальных отношений, в том числе торговли энергоносителями, могу сказать, что мы продаем газ Грузии по ценам дешевле, чем на Украину. Понятия «мировая цена на газ» реально не существует. Нет такого понятия, потому что это не биржевой товар, это продается в зависимости от источника и от транспортировки. В Грузию продает не государство Россия, а коммерческая структура – группа «Итера» – и продает по рыночной цене. Другое дело, что Грузия не платит, к сожалению. Это, конечно, вопрос. На данный момент, если мне память не изменяет, долг составляет 87 миллионов долларов, и он очень быстро растет. За этот год он вырос на семь миллионов долларов. Нас беспокоит состояние трубопроводного транспорта и газораспределительных сетей, потому что они не ремонтируются. Это может, конечно, привести к определенным проблемам. Но, надеюсь, до этого не дойдет. Надеюсь, на рабочем уровне специалисты будут между собой договариваться и эти проблемы решать.
В общем и целом мне кажется, что в рамках СНГ мы должны, конечно, прежде всего стремиться к созданию оптимальных условий взаимодействия в экономической сфере. Мне не хотелось бы прибегать к каким‑то санкциям, к резким движениям, которые бы разрушили основу основ в Средней Азии.
Вопрос программы «Вести»: У Вас такой график был сложный в отпуске, Вам удалось отдохнуть хоть чуть-чуть?
В.Путин: Вот с вами.
Вопрос программы «Вести»: Вы будете к нам в Сочи еще приезжать? Мы очень рады вас видеть.
В.Путин: Я стараюсь бывать в разных регионах страны, но в Сочи мне очень нравится.
Подход к журналистам после интервью
Вопрос: У Вас здесь не отдых, а работа получается. Непонятно, зачем было отпуск объявлять?
В.Путин: Здесь мне добавить нечего. Динамика работы такая, что, к сожалению, от нее совсем не оторваться.
Вопрос: Вы только что сказали в интервью, что регионы сами будут иметь возможность решать, продавать свободные сельхозземли или нет. А вот как, на Ваш взгляд, они будут решать в Краснодарском крае, ведь земли у нас совершенно разные?
В.Путин: Я уже сказал, что значительная часть, больше одной трети земель сельхозназначения уже пущено в гражданский оборот. В разных регионах – по‑разному, но практически везде есть сельхозземли, которые уже в обороте. Смысл закона заключается в том, что если они и дальше будут покупаться и продаваться, то не в рамках областных правил и постановлений, а в рамках действующего федерального закона, по единым государственным правилам, предусмотренным федеральным законом. А вот та часть, которая еще не продавалась, не пущена в гражданский оборот, так вот в отношении этой части губернаторы, местные законодатели могут принять решение – продавать, покупать или нет, или вообще пока не трогать, оставить вне рамок купли-продажи. Но это – их решение, а не мое и не Правительства Российской Федерации. В этом и весь смысл закона. Поэтому я не хочу, не стараюсь и не буду вмешиваться в эту деятельность. Раз государство-законодатель предоставило им это право, пусть они сами решают. Я точно знаю, что в некоторых регионах это считается обоснованным и будет делаться достаточно широко. В каких‑то регионах, может быть, посчитают нужным пока часть земли придержать – это их решение.
Вопрос: Летом Вы подписали закон о борьбе с экстремизмом. На него возлагаются большие надежды. События в Петербурге и в других городах показывают, что он не приносит пока плодов.
В.Путин: Вы знаете, закон сам по себе не функционирует, функционировать должны государство, государственные органы на основе этого закона. Существует так называемая правоохранительная практика. Собственно говоря, времени не так много прошло. Очень рассчитываю на то, что органы прокуратуры и суды будут соответствующим образом использовать закон. Инструмент есть. Мы обсудим это с руководителями силовых структур и ведомств.