В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!
Я вначале все‑таки еще раз хочу поздравить Евгения Николаевича Аврорина и сказать, что, действительно, только, наверное, узкая группа специалистов знает о том, что делают такие люди, как он. Большее количество людей знают о том, что коллектив под его руководством добился выдающихся успехов не только в оборонной отрасли, но и в деле применения и разработки мирных взрывов. Но в любом случае и Евгений Николаевич, и все его коллеги вносят, безусловно, один из самых значительных вкладов в то, чтобы наша Россия оставалась великим государством. Поскольку то направление, на котором вы все работаете, является безусловным приоритетом для страны и, вне всяких сомнений, делает ее великой державой.
Поздравляя Евгения Николаевича, я хочу поздравить с наградой и весь коллектив, который вместе с ним трудится много-много лет. И мне особенно это приятно сделать в легендарном городе атомщиков.
Я вас поздравляю! Огромное вам спасибо.
Топливно-энергетический комплекс был и остается системообразующим базисом всей нашей экономики. При изменении структуры комплекса постепенно меняется и роль ядерщиков. Очевидно, что «мирный атом» – самый перспективный и неисчерпаемый ресурс. С ним связаны не только самые долгосрочные расчеты, но и самые смелые проекты и прогрессивные технологии.
Я позволю себе сказать, может быть, в обобщенном, общем виде некоторые вещи, которые вам, безусловно, известны. Но вместе с тем попробую в своем сообщении расставить и некоторые акценты так, чтобы было понятно, как в Правительстве смотрятся те проблемы, которые мы сегодня будем обсуждать.
Уже в прошлом году на 16 процентов было увеличено производство электроэнергии на АЭС. Активно проводилось техническое перевооружение существующих блоков, подготовка новых площадок.
Конечно, и здесь сказывается отсутствие средств, господство бартера, взаимозачетов, денежных суррогатов. Появился даже такой специфический термин, как электрорубли. И выручка, на треть состоящая из живых денег, еще недавно считалась в атомной энергетике хорошим результатом.
В связи с этим нельзя не отметить и не сказать: самое необходимое, что мы должны и надеемся сделать в ближайшее время, это следующее.
Первое. Будем своевременно обеспечивать денежными средствами так называемых неотключаемых потребителей, финансируемых из бюджетов всех уровней.
Второе. Если то или иное предприятие постоянно не оплачивает услуги АЭС – это сигнал для начала процедуры банкротства, каким бы значимым ни было это предприятие. Будем проводить инвентаризацию таких предприятий и принимать все необходимые меры.
Серьезная проблема – вынужденно низкие тарифы. Очевидно, что государство должно заботиться о бюджетниках, жилищно-коммунальной, социальной и других сферах, нуждающихся в поддержке государства. Именно поэтому мы будем проводить жесткую тарифную политику в области энергосбережения и энергообеспечения. Можно даже сказать – невыгодную по отношению к энергетикам, в том числе и к АЭС. Мы понимаем, что происходило все это время.
Относительно дешевая энергия – залог конкурентоспособности других отраслей, основа импортозамещения и в конечном итоге промышленного роста. Кроме того, у населения пока слишком маленькие доходы. Поэтому это тоже обуславливает эти тарифы.
Конечно, здесь одновременно придется проводить политику выравнивания. Нужен долгосрочный план действий, тесно увязанный с жилищно-коммунальной и военной реформами, с новыми подходами в сельском хозяйстве и обрабатывающей промышленности. Уже сегодня понятно – низкими тарифами не должны пользоваться экспортеры, а также те, кто для внутреннего потребления выпускает продукцию практически по мировым ценам, при этом энергию покупает в три-семь раз дешевле.
Нельзя забывать также, что наши зарубежные партнеры не прочь поэксплуатировать эту ситуацию. И ладно бы речь шла о нормальных стратегических инвесторах, заинтересованных в российском рынке. Но зачастую «паразитируют» (в кавычках, а, может быть, и не в кавычках) те, кто завозит в Россию сырье, обрабатывает его по различным льготным схемам, получает сверхприбыли по низкой стоимости электроэнергии и дешевизне рабочей силы.
Сами мы при этом явно не дотягиваем в развитии электроэнергетического экспорта. Такое отношение пришло из прошлого, нашему «плановому» хозяйству всегда не хватало энергии, и отношение к ней трудно было назвать бережливым. Сегодня же стратегический курс – в замещении экспорта сырья экспортом продукции. И в этом отношении электроэнергия – один из самых перспективных товаров.
К сожалению, до сих пор мы как бы агрессивной позиции в этом отношении тех, кто может заниматься этим видом деятельности, не видим.
Атомная промышленность – важнейшая составляющая топливно-энергетического комплекса России. В ней, как в других отраслях, как и в других топливно-энергетических компаниях: и в РАО «ЕЭС», и в «Газпроме», и на нефтедобывающих предприятиях, – есть свои специфические проблемы, но очень много общих для всего комплекса проблем и болезней. И, конечно, расшивать эти узлы нужно с учетом всех показателей состояния ТЭКа.
Еще раз хотелось бы подчеркнуть – проблемы АЭС нельзя рассматривать в отрыве от всего топливно-энергетического комплекса. И мы будем добиваться оптимального управления им, учитывая прежде всего энергетический баланс страны. Я бы сказал – нельзя не только от ТЭКа рассматривать в отрыве, но и от всей экономики, от состояния экономики, я уже упоминал об этом, и от уровня платежеспособного спроса населения, и от темпов проводимых реформ в жилищно-коммунальной сфере.
Еще одна ключевая проблема – эффективная реструктуризация и конверсия составной части атомной промышленности – оборонного комплекса.
Имеющиеся у нас ресурсы по‑прежнему «не питают» приоритетные направления, распределяются часто нерационально, не дают развивать новые прорывные технологии. В итоге – средства, выделяемые государством под оборонный заказ, частенько размываются. Их не хватает на оплату труда всех специалистов, да и специалисты, особенно молодые, предпочитают искать себе другую, менее квалифицированную, но более оплачиваемую работу.
Говоря о реструктуризации, я, естественно, не говорю о механическом сокращении работающих. Да и вообще, это не самоцель – сокращение работающих. Это был бы самый легкий, но и самый опасный путь, и мы это проходили недавно в угольной отрасли. Особенно для закрытых административно-территориальных образований это опасно, где, как правило, и расположены комплексы, где для людей просто нет другой работы. И потому сегодня, на новом этапе развития, нам нужна другая, хорошо продуманная и разумная конверсия с учетом всех экономических и социальных последствий.
Вывод один – если мы по‑прежнему будем тянуть с конверсией, любые бюджетные вливания в отрасли станут неэффективными. Кстати говоря, в прошлом году все заложенные в федеральный бюджет расходы были профинансированы в полном объеме. Мы и дальше будем выполнять свои обязательства. Но от вас тоже ждем трезвой оценки ситуации, грамотного распределения финансов и собственных интеллектуальных сил.
Во Всероссийском институте технической физики значительное число ученых и инженеров уже решают мирные задачи, об этом я два слова в самом начале уже сказал. Они создают уникальное медицинское оборудование, открыт собственный комплекс нейтронной терапии, где лечатся онкологические больные, разрабатываются современные технологии для пищевой промышленности. Наверняка есть и другие предложения, уверен на сто процентов, есть и другие разработки.
Хотелось бы отметить еще одну проблему, которую мы традиционно отодвигаем «на потом». За последние годы экологические задачи перестали быть нашим приоритетом, к сожалению. Здесь мы хронически отстаем. Люди старшего поколения помнят, что Рейн еще в 60-е годы в Германии был одной из самых загрязненных рек не только в Европе, но и в мире. А в Осаке полицейские ходили в респираторах.
Надо сказать, что и у нас за последнее время произошло существенное улучшение ситуации, к сожалению, не за счет применения соответствующих технологий, а за счет просто сокращения уровня производства.
Немало экологических проблем в стране добавил и период создания ядерного оружия, и в этом регионе России знают это лучше, чем в других местах. Минатом уже ведет определенную работу по их преодолению: засыпаны три четверти поверхности печально знаменитого озера Карачай; выделены средства на экологические мероприятия в городе Лермонтове; продолжается реализация президентской программы по разгрузке ядерного топлива с выведенных из эксплуатации атомных подводных лодок.
Но ресурсы для усиления, увеличения роли Минатома в решении экологических проблем, конечно же, есть, они значительные. Производя более ста миллиардов киловатт-часов электроэнергии, атомные станции снижают экологическую нагрузку, равную сжиганию 50 миллиардов кубометров газа. В итоге – меньше выбросов в атмосферу, а значит, высвобождаются квоты по выбросам СО, определенные международными обязательствами России. И мы, конечно, понимаем, что это один из источников для реализации экологических программ.
Известно, что вносятся и другие предложения по изысканию средств на экологические цели. Речь не о передаче Минатому всей координирующей деятельности в области экологических программ страны, скажем, по примеру Департамента энергетики в США. Но – об усилении, о безусловном усилении роли Минатома по этому направлению.
Особое внимание – радиационной безопасности. Недопустимо, когда средства, выделяемые Минатому на эти цели, не доходят до предприятий комплекса. А такое, к сожалению, случается.
И здесь ограничиваться решением только одной проблемы утилизации ядерных отходов, думаю, было бы неправильно. Главная боль – это люди, которые ежедневно сталкиваются с радиацией и живут в городах, буквально «начиненных» приборами с активными веществами.
Нельзя забывать также и о том, что атомная промышленность – это еще и сфера наших стратегических интересов. Успехи в ее развитии определяют статус государства как державы, способной защищать себя от любой агрессии. Об этом я говорил в самом начале.
Мы ведем и будем вести переговоры по дальнейшему сокращению стратегических наступательных вооружений, при этом ставим задачу сделать наш мир более безопасным, освободить его от «завалов» вооружений, от избыточных вооружений. Этой цели подчинены наши усилия по ратификации Договора СНВ-2 и переходу к следующему этапу – по СНВ-3.
Но одновременно мы обязаны повышать эффективность нашего потенциала ядерного сдерживания. Поэтому значение вашей отрасли не только не снижается – наоборот, многократно возрастает. Хочу, чтобы здесь ни у кого не возникало никаких сомнений, и по этому вопросу чтобы была у нас полная ясность: и у присутствующих в зале, и у ваших коллег, которые в зале не могут быть в силу ограниченности мест, и в стране в целом. Никаких сомнений быть не может. Вопрос в другом – чтобы сделать этот комплекс более безопасным, более эффективным.
В заключение я хочу еще раз подчеркнуть: мы будем сохранять и укреплять ядерно-оружейный комплекс России. Но речь идет не о наращивании его объемов, он и без того избыточен у нас местами. Речь – о повышении безопасности страны и надежности ядерного «щита» Российской Федерации. Мы должны на 100 процентов использовать интеллектуальные богатства этой отрасли, поддерживать уникальные коллективы и лаборатории, научные центры. В этом – источник инновационных технологий для промышленности. В этом – ресурс подъема экономики, условие успешного развития страны.
Уважаемые коллеги! Я позволил себе остановиться, как и сказал вначале, на отдельных проблемах. Может быть, мое выступление носило фрагментарный характер. Но мне хотелось хотя бы в самых общих чертах довести до вас наши оценки в обобщенном виде.
Я очень надеюсь на то, что наша дискуссия будет откровенной и в ходе этой дискуссии мы сможем в более или менее неформальном порядке обменяться мнениями и по тем вопросам, которые будут подниматься вами в процессе совещания.
Спасибо вам большое за внимание.