Президент продолжил серию встреч с преподавателями и студентами федеральных университетов страны. В апреле глава государства встретился с преподавателями, аспирантами и студентами Балтийского федерального университета имени Иммануила Канта.
* * *
Стенографический отчёт о встрече с преподавателями и студентами Южного федерального университета
В.Путин: Уважаемые друзья, добрый день!
Я предложил бы нашу сегодняшнюю встречу построить максимально неформально и просто. Я несколько слов скажу, а потом хотел бы послушать и преподавателей, руководителей университета, здесь, надеюсь, есть и студенты, и аспиранты – всех вас. Послушать о том, чего вы добиваетесь, чего добились, что способствовало этому успеху, чего не хватает для того, чтобы добиваться больших результатов и показателей. Вместе подумаем на тему о том, что можно и нужно сделать для развития вуза и образовательной нашей системы, науки, образования в целом.
Мне особенно рассказывать нечего, вы о своём вузе знаете лучше, чем я. Я позволю себе только констатировать, что он входит в первые строчки всех рейтингов и по разным позициям (сейчас не буду их перечислять). Выглядит это убедительно, это большой вуз с большой историей: в следующем году вы, насколько мне не изменяет память, уже будете, можете, во всяком случае, отмечать столетие, потому что он начинает свою историю ещё с Императорского Варшавского университета, который был переведён в Ростов-на-Дону в годы Первой мировой войны.
Сегодня это большое учебное и научное учреждение (уже и научное, можно так сказать) – 41 тысяча студентов обучается, большое количество аспирантов, докторантов. Правда, есть и проблемы, насколько я себе представляю, меньше четверти аспирантов защищается в срок. Наверное, об этом тоже можно будет поговорить.
Большая, хорошая научная база, большое количество технологических платформ. У вас там и технопарки есть, и другие структурные подразделения подобного рода. Что меня особенно порадовало и даже несколько удивило – это то, что как результат научной исследовательской деятельности у вас очень хороший финансовый показатель – 1 миллиард 600 миллионов рублей. Это просто удивительно, как это удаётся. Просто здорово. Молодцы.
Создано около двух десятков малых предприятий. Ваше учебное заведение принимает участие в целом ряде коммерческих структур, причём специальной направленности, связанной с образованием и наукой. Всё это действительно впечатляет. И хочется порадоваться за вас и пожелать вам успехов. Но, повторяю, наверняка есть и проблемы.
Давайте об этом и поговорим. Может быть, Марина Александровна, и начнёт? Марина Александровна, пожалуйста.
М.Боровская: Во‑первых, мне бы очень хотелось поблагодарить за эту возможность встретиться, потому что, действительно, Южный федеральный университет сегодня представляет серьёзную площадку для развития и интеграции системы образования и науки на Юге России. Перед нами стоят большие и серьёзные задачи, связанные не только с развитием собственного университета. Конечно, это задачи развития и создания единого пространства в системе высшей школы, в системе исследовательской деятельности, научной деятельности, безусловно – развитие фундаментальных исследований. Мы понимаем свою миссию как миссию, которая позволит сегодня стране, Югу России решить задачу единого пространства.
Южный федеральный университет сегодня имеет достаточно хорошие показатели, и Вы только что о них упомянули. Но задачи развития Южного федерального университета не ограничивается только теми, которые сегодня, безусловно, выполняются. Конечно, это исследовательский центр – мощный, серьёзный исследовательский центр, это молодая наука. И мы сегодня поддерживаем эти направления: это вопросы геополитики, создания единого экономического, научного и образовательного пространства.
Молодые учёные – те, которые сегодня присутствуют в этой аудитории, и те ребята, которые есть в структуре Южного федерального университета, сегодня достаточно активно вовлекаются в круг научных исследований. Идея национального проекта «Образование» была реализована достаточно успешно. Хотя я думаю, что нам действительно в ходе встречи удастся обсудить и некоторые проблемы. И я бы хотела попросить своих молодых коллег эту позицию высказать.
Спасибо.
А.Сериков: Добрый день. Меня зовут Антон Сериков. Я – руководитель отделения регионоведения Южного федерального университета. Мы занимаемся регионом; как раз одна из миссий Южного федерального университета – это миссия геополитическая на Юге России: миссия сохранения, создания общероссийской идентичности через формирование элиты Юга России.
На Юге России необходима площадка для общественного диалога. За последнее время выросло целое поколение молодых учёных, которые потеряли ту культуру общения, научного общения в первую очередь, которая была в Советском Союзе. У нас есть традиции Ростовского государственного университета со времён легендарного ректора Юрия Андреевича Жданова, который формировал эту площадку в своё время. Людей можно сплотить общим делом, по типу как есть проект «Общероссийский учебник истории», вот и мы можем предложить создание такой большой энциклопедии культуры народов Кавказа, народов Юга России. В советское время был такой проект, но потом он остановился и не был завершён. Таким общим делом можно сплотить кавказоведов, людей, которые занимаются историей и культурой народов Юга России. Вот есть такое предложение. Мы серьёзно занимаемся регионом, у нас существует большая школа кавказоведения.
В.Путин: Антон Владимирович, это что – это просто книжка или это что‑то большее? Это какие‑то мероприятия, какая‑то совместная работа, что это такое, то, что Вы предлагаете, – культура народов Кавказа?
А.Сериков: История и культура народов Кавказа – это научный и образовательный проект. Для начала – да, это большая энциклопедия. Для этого нужно создать сеть учёных кавказоведов: историков, этнологов, социологов, политологов во всех регионах, в республиках. Дело в том, что учёные закрыты в своих национальных квартирах: адыги пишут про историю адыгов, кабардинцы, балкарцы пишут про свою историю. А мы хотим объединить этот исследовательский проект и сделать под эгидой Южного федерального университета такую большую энциклопедию.
В.Путин: Антон, там так и получится, что адыги будут писать про адыгов, чеченцы про чеченцев, русские про русских, украинцы про украинцев. То, что они соберутся вместе, потом направят свои работы в одну книжку – не это же самое главное. В чём суть?
А.Сериков: Обсуждение, общественный диалог, то есть обсуждение таких исторических тем, которые некоторые историки, возможно, замалчивают, а некоторые политики используют в своих целях, которые не совсем отвечают, допустим, национальной безопасности России. А чтобы, как в учебнике истории России, который будет создаваться, были правильно расставлены все акценты, проверены даты и события.
В.Путин: А кто скажет, акцент правильный или нет? Кто сделает такую оценку?
А.Сериков: Я думаю, научное сообщество, люди, эксперты, которые будут привлекаться, зарубежные эксперты. Большое количество и за рубежом существует экспертов-кавказоведов. Мы сотрудничаем с различными зарубежными школами.
В.Путин: Вы знаете, во‑первых, мне кажется, что это интересно и полезно. Сразу могу сказать, это безусловно нужная стране работа и для Юга России. Я с соответствующим Министерством, конечно, подумаю; Андрей Александрович [Фурсенко] как бывший Министр тоже подумает.
Мне кажется, правильно сюда было бы подключить и академическое сообщество. Главная сверхзадача будет заключаться в том, чтобы показать всем преимущества проживания в одном сильном государстве, это принципиальный вопрос. Одно дело, когда пишут по национальным квартирам, как Вы говорили, и совсем другое дело, когда живут по национальным квартирам и каждый пытается в одиночку обеспечить свои интересы.
В чём преимущество объединения усилий для достижения прогресса и процветания, вот на эту тему надо подумать. И показать эти преимущества. А если мы чего‑то упускаем – значит, подсказать. В этом и суть любой научной работы в этой сфере или в подобной сфере – подсказать людям, которые занимаются практической политикой, чего они недорабатывают, в чём недорабатывают и что нужно было бы сделать для того, чтобы не просто объяснить, а чтобы добиться вот этого синергетического эффекта совместного проживания в одном сильном, процветающем государстве.
Вот если вы сюда вырулите, это было бы вообще очень хорошим, полезным и нужным нам результатом – очень важным и для Юга страны, и для России в целом.
А.Сериков: Хорошо, спасибо, будем иметь это в виду, когда будем прописывать концепцию.
В.Путин: А я попрошу Андрея Александровича, чтобы он в контакте с вами нашёл людей, которые могли бы вам помочь, поддержать вас в реализации этого проекта уже в столице, в Москве.
А.Сериков: Спасибо большое.
В.Путин: Вам спасибо, хорошая идея.
Каляев Игорь Анатольевич, пожалуйста.
И.Каляев: Уважаемый Владимир Владимирович!
Я – Каляев Игорь Анатольевич, являюсь членом-корреспондентом Российской академии наук и научным руководителем инженерного направления развития Южного федерального университета. В первую очередь я представляю те подразделения университета, которые располагаются в Таганроге и созданы на базе Таганрогского радиотехнического института.
Должен сказать, что у нашего города непростая судьба. Вы знаете, что Таганрог был основан Петром I в 1698 году как военно-морской фортпост на юге России.
В.Путин: Мог стать и столицей российской.
И.Каляев: Да, мог стать столицей, но, слава Богу, что не стал – пробок у нас нет.
В.Путин: Какие пробки Вы имеете в виду – в ушах? (Смех.)
И.Каляев: Автомобильные.
В.Путин: Проблема, да. Это и здесь, к сожалению, проблема: вот построили одну новую дорогу, но её явно не хватает. И вот это движение постоянное, конечно, создаёт для людей немало проблем. Но, надеюсь, когда все строительные работы в Сочи, закончатся, то будет полегче. Но и региональные власти, в данном случае Ростовской области и местные, городские, так же как и здесь, краснодарские и сочинские, должны уделять этому необходимое внимание.
Извините, пожалуйста, я Вас перебил.
И.Каляев: В 1711 году Пётр был вынужден заключить прусский мир с Турцией, согласно которому город должен был быть разрушен. Но Пётр издал секретный указ – город снесли, фундаменты оставили. И, когда Екатерина вновь вернула эти земли России, на этих фундаментах быстро был воссоздан город, который к концу XVIII века стал вновь крупнейшей военно-морской базой на юге России.
Хотел бы провести определённую историческую параллель. Известные негативные процессы 90-х годов прошлого века во многом разрушили наше инженерное образование, инженерные науки, но фундаменты удалось сохранить. Сейчас на этих фундаментах таганрогская инженерная школа успешно возрождается и развивается.
Я хотел привести некоторые примеры. В частности, согласно международному рейтингу QS [список 500 лучших вузов мира по версии Quacquarelli Symonds] по направлению Computer science & information systems, которое развивается именно в Таганроге, наш университет занимает четвёртое место в стране. Объёмы НИОКР, как Вы сказали, инженерного профиля у нас порядка 700 миллионов рублей в год, а объёмы НИОКР, которые проводят малыми фирмами инновационного пояса, – более 2 миллиардов рублей в год.
Ещё один интересный факт. По объёмам так называемого оффшорного или аутсорсингового программирования наш город занимает, опять‑таки по оценкам международных экспертов, первое место в стране и четвёртое место в мире, обгоняя даже индийский Бангалор. То есть, в общем‑то, слухи о кончине отечественного инженерного образования оказались сильно преувеличенными.
Но есть ряд проблем, на которые я хотел бы обратить Ваше внимание.
В.Путин: Надеюсь, что даже пробки в ушах не помешают услышать сейчас нашим критикам то, что Вы сказали.
И.Каляев: Но есть ряд проблем. Создание таких крупных университетских центров путём объединения нескольких вузов, как был создан наш Южный федеральный университет, – это, конечно, общемировая тенденция. Но управление таким сложным организмом – это достаточно сложный процесс. Поэтому за рубежом, как правило, такие крупные образовательные центры, университетские центры, которые объединяют несколько вузов, удалённо расположенных вузов, строятся по распределённому принципу, где каждый вуз обладает достаточной долей самостоятельности и может оперативно принимать различные решения, в том числе и финансовые.
У нас же по действующему законодательству федеральный университет строится по жёстко централизованной схеме, где есть единое юридическое лицо, есть общие органы административного, финансового управления, и все, в том числе маленькие вопросы, должны решаться через них. Конечно, это резко усложняет и процесс принятия решений, документооборот и, с моей точки зрения, в общем‑то, негативно сказывается на функционировании всего университета в целом.
Более того, согласно Гражданскому кодексу подразделения университета, которые расположены в другом городе, могут быть только филиалом. В результате наше таганрогское подразделение, где развивается собственно инженерное направление развития университета и где обучается порядка 10 тысяч студентов, работает 1,5 тысячи сотрудников, в том числе около 100 докторов наук, 500 кандидатов наук, – в одночасье превратилось в филиал. А, как вы знаете, как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Мы все знаем, какое у нас отношение к филиалам. Конечно, это существенно понижает статус инженерного направления нашего университета, инженерных подразделений, негативно сказывается на престиже обучения и работы в этих подразделениях и в целом на моральной атмосфере среди сотрудников, преподавателей и студентов, которые обучаются в этих инженерных подразделениях. Это первый момент.
Второй момент, на который я хотел обратить Ваше внимание, он связан с ролью и местом научно-исследовательских и конструкторских инженерных подразделений в структуре вуза. Как известно, ведущие мировые университеты – это, в первую очередь, научные организации, в которых учебный процесс тесно связан с научными исследованиями, что позволяет повысить качество и престижность образования в этих университетах. У нас же, согласно закону об образовании, НИИ и КБ играют какую‑то не совсем понятную второстепенную, вспомогательную роль. Это, с одной стороны, не очень хорошо сказывается на статусе этих подразделений, а с другой стороны – резко понижает зарплаты инженерного персонала этих подразделений.
Во время недавней «Прямой линии» Вы особо подчеркнули необходимость повышения престижа инженерного труда. Но как этот престиж можно повысить, если, согласно номенклатуре должностей университета, заработная плата инженерного персонала в НИИ и КБ в два раза ниже, чем заработная плата младшего научного сотрудника или ассистента на кафедре?
Мне кажется, что вот эти две проблемы можно было бы решить, если, во‑первых, законодательно закрепить понятие распределённого университета, который образован путём слияния нескольких сильных вузов, где каждый из них сохраняет своё лицо, свой бренд, свою достаточную самостоятельность, а во‑вторых, законодательно закрепить статус НИИ и КБ при вузах как основных научных подразделений, обеспечивающих развитие научного процесса и интеграцию его с учебным процессом, а также приравнять статус инженерного персонала вот таких НИИ и КБ к научным сотрудникам. Это позволило бы действительно поднять престиж инженерного труда.
Спасибо.
В.Путин: Вы так бодро и компактно всё изложили, что я даже записывать не успевал.
По поводу объединения либо распределения не только обязанностей, но и прав. Ведь федеральные исследовательские университеты – они создавались в том числе и путём объединения именно для того, чтобы сконцентрировать усилия на развитии, чтобы предоставить федеральную помощь (и административную, и финансовую) для того, чтобы улучшить качество подготовки специалистов. Мы старались уйти как раз от большого количества малых, но неэффективных учебных заведений, которые не отвечают требованиям сегодняшнего дня. Если та часть, о которой Вы говорите, инженерная часть в Таганроге, федерального Южного университета чувствует себя уже достаточно самостоятельной, эффективной и не нуждается в таком федеральном сопровождении, то над этим можно подумать.
И.Каляев: Мы не хотим выходить из Южного федерального университета, но это удалённость: каждая поездка в Ростов значительное время занимает.
В.Путин: Но Вы сказали о том, что он является филиалом и это унижает несколько статус. Вы знаете, может быть, Вы правы, но филиал предполагает снижение финансовой нагрузки на административный персонал, на административную часть работы. Ведь в филиале не нужно содержать столько административного персонала, сколько, так скажем, в центральном офисе. Исходили из того, что это будет помогать оптимизировать эту составляющую деятельности любого учреждения, в том числе образовательного.
Идея, о которой Вы говорите сейчас, в известной степени является привлекательной. Нужно только повнимательнее посмотреть, что в данном случае ваш филиал (пока он филиал) потеряет, а что выиграет. Можно ли приравнять инженерный персонал к преподавательскому, в том числе на кафедрах, – об этом тоже можно подумать, но при определённой оптимизации. Ведь инженерный персонал в вузе действительно рассматривается с точки зрения подготовки кадров как вспомогательный.
А если этот инженерный персонал ещё имеет возможность и работает (в целом университет получал 1060 миллионов прибыли от научной деятельности, в том числе и ваш вклад здесь есть), то нужно подумать над возможными разными направлениями, в том числе, может быть, и о таком, о котором Вы говорите, – о повышении, о приравнивании к преподавателям и повышении уровня заработной платы. Но тогда нужно говорить и об оптимизации в целом.
И.Каляев: У нас инженерный персонал задействован в учебном процессе, потому что у нас на базе НИИ и КБ созданы кафедры.
В.Путин: Я понимаю, но тогда нужно говорить об определённой оптимизации. Мы не можем просто расширить. А это значит просто увеличить финансирование.
И.Каляев: Не надо, мы сами зарабатываем.
В.Путин: А если не надо, тогда о чём вообще разговор? (Смех.)
И.Каляев: Сам уровень: это статус.
В.Путин: Вот хитрый какой, не зря преподаватель! Это же не статус. Вы сказали, что заработная плата разная, и это лишает, вернее эти должности лишают определённой привлекательности, но это уже другой вопрос, чисто финансовый. И надо подумать: по сути, как бы вы хотите перевести их в разряд преподавателей, но тогда надо посчитать, сколько преподавателей будет на одного студента. Если вы готовы таким образом выстроить работу, то давайте подумаем, это первое.
И второе, самое главное, надо понять, что вы выиграете и что вы потеряете. Вот сейчас вы являетесь филиалом, но всё‑таки федерального университета, а так будет таганрогский институт. Может быть, хороший, может быть, мы его с вами – я готов поучаствовать в этом даже и лично, и со своими коллегами – раскрутим так, что он будет смотреться круче, чем Чеченский университет, вполне может быть. Но это совсем другой статус, понимаете? Это не филиал федерального [университета], а какой‑то институт в Таганроге. Это разные тоже вещи, вы должны для себя это определить.
Думаю, что здесь нельзя вам ничего навязывать, но вместе с вами, вместе с руководством университета надо подумать. Но в то же время, если есть возможность придать больше самостоятельности в рамках федерального университета…
И.Каляев: Про это речь и идёт.
В.Путин: Но тоже надо подумать, просто так с голоса трудно решить, надо поразбираться в ваших предложениях поподробнее.
М.Боровская: Дело в том, что тема распределённых университетов достаточно хорошо в мире понятна. Есть Калифорнийский университет мощный, который имеет целый ряд отдельных подразделений, которые ведут свою деятельность по направлениям.
Тема федеральных университетов в России сегодня несколько новая, 5–6 лет мы реализуем эти проекты. В результате такого объединения действительно нам удалось оптимизировать все административно-управленческие расходы, удалось предпринять те шаги, которые сегодня позволяют видеть единый университет. Но для одного из подразделений статус филиала является, скажем так, тяжёлым. Если нам удастся для федеральных университетов законодательно утвердить порядок распределённого университета, филиал приобретёт такой же статус, как естественнонаучное направление, гуманитарное, и они перестанут носить статус филиала, утвердив и нормативно отрегулировав понятие распределённого университета.
В.Путин: Андрей Александрович, Вы хотели сказать? Пожалуйста.
А.Фурсенко: Владимир Владимирович, на самом деле я уже встречался с ребятами и сказал, что тут, может быть, отчасти и моя вина есть, что мы недостаточно внимания уделили этому вопросу. Вот когда мы создавали федеральные университеты, то, объединяя университеты, выделяли научное направление. И поскольку это всегда было в одном городе, то было несколько достаточно мощных институтов, направлений, которые имели некую степень самостоятельности, даже не экономической, а просто статусной самостоятельности, но при этом назывались каждый по‑своему: институт такой‑то, институт такой‑то.
Тут произошла коллизия, это единственный случай среди федеральных университетов, когда одна из частей университета не в том же городе, а в 60 километрах. Оказалось, что это является по законодательству препятствием для того, чтобы он просто имел вот этот же статус. Речь даже не идёт на первом этапе о том, что надо дать больше экономической самостоятельности или административной. Речь идёт о том, как Игорь Анатольевич говорил – что не называйте нас филиалом, потому что мы не филиал, мы равноправная часть.
И.Каляев: Обидно.
А.Фурсенко: Обидно, понимаете. То есть, конечно, после этого они начнут ещё какие‑то права качать, но на самом деле главная проблема, которая есть сегодня, упирается в то, что если было бы не 60 километров, а шесть, грубо говоря, тогда никаких проблем бы не было. Был бы в рамках федерального университета ещё один институт. И, в общем, этот вопрос психологически снимало бы.
В.Путин: А какая разница – 6 или 60 километров?
А.Фурсенко: Другой город. Есть формально в законодательстве, что если в другом городе, тогда, значит, филиал.
В.Путин: А можно как раз вот это только убрать и всё?
Реплика: Простой шаг.
В.Путин: Самый простой. И денег не надо.
А.Фурсенко: Да. Вот именно об этом по крайней мере мы вчера и говорили, что давайте мы не будем трогать другие вещи. Давайте решим этот вопрос конкретный, потому что Таганрогский университет, он был всегда традиционно очень сильным. Как инженерный вуз по всей России славился, был по своему статусу вполне сравним с Ростовским государственным университетом.
А так, формально вроде нельзя было. Повторяю, что я тут каюсь, поскольку этот вопрос остро не ставился предыдущим руководством университета, то и мы в министерстве на это должное внимание не обращали.
В.Путин: А руководству университета и не обидно. Это обидно Таганрогскому филиалу.
А.Фурсенко: Но руководство было из Таганрогского университета. Мне кажется, если они не поднимают вопрос – значит, всё в порядке. Оказалось, не всё в порядке.
В.Путин: Давайте как минимум хотя бы внесём вот эти изменения в закон, который позволит не называть это просто филиал. Ну и некоторые другие вещи, они вполне интересны, нужно подумать.
У Вас есть полное представление того, чего Игорь Анатольевич хочет?
А.Фурсенко: Я не знаю, насколько полное, но есть.
В.Путин: Игорь Анатольевич, Вы тогда дайте полную версию Ваших предложений. Мы подумаем. Ладно?
Спасибо Вам большое.
Е.Крамарова: Владимир Владимирович, несколько слов о студенчестве. Нами в прошлом году был проведён социологический опрос, по результатам которого мы составили портрет студента Южного федерального университета. Студент сегодня – это активный, амбициозный молодой человек. Он быстро откликается на различные тренды в моде. Он огромное количество времени проводит в интернет-сети, там же ищет работу. На вопрос, где бы вы хотели и могли бы работать после окончания университета, 20 процентов студентов ответили – на государственной службе, 60 процентов отметили – собственный бизнес. Как мы видим, желающих идти в науку сегодня мало. И, Владимир Владимирович, ядром формирования престижа на научную деятельность служит сам престиж вуза. Мы в Южном федеральном университете стараемся сохранить моду на научную деятельность, но самостоятельно вуз не может решить данную проблему.
Владимир Владимирович, у меня вопрос: что, на Ваш взгляд, нужно сделать, чтобы в наши дни в России профессия учёного была популярной и уход в науку расценивался как успех, а не крах карьеры?
Спасибо.
В.Путин: Здесь ответ очень простой, тривиальный, к сожалению, – нужно создать условия для этой научной деятельности, в том числе и лабораторные условия, и нужно повышать материальное благосостояние тех людей, которые этим занимаются. Сегодня мы стараемся это делать через систему грантов (и больших, и малых, и мегагрантов), стараемся организовать соответствующий научный процесс на современном уровне, в том числе путём создания площадок коллективного пользования вместе с научными учреждениями, с учреждениями Академии наук, межвузовские площадки для совместного использования.
Стараемся построить работу таким образом, чтобы наши исследователи, в том числе и молодые, были участниками мировых процессов в науке и применительно к вузам и образованию. Мы практически сегодня участвуем во всех крупнейших мегапроектах, я имею в виду Россию. И в ЦЕРНе, и на других международных площадках мы практически везде участвуем. Вот это первое. И я рекомендую, конечно, и вам стараться туда либо самостоятельно, либо через систему Академии наук стремиться.
И, второе, мы будем и дальше поддерживать – может быть, немножко модернизируем систему мегагрантов. Это тоже чрезвычайно интересная вещь, которая дала хороший результат, заключающийся в том, что к нам начали приезжать исследователи: и наши бывшие соотечественники, и просто иностранные наши коллеги, и наши учёные, – которые с использованием вот этих средств привлекают молодых исследователей для разработки той темы, на которую они получили этот мегагрант. И, по сути, создают или целое направление, или даже можно говорить о создании школ.
Вот по этим направлениям будем действовать и дальше.
Я.Коровин: Меня зовут Яков Коровин, я заведующий лабораторией нейросетевых систем в НИИ МВС ЮФУ (Научно-исследовательского института многопроцессорных вычислительных систем имени академика А.В. Каляева Южного федерального университета). Хотелось бы сказать, что в настоящее время, примерно с 2008 года мы стали ощущать массированную государственную поддержку науки, в частности молодых учёных. Благодаря этим возможностям, которые предоставляют гранты Президента, гранты РФФИ, ФЦП, мы создаём научный фундамент, который используем далее в прикладных проектах. На базе этих исследований мы создаём реальные коммерческие продукты, которые предлагаем бизнесу исходя из его потребностей.
В настоящее время система поддержки принятия решений для управления фондом высокодебитных скважин находится в опытной промышленной эксплуатации в «Сургутнефтегазе» и включена в план инновационных закупок. Если всё пройдёт нормально, а в данный момент всё пока идёт хорошо, людям система нравится, они ею пользуются, то они у нас её купят.
Хотелось бы поблагодарить за эти возможности, которые появились в последнее время. Мы эту поддержку ощущаем, чувствуем, и всеми этими возможностями пользуемся. То есть это спасибо не только от коллектива нашего вуза, а, думаю, от всех молодых учёных, которые хотят работать и верят в то, что они делают.
Но тем не менее некоторые проблемы существуют в плане закрепления молодых талантливых кадров именно в инженерной науке.
В.Путин: Вот всё до этого момента, всё, что было сделано в предыдущее время, это делал, конечно, я, а теперь с этого момента все проблемы – это, конечно, бывший министр образования. (Смех.)
Я.Коровин: Хорошо.
На мой взгляд, одним из таких эффективных инструментов, которые позволили бы молодым людям оставаться в науке и пользоваться теми возможностями, которые и так предоставляются, это улучшение жилищных условий.
В.Путин: Правильно. Знаете (извините, я Вас перебиваю опять), Вы когда нахваливали нас, я для себя написал здесь: жильё. Вот Вы к этому и подошли.
Я.Коровин: Нейросетевые технологии, понимаете, – телепатия немножко.
У нас в Ростове построен прекрасный кампус, четыре здания сданы в эксплуатацию в прошлом году. Спасибо за государственную реальную поддержку, которой мы пользуемся. И что хотелось бы сказать, что мы верим, что данное направление будет продолжено и по возможности усилено. Потому что если у молодого специалиста, у талантливого учёного есть собственное жильё, то вероятность, что он будет смотреть куда‑то в сторону, думать о том, чтобы уехать за рубеж, в Штаты или ещё куда‑либо, будет гораздо ниже, чем сейчас, думаю, в разы.
В.Путин: Жильё – действительно одна из самых острых проблем, но она вообще в стране одна из самых острых; уже 100 лет, наверное, самая острая проблема.
Кампус Вы упомянули, и сейчас строится, насколько я понимаю, ещё один где‑то на 500, по‑моему…
М.Боровская: Да, 580.
В.Путин: …на 580 мест общежитие. Мы, к сожалению, в 2009 году должны были программу строительства общежитий студенческих сократить в связи с необходимостью консолидации бюджетных средств в период кризиса, потом немножко добавили и, разумеется, будем эту программу продолжать. Но мне кажется, что для перспективных молодых учёных и преподавателей нужно создавать отдельные программы, причём такие, которые бы позволили молодым семьям получить квартиру, пусть и небольшую, скромную, но свою, а потом по результатам работы за несколько лет иметь возможность по каким‑то приемлемым для молодых семей ценам получить это в собственность. Вот такую программу нужно будет делать.
Я.Коровин: Спасибо.
В.Путин: Я не знаю, насколько мы сейчас готовы это делать, и скажу откровенно почему. Слушаете, вы все – люди современные и интересующиеся текущими проблемами. Те задачи, которые мы нарисовали до 2018 года, – это в основном социальные проблемы. Там много всяких проблем: и образовательных, кстати говоря, и оборонных, но в том числе социальных, связанных с повышением уровня заработной платы в различных секторах экономики и в социальной сфере. У нас всё очень напряжено. Но проблема, о которой говорите Вы, она из наиболее острых, важных, и поэтому всё‑таки мы постараемся найти такой вариант, который был бы возможен и для бюджета, и был бы реализуем для людей, приемлем был бы для людей.
Вы знаете, это можно делать разными каналами, конечно, обязательно только совместно с регионами. Нужно землю выделять бесплатно, нужно создавать сети – это самая дорогая вещь, и здесь можно было бы подумать о федеральном каком‑то участии. Сами коробки построить не так уж дорого. Самая дорогая вещь – это сети. Вот на эту тему можно и нужно, и будем думать.
М.Боровская: У нас сегодня есть – и позволяют земли, мы готовы с субъектом готовить такие программы, и по примеру академии наук думать, чтобы вот такой проект можно было реализовывать. И, конечно, хотелось бы нам проект с созданием кампуса и в Таганроге продолжить, потому что это действительно один из таких хороших проектов. А так как мы готовимся к 100-летию, то, конечно, нам бы хотелось в течение двух лет некоторые позиции и в части сохранения архитектурных памятников, которые тоже у нас есть, и в части улучшения внешнего вида продолжить.
В.Путин: Хорошо, конкретно, я услышал.
Вы упомянули про Русско-турецкую войну и про тогдашний проигрыш Петра, связанный с окружением, по‑моему, его армии.
Легенду знаете в этой связи, что якобы Екатерина собрала у дам все драгоценности и дала взятку паше? Турецкие войска дали проход русской армии, и она вышла из окружения.
Реплика:…
В.Путин: Не думаю, что ваших украшений, если даже мы соберём всё вместе, хватит для взятки паше.
А после этого, если это соответствует действительно исторической правде, такая легенда есть, после этого Пётр учредил орден Святой Екатерины, там лозунг на нём есть: «За любовь и верность», – женский орден, орден Святой Екатерины.
В.Минкин: Поскольку мы говорим о науке, я хотел бы сказать несколько слов о том, как выглядит фундаментальная наука в нашем университете. И понятно, что Вы отлично осведомлены о её состоянии. Поэтому я буду больше говорить о проблемах, если Вы позволите.
Вообще‑то, мы гордимся тем, что по науке среди российских вузов мы занимаем пятое место. Но в то же время есть серьёзные проблемы. Одна из них, главная, связана с необходимостью не только поддержки, но и удержания талантливой, способной молодёжи в нашем университете и вообще в российской науке.
Вот здесь была упомянута замечательная цифра – миллиард с лишним тех средств, которые зарабатывает университет. Но нужно сказать, что доля бюджетного финансирования чрезвычайно важна, потому что именно оно обеспечивает стабильность для научных сотрудников университета, а она довольно низкая. В этой связи ректорат и учёный совет университета предприняли недавно важный шаг – удвоение этих средств за счёт внутренних возможностей. Это будет сделано в виде внутренних грантов, основными показателями для получения которых являются, во‑первых, публикационная активность, причём активность такого рода, которая должна быть отражена в международных базах данных, Web of science, это 599-й Указ Ваш хорошо известный. И это не менее 40 процентов привлечения молодёжи, аспирантов и студентов для участия в этих работах.
Это очень важно, потому что как делается, собственно говоря, наука в университете? В основном она ложится на научно-исследовательские институты и конструкторское бюро. И, как говорил уже Игорь Анатольевич, здесь есть довольно серьёзная проблема. В частности, профессорско-преподавательский состав, который в университете, это почти 4 тысячи человек, – ведь они чрезвычайно загружены это (750–900 часов), и на науку реальную остаётся времени не так уж много. Поэтому акцент именно на этой молодёжной компоненте и на научно-исследовательских институтах и конструкторских бюро.
Здесь я хотел бы сказать, что имеется ещё один важный показатель, важная возможность – это взаимодействие с Российской академией наук. Эти разговоры о том, что существует конкуренция, существует плохое взаимодействие между академией наук и университетами, это неверно. На самом деле то, что сейчас демонстрируют, допустим, новые федеральные университеты: Уральский университет (где всплеск публикационной активности), Дальневосточный, – это именно результат как можно более тесного взаимодействия.
У нас в Южном федеральном университете также есть такая возможность. Это сравнительно молодой, не такой мощный, конечно, как Уральское отделение, Южный научный центр, и взаимодействие происходит у нас весьма активно. Вот, в частности, имеются базовые кафедры у меня, у Игоря Анатольевича, ещё несколько базовых кафедр. Отделы Южного научного центра базируются на площадках нашего университета. В институте химии молодой учёный, заместитель директора по науке Евгений Муханов как раз курирует эту совместную работу с Российской академией наук. То есть эта работа ведётся чрезвычайно активно. У нас имеется соглашение с Южным научным центром, и наши центры коллективного пользования закупают такое оборудование, которое комплементарно оборудованию в Южном научном центре, и наоборот. То есть здесь очень хорошее взаимодействие, есть возможности для дальнейшего его обогащения.
Важной функцией нашего университета является также то, что он должен быть передовым научным и образовательным центром на Юге России. И здесь у нас очень хорошее взаимодействие, в частности с северокавказскими республиками. Только в нашем химическом диссертационном совете за последние 2–3 года защитили докторские диссертации представители Дагестана, Северной Осетии, Кабарды. То есть это взаимодействие идёт самым активным образом.
Хочу привести пример, он мне кажется очень важным, – взаимодействие с Волгоградским медицинским институтом. Это серия мультидисциплинарных проектов, где наша компетенция дополняется компетенцией другого вуза. В частности, чисто фундаментальные исследования, несколько десятков, почти сотня патентов, которые были разработаны в нашем химическом институте и лежали без употребления довольно длительное время, за счёт того, что появилось вот это взаимодействие с фармацевтами, сейчас есть спрос на эти патенты. Впервые, и я думаю, что это даже впервые не только для Южного федерального университета, но и вообще для федеральных университетов, фирмы начали закупать наши патенты.
В.Путин: Это фармацевтические фирмы?
В.Минкин: Фармацевтические фирмы «Акрихин», «Фарма» и другие фирмы.
В.Путин: А что вы напридумывали такого, чего раньше не было, что приобрело такую популярность?
В.Минкин: Мы изобрели новые субстанции, ведь отечественная фармацевтическая промышленность сейчас не имеет субстанций. Мы изобрели инновационные субстанции.
В.Путин: Да, в Индии и в Китае закупают в основном.
В.Минкин: Но вот здесь, если состоится и, как будто бы есть такой проект – кластер фармацевтический, их несколько, но в Волгограде будет создаваться фармацевтический кластер, туда отобрано шесть наших инновационных лекарств.
В.Путин: И вы изобрели новые субстанции?
В.Минкин: Да. А что, мы не похожи на тех, кто может что‑то изобрести?
В.Путин: Вот эти субстанции, которые закупают из Китая, на их основе дженерики применяют.
В.Минкин: Дженерики, совершенно верно. Но речь идёт об инновационных лекарствах, и те лекарства, которые апробированы, прошли клинические испытания, они существенно выше по уровню, чем дженерики.
В.Путин: Это очень важно.
В.Минкин: Да, это факт.
В.Путин: Это принципиально важно, потому что вот сейчас мы развиваем, вы знаете, и достаточно большое финансирование – 150 миллиардов у нас на толчок для развития собственной фармацевтической промышленности. Правда, и иностранные партнёры приходят достаточно активно, но то, что наши отечественные лекарства и хорошие формулы на субстанциях из Китая, – это далеко не всегда даёт нужный эффект. Я помечу обязательно и поговорю с соответствующими коллегами, чтобы, может быть, даже какое‑то сопровождение…
В.Минкин: Это будет реальная большая помощь.
Хотел бы вернуться к вопросу относительного того, что, собственно говоря, сейчас поддержка молодых учёных, она действительно реально осуществляется.
Все молодые ребята, учёные, которые здесь сидят, они все имеют либо гранты Президента, либо стипендии Президента, либо гранты Российского фонда фундаментальных исследований, и их много, и действительно это реальная серьёзная поддержка. В частности, успешная программа «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России».
Но проблема закрепления молодёжи, она существует. И я хотел бы сослаться здесь на нашего знаменитого Нобелевского лауреата академика Гинзбурга Виталия Лазаревича, который говорил, что для того, чтобы российская наука имела достаточное количество учёных, нужны четыре фактора.
Первое – это достойная зарплата, не большая, но стабильная. Вот её мы не имеем. Научный сотрудник университета не имеет, собственно, реального статуса. В новом Законе об образовании он вообще не прописан, его там не существует, так же как и научно-исследовательские институты университета. А это важнейшее, я считаю, достижение нашей образовательной системы – НИИ университета, который имеет все достоинства и преимущества академического института плюс прямой и непосредственный контакт с факультетами, возможность отбирать лучших, наиболее перспективных студентов, задерживать и передавать дальше в академию наук или другие подразделения.
Второе, о чём говорил Гинзбург, – это жильё. Этот вопрос уже был затронут. Я понял, что Вы обратили на него особое внимание.
Третье – оборудование. И вот здесь интересно: академия наук решила первые два вопроса: достойная зарплата и жильё. Но она решила это за счёт того, что она не может закупать оборудование. Вот здесь как раз вузы имеют преимущество. Последние возможности, так сказать, закупки оборудования для вузов, они существенно выше.
Ну и четвёртое, о чём говорил Виталий Лазаревич, – это быстрота исполнения решений. Но он имел в виду тогда ФЗ 94-й. Как я понимаю, с ним сейчас имеется определённое продвижение.
Я познакомился недавно с последними концепциями – мы говорили об этом с Андреем Александровичем – двух программ на 2014 год: это «Кадры» и «Исследования, разработки». Они содержат очень важные пункты. Во‑первых, гранты продлены, существенно продлены. Это уже не такие гранты – на год, на два. Это будет способствовать закреплению. Но по‑прежнему, хочу на этом закончить, проблема закрепления и удержания талантливой научной молодёжи у нас в университетах остаётся весьма серьёзной.
Спасибо.
В.Путин: Спасибо.
Проблема действительно есть, она острая, она не только наша, мы это хорошо знаем, и я публично это говорил уже. Собственно, это такое общее место. Трудовые ресурсы, хорошие трудовые ресурсы скапливаются там и идут туда, где созданы наилучшие условия для применения. Эти условия, по сути, Вы их уже сейчас упомянули.
Что касается оборудования, Вы сказали, что академия наук решила вопрос зарплаты и жилья за счёт того, что отказалась от оборудования. Это не совсем так, всё‑таки оборудование покупается, и покупается очень активно и много. Мы с президентом Академии наук договорились как раз по земле, это помогло в известной степени решать эту проблему. Но не только этот вопрос. Так что здесь по вузам тоже можно и нужно подумать, использовать наилучшие наработки той же академии.
Знаете, я бы хотел вернуться к двум вопросам. Во‑первых, здорово, что вы предлагаете свою собственную субстанцию, но вопрос продвижения на рынок чрезвычайно важный. Там уже сидят эти закупочные фирмы десятилетиями, во всяком случае лет 15, это точно. Нужно будет обязательно поработать с Министерством здравоохранения. Не знаю, насколько это будет эффективно, постараюсь, чтобы вы это почувствовали. Это первое.
Второе – по поводу изменений в закон и статуса научного сотрудника вуза. Что это даст?
В.Минкин: Научный сотрудник вуза не имеет чёткого статуса. Скажем, в наших научно-исследовательских институтах они дают минимум половину и больше, в общем‑то, научной продукции, во всяком случае публикационной – больше половины. Но мы можем заполнить штат, очень скромный штат нашего научно-исследовательского института не более чем на треть. Всё остальное – это результат грантов, различных программ и так далее. И молодёжь не чувствует стабильности. Вот сегодня он молодой, имеет грант Президента. Действительно, это солидный грант – до 2 миллионов. У нас несколько человек, которые имеют такие гранты. У ФЦП гранты очень существенные. А завтра ему 30–35 лет, и он не видит перспективы. Это то, о чём говорила, в частности, Елена, что, не ощущая перспективы, не ощущая стабильности, он чувствует себя временщиком.
В.Путин: А статус что даст?
В.Минкин: Если бы научный сотрудник имел скромный статус, допустим, ассистента, если бы для этого выделялись соответствующие средства – они мизерны по сравнению с теми, которые идут на гранты.
В.Путин: Это примерно то же самое, что говорили об инженерах в другом подразделении.
В.Минкин: Абсолютно правильно.
В.Путин: Я в целом уже на этот вопрос отвечал, поэтому не хочу повторяться.
Ф.Барков: Вот здесь была поднята очень серьёзная проблема –закрепление наиболее инновационной, активной молодёжи в российской науке. Я хочу немножко развернуть её с другой стороны – с гуманитарной. Это проблема своеобразного научного патриотизма, общегражданского патриотизма, гражданской идентичности.
Мы активно привлекаем молодёжь к этой проблематике в исследовательском ключе, в практическом ключе. Наши исследования показывают, что, с одной стороны, наша молодёжь, большинство абсолютное, конечно, считают себя патриотами – действительно абсолютное большинство. И здесь государственная политика тоже большую роль в последнее время сыграла, удачно наложилась на общественный запрос. Но, если мы посмотрим на те символы, образы, которые используются, это в основном всё‑таки достижения советского периода. То есть такой своеобразный запас патриотической прочности, который, по выражению Солженицына, нас сберегает, который мы должны сберегать.
В то же время появились новые угрозы, их достаточно много, особенно на Юге России, на Северном Кавказе: это и утрата священного отношения к Родине, то есть Родина там, где мне хорошо; это всё большее распространение потребительских ценностей; это экстремизация определённой части молодёжи и, самое главное, это слабость, ещё пока слабость, общероссийской гражданской идентичности. Но в противовес этому, наши исследования это фиксируют, есть одна наиболее популярная консолидирующая идея: идея единения народов России в целях возрождения страны как великой мировой державы.
В связи с этим вопрос: как Вы видите образ России как великой мировой державы сегодня? Через что каждый гражданин может ощутить причастность к этому великому государству? И, самое главное, наверное, для молодёжи, какой образ молодого современного патриота соответствует этому статусу?
В.Путин: Я Вас сейчас слушал и думаю: Фёдор Александрович, прямо хоть сейчас бери Вас в Администрацию Президента Российской Федерации хотя бы на какой‑то подряд. Такое направление, мы уже как‑то, по‑моему, вначале об этом говорили, конечно, востребовано, и проблемы, о которых Вы упомянули, они являются острыми, серьёзными, но не только у нас. Они являются острыми и серьёзными практически во всём мире. Вот посмотрите, что в Европе происходит: там, с одной стороны, происходит процесс развала национальных государств, а с другой – вот сейчас, по мере разрастания кризисных явлений в экономике и в социальной сфере, в Испании уже 26 процентов безработица, среди молодёжи – 40. Потрясающе, невероятно, но факт. В то же время сейчас нарастают процессы евроскептицизма. Сразу встречные потоки: с одной стороны, размыв национальных государств и потеря вот той самой идентичности, о которой Вы говорите, применительно к нам, и там вот это ещё ярче это проявляется, а с другой стороны – евроскептицизм нарастает. Вот мы должны посмотреть на то, что там происходит.
Кстати говоря, и то и другое вредно, как это ни покажется странным. У нас не только по территории самая большая страна в мире, у нас страна самая большая в мире по этнокультурному многообразию, и это как раз должно не раскачивать страну, а наоборот, создавать прочный фундамент её развития.
Сейчас мы в такой короткой беседе вряд ли на все вопросы ответим и дадим окончательные рецепты. Но, во‑первых, над этим нужно думать, и, как я уже говорил, отвечая на один из первых вопросов, Антон Владимирович его задавал, нужно стремиться к тому, чтобы у людей складывалось чёткое понимание и убеждение в том, что противостоять сегодняшним вызовам и проблемам легче и эффективнее вместе. Это чрезвычайно важная вещь.
А для того чтобы это произошло, нужно с уважением относиться к соседям в культурном, культурологическом, этническом плане (условно – к соседям) и бережно – к своим собственным корням. И тогда мы создадим условия для полноценного, эффективного совместного развития.
Нужно ли нам возрождение в качестве великой мировой державы в советском понимании – это вопрос. В советское время человечество было в одной фазе развития, сегодня – в другой, но мы абсолютно точно великий народ, в этом нет никаких сомнений.
И наша самая, на мой взгляд, ключевая задача, одна из ключевых задач – это создание таких условий, о которых я сказал, когда у людей было бы убеждение в том, что совместное проживание в рамках единого государства даёт нам абсолютные, огромные конкурентные преимущества и даст нам возможность обеспечить поступательное развитие экономики и достичь достойного уровня жизни для наших граждан, занимать передовые позиции в науке, в образовании, в медицине, в развитии таких перспективных направлений для человечества, как исследования в космосе, и так далее и тому подобное. И тогда уважение к самим себе будет расти.
Если мы добьёмся этого, то, безусловно, нас ждёт успех, и мы будем укреплять наше единство и нашу государственность. Но у нас выбора, собственно говоря, и нет – мы должны это сделать. И судя по тому, что я слышу от вас, у меня растёт уверенность в том, что мы это сделаем.
А.Рослый: Владимир Владимирович, можно? Филологи уже подумали немножечко о том, как это сделать, по крайней мере, как к этому подойти. Зовут меня Андрей Рослый, я старший преподаватель кафедры отечественной литературы.
В.Путин: И фамилия подходящая для ответа на этот вопрос.
А.Рослый: Спасибо, стараюсь соответствовать.
Что мы придумали? Собственно, идея давно лежала на поверхности. И когда Вы задавали Антону Владимировичу вопрос о том, что будет за книжка, которую вы создаёте, только ли книжка и как она объединит народы, я хотел выскочить, но удержался. Книжка будет написана на русском языке.
Недавний опыт факультета филологии и журналистики, на котором я работаю, – провели ряд открытых лекций, посвящённых русскому языку. Абсолютно свободные, открытые лекции, приходи кто хочешь, слушай, насыщайся знаниями. Людей было усаживать некуда, потому что приходили разные возрасты, разные специальности, разные национальности. И мы подумали: да вот же оно, вот то, что нас может объединить.
В эту субботу прошёл День выпускника нашего университета. Кстати сказать, в этот день впервые собрались те, кто уже получил диплом ЮФУ, то есть те, кто поступал в ЮФУ, и те, кто его окончил. И День выпускника прошёл под таким лозунгом: «Образование объединяет». Мне кажется, мы уже подходим к тому, чтобы сформулировать даже более узко: «Русский язык объединяет». Сейчас у нас есть все возможности для этого, у нас есть русский язык, который скрепляет нашу культуру. Мы изучаем – региональная специфика: Шолохов, Солженицын, Чехов, Хетагуров, Гамзатов.
Что мы можем сделать? Мы можем выступить со своего рода просветительской миссией, мы можем на основе русского языка сделать русский язык чуть более популярным и чуть более, простите меня за выражение, модным. Почему это нужно сделать? Потому что тоже недавний пример – наверное, каждый видел нашумевший ролик по интернету, когда подходили к людям, задавали вопрос: почему Булгаков застрелил Лермонтова из автомата? И многие совершенно серьёзно…
В.Путин: Кому задавали вопрос?
А.Рослый: Подходила группа волонтёров к людям на улице, останавливала их и спрашивала: почему Булгаков застрелил Лермонтова из автомата? В разных вариациях. И люди абсолютно серьёзно отвечали. Конечно, не все, конечно, мы видим сдвиги, которые сейчас происходят в плане популяризации…
В.Путин: Потому что автомат быстрее стреляет, чем пистолет XIX века.
А.Рослый: Вполне возможно. Вы тоже ответили.
Мы видим очень положительные сдвиги в плане популяризации русского языка, мы как филологи это видим. У меня вопрос в следующем: Вы считаете такую работу по популяризации: а) нужной для государства; б) достаточной, в) что ещё мы можем сделать? Мы готовы.
Спасибо.
В.Путин: Вы знаете, я уже, собственно, ответил дважды на этот вопрос. Актуальность и важность не вызывает никаких сомнений: чрезвычайно важно и очень актуально, своевременно. Вопрос в том, чтобы ваша работа не варилась в собственном соку на кафедре, чтобы участниками этой работы были не пять человек, и не двадцать, и не тридцать, а желательно миллионы. Желательно, чтобы соучастниками вашей работы были миллионы.
Знаете, я недавно был в Петербурге, там открылась новая сцена Александринского театра, и зашёл в один из залов. Небольшая, это так условно говорится, малая сцена. На самом деле это отдельно стоящее здание, причём скромно внешне, во дворе питерского дома, но очень современно сделана, я ничего более технологичного в мире не видел.
У нас открылась вторая сцена Мариинского театра в Петербурге, это грандиозный театр. Здесь – нет, здесь всё камерно. Но по уровню технологий, я не только в Петербурге и в Москве, я и в мире ничего подобного не видел.
Вот один из залов был таким: мы зашли в зал, сидят человек шесть или семь, пишут сценарии, молодые авторы. И тут же всё это идёт в онлайн через интернет на всех, кто хочет принять в этом участие. Люди по всей стране принимают в этом участие, отсылают свои предложения, автор сидит и тут же вносит коррективы. Совместное творчество получается.
Может быть, есть и другие ещё более эффективные способы обрести сторонников и соавторов. Понимаете сейчас, о чём я говорю? Одно дело, когда вы даже из лучших побуждений пытаетесь кого‑то убедить или навязать свою точку зрения, а другое дело, когда вы делаете людей соучастниками своей работы.
И таких форм изобрести можно много. Над этим нужно подумать, и самое главное, чтобы результатами вашей работы могли воспользоваться сотни тысяч, а лучше всего миллионы людей.
А.Рослый: На то мы и федеральный университет.
В.Путин: Совершенно верно.
И.Панов: Разрешите? Владимир Владимирович, я хотел бы продолжить мысль Андрея Сергеевича по поводу популяризации образования, но начать с самой ранней ступени этого образования – с дошкольного возраста.
Иван Панов, кафедра дошкольного образования, Южный федеральный университет.
Во‑первых, огромное спасибо Вам, Андрею Александровичу за то, что наконец‑то дошкольное образование обрело статус образования. Выделяются огромные деньги, скоро будет решена проблема с местами в детских садах, впервые разрабатываются федеральные стандарты к дошкольному образованию. Это отличная вещь, за которую будущие поколения скажут огромное спасибо.
В.Путин: Можно Вас спросить сразу: дошкольное образование – это правильное словосочетание?
И.Панов: Конечно.
В.Путин: Должно быть дошкольное образование?
И.Панов: Конечно, конечно.
В.Путин: Некоторые специалисты в области детской психологии считают, что нужно говорить не о дошкольном образовании, а о дошкольном воспитании, а образование – это дело школы.
И.Панов: Нет, они не правы, эти специалисты.
В.Путин: Я только спросил.
И.Панов: И мне, Владимир Владимирович, как не только молодому учёному, но и как человеку, который уже более шести лет работает воспитателем в детском саду, – есть проблемы в этой сфере, которые нельзя решить финансово, потому что вливания огромные, но есть маленькие проблемы, которые нужно решать.
В.Путин: Я бы хотел, чтобы другие коллеги, здесь присутствующие, услышали Ивана. Вот слова не мальчика, а мужа.
И.Панов: Владимир Владимирович, проблемы такие. Абсолютно закрытая система. То есть молодёжь не идёт в образование не потому, что не хочет, мы очень хотим этого, все хотят, но, приходя в учреждение, сталкиваешься с какой‑то жёсткой иерархией.
В чём сейчас успешность работы – заработная плата. Молодой специалист получает такой мизер, то есть человек закончит магистратуру, шесть лет пишет маленькую диссертацию, приходит работать, пытаясь реализовать свои идеи с детьми, а это очень важно, а ему говорят: «Молодец, что закончил, у нас Марья Ивановна 20 лет работает, педклассы закончила, и у неё зарплата выше». Конечно, он работает-работает, подумает: «Зачем мне это нужно? Я образованный, умный, пойду куда‑нибудь в другую сферу». Отсутствует карьерный рост абсолютно. Я работаю седьмой год, закончил бакалавриат, закончил магистратуру…
В.Путин: Иван, извините меня, а почему Вы считаете, что Марья Ивановна – это примитивная старая бабушка, которая не достойна повышения уровня заработной платы?
И.Панов: Она достойна повышения уровня.
В.Путин: Пришёл молодой специалист… Вы сейчас про школу говорите?
И.Панов: Я объясню сейчас. Детский сад.
В.Путин: Так, детский сад.
И.Панов: Конечно.
В.Путин: В детском саду то же самое. Это же совсем не значит, что если человек уже в зрелых годах, что он полный бездарь и неэффективный работник.
И.Панов: Нет, без них бы дошкольное образование вообще упало, поверьте, я не это имел в виду.
В.Путин: Я верю.
И.Панов: Просто образование строится на опыте в основном. Опыт – это не то, его нужно строить на знаниях. У меня есть знания, я накапливаю опыт с этими знаниями – и детям хорошо, и мне хорошо. А у нас наоборот: опытные – им приоритет. Это же немножко неверно.
Насчёт карьерного роста – это вообще не то что больной вопрос. В школах, наверное, то же самое, я не буду лезть в эту сферу, я дошкольный педагог и специалист дошкольного образования. Поверьте, я работаю воспитателем, у меня идеи, знания, поддержка учёных ЮФУ. Дайте мне возможность расти. А мне говорят: «Молодой». Я говорю: «А где написано, что руководитель должен быть старым, расскажите мне?» Этот обидный вопрос.
В.Путин: Здесь я с Вами согласен полностью.
И.Панов: Владимир Владимирович, по всем порогам администрации хожу: «Вот идеи есть, давайте. Дайте мне два года – это будет лучший садик в городе, дайте мне возможность». – «Нет».
В.Путин: Здесь историки есть? Сколько было Александру Македонскому, когда он победил персидского царя, сколько ему было лет? Тридцати не было точно.
И.Панов: И такой вопрос возникает. Сейчас огромные финансы выделены на строительство садов. Так, может, мы привлечём туда специалистов, молодых руководителей, для того чтобы продуктивней работать с нашими детьми? Это в будущем огромные даст плюсы в дошкольном образовании, раз мы за это так взялись всей страной, всем государством.
Я когда это узнал, я прыгал до потолка. Я так не радовался, когда наши заняли третье место на чемпионате Европы по футболу, честно, потому что наконец‑то дошкольному образованию уделили внимание.
Психологи говорят… Не знаю, они просто, наверное, не работали никогда, не понимают, что детей можно так научить, что потом в школе будет легче им расти, к институту готовиться.
Спасибо Вам огромное.
В.Путин: Я бы к ним прислушался тем не менее, к детским психологам и медикам, потому что это их узкая специализация. Я сейчас не собираюсь навязывать ничьей: ни своей, ни их – точки зрения. Просто их позиция, о которой я только что сказал, основана на изучении мозга ребёнка и развитии мозга ребёнка, его психики, психологии и так далее. Я повторяю, сейчас не хочу забираться туда и открывать дискуссию на эту тему.
Что касается уровня заработной платы. Конечно, вы наверняка знаете, что я люблю и всю жизнь дзюдо занимаюсь, и там, где этот вид спорта является национальным, там чем старше и опытнее тренер, тем с более молодыми спортсменами он работает. С детьми работают самые опытные. Но существуют определённые рамки и правила в системе оплаты труда. Я думаю, что Вы со мной согласитесь: нельзя людей разной квалификации наделить одним и тем уже уровнем заработной платы.
И.Панов: Конечно, конечно.
В.Путин: Наверное, в системе дошкольного воспитания или образования тоже нужно вводить такие же градации, как и, допустим, в системе школьного образования или вузовского и так далее. Наверное, над этим нужно поработать.
И.Панов: Я про это и говорю. То есть я не против, опытные педагоги, я подхожу и советуюсь с ними, но есть же и те, у которых есть только опыт, но знаний‑то нет.
В.Путин: Изначально всегда считалось у нас так, что преподаватели в школах – у них и нагрузка больше, и уровень квалификации должен быть больше, всё‑таки преподавать математику в старших классах требует большей квалификации, чем работа с маленькими детьми. Так считалось, может быть, это не совсем правильно, но так всегда было. Исходя из этого выстраивается и уровень заработной платы. Но то, что в системе дошкольного образования должны быть свои ступеньки, здесь Вы, безусловно, правы, над этим, наверное, нужно подумать.
Е.Клемёнова: Владимир Владимирович, по поводу школьного образования продолжить можно?
В.Путин: Пожалуйста.
Е.Клемёнова: Я педагог уже в третьем поколении, Елена Клемёнова. Хотела бы поддержать нашего Ивана, во‑первых, в том, чтобы ему в конце концов дали руководство детским садиком, может быть, в качестве такого подарка.
В.Путин: А Вам что, не дают руководить детским садиком?
Е.Клемёнова: Ему не дают.
И.Панов: Я же про это говорил. Здесь проблема не в том, что я жалуюсь на старшее поколение. У меня есть образование, есть идеи, а говорят: «Ты молодой». Ну что теперь сделаешь? Постареть мне, усы себе приклеить, седину нарастить? Как это? Вот в чём проблема, Владимир Владимирович.
В.Путин: Я постараюсь помочь Вам в профессиональном росте.
И.Панов: Спасибо огромное. Вы не пожалеете об этом, поверьте мне. (Смех в зале.)
В.Путин: Молодец. Обязательно с губернатором поговорю, поговорю с мэром города, я думаю, что они откликнутся. Тем более что Вы так настойчиво, уверенно и с душой об этом говорите. Я лично не сомневаюсь в том, что Вас ждёт успех.
И.Панов: Спасибо.
Е.Клемёнова: По поводу среднего образования в школе. Всем понятно, что школьное образование в нынешних условиях немножко не дотягивает до того качества, которое мы хотим иметь от выпускника. Вы сами говорили, что современный учитель – это должен быть человек сильный, одарённый, вокруг которого сосредоточено образование. Мы готовы в Южном федеральном университете создавать такие кадры, они у нас есть. Вот яркий пример у нас – Иван, и много такой молодёжи.
Проблема в другом. Проблема в том, что школа не готова их принять, так же, как и детский сад. Школа – консервативное учреждение, действительно, и молодёжь там, может быть, недостаточно интересна в качестве кадра. Тем не менее хотелось бы попросить: может быть, организовать какую‑то программу, в которой можно было бы стимулировать руководителей учебных учреждений, если у них есть определённый процент молодых кадров, точно так же, как в грантах…
В.Путин: Стимулировать к чему?
Е.Клемёнова: Я не знаю, может быть, эффективность школы при аккредитации: есть молодые кадры – школа конкурентоспособна, нет молодых кадров – школа, увы… У нас получается такой разрыв преемственности поколений, что через некоторое время, когда детские сады…
В.Путин: Мы же внедряем сейчас системы переподготовки. Вы считаете, этого недостаточно? Вы понимаете, совсем уже серьёзно хочу сказать. Конечно, мы должны поддерживать людей молодых, амбициозных, стремящихся к результату, которые видят свой жизненный путь по этому направлению. Но не всегда ведь молодой человек является хорошо подготовленным и амбициозным.
Е.Клемёнова: Естественно, но его же нужно растить. Пока что их нет, самые молодые – это мы, то есть поколение, которое уже 15 лет в школе работает.
В.Путин: Вы вообще самые молодые.
Е.Клемёнова: А за нами‑то никого нет, они же в школу не пришли после вузов – вот в чём проблема.
В.Путин: Нет, сейчас приходят. И более того, у нас даже в педагогические вузы впервые за многие годы образовался такой конкурс, которого раньше никогда не было.
Е.Клемёнова: Да, действительно.
В.Путин: Я сейчас боюсь ошибиться в цифрах, но это факт абсолютно очевидный: и в прошлом году, и в этом году очень много абитуриентов подаёт заявления на поступление именно в педагогические вузы.
Е.Клемёнова: В моду вошла профессия педагога.
В.Путин: Прямо надо сказать: начали заработную плату поднимать – и люди поняли, что мы будем стремиться к этому, будем поддерживать этот уровень, и вот результат.
Е.Клемёнова: Но их в школы не берут, там уже всё укомплектовано.
В.Путин: Должна происходить естественная смена поколений.
Е.Клемёнова: Вот. Может быть, можно им помочь, простимулировать? (Смех в зале.)
В.Путин: Вы знаете, шутки шутками, но нужно быть очень аккуратными.
Е.Клемёнова: Нет, речь не идёт о том, что старшее поколение уходит, речь идёт о правильной преемственности, хотя бы процентной.
В.Путин: В целом Вы абсолютно правы. Нужна естественная смена поколений. Именно поэтому сейчас мы внедряем, я уже об этом сказал, систему переподготовки и защиты своей квалификации. Я думаю, что такие естественные, понятные, прозрачные и объективные критерии и должны быть тем инструментом, который будет помогать смене поколений преподавательского состава в школах.
К.Ломаченко: Владимир Владимирович, разрешите мне затронуть тему, которая включает в себя как научный аспект – меня зовут Кирилл Ломаченко, я физик и аспирант физического факультета Южного федерального университета, – так и культурный, который уже обсуждался: вопрос объединения людей в России. Это тема академической мобильности.
Со стороны науки понятно, что наука сейчас не делается одиночками, она делается коллективами, коллаборациями коллективов. И чем раньше молодой учёный начинает общаться с коллегами, тем больших успехов он может достигнуть.
А где начинается учёный? Он начинается в магистратуре, в аспирантуре. Поэтому, если бы мы предложили создать на федеральном уровне централизованные магистерские программы по приоритетным направлениям развития отечественной науки, именно консорциумами университетов, не отдельными университетами, а консорциумами университетов…
В.Путин: Это хорошая идея.
К.Ломаченко: Да. То тогда наш условный студент из Томска мог бы поучиться семестр в Ростове, семестр в Санкт-Петербурге и написать диссертацию в Курчатовском центре. В Европе уже существуют такие программы, они поддерживаются Евросоюзом.
В России Южный федеральный университет, в частности, участвует и в европейских программах, но, мне кажется, была бы правильной более системная поддержка таких программ. Как Вы видите роль государства в создании подобных проектов, в создании подобных программ?
В.Путин: Очень хорошая идея, и современные технологии позволяют это делать даже без особых переездов. Понимаете, это через сеть же можно сделать достаточно эффективно. Разумеется, это не исключает того, чтобы семестр там поучиться, семестр здесь, но создать такую живую систему в сети запросто можно. Это может быть вообще сетевая программа с определённым физическим перемещением отдельных людей, контингента. Мне кажется, интересно, Андрей Александрович, надо подумать.
А.ФУРСЕНКО: Мы создавали сейчас, одна из систем – это создать гранты, которые бы позволяли людям вместе с деньгами передвигаться из одного университета в другой, в том числе по поводу этого нового фонда.
В.Путин: С наличными?
А.Фурсенко: Да, в чемоданчике. Чтобы грант выдавался на то, чтобы человек мог часть работ, в том числе исследовательских, проводить, скажем, в разных университетах, чтобы деньги сопровождали его и поддерживали его работу в другом университете. Тогда бы университеты были заинтересованы пригласить к себе магистранта или аспиранта, например.
То есть реально это поддерживало бы такую совместную программу, которая была бы межуниверситетской. И через такого типа инструмент поддержать движение, мобильность между университетами, между научными центрами.
В.Путин: Да, но это не мешает создать эту систему…
А.Фурсенко: В принципе эти же средства помогают поддерживать эту сеть.
В.Путин: Подумайте, обсудите с Министром, хорошо?
А.Фурсенко: Есть.
К.Ломаченко: Потому что гранты – это уже на более высоких этапах карьеры, это постдоки. А магистр, даже ещё не магистр, а бакалавр, начал четвёртый курс, как он может получить грант? Он может только подать заявление на участие в какой‑то магистерской программе.
В.Путин: Кирилл, Вы правы. То, что Вы сейчас говорите, если я правильно понимаю, можно было бы поехать семестр в МГУ провести, семестр – на Урале, семестр – в Петербурге.
К.Ломаченко: Да. И помимо научного аспекта студент видел бы, приезжая на Урал, я не был никогда на Урале, но я бы приехал, я увидел, что там живут такие же люди, у них такие же интересы.
В.Путин: Уверяю Вас, точно такие же.
К.Ломаченко: Да, но, кроме шуток, мне кажется, что это очень способствовало бы именно культурному объединению, развитию самосознания, что мы одна нация, хоть нас разделяют 10 тысяч километров, Ростов и Владивосток, но мы все живём в России.
В.Путин: Да, согласен полностью. И именно от Владивостока до Калининграда, абсолютно точно. Интересно, и надо проработать.
Е.Муханов: Разрешите, Владимир Владимирович?
В.Путин: Прошу Вас.
Е.Муханов: Меня зовут Евгений Муханов – заместитель директора института химии Южного федерального университета.
Возвращаясь к тому, что говорили только что Кирилл Андреевич и Владимир Исаакович Минкин, хотелось бы подчеркнуть как раз то, о чём сейчас сказал Андрей Александрович, что очень важно для решения проблемы удержания молодых кадров создать эту эффективную систему, которая на Западе называется «постдок».
Это отработанный инструмент, который позволяет молодого талантливого специалиста удержать в самый уязвимый момент – когда он защитил диссертацию и может из науки уйти, у него есть искушение уйти в бизнес, на другую работу. А создание такой системы постдоков, вложение как раз в неё финансирования как самого постдока, так и его рабочего места в каком‑либо вузе, позволит этот вопрос решить.
И здесь мы получим систему, при которой мы получим как раз набор специалистов, которые во всём мире являются основной рабочей единицей всех лабораторий – как раз тут участники системы постдоков.
Преимущество от реализации такой программы правда будет очевидным. Помимо закрепления молодых кадров, если мы выйдем на какой‑то процент от реализации такой программы на привлечение, например, специалистов из‑за рубежа, то мы получим хороший имиджевый выигрыш, потому что, поработав у нас, в наших университетах, на нашем оборудовании, они могут потом рассказать, что в наших вузах реализуются правильные методы, есть квалифицированные специалисты. Это будет способствовать продвижению и интеграции нашей науки в общемировые тенденции.
В.Путин: Мне здесь особенно добавить нечего, это программа действительно известная, применяется, надо только посмотреть, насколько мы сможем реализовать её, ещё имея в виду и финансовые аспекты.
О.НОСКО: Владимир Владимирович, мои коллеги сейчас говорили о подготовке научных кадров.
Я Олег Носко, старший преподаватель кафедры летательных аппаратов Южного федерального университета.
Хочу отметить, что наш университет является и кузницей инженерных кадров прежде всего. Ни для кого не секрет, что стабильное развитие нашей промышленности, залог этой стабильности – это подготовленные, высококвалифицированные кадры. А сейчас наша промышленность, как известно, испытывает довольно острую нехватку в этих кадрах.
В частности, в советское время была система распределения выпускников, но на современном этапе, наверное, введение этой системы – вопрос довольно спорный. Но у нас в университете реализуется программа целевой контрактной подготовки инженерных кадров, и мы реализуем довольно успешно, уже с несколькими компаниями в этом направлении работаем.
Но если компании, которые стеснены в финансах, умеют считать деньги и хотят считать деньги, они идут с удовольствием на систему целевой контрактной подготовки, то крупные корпорации пока ещё не готовы, наверное, не созрели, и имеются некоторые сложности в их мировоззрении относительно этого.
Но должен сказать, я бы хотел Вам прежде всего предложить ввести некоторые меры по стимулированию развития этой системы. В частности, если говорить о развитии научного направления промышленности и образования, хорошим примером может послужить 218‑е постановление, когда стимулировались предприятия, через них стимулировались научные направления вузов.
Может, возможно было бы реализовать это и в учебном направлении, в частности в НИИ. И также помимо поддержки учебных каких‑то курсов и так далее ещё и стимулирование материальной базы практик на предприятиях. Это, пожалуй, было бы интересно и для промышленности, и для вузов. Вот такое предложение.
В.Путин: Подумать можно. Я просто прямо сейчас не могу придумать механизм. Про 218‑е постановление, вы понимаете, там, где мы деньги давали предприятиям, чтобы они поучаствовали в конечном продукте, а потом реализовали этот конечный продукт через свои возможности. Здесь подготовка кадров – это всё‑таки немножко другое.
О.Носко: Увеличение объёма выпуска.
В.Путин: Выпуска чего?
О.Носко: Продукции на промышленных предприятиях. То есть приходят новые кадры.
В.Путин: А кадры при чём здесь, подготовка кадров?
О.Носко: Прежде всего увеличение объёмов. Я думаю, один из факторов, не позволяющих увеличивать объёмы, – это нехватка квалифицированных кадров на предприятии.
В.Путин: Это понятно, но это уже косвенный результат. А 218‑е – это прямой результат совместной деятельности. Деньги получили, вложили, часть своих вложили. Если свои деньги вложило предприятие, компания какая‑то, она рассчитывает на то, что она получит продукт, а потом его будет внедрять. И вузу хорошо, научному учреждению хорошо, потому что результаты его работы будут точно внедрены одним из прямых заказчиков.
С точки зрения подготовки кадров, наверное, можно придумать что‑нибудь похожее, но всё‑таки на конечные результаты это влияет косвенно, не напрямую, но сама по себе схема – наверное, можно додумать.
О.Носко: Это как одна из схем просто. Я не говорю, что её повсеместно внедрять.
В.Путин: Но вообще, Олег Эдуардович, Вы правы в чём? В том, что это одно из очень серьёзных направлений в подготовке современных кадров – совместная работа с промышленностью. Потому что только экономика, участники экономической деятельности наверняка знают, что нужно для сегодняшней или завтрашней работы.
Хотя они, конечно, могут ошибаться, потому что тенденции мирового рынка иногда угадать довольно трудно, но всё равно это лучший индикатор того, что нужно для рынка труда на сегодня и на завтра. И мы целую систему мер разрабатываем, которая позволила бы нам эту совместную работу между заказчиками на рынке труда и поставщиками товара, если уж так позволено будет сказать, извините, чтобы эта связь была наиболее профессиональной, постоянной и эффективной.
Я сейчас не буду перечислять всю эту систему стимулов, но мы как раз в этом направлении думаем, и я считаю, что это одно из генеральных направлений повышения качества нашего образования.
И.Каляев: Владимир Владимирович, я ещё хотел добавить. У нас три проекта по 218‑му закону выиграно в нашем университете. И то, что Олег Эдуардович говорит, можно прямо в рамках этих проектов уже готовить кадры.
В.Путин: Да, согласен.
И.Каляев: То есть просто ещё простимулировать, чтобы был заказ не только на продукцию, но и на кадры, и эти кадры могут в рамках этих проектов уже быть ориентированы на те приоритеты, которые стоят в этом предприятии.
В.Путин: Какое стимулирование? Если просто дать им дополнительно денег, то они скушают эти деньги, и ещё неизвестно, какой будет результат. Надо додумать. «Вот вам ещё дополнительно сумма икс на то, что кадры будут готовить». Они скажут: «Спасибо».
Они же не готовят кадры, а вы потом должны будете взять их. Потом возьмём. А потом либо ишак умрёт, либо эмир умрёт, что там потом будет – неизвестно. Тем не менее сама по себе идея правильная, надо подумать только, хорошо, Олег Эдуардович? Спасибо большое. Вы специалист по летательным аппаратам?
О.Носко: Совершенно верно. Беспилотным летательным аппаратам.
В.Путин: Беспилотным? Что‑нибудь придумали, какой‑нибудь беспилотный аппарат?
О.Носко: Мы работаем в области сельского хозяйства, мониторинг состояния.
В.Путин: Не важно. Можно в какой угодно области работать.
О.Носко: Мы сейчас совместно с Минсельхозом Ростовской области работаем в направлении как раз мониторинга земель сельхозназначения. У нас несколько типов аппаратов и целый комплекс, который обеспечивает это.
В.Путин: Как далеко они летают?
О.Носко: В рамках необходимых задач они полностью покрывают, оптимально решая эти задачи.
В.Путин: Молодец. (Смех в зале.) Вам в МИД нужно идти работать.
М.Боровская: Ответил как экономист.
В.Путин: Я у бывшего руководителя [Башкирии]… Здесь, по‑моему, собирались, по спортивной тематике. Бывший руководитель Башкирии говорит: «Только мы поддерживаем из своего фонда хоккей в Башкирии». Я говорю: «А сколько Вы даёте на хоккей?» Он говорит: «Половину». Ни секунды не задумался. Опытный человек.
О.Носко: 30 километров – дальность по радиоканалу. То есть для обеспечения получения телеметрической информации с борта.
В.Путин: 30 километров?
О.Носко: Совершенно верно.
В.Путин: Прилично.
О.Носко: А основную информацию мы пишем на борт.
В.Путин: И сколько он в воздухе находится, сколько времени летает?
О.Носко: Три часа у нас максимально аппарат держится.
В.Путин: И вы работаете над совершенствованием своих аппаратов?
О.Носко: Отрабатыванием технологий мониторинга земель.
В.Путин: Кто лидером является у вас?
О.Носко: Должен сказать, что в мире мы сейчас на гребне волны.
В.Путин: То же самое касается мониторинга лесных угодий и так далее?
О.Носко: Естественно, мы можем обеспечивать и эти задачи, но мы взяли для себя узкую область. Наши комплексы позволяют и лесные угодья мониторить, и так далее.
В.Путин: Спасибо.
О.Спиридонов: Спиридонов Олег Борисович, директор таганрогского НКБ «МИУС».
Как раз я до недавнего времени работал в авиационном секторе города Таганрога, и именно кадровые вопросы мне известны не понаслышке. Потому что производство таких высокотехнологичных самолётов, как Бе‑200, то есть производство, модификация, требует высококвалифицированных специалистов.
Причём промышленность ждёт молодых специалистов, которые бы уже имели практические навыки, и их не нужно было бы переучивать, доучивать, потому что времени на это уже не остаётся. В этой связи здесь и Игорь Анатольевич, и Владимир Исаакович говорили о роли КБ.
В данном случае здесь роли НИИ и КБ являются как бы такими мостиками между бизнесом и образованием. Зная и аспекты выполнения реальных проектов, и возможности образования, здесь может строиться как раз новая форма сотрудничества.
В частности, мы планируем открытие на базе нашего КБ базовых кафедр, открыли ряд учебных центров, в которых выступает, с одной стороны, бизнес, с другой стороны, непосредственно разработчики инструментальных и программных средств, необходимых для промышленности. И с третьей стороны, собственно говоря, само образовательное учреждение. При этом привлекаются для работы специалисты с предприятий, которые имеют навыки реальных работ.
И затем те студенты, которые в этих учебных центрах получили образование, уже привлекаются к выполнению реальных проектов. Частично они будут оставаться работать в КБ, частично будут пополнять ряды молодых специалистов на промышленных предприятиях. И в дальнейшем, Марина Александровна дальше эту тему развивает, говоря о технологических платформах, вхождение в них и создание кластеров.
В.Путин: А Вы какое отношение имеете к Бе‑200? Вы вместе с «Иркутом» работали или сейчас работаете?
О.Спиридонов: Наше предприятие, которое я до последнего времени возглавлял, находится в Таганроге.
В.Путин: Я знаю, что и производство туда перевели. А к «Иркуту» вы имеете какое‑то отношение? Какие‑то связи с ними поддерживаете?
О.Спиридонов: В Таганроге самое крупное авиационное предприятие – это ТАНТК Бериева, которое входит в состав корпорации «Иркут», и мы выступали в качестве соисполнителей вместе с ТАНТК по работам…
В.Путин: Изначально, да?
О.Спиридонов: Да. По работам, связанным с оцифровкой Бе‑200, подготовке именно конструкторской документации в электронном виде.
В.Путин: А что вы его в трубе не прогоняете?
О.Спиридонов: Это один из технологических циклов, но сейчас то, что раньше делалось на кульмане, сейчас всё это дело реализуется на компьютере, то есть делается полная электронная модель самолёта.
В.Путин: То есть Вы хотите сказать, что я отсталый, а Вы современный?
О.Спиридонов: Нет.
В.Путин: Отчасти так оно и есть, и слава богу. Но всё‑таки некоторые эксперты говорят, что в трубе не мешало бы прогонять такие машины.
О.Спиридонов: Прогонялся Бе‑200 и в трубе. То есть это, безусловно, делается, но конструкторская документация – сейчас это очень трудоёмкий процесс, требует больших ресурсов, поэтому привлекаются исполнители для этого большого объёма работ.
В.Путин: Просто когда какой‑то этап вынимается из общей линейки подготовки, то тогда продукт сложнее продвигать на рынок.
О.Спиридонов: Безусловно. Сейчас есть программные продукты, которые позволяют моделировать продув в трубе, но всё‑таки это на каких‑то этапах проектирования возможно. Когда выпускается реальная машина, обязательно это делать нужно вживую.
В.Путин: Я к чему это говорю? Знаете, у нас идеальные мозги в России, гениальные, как правило, не всегда, сейчас этот недостаток устраняется, но до сих пор изначально у нас мало думают о том, как продвигать на рынок товары и самые примитивные, и высокотехнологичные.
Это чрезвычайно важная деталь для конечного успеха, для конечного результата. И если вы видите, что что‑то в этой линейке выхода на рынок может вызывать хоть какие‑то вопросы у конечного потребителя, то лучше эту проблему закрывать. Я говорю это потому, что я пытаюсь вам помочь уже в течение многих лет…
О.Спиридонов: Мы знаем, спасибо.
В.Путин: И знаю эти проблемы.
И.Каляев: На всех серийных Бе‑200 стоят наши изделия, которые созданы, разработаны и изготовлены в наших институтах в Таганроге.
В.Путин: Здорово, вы молодцы. Это тем, кто не знает, могу сказать: это самая лучшая летательная амфибия в мире, лучше в мире нет. Не то что она лучшая, она просто уникальная, в мире вообще подобных машин нет. Единственная амфибия с реактивным двигателем, которая летает 700 километров в час, воду берёт прямо на глиссировании.
И.КАЛЯЕВ: Мы как раз делаем эту систему управления набора воды.
В.Путин: Знаете, о чём надо подумать? Надо обязательно продумать систему защиты от непроизвольного открытия забора воды. Я знаю, о чём говорю, потому что, когда пилот на автомате, у него и забирать не нужно, он просто садится, может чикнуть пальцем – раз, и сделал не то что нужно. Но это мелочи вообще, просто имейте в виду, что это конкретные мелочи.
О.Спиридонов: Владимир Владимирович, там сейчас будут разрабатываться модификации этого самолёта именно для нужд Министерства обороны. И мы тоже будем принимать участие в этих работах.
В.Путин: Шойгу знает эти детали, мелочи, он давно использует этот аппарат.
Вы знаете, мне кажется, нам пора заканчивать. Да, пожалуйста, Вячеслав Анатольевич.
В.Карпилянский: Меня зовут Вячеслав Карпилянский.
Вы спрашивали, кто здесь из историков. В частности, я представляю историческую науку, я аспирант исторического факультета. И тут мои коллеги осветили, что происходит с современным образованием, какую Южный федеральный университет занимает позицию в современной науке и образовании. Но мне как историку хотелось бы сделать акцент на историческом прошлом университета.
Вы уже упомянули, что у нас будет в ближайшее время юбилейная дата, нам исполняется 100 лет. В России достаточно узкий круг высших учебных заведений, которые имеют такую длительную историю.
Мне видится, что существует проблема, тем более проблема у вновь созданных федеральных университетов, – это сохранение университетских традиций, академических традиций. Потому что к федеральным вузам присоединились уже новые вузы, и им надо или продолжать университетские традиции, или создавать что‑то новое.
В.Путин: Что будем делать?
В.Карпилянский: Мне кажется, для этой задачи необходима популяризация вообще российского образования, в частности истории университетов, академических семей. И в Южном федеральном университете уже ведётся такая работа, и ведётся подготовка к юбилейному году, 2015‑му.
Запланирован ряд мероприятий, ряд популяризаторских проектов к этому. И весь коллектив, который здесь присутствует, и весь коллектив Южного федерального университета хотел бы Вас пригласить на юбилейные мероприятия в 2015 году, вручить Вам пригласительные.
В.Путин: Спасибо.
В.Карпилянский: И ещё подарить…
В.Путин: Ну вот, перешли к самому главному.
В.Карпилянский: Ещё подарить картину, на которой изображён главный корпус Южного федерального университета. Это произведение нашего молодого художника, здание также историческое, 1914 года постройки.
М.Боровская: Мы хотим сказать, что Мержанов – архитектор, который «Бочаров Ручей» проектировал, он тоже является нашим, ростовчанином.
В.Путин: Правда?
М.Боровская: Да.
В.Путин: Молодец какой.
М.Боровская: Он принадлежит к нашей архитектурной школе, поэтому все наши направления искусства и архитектуры достаточно серьёзно у нас представлены, и мы тоже этим гордимся.
Нам очень приятно, что сегодняшняя возможность у нас появилась, и, конечно, я думаю, что ребята, наверное, хоть и получили огромное удовольствие, но не смогли всё сказать и выяснить. Мы очень надеемся, что у нас ещё такие встречи будут.
Спасибо Вам огромное.
В.Путин: Вам тоже большое спасибо, преподавателям, руководителям университета, студентам, аспирантам – всем, кто принял сегодня участие в этой беседе. Надеюсь, она была содержательной для вас, для нас с Андреем Александровичем точно, мы многие вещи пометили и попытаемся их реализовать, с тем чтобы это отразилось на работе вашего учебного заведения и в целом на системе высшего образования, да и не только высшего, а образования в стране.
Спасибо вам большое. Успехов вам.
