Э.Макрон (как переведено): Добрый день, дамы и господа! Спасибо за то, что вы пришли.
Прежде всего хотел бы поблагодарить Президента Владимира Путина за то, что он принял приглашение, которое я ему сделал во время нашего телефонного разговора после моего вступления в должность. Я предложил ему приехать в это символическое место, где сегодня мы отмечаем 300-летие – почти день в день – визита Петра Великого во Францию. Русский царь прибыл во Францию, чтобы лучше понять секреты королевства, поразившие весь мир.
Во время визита, который продолжался несколько недель, Пётр Первый провёл несколько дней в Версале, который уже тогда был вершиной искусств и технологий, где уже начинали зарождаться в начале XVIII века идеалы деятелей эпохи Просвещения и гения этого духа эпохи Просвещения. Именно в Версале Пётр Первый смог встретиться с инженерами, писателями, архивистами. Насколько известно из истории, он вернулся в Россию некоторое время спустя с новыми идеями и убеждениями, с эскизами (мы их вместе увидим через некоторое время), он был избран почётным членом Королевской академии наук, которой он вдохновился, с большим желанием модернизировать вашу страну.
Пётр Первый – символ той России, которая хотела стать открытой Европе и которая желала заимствовать у Европы то, что составляло её величие и силу. Мы об этом говорили только что в ходе обмена мнениями. И что особенно важно в этой истории, которой сегодня исполнилось три века, – это диалог между Россией и Францией, который никогда не прекращался, диалог между нашими интеллектуалами, нашими культурами, посеявшими семена взаимной дружбы, которая продолжается и сегодня. Этот диалог отмечен нашими выдающимися мыслителями, артистами и государственными деятелями.
Вы увидите набросок проекта монументального памятника Петру Первому, с которым Вы прекрасно знакомы, господин Президент, так как родились в прекрасном городе, который Вам дорог. Это та статуя, которая стала гордостью Петербурга, Вашего любимого города.
Эта Россия, которая открыта Европе, эта франко-российская дружба – это то, что я хотел с вами разделить, приглашая вас сюда, в Версаль. Это лежало в основе наших сегодняшних дискуссий. Это история, которая нас превосходит, скрепила франко-российскую дружбу.
Франция в ходе президентских выборов суверенно подтвердила свою приверженность независимости, свой европейский выбор, своё желание влиять на судьбы мира. Ни один из главных вызовов сегодня не может быть решён без диалога с Россией.
Именно поэтому я пожелал, чтобы мы вместе смогли – как это и получилось во время нашей продолжительной беседы – обсудить целый ряд вопросов, которые связаны с настоящим и будущим наших стран. Мы имели возможность обсудить ряд важных вопросов с Президентом Путиным. Я напомнил о наших приоритетах по сирийской тематике. И думаю, что на этом пути мы можем работать вместе, во всяком случае в предстоящие недели мне бы так хотелось.
Наш абсолютный приоритет – это борьба с терроризмом и уничтожение террористических групп, в особенности ИГИЛ. Это направляющая нить наших действий в Сирии. И хотел бы, чтобы кроме работы в рамках коалиции мы могли укрепить наше партнёрство с Россией.
Хотел бы также, чтобы мы смогли организовать демократический переход, но чтобы при этом сирийское государство сохранилось. Считаю, что в этом регионе несостоявшиеся государства являются опасностью для наших демократических стран. Мы видели тому достаточно примеров, когда они привели к распространению террористических группировок.
Необходимо обеспечить стабильность и демократический переход с двумя приоритетными желаниями, подтверждёнными во время диалога с Президентом Путиным.
Первое – наличие очень чёткой красной линии с нашей стороны: «нет» – на использование химического оружия кем бы то ни было. Значит, любое использование химического оружия сразу же будет поводом для незамедлительного ответа, со стороны Франции по крайней мере. И в этом направлении мне бы хотелось, чтобы мы обменивались полезной информацией и обсуждали наше видение ситуации «на земле».
Кроме того, Франция будет бдительно следить за тем, чтобы для населения, которое проживает в этом регионе, соблюдался гуманитарный доступ и порядок в эвакуации на всех театрах боевых действий в регионе, так как в конфликте, сложность которого не нуждается в описании, невинное гражданское население не должно стать жертвами нашей периодической коллективной неспособности принять решение.
Именно в рамках этих принципов хотел бы, чтобы укреплялось сотрудничество между нашими странами. При этом есть воля, чтобы мы со временем нашли политическое решение, которое было бы инклюзивным, позволило бы искоренить терроризм и восстановить мир в Сирии.
По ситуации на Украине. Мы говорили о различных деталях и о претворении в жизнь так называемых минских договорённостей. Наше желание состоит в том, надеюсь, что Президент Путин подтвердит то, что я скажу, – мы хотели бы, чтобы в скорейшем времени были проведены очередные переговоры в нормандском формате, включая Германию и Украину, и чтобы подвести полный итог по их результатам. В нормандском формате мы хотели бы заслушать детальный доклад ОБСЕ о структурных элементах происходящих событий в регионе.
В этом направлении этот процесс должен продолжиться, и по этой теме мы обменялись нашими мнениями. Со своей стороны я сказал, что хотел бы, чтобы мы в рамках минского процесса достигли деэскалации этого конфликта и всех его последствий по обе стороны.
Наконец, по двусторонним темам. Я напомнил Президенту Путину о важности некоторых тем, которые относятся как к нашим ценностям, так и к нашему общественному мнению; напомнил, как важно для Франции, чтобы соблюдались права всех меньшинств, всех людей, всего гражданского общества. Мы говорили об ЛГБТ в Чечне, а также о НКО в России. Я очень чётко указал Президенту Путину, чего ожидает Франция по этому вопросу, и мы договорились, что будем регулярно отслеживать ситуацию вместе. Президент Путин сказал мне, что он принял меры, касающиеся ЛГБТ в Чечне, чтобы полностью узнать правду о действиях местных властей и урегулировать деликатные ситуации. Со своей стороны я внимательно буду следить за этими аспектами, которые соответствует нашим ценностям.
В более широком смысле мы выразили желание сделать контакты между нашими гражданскими обществами более открытыми и активными, которые будут способствовать их сближению и конструктивному диалогу, – по аналогии с существующими обменами между Германией и Россией с целью позволить молодёжи, экономическим структурам, научным кругам и мыслителям вести диалог и сблизиться, чтобы преодолеть всевозможные недопонимания.
Мы бы хотели организовать франко-российский форум гражданского общества. Мы это сделаем и назовём «Диалогом Трианона», если позволите, – для того, чтобы сослаться на выставку, которую мы увидим через несколько мгновений. Это позволит более тесно сотрудничать представителям гражданского общества, представителям научно-исследовательских кругов и молодёжи.
Что касается двусторонних отношений, хотел бы, чтобы мы продолжали эти отношения и интенсифицировали их.
Что касается культуры: в прошлом году прошли важные выставки, в частности выставка, организованная Фондом Louis Vuitton вместе с Эрмитажем и Пушкинским музеем. Хотел бы, чтобы художники, музыканты, писатели и учёные могли работать в наилучших условиях, и для этого наши министры культуры будут работать над соответствующей дорожной картой.
Господин Президент, очень рад, что Вы увидите Франсуазу Ниссен, нашего Министра культуры. Она работала в издательстве, издавала многих известных российских авторов на французском языке: будучи издателем, она издавала более адаптированные переводы Достоевского, Чехова, Пушкина и других.
Интенсифицировать наши двусторонние отношения – это также означает продолжать экономические проекты, проекты в научной области, проекты партнёрства в аэрокосмической области и энергетике, которые развивались в последние годы.
И мы будем бдительно следить за их развитием. Хотел бы, чтобы финансирование этих проектов проходило между нашими странами более гладко.
Дамы и господа! Господин Президент! Вот что я хотел сказать в двух словах о проведённой беседе.
Хотелось бы, чтобы мы оба помнили, что эта история выше нас. Мы сейчас находимся в галерее битв, в которой увековечены многие военные победы. Эти великие победы нередко были результатом недопонимания и привели ко множеству жертв.
Вы из города и из страны, которая боролась в прошлом веке за свободу, особенно за свободу Европы. История выше нас. Историю мы чувствуем здесь, в Версале. И я хотел бы, чтобы мы – и Вы, и я – могли продолжать диалог по всем темам, которые строят настоящее и судьбу наших стран, действовать прагматично и требовательно, чтобы превзойти все трудности, которые могут встретиться на нашем пути.
Благодарю вас.
В.Путин: Уважаемый господин Президент! Уважаемые дамы и господа!
Я со своей стороны тоже хочу поблагодарить господина Президента. Поблагодарить за то, что он пригласил меня во Францию, в этот замечательный уголок Франции – в Версаль, где я никогда раньше не был. Это, безусловно, производит впечатление, говорит о великой Франции, о её глубокой истории, которая существенным образом объединяет Россию и Францию. О чём говорит и выставка, которую мы сейчас посетим, имеется в виду 300-летие поездки русского царя-реформатора Петра I во Францию. Но не с поездки царя Петра во Францию началась история российско-французских отношений, она имеет гораздо более глубокие корни.
Просвещённая французская публика знает о русской Анне – королеве Франции; младшая дочь нашего великого князя Ярослава Мудрого была женой Генриха I и внесла существенный вклад в развитие Франции, будучи одной из основательниц как минимум двух европейских династий – Бурбонов и Валуа, – одна из которых до сих пор правит в Испании.
Но мы действительно больше говорили о наших двусторонних отношениях, об отношениях России и Евросоюза. Говорили о проблемных точках в мире и пытались найти с господином Президентом общность подходов к решению этих сложных вопросов.
Я убеждён, что фундаментальные интересы России и Франции гораздо важнее текущей политической конъюнктуры. Лучше всех это понимает французский бизнес, кстати говоря, который продолжает активно работать в России. Напомню, что ни одна из почти 500 французских компаний в последние годы, несмотря на все сложности, экономические рестрикции, с российского рынка не ушла. Более того, мы видим заинтересованность наших французских друзей в расширении экономического взаимодействия. В прошлом году прямые французские инвестиции в российскую экономику увеличились на 2,5 миллиарда долларов. При этом двусторонний товарооборот растёт. В прошлом году он вырос на 14 процентов, а за I квартал этого года – уже на 23,7 процента.
Мы, действительно, с господином Президентом достаточно подробно говорили о гуманитарном взаимодействии. Говорили о том, что, безусловно, нужно наращивать молодёжные обмены: большее количество студентов из России во Франции должно учиться, из Франции – в России, изучать историю, культуру, языки народов наших стран. Я заметил, что в окружении господина Президента немало людей со знанием русского языка. Надеюсь, что они не специалисты по Советскому Союзу, а специалисты по России в широком смысле этого слова, имею в виду язык, и культуру, и историю нашей страны. И это настраивает на позитивный лад. Надеюсь, что у нас здесь будет больше сторонников, людей, которые лучше нас понимают, чувствуют и с которыми можно будет предметно обсуждать вещи, представляющие для нас взаимный интерес.
На выставке, которую мы сейчас пойдём смотреть, представлены ценнейшие экспонаты из Государственного Эрмитажа, связанные с поездкой Петра I во Францию в 1717 году, о чём я уже говорил, поездкой, которая, как сказал господин Президент, стала важнейшей вехой в истории российско-французских отношений, причём на долгие годы определившей их дружеский характер.
Действительно, мы говорили и по ключевым вопросам сегодняшнего дня по двусторонней повестке, как я уже сказал, по экономике, по культурным связям. Говорили и об украинском кризисе, говорили о возможностях урегулирования сирийской проблемы. Разумеется, не обошли вниманием и такую сложную и очень опасную, на мой взгляд, ситуацию с ядерной проблемой в Северной Корее, северокорейской ракетной программой. Мы полны решимости искать совместные решения всем этим проблемам. Разумеется, таким образом, чтобы они не ухудшали ситуацию, а только улучшали её.
Мы сошлись во мнении, что важнейшей задачей сегодняшнего дня, нашей общей задачей является борьба с терроризмом. Господин Президент предложил создать некую рабочую группу, обменяться делегациями, которые могли бы посетить и Москву, и Париж, и в практическом плане, я хочу это подчеркнуть, в практическом плане наладить взаимодействие по борьбе с террористической угрозой, которая, безусловно, является чрезвычайно опасной как для нас, так и для европейских стран, включая Францию.
Что касается сирийской проблематики, то наша позиция хорошо известна, я ещё раз изложил её господину Президенту. Она заключается в том, что невозможно бороться с террористической угрозой, разрушая государственность в странах, которые и без того страдают от внутренних проблем и противоречий. Уверен, что можно совместными усилиями, объединяя усилия в борьбе с террором, добиться позитивных результатов. Но, повторяю, добиться их можно только в том случае, если мы эти усилия будем объединять, действительно, на практике, вместе противодействуя этой чуме XX и XXI веков.
Хочу поблагодарить господина Президента ещё раз за приглашение. Он упомянул о том, что царь Пётр находился во Франции несколько недель, но, как известно, всё делается в дипломатическом мире на основе взаимности. Я тоже приглашаю господина Президента в Россию. Надеюсь, что он сможет несколько недель провести в Москве.
Спасибо большое за внимание.
Э.Макрон: Спасибо, господин Президент.
Вопрос: Сейчас празднуется 300 лет со дня установления российско-французских отношений, однако в последние годы такое ощущение, что праздновать, в общем-то, и нечего. Сейчас мы услышали некие позитивные сигналы, в том числе со стороны господина Макрона, господина Путина. Вы сказали про создание гуманитарного форума, про то, что будет создана антитеррористическая комиссия. Возможно ли возобновление других механизмов сотрудничества России и Франции, которых было очень много, которые работали очень эффективно?
И, если можно, ещё один вопрос. Россию очень часто обвиняют в том, что она вмешивается в выборы. Такие обвинения звучали в адрес России со стороны Франции в недавней предвыборной кампании. Вы как-то обсуждали этот вопрос? Какие-то разъяснения были даны или какие-то вопросы были заданы?
Спасибо.
В.Путин: Вы сказали, что мы отмечаем 300-летие поездки Петра I во Францию. Эта поездка была значимым событием в наших двусторонних отношениях. Как же нечего отмечать? Вот 300-летие поездки отмечаем. Было бы желание что-нибудь отметить. Если желание есть, то мы всегда найдём, что. Тем более что, как я уже сказал, восстанавливается товарооборот, мы сейчас занимались поиском путей, точек соприкосновения по ключевым вопросам международной повестки дня, и, как мне кажется, мы их видим, мы в состоянии общими усилиями двигаться, во всяком случае попытаться начать общее движение к разрешению ключевых проблем сегодняшнего дня.
Что касается мнимого вмешательства России в чьи бы то ни было выборы, то этот вопрос мы не обсуждали, и господин Президент никакого интереса к этому не проявил. А с моей стороны что обсуждать? Я считаю, что предмета не существует.
Э.Макрон: По этой теме я хотел бы сказать, что мы хотим активизировать стратегический экономический диалог.
Также были подняты вопросы совместной рабочей группы по Сирии. И также мы договорились, и я в ближайшее время, в ближайшие часы буквально сообщу канцлеру Германии о том, что мы хотели бы активировать «нормандский формат» и провести переговоры с участием ОБСЕ. Такие подвижки, которые были достигнуты в этом диалоге, очень важны.
Великие события делаются не в один день. После моего избрания Президент Путин позвонил мне, чтобы поздравить меня с избранием. Я прагматик, и мы уже упомянули ряд вопросов. Я сказал, что хотел, он сказал также о том, что его беспокоит. Мы продвигаемся вперёд. Для меня важно обсуждать конкретные вопросы.
Я уже сказал Вам о том, о чём мы говорили. И когда я что-то один раз сказал, я не привык возвращаться к этому ещё раз.
Вопрос (как переведено): Господин Путин, Вы в марте в Кремле принимали кандидата от Национального фронта [Марин Ле Пен] и, по крайней мере негласно, оказали ей поддержку в президентской кампании. Кроме того, было ещё «дело хакеров». Говорят, что, может быть, они были из России, они пытались вмешаться в ход избирательной кампании во Франции. Хотел бы у вас обоих спросить. Сейчас вы стоите на этой трибуне рядом друг с другом, и у нас нет впечатления, что франко-российские отношения такие уж тёплые. Хоть немножко теплее они стали в результате этой встречи? Мы сейчас говорим о климате встречи, но стоит также вопрос прав человека. Вы говорили об этом?
Э.Макрон: По первому моменту я хочу сказать, что не мне комментировать визиты мадам Ле Пен в марте. На выборах решение принимает суверенный народ, народ Франции не проголосовал в пользу кандидата от «Национального фронта».
И, что же касается других вопросов, я никогда не считал, что в политике нужно самому комментировать какие-то вопросы, которые относятся к термодинамике или к химии. Вот вы по поводу климата говорили, здесь у нас действительно очень жарко, есть потепление климата. Но это был первый обмен мнениями, мне кажется, он получился очень открытым, откровенным, и мы многие вещи сказали друг другу. Я сказал, что я думаю по ряду ситуаций. О некоторых вещах, которые я сказал, я не буду вам рассказывать, потому что так принято в дипломатических отношениях и в политике. Но я думаю, что мы всё друг другу сказали.
Конечно, у нас есть вещи, по которым мы не сходимся во мнениях, но мы высказали это. И главное, мы обсуждали, как нам конструировать совместные действия. Мы должны действовать сообща, потому что если мы не создадим необходимые условия для этого, то мы не сможем продвинуться по упомянутым вопросам. Если у нас не будет откровенного, искреннего диалога, – да, иногда в таком диалоге могут возникать спорные вопросы, – но требовательного диалога, то мы не сможем продвинуться ни по украинскому, ни по сирийскому вопросу.
Что касается вопроса прав человека и других, мы об этом говорили. Да, мы упоминали конкретные случаи этого, но мы не будем публично упоминать эти частные случаи. Я не думаю, что это поможет продвижению дел в этих вопросах. По крайней мере, я очень хочу, чтобы мы смогли найти решение, которое бы соответствовало тем ценностям, которым мы привержены. И я не поступлюсь этими ценностями.
В.Путин: Первая часть Вашего вопроса – по хакерам. Обращаю Ваше внимание на то, как этот вопрос был сформулирован. Во всяком случае, перевод был такой, Вы спросили: «Говорят, что, может быть, вмешивались российские хакеры». Уважаемый коллега, как можно комментировать такие вещи? «Говорят». Кто говорит, на основании чего говорит – непонятно.
И второе. «Может быть, российские хакеры». А может быть, и нет. И на этом основании мы делаем какие-то выводы, что ли? Пресса может себе позволить делать какие бы то ни было выводы, пресса для этого и существует, чтобы знакомить граждан с различными точками зрения. Но в политике это путь в никуда – основывать свои действия либо складывать свои впечатления о чём-то, о ком-то на основе ничем не подтверждённых предположений. Это первая часть.
Вторая. По поводу приёма в Кремле госпожи Ле Пен. Она не первый раз приезжала в Москву, она регулярно в Москву приезжала. Я не считаю, что её взгляды, касающиеся сохранения идентичности европейских народов, касающиеся укрепления суверенитета европейских стран, лишены всякого основания и являются бессмысленными. Я так не думаю. Моя позиция может не совпадать с другими моими коллегами, но я всегда выражал её открыто. Это первая часть. Вторая заключается в том, что мы готовы принять вообще любого человека, всегда. Но если госпожа Ле Пен попросила нас о встрече, почему мы должны ей отказывать? Тем более, и это самое главное для нас, что она публично всегда занимала позицию на развитие отношений с нашей страной. Было бы странно с нашей стороны отпихнуться от тех политических деятелей в Европе, которые хотят развивать многоплановое сотрудничество с Россией. Вот и весь ответ.
Это совсем не значит, что мы пытались как-то повлиять на выборы. Да это и невозможно, мы же прекрасно отдавали себе отчёт в реалиях политической жизни во Франции. Вы думаете, что мы не знали опросов общественного мнения, не понимали, что происходит, не понимали, за кем предпочтение большинства французов? Мы всё это прекрасно видели и понимали.
Ну и последнее. В таких вопросах… Мы же не дети, правда? Мы занимаемся серьёзным делом. И кроме текущей политической конъюнктуры есть фундаментальные интересы народов России и Франции. Именно этим мы с господином Президентом и руководствуемся и будем руководствоваться в своей деятельности.
Вопрос: Вопрос по Сирии.
Ситуация в Сирии доказывает, что какой-то одной стране сложно добиться внушительных результатов в урегулировании кризиса. Допускаете ли Вы, и если да, то в какой мере, сотрудничество России и Франции для урегулирования этого конфликта?
И если можно, в продолжение темы моей коллеги по предвыборной кампании во Франции. У российских журналистов были определённые сложности в получении доступа к Вашему предвыборному штабу. Можете ли Вы прокомментировать, как Вы планируете выстраивать отношения с иностранными журналистами?
Спасибо.
Э.Макрон: Я со второго вопроса начну. Я могу иметь образцовые отношения с иностранными журналистами, если они журналисты. У политических деятелей есть ответственность говорить правду. Если кто-то распространяет клевету, то это уже не журналисты. Russia Today и «Спутник» распространяли ложную информацию, клевету, и я считаю, что они не имели места в моём штабе предвыборной кампании. А все иностранные журналисты, в том числе российские, имели доступ к моему штабу. Правила очень простые, и они всегда такими и будут. Ситуация была такой серьёзной, потому что в рамках демократической кампании определённые так называемые СМИ, которые действовали под влиянием каких-то политических интересов, вмешивались. То есть Russia Today и «Спутник» не вели себя как пресса и как журналисты, они себя вели как органы влияния, органы пропаганды, и лживой пропаганды, ни больше ни меньше.
А что касается первого вопроса. Конечно, будет сотрудничество, и оно уже есть по сирийскому вопросу, это совершенно необходимо. Именно такое решение я и принял, я сказал Президенту Путину, что я хотел бы, чтобы мы очень тесно сотрудничали по этому вопросу. У нас есть приоритет, он общий, – это борьба с терроризмом. Это абсолютно фундаментальный приоритет, выше всех других приоритетов.
Второй момент. Я хотел бы, чтобы мы обменивались информацией, для того чтобы более эффективно работать на местах. И кроме того, нам нельзя допустить распада сирийского государства и того, чтобы ситуация ухудшилась в этом регионе. Здесь две красные линии – надо быть непреклонными по отношению к использованию химического оружия и по поводу обеспечения гуманитарного доступа для гражданского населения.
Я хочу победить в войне с террористами в Сирии и хотел бы, чтобы мы совместно могли построить стабильный мир в Сирии, политический мир в Сирии, и мы будем совместно работать над этим.
В.Путин: Как известно, Франция вносит свой вклад в борьбу с терроризмом в Сирии в рамках международной коалиции под руководством Соединённых Штатов Америки. Насколько Франция самостоятельна в решении вопросов оперативного характера, это нам неизвестно, потому что это договорённости между союзниками и нас в это не посвящают.
Но, мне кажется, важнее другое. Важно то, что мы сегодня в ходе переговоров почувствовали, что многие вещи нами оцениваются примерно одинаково, многие вещи мы оцениваем с одних и тех же позиций, хотя есть и некоторые расхождения. Но то, что нас объединяет, даёт нам основание полагать, что мы можем не только интенсифицировать, но и качественно улучшить наше взаимодействие. Я на это надеюсь.
Э.Макрон: Большое спасибо! Теперь у нас продолжение программы, мы идём на выставку. Большое спасибо за внимание!
Вопрос (как переведено): Последний вопрос! Хотел бы вернуться к вопросу Сирии. Я хотел бы получить очень конкретный ответ от Вас по поводу политического процесса, Вы призываете к политическому процессу. Россия, Турция и Иран работают по этому вопросу. Вы сказали на «большой семёрке», что Вас это не устраивает и Вы хотели бы возобновления политического диалога с сирийским государством. Вы же сказали, что Вы хотите сохранить государство, избежать хаоса. Готовы ли Вы открыть снова наше посольство в Дамаске?
И по поводу Украины. Вы говорили о минском процессе и «нормандском формате», но в то же время во время «большой семёрки» говорилось о возможности новых санкций против России, связанных с ситуацией на Украине. Насколько это совместимо?
Э.Макрон: По первому вопросу. Конечно, мы должны придумать рамки дипломатического процесса, о котором я говорил. Я подтверждаю, что то, что было сделано в Астане, было сделано в пользу деэскалации. Но я подтверждаю, что это нас может удовлетворить, только если ситуация будет урегулирована в долговременной перспективе, с учётом того, что мы знаем о сирийской проблеме. Это различные группировки, террористические группы из Сирии, которые совершают террористические акты и на нашей территории, и отсюда идут потоки миграции. Мы упоминали этот вопрос с Президентом Путиным.
Я хотел бы, чтобы у нас были политические и дипломатические рамки дискуссии, для того чтобы строить мир. И в этом контексте необходимо вести переговоры со всеми участниками этого процесса. Но для этого нужно начать обмениваться нашей информацией и позициями. Вместе с другими партнёрами нужно вести переговоры со всеми участниками сирийского конфликта, в том числе представителями Асада. Для нас не приоритет открытие нашего посольства в Дамаске. Я не буду настаивать на этом. Мне нужна чёткая «дорожная карта» для того, чтобы строить мир на этой территории и стабилизировать ситуацию. Вот такие требования у меня.
Но я сказал, что у меня два главных требования. Не будет никаких поблажек, если будет использовано химическое оружие. И второе – это поиск решений для гуманитарного доступа для всех театров операции, где это необходимо. Это по вопросу Сирии. Над этим мы будем работать в ближайшие недели и месяцы.
По поводу украинского вопроса. Я подтверждаю, что я говорил, что если понадобится, то нужно будет усилить санкции. Если будет деэскалация, то этого не будет. И я желаю, чтобы была именно деэскалация. И в этом контексте в ближайшие дни, буквально в ближайшие недели мы проведём дискуссию в «нормандском формате», которая позволит нам дать полную оценку ситуации. И поэтому также мы хотим, чтобы предварительно ОБСЕ сделала доклад, который разъяснил бы всем четырём сторонам, что происходит в зоне конфликта, что происходит с оружием. Вы знаете, что ОБСЕ может получить доступ к этим зонам и нам доложить о ситуации. Вот, всё полностью прозрачно, я вам об этом сообщаю, мы стремимся к деэскалации в этом регионе в рамках минского процесса.
В.Путин: Я со своей стороны хочу Вас поблагодарить, особенно за вторую часть Вашего вопроса.
Вы спросили, как санкции против России помогут нормализации кризиса на юго-востоке Украины. Никак не помогут. Поэтому я обращаюсь и к Вам, и к представителям средств массовой информации Франции: боритесь за отмену всяческих ограничений в мировой экономике. Только отмена всяких ограничений, свободный рынок и свободная конкуренция, честная, не обременённая политическими соображениями и конъюнктурными инструментами, может помочь развитию мировой экономики, будет способствовать решению таких задач, как борьба с безработицей и повышение жизненного уровня наших граждан.
Большое вам спасибо за внимание к этим вопросам.