* * *
Д.Медведев: Привет, ребята! Как настроение?
Реплика: Отличное!
Д.Медведев: Ну да, погода располагает. Учёба‑то идёт ещё или нет?
Реплика: Идёт. У кого‑то практика.
Д.Медведев: Я так понимаю, здесь учащиеся, студенты из разных колледжей, училищ. Давайте о жизни поговорим. Почему я вас собрал? После встречи с вами у меня будет общение с нашими министрами, людьми, которые отвечают за развитие профессионально-технического образования и вообще за образование в стране. Хочу с вами поговорить о том, что нужно сделать для того, чтобы престиж рабочих специальностей в нашей стране был высоким, таким, каким он был, скажем, ещё, может быть, лет 20–25 назад. Вы как раз учитесь сейчас на разных специальностях. Хочу от вас услышать, что государство могло бы сделать для того, чтобы эта работа была более успешной, ну и вообще, чтобы учиться было интереснее. Это тоже, само собой разумеется.
Больше ничего говорить не буду. Можете рассказывать, можете вопросы задавать, как хотите. Я из вас никого не знаю, у меня, правда, есть список, поэтому сами представляйтесь и рассказывайте, что хотите. Пожалуйста.
Д.Теплов: Дмитрий Анатольевич, меня зовут Дмитрий Теплов. Я из Московского областного государственного колледжа города Раменское, четвёртый курс. Моя специальность – техническое обслуживание и ремонт радиоэлектронной техники. По ходу обучения я получил такие профессии, как монтажник, настройщик-регулировщик, наладчик радиоэлектронной аппаратуры.
В 2007 году наш колледж участвовал в приоритетном национальном проекте «Образование», где мы были победителями, и наш колледж был оснащён новейшим высокотехнологичным оборудованием. Сейчас, спустя четыре года, я выхожу на практику и на производстве вижу, что уже уровень оборудования на предприятиях намного выше, то есть оборудование стало лучше. Вопрос: как можно сделать так, чтобы заинтересовать предприятие в том, чтобы оборудование обновлялось не только на предприятии, но и в тех образовательных учреждениях, где готовят специалистов для этих предприятий?
Д.Медведев: Хорошо, что об этом начали говорить. Действительно, такая программа была, я сам ею лично занимался, когда ещё в Правительстве работал. Это программа, по которой часть денег давало государство, часть денег давал бизнес, и за счёт этого мы переоснащали колледжи, переоснащали училища, переоснащали техникумы. У вас‑то что‑то сделали хорошего или нет на эти деньги?
Д.Теплов: Да, полностью обновили. Сделали новую лабораторию, новое оборудование.
Д.Медведев: И всё равно это уже не соответствует тому, что есть на практике?
Д.Теплов: Да. Дело в том, что я был как раз на первом курсе, когда это было. Всего четыре года прошло.
Д.Медведев: И уже всё изменилось?
Д.Теплов: Да, уже сейчас поменялось всё на производствах. Получается так, что нужно знать, как работает станок.
Очень важно, чтобы практически каждый студент, каждый учащийся понимал, хотя бы на первом уже, втором курсе, где он будет трудиться впоследствии. Тогда он может лучше интегрироваться в этот процесс.
Д.Медведев: Ну да, или придётся переучиваться, уже когда придёшь работать. Чем заниматься будете?
Д.Теплов: Для начала высшее образование получить. Также одновременно, если получится, работа на предприятии.
Д.Медведев: Понятно. В общем, такая программа была, и в принципе, я считаю, к ней можно было бы вернуться, хотя она в определённый момент изменилась и трансформировалась в другую. Здесь очень многое зависит от соединения усилий. Мы выделили тогда государственные деньги, федеральные деньги так называемые, взяли деньги у бизнеса и смогли переоснастить довольно большое число колледжей и довольно большое число специальных средних учебных заведений.
На будущее, я считаю, нужно так сделать: нужно, чтобы эти программы вели регионы и приглашали бизнес.
У вас есть какое‑то опорное сотрудничество с крупной бизнес-структурой, относительно крупной, конечно? Помогает кто‑то из работодателей колледжа?
Д.Теплов: Да, приборостроительный завод.
Д.Медведев: Приборостроительный завод помогает?
Д.Теплов: Да, РПЗ и РПКБ – два завода.
Д.Медведев: По‑хорошему, я считаю, нужно на будущее так делать: нужно соединять государственные деньги и деньги, допустим, субъекта Федерации, области той же самой, и деньги работодателей. Тогда будет эффект. Тогда можно такие программы реализовывать, как в 2007 году в этом самом колледже, потому что только за счёт федерального бюджета это, конечно, не сделать, не получится. А вместе, деньги соединив, будет нормально.
Ну и, конечно, ещё не менее важная вещь – это профориентация. Понятно, что, когда приходишь учиться, условия всё‑таки несколько отличаются от того, где будешь потом работать. Очень важно, чтобы практически каждый студент, каждый учащийся понимал, допустим, хотя бы на первом уже, втором курсе, где он будет трудиться впоследствии. Тогда он может лучше интегрироваться в этот процесс. Не бывает такой ситуации или почти не бывает, когда условия обучения полностью соответствуют тому, где ты будешь работать. Это очень редко встречается. Поэтому практика – вот что нужно обязательно.
Д.Теплов: Спасибо.
Д.Медведев: Пожалуйста, кто хотел бы ещё?
Л.Калюжная: Дмитрий Анатольевич, я студентка первого курса Московского областного государственного колледжа технологий, экономики и предпринимательства, город Лыткарино.
Д.Медведев: То есть Вы отсюда?
Л.Калюжная: Да, я отсюда, я обучаюсь по специальности слесарь автотранспорта.
Д.Медведев: Люба, скажите мне сначала не про специальность, не про обучение: зачем здесь такой длинный забор поставили к моему приезду?
Л.Калюжная: Длинный забор?
Д.Медведев: Я не знаю, Вы обратили внимание или нет, здесь поставили забор и говорят, что только ради того, чтобы со мной встретились. Это так или нет?
Л.Калюжная: Я думаю, что это вопрос, наверное, не ко мне, я в этом вопросе не компетентна.
Д.Медведев: Вам нужно, видимо, будет потом в МГИМО поступать, дипломатические навыки есть. Ладно, хорошо, тогда с людьми пообщаемся другими. Давайте Ваш вопрос.
Л.Калюжная: Я знаю, что раньше были разные социальные рекламы, были фильмы, в которых главным был простой рабочий человек. В Советском Союзе было много рабочей молодёжи, это было модно.
Д.Медведев: Так и есть.
Л.Калюжная: Сейчас у нас большинство молодёжи хочет стать моделями, артистами.
Д.Медведев: А Вы кем будете?
Л.Калюжная: Я буду автомехаником, я буду автослесарем.
Д.Медведев: Молодец.
Л.Калюжная: Я хочу работать у нас в городе на заводе, собирать двигатели, собирать своими руками. Я пошла на эту профессию, тем самым хочу подать пример, чтобы другая молодёжь тоже шла сюда, чтобы у нас молодёжь была рабочая в стране, чтобы поднять экономику страны.
Не бывает такой ситуации или почти не бывает, когда условия обучения полностью соответствуют тому, где ты будешь работать. Это очень редко встречается. Поэтому практика – вот что нужно обязательно.
Мой вопрос в том, может ли государство выделить средства киноиндустрии для того, чтобы снять какой‑нибудь ролик, какую‑то социальную рекламу, чтобы дети со школы, с самого раннего возраста понимали, что быть рабочим – это престижно?
Д.Медведев: Вопрос, понимаете, очень масштабный. На самом деле роликом ситуацию не поправишь, хотя я согласен, надо снимать и кино приличное про тех, кто трудится на заводах, на предприятиях, и социальная реклама должна быть. Это действительно необходимо. Престиж рабочей профессии, рабочей специальности определяется не кинофильмами, мы понимаем с вами, а несколькими вещами.
Во‑первых, это общая атмосфера в стране и в обществе. Если работать по рабочей профессии выгодно, то, может быть, и ролики‑то не нужны, или, во всяком случае, они носят вспомогательный характер. А если по каким‑то причинам труд оценивается ниже, чем это должно быть, то, сколько ни агитируй через телевизор, через интернет, всё равно молодёжь не пойдёт. Поэтому прежде всего это общее настроение, общие условия труда по рабочим профессиям.
За последнее время я считаю, что в целом ситуация изменилась. Вы, конечно, не помните, но в 90-е годы была большая проблема с рабочими специальностями. Сейчас оплата труда в целом по рабочим специальностям выросла, по некоторым категориям, вы тоже это знаете, выросла очень существенно. Даже молодёжь с большим удовольствием иногда идёт работать по рабочим специальностям, нежели, допустим, по какой‑то специальности в торговле, потому что иногда можно больше денег заработать. Но это, конечно, общая проблема по всей стране. Надо, чтобы труд рабочих адекватным образом оценивался. Это задача не государства, это задача всех, это задача работодателей. Только таким образом можно сформировать престиж рабочей профессии. Это первое.
Второе – условия труда. Когда кто‑то поступает на работу, не важно, кем он будет работать (тот же самый завод, предприятие), этот человек должен понимать, каковы его перспективы. Можно получать неплохую зарплату, вы знаете, по рабочим профессиям зарплата действительно может быть даже существенно выше, чем по некоторым инженерам, но в то же время не иметь перспективы по жилью, получить жильё, решить свои семейные проблемы. Это вторая проблема, за которую тоже, конечно, должны отвечать работодатели. Но этим самым работодателям нужно создать нормальные условия, чтобы они могли выплачивать открытым образом деньги по рабочим специальностям и чтобы они могли инвестировать деньги в социальные программы.
Третье – это как раз то, о чём Вы говорите, это психологический момент. Если, конечно, каждый день с экранов телевизоров талдычить, что самая лучшая профессия, например, юрист, модель или ещё кто‑то, то, конечно, будет формироваться определённое восприятие. Поэтому это должно быть сбалансировано. При этом бессмысленно принуждать снимать фильмы, хороших фильмов не снимут в этом случае, но нужно, может быть, действительно в некоторых случаях давать государственный заказ, для того чтобы подобного рода и ролики, и кинопродукция появлялась. Но делать это нужно остроумно, а не втупую. Потому что если это сделать, так скажем, нечестно, то скорее всего молодёжь эти фильмы смотреть не будет, а будет продолжать смотреть или наши боевики, или какие‑то голливудские продукты. То есть это должно быть интересно. Вообще кино и реклама должны быть интересны, не важно про что это – про труд рабочего или же про приключения в Африке. Это должно запоминаться, задача творческая.
При наличии трёх этих моментов, наверное, можно поднять престиж рабочих специальностей, но это дело непростое. Кстати, я обратил внимание на то, что представители нашего бизнеса и крупного бизнеса сейчас совершенно иначе стали относиться к проблеме рабочих кадров. Летел сейчас в вертолёте к вам, в Лыткарино, читал газету, где интервью даёт один из наших крупных предпринимателей, господин Прохоров, который, во‑первых, активно агитирует за то, чтобы инвестировать рабочие места, а во‑вторых, говорит о том, что прежде всего кому и надо давать отсрочку, например, от армии (молодых людей это здесь в большей степени волнует), так это рабочим, а не студентам. То есть я к тому, что такова позиция сегодня многих работодателей, столкнувшихся с тем, что у нас не хватает рабочих рук. Это действительно проблема и не только для Московской области – это проблема для всей страны. Вот так.
Л.Калюжная: Спасибо.
Д.Медведев: Пожалуйста, ребята, необязательно самые умные вопросы задавать, можно и попроще какие‑нибудь.
Я.Рябинин: Дмитрий Анатольевич, можно вопрос?
Д.Медведев: Пожалуйста.
Я.Рябинин: Я обучаюсь в Московском областном государственном колледже технологии, экономики и предпринимательства города Лыткарино на первом курсе по специальности «электромонтёр». В колледже обучается очень много ребят, которые проживают в нашем общежитии, съехавшихся со всей Московской области и даже с других концов страны. И многие из этих ребят, окончив колледж, хотят работать на наших заводах. Можно ли предоставить им условия для того, чтобы остаться в городе? Предоставить жильё будущим работникам, чтобы ребята могли жить в предоставленном жилье и работать?
Д.Медведев: Я только что про жильё говорил. Конечно, это во многом зависит от текущей ситуации с жильём в Лыткарино. Я, честно говоря, не знаю её. Наверное, здесь есть проблемы, как и вообще везде в нашей стране.
По‑хорошему нужно эту задачу решать с двух сторон. Это должно быть в некоторых случаях и муниципальное жильё, и предоставление жилья по отдельным категориям профессий, в том числе и по рабочим профессиям, если в этом есть необходимость. С другой стороны, конечно, такие программы должны реализовываться самими предприятиями. После окончания колледжа всё равно будет распределение какое‑то, в смысле пойдёшь трудиться куда‑то. По‑хорошему это должен быть элемент или условие трудового договора. Если предприятие заинтересовано в том, чтобы молодого рабочего, молодого специалиста удержать, оно должно ему нарисовать честную перспективу: «Если ты у нас будешь работать, сразу мы тебе жильё, допустим, не дадим, но через пять лет ты имеешь право претендовать на то, что мы дадим тебе какие‑то или льготные деньги, или ещё что‑то, и ты сможешь получить это жильё». Таким только образом можно сделать. Более точный ответ могут дать, наверное, наши коллеги, которые здесь сидят.
Надо, чтобы труд рабочих адекватным образом оценивался. Это задача не государства, это задача всех, это задача работодателей. Только таким образом можно сформировать престиж рабочей профессии.
Что с жильём‑то?
Е.Серёгин: Дмитрий Анатольевич, мы очень много сейчас сделали проектов и подготовили программу «Жилище».
Д.Медведев: А по рабочим специальностям?
Е.Серёгин: По рабочим специальностям мы сделали программу по возможности ипотечного кредитования, при этом создаём жилищно-строительный кооператив как управляющая компания, заключают договор кооператив, заказчик, застройщик, администрация. При этом мы даём возможность будущему рабочему с ипотечным кредитом получить квартиру с рассрочкой условно на 15 лет.
Д.Медведев: Ставка какая по этому ипотечному кредиту?
Е.Серёгин: Общепринятая ставка от 9 до 14 процентов.
Д.Медведев: Реально может рабочий такой кредит получить?
Е.Серёгин: У нас в городе пять предприятий научно-производственного комплекса (ВПК), уже говорили. Эти предприятия могут сегодня также оказывать поддержку.
Д.Медведев: Но они и должны оказывать, я о чём и сказал нашему молодому другу.
Е.Серёгин: Причём средняя зарплата на этих предприятиях – до 30 тысяч, но специалисты получают, в том числе и рабочие, которые на особо точных станках работают, до 50 тысяч рублей. При этом предприятие может также принять участие в финансировании.
Д.Медведев: Понятно. Вы стимулируйте все предприятия, которые у вас есть, к тому, чтобы они создавали систему льготного кредитования, потому что иначе кадры будут из Лыткарино растекаться в другие места, а для вас это тоже будет проблема. У нас же лишних рабочих рук в стране нет. Поэтому нужно и по линии местных властей с ними общаться и заставлять их создавать такие ипотечные продукты, которые будут доступны для молодёжи, в том числе рабочей молодёжи.
Е.Серёгин: Дмитрий Анатольевич, сейчас мы строим 96 квартир как раз для молодых учёных, молодых специалистов.
Д.Медведев: Слышишь, чего говорит?
Я.Рябинин: Слышу.
Д.Медведев: Спасибо.
Пожалуйста, есть ещё что?
Е.Нефёдов: Дмитрий Анатольевич, у меня к Вам вопрос. Я студент колледжа МОГКТЭП, четвёртый курс, экономист.
Я патриот своего города. В нашем городе есть пять ведущих заводов России оборонной промышленности, которые изготавливают детали для космических станций, для космических ракет. Я хотел бы узнать, будет ли это развиваться, будут ли туда вкладываться какие‑либо средства, чтобы это было престижно и модно, чтобы наши выпускники шли туда работать?
Д.Медведев: Предприятия‑то какие? Назови.
Е.Нефёдов: ЛЗОС, ЦИАМ, «Сатурн», «Союз».
Д.Медведев: Понятно. Но это все предприятия либо военно-промышленного комплекса, либо космического. Правильно я понимаю?
Е.Нефёдов: Да.
Д.Медведев: Ответ такой. Мы планируем развитие всего нашего оборонно-промышленного кластера в стране. Деньги туда будут вкладываться, но деньги какие? Эти деньги, конечно, в большинстве случаев пойдут не за счёт бюджета, а за счёт развития собственной деятельности этих заводов, они же сейчас не лежат на боку, они работают. Правильно?
Е.Нефёдов: Да.
Если предприятие заинтересовано в том, чтобы молодого рабочего, молодого специалиста удержать, оно должно ему нарисовать честную перспективу.
Д.Медведев: Это хорошо. Поэтому они должны планировать деньги для того, чтобы развиваться, для того, чтобы переоснащать парк оборудования. В этом плане поддержка им вся будет обеспечена, тем более часть из них, насколько я понимаю, судя по тому, что я услышал, входит в крупные концерны, и в рамках концернов тоже будут приниматься решения о том, чтобы проинвестировать дополнительные деньги в переоснащение производственного парка и этих предприятий тоже. Это, конечно, не произойдёт за год, за два, но уверен, что и у нашей оборонной промышленности, и у нашей космической промышленности будущее очень неплохое. Мы в этом году отметили праздник – 50-летие первого полёта космонавта в космос. Есть очень большие программы. Несмотря на то что ситуация, как обычно, всегда, трудная, деньги в это вкладываться будут. А если говорить об оборонных заказах, то, я не знаю, следите вы все за такими новостями или нет, может, это слишком скучно для вас, тем не менее одну цифру я повторю. У нас существует программа развития оборонно-промышленного комплекса на период до 2020 года. По этой программе предусмотрены гигантские инвестиции – это триллионы рублей. И если говорить по‑честному, ещё нужно, чтобы сам оборонно-промышленный комплекс эти деньги переварил, потому что он далеко не всегда способен эти деньги взять. Так что деньги есть. Нужно что? Мозги и рабочие руки. Это как раз вы. Ради этого, собственно, государство и деньги тратит на обучение молодёжи, потому что у нас в целом ряде отраслей образовалась дырка: люди старшего возраста работают, молодёжь приходит, а среднего возраста нет. Собственно, самые энергичные рабочие как раз отсутствуют на производстве, старшему поколению некому опыт передавать. Поэтому вся надежда на вас, давайте быстрее заканчивайте и приходите на производство. Ну а работодатели, конечно, должны достойные деньги платить, чтобы это было конкурентоспособно. Вы сказали как раз, собираетесь идти потом учиться в институт?
Д.Теплов: Да, в московский институт – МИЭМ, одновременно буду работать на предприятии у себя в Раменском, РПКБ скорее всего.
Д.Медведев: Это хорошо, это нормально абсолютно, когда после колледжа человек продолжает учиться в институте. Но я скажу прямо: конечно, нам‑то нужно не только, чтобы все учились, но желательно, чтобы кто‑то ещё и работал. Поэтому я всем желаю хороших знаний, если потребуется, и поступления в университеты, но по большому счёту всё равно предприятия ждут вас, для того чтобы вы работали.
Пожалуйста.
Л.Пичугин: Я студент второго курса МОГКТЭП, город Лыткарино, Леонид Пичугин. У меня такой вопрос. Если эти пять предприятий, которые находятся у нас, в Лыткарино, будут дальше развиваться и приносить большую пользу своей стране, Вы поможете городу Лыткарино получить статус наукограда?
Д.Медведев: Это совсем патриотический вопрос. Я не знаю, кто его подготовил. Если сам дошёл, молодец. Знаете, я так скажу, ребята. Если будут для этого основания – не вижу никаких проблем в том, чтобы Лыткарино стал наукоградом. Но для этого нужно, чтобы здесь развивался научный и производственный потенциал. Ещё раз подчёркиваю, в сегодняшних условиях это не только задача государства, это задача самих производств, работодателей, хозяев этих производств в конце концов там, где это не государство, конечно. Если все эти условия сложатся, то почему нет? Это было бы неплохо. Во всяком случае, пусть Лыткарино лучше будет крупным производственным центром, наукоградом, чем занимается только покраской заборов и подготовкой города к визиту Президента.
Я почему за это зацепился? Не знаю, может быть, вы перед моим приездом видели: в интернете на эту тему много публикаций прошло. Почему я начал с вами говорить о том, что к приезду Президента здесь всё привели в порядок? Я всегда из чего исхожу? Приезд начальства – это нормальный повод для того, чтобы привести город, посёлок в нормальный вид. Даже какие‑то субботники проходят или просто дома приводят в порядок, подъезды. Это всё хорошо. Но это не должно носить характер тех самых потёмкинских деревень. Поэтому я категорически против того, чтобы к приезду руководства и Президента страны старые здания закрывались заборами. От этого никому лучше не будет, а у людей обычных, да и у вас, может быть, я не знаю, просто раздражение возникает. Вместо того чтобы что‑то нормальное сделать, понастроили заборов.
Я надеюсь, что вы, когда закончите учиться, начнёте работать, а потом уже будете брать бразды правления в свои руки, будете управлять и вашим городом, будете работать именно в таком ключе: будете стараться делать свой город красивее и стараться делать его более современным. И в этом случае у него вполне нормальные шансы стать наукоградом. Но сам по себе наукоград – это же не ради красивого слова. Что такое наукоград? Это тоже дополнительная возможность привлечь новые инвестиции, создать новые рабочие места, сделать нормальным досуг, чтобы открывались новые учреждения культуры, клубы, чтобы всё просто красивее выглядело. В этом случае, конечно, наукоград – это полезная вещь. А если это просто вывеска, мулька какая‑то дополнительная…
Настроение как вообще? Весна же всё‑таки, не всё же про профессионально-техническое образование говорить. Что у вас ещё в жизни есть интересное? Кто чем увлекается?
Г.Ращёкин: Меня зовут Георгий Ращёкин, я студент МОГКТЭП, город Лыткарино, второй курс, технолог продукции общественного питания. Я с детства мечтал стать поваром и с раннего детства готовлю.
Д.Медведев: Молодец.
Г.Ращёкин: Люблю экспериментировать с продуктами. Меня вот какой вопрос интересует, тоже с космонавтикой связан. Существуют ли в нашей стране какие‑нибудь институты или организации, которые разрабатывают питание для космонавтов? И могу ли я туда попасть?
Д.Медведев: Это хороший вопрос. А что ты умеешь готовить?
Г.Ращёкин: Многое умею готовить.
Д.Медведев: Уже много чего?
Г.Ращёкин: У меня практика хорошая.
Д.Медведев: А экспериментировать с чем?
Г.Ращёкин: Всё, что под руку попадётся.
Д.Медведев: Но это съедобное?
Г.Ращёкин: Съедобное, конечно.
Д.Медведев: Наши друзья-китайцы говорят, что мы едим всё, что на четырёх ногах, кроме стола. Ты тоже можешь сделать еду из чего угодно? Почти.
Приезд начальства – это нормальный повод для того, чтобы привести город, посёлок в нормальный вид. Но это не должно носить характер тех самых потёмкинских деревень. Поэтому я категорически против того, чтобы к приезду руководства и Президента страны старые здания закрывались заборами.
Г.Ращёкин: Да.
Д.Медведев: Если говорить серьёзно, я не знаю, кто готовит специально пищу для космонавтов, хотя я только что был в Центре управления полётами. Но раз уж этот вопрос задан, я могу это узнать. Если есть какая‑то специальная структура, которая этим занимается, можно подумать о том, чтобы позвать тебя туда поработать.
Г.Ращёкин: Хорошо
Д.Медведев: Я, правда, не уверен, что это самая доходная сфера деятельности. На мой взгляд, повар в ресторане каком‑нибудь довольно известном получает больше денег, чем тот, кто в этой сфере трудится, но зато там можно способности проявить. Хочешь туда на самом деле?
Г.Ращёкин: Да, серьёзно.
Д.Медведев: Ладно, узнаем.
Кто спортом‑то занимается, ребята? Скажите, чем заниматься можно здесь, в Лыткарино?
Л.Пичугин: Бассейн. У нас целый спорткомплекс есть «Кристалл».
Д.Медведев: Новый?
Л.Пичугин: Да нет, уже не новый. Его подделывают.
Д.Медведев: Сколько ему лет?
Л.Пичугин: Я даже не припомню, сколько ему лет.
Д.Медведев: Он современный хотя бы?
Л.Пичугин: В каком‑то смысле.
Д.Медведев: Молодцы, вы здесь такие прямо дипломаты.
Л.Пичугин: То есть в принципе там хорошо на самом деле.
Д.Медведев: Хорошо. А чем можно заниматься.
Л.Пичугин: Я плаванием занимался года два, сейчас просто хожу на свободное плавание.
Д.Медведев: Плавание – это хорошо. Я тоже плаваю регулярно, помогает быть в физической форме. Какой там бассейн? Двадцать пять метров, пятьдесят?
Л.Пичугин: Двадцать пять.
Д.Медведев: Много народу посещает?
Л.Пичугин: Смотря по сеансам. Например, сеанс в шесть – достаточно много народу, в семь и позже – уже меньше.
Д.Медведев: Абонемент дешёвый или дорогой?
Л.Пичугин: Я что‑то и не помню.
Д.Медведев: Если не помнишь, значит, нормально всё. Если бы по карману стукнуло или родители сказали…
Л.Пичугин: Месячный абонемент чуть больше тысячи.
Д.Медведев: То есть более или менее приемлемым кажется. Ну хорошо.
Ещё про космонавтов?
Г.Ращёкин: А могу я у Вас узнать, я просто слышал, что Вы любите смотреть футбол. Мне интересно, за какую команду Вы болеете?
Д.Медведев: Я футбол не так часто смотрю, как мне бы хотелось. Я, конечно, как любой нормальный человек, футбол смотреть люблю, потому что, мне кажется, это интересно.
А за какую команду? Я вообще‑то из Питера приехал. (Смеётся.)
Надо заниматься рационализацией дорожного движения, вот этим у нас никогда не занимались. Мы вошли в эту революцию, когда практически любой человек себе может машину позволить, абсолютно неподготовленными.
Г.Ращёкин: Тогда всё ясно.
Д.Медведев: Нет, ничего ещё не ясно. Я сейчас как Президент всей страны не могу высказывать свои предпочтения. Вот вы здесь все дипломаты, никаких заборов у нас нет, всё хорошо и чисто. Вот я тоже буду дипломатом, скажу, что сейчас я болею вообще за российский футбол. Конечно, не буду скрывать, для меня самым важным является то, как наша сборная играет, а играет она неровно и в этом смысле периодически вызывает грустные ощущения. Так?
Г.Ращёкин: Да.
Д.Медведев: А вы за какую команду здесь болеете?
Г.Ращёкин: Я?
Д.Медведев: Ты, например, за какую?
Г.Ращёкин: Я болею за «Локомотив».
Д.Медведев: За «Локомотив» – нормально, хорошо. А у вас своя‑то есть какая‑то команда?
И.Чудин: Да есть. У нас поле циамовское, там своя футбольная команда, то есть они тренируются, участвуют в разных соревнованиях, названия не помню.
Д.Медведев: Видимо, она ещё не пробилась в высшие эшелоны, а иначе бы её имя гремело.
И.Чудин: Скорее всего, да.
Д.Медведев: У нас, кстати, за последнее время в футболе и в хоккее произошёл просто переворот. Когда я был в вашем возрасте, все крупные команды были только из крупных регионов и крупных городов. Если город-миллионник, у него есть футбольная команда, хоккейная команда, ну а в Москве их всегда было много, потому что Москва – самый крупный город. А сейчас у нас появились относительно небольшие города, в том числе в Подмосковье, которые имеют команды в высшей лиге. Это удивительно и это интересно. Может быть, глядишь, когда‑нибудь и в Лыткарино будет футбольная или хоккейная команда в высшей лиге.
И.Чудин: Будем надеяться. Ещё вопрос можно?
Д.Медведев: Можно.
И.Чудин: Я не представился. Иван Чудин, я учащийся колледжа МОГКТЭП, второй курс, моя специальность – вычислительные машины, комплексы и сети. Сейчас мне предстоит производственная практика. Слышал, можно столкнуться с такой проблемой, что я несовершеннолетний. И неохотно берут на практику на те же военные заводы, предприятия не хотят брать на себя ответственность. Можно с этим что‑то сделать?
Д.Медведев: Возможно, Иван. Есть два способа. Первый способ: через несколько лет ты станешь совершеннолетним.
И.Чудин: Осталось немножко.
Д.Медведев: Осталось немножко. И никто тебе по этому поводу отказать не сможет.
А если говорить серьёзно, то в принципе вообще‑то это вопрос сообразительности самих руководителей предприятий. Если они заинтересованы в том, чтобы молодёжь приходила, они должны бегать за вами за всеми и уговаривать прийти на практику, а потом остаться работать. А если они отбиваются от молодёжи, то это показывает, что просто у руководства мозгов нет на месте, потому что они всячески должны агитировать вас по окончании колледжей и других учебных заведений приходить к ним на работу. А если они говорят «нам такие не нужны» – значит, я считаю, в такой ситуации можно сказать «тогда и вы мне не нужны». Что тут можно сказать?
Вообще есть и специальные гарантии, установленные для практики Трудовым кодексом. В принципе ими тоже можно воспользоваться. Кто отказал? Может, сказать? Завтра же возьмут, не сомневайся, с этим проблем не будет. Ладно, хорошо, никто не отказывал.
А.Абрамочкин: Я Александр Абрамочкин, живу в городе Подольске, обучаюсь в профессиональном училище №27, студент второго курса по профессии сварщик.
Наши ученики проходят практику на базе известного по всей стране и за рубежом завода, это завод имени Орджоникидзе. Все вроде бы довольны, но в нашем училище мастера практически все пенсионного возраста. Я сам помощник мастера и хотел бы остаться на замену своему наставнику. Он в училище работает мастером. Но на заводе зарплата выше и меня могут обеспечить квартирой.
Д.Медведев: А в училище нет?
А.Абрамочкин: Я толком не знаю. Но знаю точно, что на заводе, проработав некоторое время, те же самые пять лет, как Вы говорили, меня могут обеспечить квартирой.
Нужно принимать системные меры: менять условия труда, службы милиционеров, менять законодательство, посвящённое Министерству внутренних дел и службе в этом правоохранительном органе, стимулировать самих сотрудников, чтобы они себя вели прилично, чтобы они работали нормально.
Как Вы считаете, было бы правильным поддержать самого главного человека в профессиональном обучении – мастера производственного образования, чтобы на эту должность приходили в более молодом возрасте, а не в пенсионном?
Д.Медведев: Ответ, я думаю, очевиден: конечно, обязательно нужно поддерживать молодёжь, которая готова остаться работать мастерами, преподавателями, потому что если есть к этому какие‑то склонности, то это было бы просто очень важно. Я же не первый раз приехал, и в училищах, и в колледжах довольно регулярно бываю. Если по‑честному, это не только в Подмосковье, везде руководители – люди где‑то уже далеко за пятьдесят. То есть мастера уже все зрелого, а то и преклонного возраста. Это вопрос, конечно, зарплаты и вопрос обеспечения жильём. Так что здесь я, к сожалению, ничего не могу опровергнуть.
Поддержать нужно обязательно. Но для этого нужно подумать о создании какой‑то программы поддержки по таким профессиям и по таким учебным заведениям.
(Обращаясь к А.Фурсенко.) Андрей Александрович, мы каким образом стараемся заинтересовать молодёжь, чтобы она оставалась работать в средних специальных учебных заведениях мастерами, но и не только мастерами на самом деле?
А.Фурсенко (не слышно): …
Д.Медведев: А кто учредитель этого колледжа? Область?
А.Фурсенко: В Подольске? Я не знаю.
Д.Медведев: Областной, да?
Б.Громов: Областные, да.
Д.Медведев: Тогда, конечно, это нужно делать, просто по линии области стараться как‑то заинтересовать тех, кто готов остаться преподавать. Потому что если останутся только пенсионеры, то и уровень образования будет немножко другой. Хотя это люди очень опытные зачастую и очень подготовленные, но должна быть обязательно молодёжь, которая готова этим заниматься. Надо подумать. (Обращаясь к Б.Громову.) Борис Всеволодович, подумайте, чтобы молодёжь всё‑таки оставалась работать. Это было бы полезно. Оставалась работать на мастерских должностях, на других должностях. Я не знаю, может быть, какую‑то придумать программу жилищной поддержки? Посмотрите.
Б.Громов: У нас на самом деле программа есть. В этом году мы, например, с 1 сентября поднимаем уровень зарплаты у всех, в том числе, естественно, у молодых специалистов на 15 процентов.
Д.Медведев: В средних специальных учебных заведениях?
Б.Громов: Да, на 15 процентов. То есть средняя зарплата будет где‑то 27 тысяч рублей.
Д.Медведев: Это хорошо. Важно, чтобы зарплата была хоть как‑то сопоставима с зарплатой на заводе, хотя на заводе она, наверное, всё‑таки, может быть, больше, но нужно подумать про жильё, потому что зарплата – ещё не всё. А сварщиков у нас, как известно, в стране не хватает – это одна из самых дефицитных, самых востребованных рабочих специальностей в нашей стране. Это нужно делать.
Е.Нефёдов: Дмитрий Анатольевич, можно я ещё один вопрос задам?
Д.Медведев: Можно.
Е.Нефёдов: Я не могу его не спросить, потому что он интересует абсолютно всех. Когда в Москве и в Московской области решится вопрос по дорожным пробкам?
Д.Медведев: Хороший вопрос задал.
Я думаю так. Полностью этот вопрос не решится никогда, надо смотреть правде в глаза и быть честным. Когда я был в вашем возрасте, пробок не было вообще, но это не потому, что правильно регулировали, а потому, что не было машин. Машина была реальным предметом роскоши. Сейчас любой более или менее взрослый человек уже способен себе какую‑нибудь «лохматую» машину приобрести и на ней ездить, поэтому количество машин будет расти, пробки будут, так как они есть во всём мире. Но это не значит, что с ними не надо бороться, что нужно опустить руки и сказать: увеличивается количество машин, и мы ничего сделать не можем. Надо заниматься рационализацией дорожного движения, вот этим у нас никогда не занимались. Мы вошли в эту революцию, когда практически любой человек себе может машину позволить, абсолютно неподготовленными. У нас ни трассы не подготовлены, ни хозяйство не подготовлено, у нас нет даже полноценной концепции развития.
Если взять Москву, новый мэр начал этим заниматься по моему прямому указанию. Москва очень бурно развивалась, Москва – огромный город, все вы знаете, больше 10 миллионов человек. Но там никогда не было специальной программы того, каким образом обеспечить правильный трафик, как говорят, то есть где можно сейчас ездить, где можно, допустим, потом ездить, какие дороги должны использоваться как основные, какие – как резервные, что можно сделать, допустим, в центре города, что можно сделать в часы пик. Я уверен, что если эту программу реализовать, и сейчас мэр города Собянин этим занимается, то через некоторое время улучшение наступит. Но сказать, что после этого всё будет совсем просто… Я думаю, что всё равно проблемы останутся. Эта задача кропотливого городского управления. Очень плохо, что эта проблема распространяется уже и на пригороды Москвы. Допустим, я не знаю, здесь, в Лыткарино, есть пробки сейчас?
Е.Нефёдов: Да, утром постоянно.
Д.Медведев: Постоянно. Значит, это растекается во все стороны. Надо этим заниматься, один ответ. Тогда, может быть, будет лучше, но полностью эту проблему не снять. Потому что, я думаю, часть из вас точно бывала за границей, там тоже с этим есть сложности.
Е.Нефёдов: Я знаю, что в некоторых странах Европы и СНГ общественный транспорт развит гораздо лучше, чем у нас.
Д.Медведев: Да, это правильно.
Вы посмотрите, как [в иностранных фильмах] относятся к полиции: кто‑то их любит, кто‑то их ненавидит, но все уважают. Такое же отношение должно быть и к нашей милиции, или к нашей полиции. Они должны быть профессионалами. А во всём мире профессиональные правоохранительные органы, которые занимаются обеспечением правопорядка, называются полицией. И у нас так должно быть.
Е.Нефёдов: Поэтому у них люди предпочитают ездить в автобусах и метро, нежели на автомобилях.
Д.Медведев: Знаешь, тут такая вещь. Вообще нужно заниматься обязательно развитием общественного транспорта, я с этим согласен. Метро – очень важный вид транспорта, потому что он под землёй. Наземный вид транспорта тоже важный. Но ведь человеку‑то не прикажешь. Кто‑то пересядет, конечно, на автобус, а кто‑то будет с упорством садиться за свою машину, потому что ему нравится, он получает удовольствие от управления машиной. Поэтому надо развивать обязательно, но проблемы всё равно будут. Здесь надо смотреть правде в глаза. Надо рационализировать дорожное движение. Именно поэтому я даже соответствующее указание дал МВД, они сейчас меняют структуру для того, чтобы этим правильнее управлять. Вот так.
Е.Нефёдов: И ещё один вопрос.
Д.Медведев: Ещё один вопрос? Давай последний, и пойду я уже к нашим коллегам.
Е.Нефёдов: Меня интересует вот ещё какой вопрос: почему милицию переименовали в полицию? Что это изменит? Лично моё мнение: это не изменит ничего.
Д.Медведев: Неоригинальный вопрос, но я отвечу. Если это волнует, то, конечно, скажу, потому что это тоже наша жизнь. С милицией, или с полицией, мы сталкиваемся каждый день, для кого‑то эта встреча имеет, может быть, даже жизненное значение. Знаете, от труда наших милиционеров, или полицейских, несмотря на то что мы их часто ругаем и, наверное, заслуженно, тем не менее всё‑таки зависит спокойствие на улицах. Они все разные люди, но это люди, которые защищают спокойную жизнь.
Именно поэтому я решил, что нужно изменить формы работы Министерства внутренних дел. Все мы сталкивались и сталкиваемся с различными несправедливостями, большое количество наших людей сталкивается и с поборами, когда сотрудники милиции, да и не только милиции, и в других местах, требуют деньги и так далее. С этим мириться нельзя, и нужно принимать системные меры. Не просто кого‑то в тюрьму посадить, хотя это тоже надо делать, а системные меры, то есть менять условия труда, службы милиционеров, менять законодательство, посвящённое Министерству внутренних дел и службе в этом правоохранительном органе, стимулировать самих сотрудников, чтобы они себя вели прилично, чтобы они работали нормально. Хотя, ещё раз хочу сказать, это всё‑таки люди, которые находятся на переднем крае борьбы с преступностью, и каждый год гибнет огромное количество этих людей. Им нужно быть очень признательными за то, что они делают. Но проблем всё равно очень много.
Теперь объясняю мотивы. В какой‑то момент количество обращений ко мне по поводу того, что милиция, «такая-сякая», не выполняет своих государственных задач, много коррупции, на мой взгляд, превысило все допустимые пределы. И я решил, что нужно создать стимулы для того, чтобы сотрудники этой важнейшей службы чувствовали себя востребованными. Стимулы очень разные. Они должны быть и материальные – это зарплата. Со следующего года все сотрудники МВД (полиции) будут получать новые деньги, причём это существенная прибавка. Это не означает, что все они станут сразу же идеальными, но это всё‑таки очень важно. Нужно давать им квартиры, обеспечивать служебный рост. И они должны чувствовать уважение со стороны граждан.
Все мы смотрим иностранные фильмы, американские те же самые. Вы посмотрите, как там относятся к полиции: кто‑то их любит, кто‑то их ненавидит, но все уважают. Такое же отношение должно быть и к нашей милиции, или к нашей полиции. Они должны быть профессионалами. А во всём мире профессиональные правоохранительные органы, которые занимаются обеспечением правопорядка, называются полицией. И у нас так должно быть.
И я, как вы понимаете, надеюсь, – вполне реальный человек и осознаю, что от переименования ничего не происходит само по себе. Но вместе с другими аспектами реформирования МВД это в конечном счёте должно принести пользу. Я в этом уверен, потому что люди должны сами чувствовать уважение к себе. Я напомню, что милицией традиционно начиная с 20-х годов прошлого века вообще‑то именовались не профессиональные, а добровольные формирования по обеспечению правопорядка. И только потом это слово стало использоваться в другом смысле. Вот в этом был резон.
А что касается того, как там будет служиться, это уже вопрос времени. Я понимаю, что за один-два года ничего не сделаешь, но, ещё раз повторю, мы должны испытывать доверие к сотрудникам полиции, а они должны испытывать гордость за то, что служат в этой структуре. Вот с этим это решение связано.
Е.Нефёдов: Спасибо.
Д.Медведев: Ребята, я вообще‑то уже должен идти, но Вам слово дам, потому что хорошо, когда девушки завершают разговор.
К.Филатова: Меня зовут Кристина. Я из ПУ №72 города Королёва. Моя профессия – маляр-штукатур, плиточник. У нас к Вам такой вопрос. В нашем училище дают максимально третий и четвёртый разряды, хотя наши ученики, студенты могут сдать на более высокие разряды – пятый и шестой.
Д.Медведев: Сразу же? По окончании, да?
К.Филатова: Да. Единственное то, что в нашем городе Королёве нет специальных сертификационных центров, которые могли бы выдать нам сертификаты на пятый и шестой разряды.
Д.Медведев: А было бы лучше сразу же пятый или шестой разряд получить?
К.Филатова: Да, но, к сожалению, наше училище…
Д.Медведев: Правом таким не обладает.
У нас начальство здесь сидит. (Обращаясь к А.Фурсенко.) Андрей Александрович, с этим надо разобраться. В принципе, я не знаю, конечно, я не специалист по поводу присвоения разрядов в профессиональных учебных заведениях, но, если такие возможности есть, я не вижу ничего плохого в том, чтобы молодёжь, которая заканчивает такие профессиональные учебные заведения, получала более высокий разряд.
А.Фурсенко: Дмитрий Анатольевич, только одна очень важная вещь – чтобы это всё происходило с активным участием работодателя, потому что третий разряд сейчас выпускной.
Д.Медведев: Обычный разряд, скажем так.
А.Фурсенко: Пятый, шестой разряд…
Д.Медведев: Это высокая планка, я согласен, конечно.
Кто должен в этом случае участвовать в присвоении разрядов?
А.Фурсенко: Это представители организации работодателя.
Д.Медведев: То есть они, по Вашему мнению, и должны оценить, тянет тот или иной молодой человек или выпускник на пятый-шестой разряд?
А.Фурсенко: Именно тот человек, который уже берёт на работу. Им надо гораздо теснее взаимодействовать с училищами, это сто процентов.
Д.Медведев: Вы подумайте, может быть, какое‑то инструктивное письмо подготовить, пусть действительно сами работодатели вместе с руководством училища решают, какой разряд присваивать. Тот, кто тянет на шестой разряд, можно и шестой присвоить, хотя это, конечно, самый высокий уровень, то есть уже и расти некуда. Но, может быть, такие случаи бывают.
К.Филатова: К нам в училище очень много приходит учащихся, много приходит профессионалов, которые видят нашу практику, видят, как мы работаем, они помогают нам в учёбе и видят, что мы тянем на более высокий разряд.
Д.Медведев: То есть это объективно?
К.Филатова: Да.
Мы проходим производственную практику, там также видят, как мы работаем.
Д.Медведев: Понятно. Собственно говоря, абсолютно правильный комментарий. Сами работодатели могут определить, не за красивые глаза. Если есть возможность пятый-шестой разряды присвоить – я не вижу ничего плохого в этом, но этим нельзя злоупотреблять, чтобы у нас не получилось, что после окончания средних специальных учебных заведений или начальных даже сразу все получали шестой разряд. Это тоже неправильно.
К.Филатова: Но чтобы высшие разряды получали все, кто именно достоин.
Д.Медведев: Ну вот, с этим согласен. Хорошо, занимайтесь.
Ладно, ребята, я вам желаю хорошо доучиться, хорошо отдохнуть. Ну и успехов всем. Счастливо. Пока!
