В заседании приняли участие Президент Азербайджана Ильхам Алиев, Король Иордании Абдалла II, Президент Казахстана Касым‑Жомарт Токаев и Президент Филиппин Родриго Дутерте.
* * *
Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай»
Ф.Лукьянов: Добрый вечер, уважаемый Владимир Владимирович, Ваше Величество Король Абдалла, уважаемый господин Президент Алиев, уважаемый господин Президент Токаев и уважаемый господин Президент Дутерте! Дорогие гости, друзья!
Мы открываем завершающую сессию XVI ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай».
В этом году стержневая тема – это Восток в широком смысле этого слова, в широком понимании, процессы, которые протекают на огромном пространстве от Ближнего Востока до Северной Евразии и Юго-Восточной Азии. Выбор сюжета связан не только с тем, что Россия наращивает активность на восточном направлении, хотя это вполне очевидно.
В докладе, который мы подготовили к заседанию, выдвигается гипотеза: то, что мы привыкли называть мировым порядком, закончилось, упорядоченной системы норм, правил, форм поведения больше не будет, мир вступает в эпоху, которую можно назвать международной анархией – вольницей, когда каждый действует по своему усмотрению.
Риски растут, равно как и ответственность каждого лидера за последствия его действий, а баланс, как нам представляется, возможен только в том случае, если будут учтены взгляды, интересы, мировоззрение всех участников международного процесса, и в первую очередь как раз таки Востока, который на новом этапе возвращает себе ведущее место в мире, которое исторически ему принадлежало.
И сегодня мы обсудим это с нашими замечательными гостями пленарного заседания. А вести это обсуждение будет добрый друг Валдайского клуба, наш выдающийся отечественный востоковед, научный руководитель Института востоковедения, академик Российской академии наук, а с этого года ещё и председатель нашей скромной, но боевитой Валдайской академии Виталий Вячеславович Наумкин, которому я с удовольствием передаю слово.
В.Наумкин: Большое спасибо, Фёдор Александрович.
Разрешите мне начать наше заседание и предоставить слово Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину.
В.Путин: Ваше Величество Король Абдалла! Уважаемый Ильхам Гейдарович! Уважаемый Касым‑Жомарт Кемелевич! Уважаемый господин Родриго Дутерте! Друзья! Дамы и господа!
Я очень рад приветствовать всех вас в Сочи на ежегодном заседании Валдайского клуба. По сложившейся традиции на этой площадке мы стараемся отложить в сторону текущие политические проблемы, даже дипломатические дискуссии и стремимся порассуждать, что называется, «в долгую» – в историческом, культурном, философском контексте, заглянуть в будущее, очертить его контуры.
В этот раз организаторы предложили нам поистине неисчерпаемую и весьма, я бы сказал, увлекательную тему – Восток. Роль Азии как самой крупной и густонаселённой части света в мировых делах. Отношения России и азиатских государств, которые для нас всегда были важны и имели особое значение, думаю, представляют интерес для всех. И такой характер наших, российских отношений с Азией продиктован не только сегодняшними реалиями, но и историей.
Индия и Китай, Египет и Иран, Турция и Япония, страны Центральной и Юго-Восточной Азии – наследники великих древних цивилизаций, которые подарили человечеству уникальные знания и технологии, достижения в медицине, в математике, в культуре и искусстве.
В среде интеллектуалов, людей творческих Азия всегда пробуждала особые чувства, казалась немного загадочной и мистической, слыла источником духовной силы и мудрости, возможно, не всегда до конца понятной, но неизменно вызывавшей интерес.
В России яркие краски Востока вдохновляли многих наших писателей, поэтов, художников, музыкантов. Имею в виду Пушкина, Римского-Корсакова, Арсеньева, Верещагина, Кандинского и Рериха. Российская аудитория, да и не только российская, знает эти имена.
Сегодня Азия на всём громадном протяжении от Магриба и Ближнего Востока до Восточной и Юго-Восточной Азии возвращает себе естественное место в мировых делах, сомасштабное её великому наследию и сегодняшнему, безусловно, громадному, растущему потенциалу.
Укрепление позиций азиатских государств заметно во всех сферах. Особенно, конечно, в экономике. В регионе уже формируется более трети мирового валового продукта. Опережая среднемировые темпы, повышается и уровень жизни. Активно внедряются самые передовые технологии. Беспрецедентные по охвату интеграционные процессы, глобализация буквально притягивают к Азии как отдельных внешних игроков, так и целые сопредельные субрегионы.
Азиатские страны, демонстрируя впечатляющие примеры прогресса, при этом сохраняют свою самобытность, берегут традиции, помнят о своих корнях и в своём движении вперёд доказывают, что принципы государственного суверенитета не противоречат открытости и глобализации, что устойчивое развитие возможно на основе независимости и самостоятельности, а необязательно отказа от них, что растущий экономический, гуманитарный потенциал государства требует и политической субъектности.
Закономерно, что эффективно, мудро использовав плоды, выгоды глобализации, технологической революции и войдя в число экономических лидеров, государства Азии стремятся играть более значимую роль и в мировой политике. Это абсолютно естественный процесс. Они отстаивают собственное мнение по ключевым вопросам международной повестки дня, дорожат независимостью и рассчитывают, что их объективно растущее влияние будет признано. На наш взгляд, это справедливо и в полной мере отвечает сегодняшним да и будущим реалиям.
Кстати, в своё время так называемое пробуждение Азии, национальное и культурное возрождение стран региона сыграло огромную роль в демократизации международных отношений. А сегодня очевидно, что глобальные проблемы без Азии просто невозможно решить. Конечно, можно по инерции и старой памяти пытаться это делать. Но вот легитимность, а главное, практический смысл, ценность таких решений, претендующих на глобальность и универсальность, весьма сомнительна.
Мир во многом благодаря азиатским государствам объективно стал многополярным и, как следствие, безусловно, и более сложным. Но сама многополярность – я уже говорил об этом – не является панацеей, тем более не означает, что острые вопросы и противоречия в международных отношениях будут в одночасье сами по себе сняты.
Авторы ежегодного доклада Валдайского клуба утверждают, и мы сейчас только слышали это, что мы вступили в эпоху, когда мирового порядка вовсе не будет. Вот сейчас только практически это было сказано. Да, действительно, такой сценарий возможен. Но он таит в себе много угроз, мы все это понимаем. Хочется надеяться, что как бы сложно ни выстраивались отношения между государствами, сколь опасными ни были бы правовые лакуны, например, в области ядерных и ракетных вооружений – мировой порядок, основанный на ключевой роли международного права, будет трансформироваться, но сохранится. Мы все будем работать над тем, чтобы его защитить. Другой путь, безусловно, чреват глобальными катастрофами практически для всего человечества.
Конечно, мировая система многообразна и сложна и при этом беспрецедентно взаимосвязанна. У каждого есть и свои объективные интересы, далеко не всегда совпадающие с интересами других, это тоже очевидно. Но есть и чувство общей ответственности. Наконец, надеюсь, даже, собственно, не сомневаюсь в том, что есть и здравый смысл, стремление к безопасности.
Поэтому без системности мирового порядка не обойтись. Но нужна, безусловно, и гибкость и, добавлю, нелинейность, которая означала бы не отказ от системы, а умение организовать сложный процесс исходя из реалий, что предполагает способность учитывать разные культурно-ценностные системы, необходимость действовать сообща, переступая через стереотипы и геополитические шаблоны. Только так можно эффективно разрешать задачи на глобальном и региональном да и национальном уровне.
И такие примеры у нас перед глазами. Те из вас, кто присутствовал на заседании Валдайского клуба в 2015 году, наверное, помнят: практически в те дни было принято решение о начале российской операции в Сирии. Скажу прямо, далеко не все, в том числе эксперты, находившиеся тогда в зале, верили в то, что это может закончиться как‑то позитивно. Наоборот, весьма скептически относились к этому, а многие задавали вопросы, зачем это нужно, спрашивали, есть ли у нас понимание, в какое осиное гнездо мы полезли, а некоторые зарубежные партнёры, я имею в виду, конечно, не присутствующих экспертов, а просто зарубежных партнёров, с которыми мы работаем на международной арене, ещё и, честно говоря, пытались мешать, противодействовать.
Но я хочу обратить ваше внимание на главное из того, что было сделано, и прежде всего, конечно, имею в виду, что было сделано для нашей страны, поскольку представляю её интересы. Мы нанесли поражение уже практически побеждавшему на территории Сирии террористическому интернационалу и предотвратили возвращение, инфильтрацию в нашу страну и в соседние государства, с которыми у нас, кстати, нет визового режима, у нас прозрачные с ними границы, предотвратили инфильтрацию к нам сотен, а может быть, в дальнейшем тысяч вооружённых головорезов.
За несколько лет большая часть сирийской территории освобождена от террористов, уровень насилия кардинально снизился. Совместно с партнёрами по астанинскому формату, при поддержке ООН нам удалось запустить внутрисирийский политический процесс, наладить для этого тесные рабочие контакты с Ираном, Турцией, Израилем, Саудовской Аравией, Иорданией, другими странами Ближнего Востока и с Соединёнными Штатами. Уважаемые коллеги, согласитесь, такой сложный дипломатический расклад из очень разных государств, с очень разными эмоциями по отношению друг к другу ещё несколько лет назад трудно было себе даже представить. Но сейчас это свершившийся факт, нам это удалось сделать.
И на наш взгляд, сирийское урегулирование может стать своего рода моделью разрешения региональных кризисов. Причём в абсолютном большинстве случаев работать будут именно дипломатические механизмы. Применение силы здесь крайнее, вынужденное исключение. Ведь в Сирии мы столкнулись с попыткой создания целого террористического квазигосударства, с настоящей – говорю это без всякого преувеличения – с настоящей террористической армией.
Порой кажется, что многие и новые, и хронические, старые проблемы, кризисы слишком запутанны, даже подход к ним не обозначен. Но, повторю, сейчас время неординарных, нестандартных шагов и действий. И на сирийском направлении Россия вместе с партнёрами – конечно, в одиночку мы не смогли бы этого сделать никогда, – именно с партнёрами, придерживаясь и следуя нормам международного права, уважая суверенитет, думая прежде всего о жизни, безопасности и интересах людей, всё‑таки многое сделали.
Убеждён, именно на основе таких подходов можно решать и другие имеющиеся проблемы в мире, в том числе в Азии. Среди них, например, ситуация на Корейском полуострове, которая уже давно пребывала «в клинче».
В этой связи отмечу: как только Соединённые Штаты решились на прямой разговор с Корейской Народно‑Демократической Республикой, причём без предварительных формальностей и условностей, отказавшись от привычной, порой весьма грубой, вплоть до оскорблений, риторики, сразу появилась и надежда на мирное урегулирование.
Конечно, мы понимаем и видим, что ещё много нерешённых проблем, впереди очень большой путь. Но всё‑таки движение в правильном направлении есть. Тут нужно отдать должное и смелости, способности к неординарным шагам Президента Трампа. Ведь многие десятилетия американские президенты игнорировали КНДР, воспринимали её не иначе как изгоя. Господин Трамп смог сделать исторический шаг, преодолеть «демаркационную линию» непонимания и отчуждения, встретиться с Ким Чен Ыном и начать переговорный процесс.
Повторю ещё раз: именно на принципах взаимного сотрудничества, уважения, признания интересов всех сторон, отказа от разного рода шор и блоковой философии нужно и можно распутывать самые сложные конфликтные узлы. Такие как, например, палестино-израильский, афганский, ситуацию вокруг иранской ядерной программы.
В этой связи хочу напомнить, что именно в такой логике Россия в июле текущего года представила Концепцию обеспечения коллективной безопасности в зоне Персидского залива. Думаю, что с учётом текущей острой и непредсказуемой ситуации в этом регионе идея более чем актуальная до сих пор.
Мы предлагаем отложить в сторону накопившиеся предубеждения, взаимные претензии и фактически с чистого листа попытаться создать в этом регионе организацию по безопасности и сотрудничеству, в которую помимо стран Залива на правах наблюдателей могли бы войти Россия, Китай, США, ЕС, Индия и другие заинтересованные государства.
Уважаемые участники встречи!
Основой для выстраивания равноправных, направленных в будущее политических отношений, в том числе между азиатскими странами, безусловно, является экономическое партнёрство, которое открывает реальные перспективы для устойчивого и долгосрочного развития всех.
В качестве примера приведу транспортную взаимосвязанность. Без создания современной автомобильной, морской, железнодорожной инфраструктуры невозможно развивать торговлю, промышленную кооперацию, налаживать взаимные обмены в любых других сферах. Необходимо вместе подумать, как нам ускорить формирование такого евразийского транспортного каркаса, настоящей сети широтных и меридианных торговых маршрутов.
Безусловно, Россия открыта для такой совместной работы и уже реализует здесь целый ряд совместных проектов. Один из них – торговый маршрут север – юг, пройдёт через нашу территорию из стран Европы через Каспийский регион в центральноазиатские государства, Иран и Индию. Другой – Европа – Западный Китай, соединит российские порты на Балтике с портами Жёлтого моря.
Ещё один перспективный маршрут – Арктика – Сибирь – Азия. Его смысл в том, чтобы через Восточную Сибирь – центр Евразии – соединить транспортными магистралями порты Северного морского пути с портами Тихого и Индийского океанов. Чтобы реализовать эту идею, сформировать недостающие звенья, мы намерены ускорить строительство железнодорожных подходов к порту Сабетта – это на самом севере России, на полуострове Ямал, – реализацию всего комплекса проектов «Северный широтный ход» намерены ускорить и завершить, а также строительство железнодорожной магистрали Курагино – Кызыл, это Республика Тыва на востоке Российской Федерации, с последующим её выходом на железнодорожную сеть Монголии, Китая и других государств региона. Готовы работать по этой инициативе, имеющей общеевразийское значение, со всеми заинтересованными партнёрами.
На наш взгляд, трансграничные, транснациональные транспортные артерии служат ключом, стимулом к выстраиванию отношений, основанных не только на естественной конкуренции, но и, что очень важно, на солидарности. Потому что, если не будет политической или экономической стабильности в одной из стран, через которую проходит маршрут, не заработает и вся цепочка. И поэтому соседи естественным образом должны стремиться к процветанию друг друга.
Именно руководствуясь принципами совместного, общего прогресса вместе с партнёрами мы строим Евразийский экономический союз. Это интеграционное объединение основано на равноправии, прагматизме, учёте интересов друг друга. При этом наш союз – это не закрытый рынок.
Евразэс активно развивает международные связи. Заключены соглашения о зоне свободной торговли с Вьетнамом; только что, буквально на днях, подписали соответствующий, такой же договор с Сингапуром. Временное соглашение о зоне свободной торговли подписано с Ираном. Ведутся переговоры с Израилем и Египтом, вскоре предстоит первый раунд переговоров с Индией. С Китаем Евразийский союз заключил соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве. Стартовала и реализация программы сотрудничества между Евразийской комиссией и АСЕАН на 2019–2020 годы.
Все эти договорённости важны для формирования большого евразийского партнёрства с потенциальным участием стран Евразэс, СНГ, ШОС, АСЕАН и ряда других государств.
Одной из «несущих опор» большой Евразии призвано стать сопряжение проекта Евразийского экономического союза и китайской инициативы «Один пояс, один путь». Мы договорились с нашими китайскими друзьями об активизации этой работы.
Приводя все эти примеры, хочу подчеркнуть очень простую и, на мой взгляд, очевидную мысль, а именно: построение такого типа отношений между государствами, основанного на прагматизме, учёте интересов друг друга, – это не благие пожелания и мечты, не вопрос отдалённого будущего. Оно возможно и, более того, реализуется прямо сейчас.
Уважаемые коллеги!
Россия с самого начала, кстати говоря, её создания, формирования – это многонациональная, многоконфессиональная страна. В известном смысле это страна-цивилизация, которая органично впитала многие традиции и культуры, сберегла их своеобразие, уникальность и при этом сохранила единство, что очень важно, – единство живущих в ней народов. Мы этой гармонией самобытности и общности судьбы народов Российской Федерации очень гордимся и очень этим дорожим.
Для нас очевидно, что многообразие внутри государства – это норма. А она учит и терпению, и терпимости в подлинном смысле этих слов – как способность понять и принять разные точки зрения, традиции, уклад, а не навязывать свою модель в качестве аксиомы. Думаем, что этот наш опыт может быть полезен многим нашим партнёрам.
Если говорить о мире в целом, то, поскольку все государства, безусловно, разные, единообразие, универсализация невозможны по определению. Нужна система, при которой различные ценности, идеи, традиции сосуществуют, взаимодействуют и обогащают друг друга и при этом сохраняют и подчёркивают свои особенности и различия.
В XIX веке применительно к дипломатии был так образ… Здесь коллеги мои – хорошие дипломаты, у нас сегодня в этом смысле, можно сказать, мне подсказал наш Министр иностранных дел, можно сказать, день МГИМО, потому что среди моих коллег Президент Казахстана и Президент Азербайджана – выпускники МГИМО, а два других коллеги – Президент Дутерте и Король Иордании – почётные профессора университета [МГИМО], который у нас традиционно, изначально является ведущим вузом в сфере подготовки кадров для дипломатической службы.
Так вот в своё время говорили в XIX веке о «концерте великих держав». Сегодня пришло время поговорить о глобальном «концерте» моделей развития, интересов, культур и традиций, где звучание каждого инструмента важно, незаменимо и ценно. И чтобы «музыка» исполнялась без фальши, без какофонии, а наоборот, звучала гармонично, важно учитывать мнение и интересы всех участников международной жизни. Повторю: именно между самостоятельными, суверенными государствами могут выстраиваться по‑настоящему взаимоуважительные, прагматичные, а значит – предсказуемые и прочные отношения.
Россия искренне привержена таким подходам и реализует позитивную повестку дня. Мы выступаем за неукоснительное соблюдение международного права, укрепление взаимного доверия и уважения. Строим межгосударственные отношения, общение на справедливых, демократических началах с упором на положения Устава ООН.
Наша страна сосредоточена на укреплении безопасности и стабильности, на борьбе с международным терроризмом, другими вызовами и угрозами. Мы действуем в пользу создания – в том числе и в Азии – системы равной и неделимой безопасности, основанной на широкой коллективной работе.
К слову, через три недели здесь же, в Сочи, состоится саммит Россия–Африка, в ходе которого мы готовы предложить африканским коллегам, друзьям обширную повестку равноправного взаимодействия, охватывающую самые разные сферы: экономику, энергетику, транспорт, образование и экологию.
И в заключение небольшое отвлечение от темы, но всё равно связанная с нашей основной темой история. Вот о чём хочу сказать: почти двадцать лет назад, накануне наступления 2000 года, вышла моя статья, она называлась «Россия на рубеже тысячелетий». Сделанный в ней тогда анализ состояния мира, перспектив развития, как мне кажется, в целом соответствовал реальности.
Россия действительно пережила в 90‑е годы ХХ века один из самых трудных периодов своей истории. Наряду с острейшими внутриполитическими, экономическими, социальными кризисами мы ещё и подверглись агрессии со стороны международного терроризма. Россия подошла к очень опасной тогда черте, за которой могло произойти самое худшее для любого народа, для любой нации и страны – развал и распад государства. Угроза эта висела в воздухе, и в большинстве своём люди её чувствовали.
Мы тогда могли, конечно, это было абсолютно реально, погрузиться в бездну крупномасштабной гражданской войны, утратить государственное единство и суверенитет и оказаться на периферии мировой политики. И только благодаря исключительному патриотизму, мужеству, редкому терпению и трудолюбию русского народа и других народов России наша страна была отодвинута от этой опасной черты.
За эти двадцать лет что‑то наверняка можно было сделать иначе, лучше. Но мы получили уникальный опыт, и, думаю, он востребован в мире. Мы с коллегами, перед тем как войти в этот зал, говорили и обсуждали одну из важнейших проблем – терроризм.
У нас ещё действительно много нерешённых проблем в России. Вместе с тем благодаря политической стабильности, напряжению сил всего народа Россия не только восстановилась и продолжает укрепляться в экономическом, социальном плане, но и уверенно занимает место среди ведущих, влиятельных и ответственных держав планеты. Наша страна полностью выполняет свои обязанности одного из гарантов существующего миропорядка. Уверен, так будет и дальше. Особенно это будет эффективно, если мы будем работать вместе.
Большое спасибо вам за внимание.
В.Наумкин: Спасибо, Владимир Владимирович.
Сейчас слово имеет Его Величество король Иорданского Хашимитского Королевства Абдалла II ибн Хусейн.
Абдалла II: Мои дорогие друзья, Президент Путин, мои братья Президенты Азербайджана, Казахстана и Филиппин!
Благодарю за тёплый приём. Рад быть в России и видеть так много друзей, включая моего друга уже в течение почти 20 лет господина Путина.
Господин Президент, Вы являетесь сторонником моего региона, поддерживаете нас, и я благодарю Вас за Ваше неуклонное сотрудничество и партнёрство с Иорданией.
Сегодня роль России – ключевая во многих регионах и на многих аренах: экономика, безопасность и дипломатические вопросы, даже межрелигиозные отношения, которые так важны для нашего будущего. И это представляет уникальную важность для дискуссионного клуба «Валдай». Вы завоевали репутацию форума, на котором обсуждаются важные вопросы, но также вы открываете двери и российским партнёрам. Для меня большое удовольствие присоединиться к вашему диалогу сегодня.
В 2009 году Иордания стала местом проведения Валдайского дискуссионного клуба, когда мы обсуждали вопрос будущего региона. Это было десять лет назад. И как вы знаете, за последние десять лет мы увидели появление новых вопросов, о которых можно поговорить. Но некоторые реальности не изменились. Иордания и Россия продолжают разделять понимание относительно тесного сотрудничества для достижения регионального и общемирового мира. Россия и Иордания остаются привержены ключевым ценностям, которые объединяют нас, и мы действуем в их духе. Это самое важное оружие, которое у нас есть, против экстремизма и разделения. Иордания и Россия продолжают добиваться мира и стабильности на Ближнем Востоке. Существуют многочисленные вызовы, но также есть и возможности. У нас есть роль в достижении нового положительного миропорядка. Это видение Иордании, то есть обеспечение устойчивого роста.
Несмотря на экономические трудности, стабильность нашей страны при посредничестве нашего молодого активного населения позволила нам заключить партнёрские отношения со всем миром. Наши партнёры также разделяют ключевые интересы в разрешении кризиса на Ближнем Востоке, отражении террористической угрозы, кризиса в Сирии и также отрицании государственности Палестины. Это всё не региональные вопросы, это вопросы мирового значения.
ИГИЛ потерпело сокрушительное поражение. Также было достигнуто соглашение о перемирии, и Иордания вместе с Россией, вместе с Соединёнными Штатами Америки внесла свой вклад в стабилизацию обстановки в Сирии.
Мы продолжаем нести определённое, значительное бремя притока беженцев, но ситуация с беженцами остаётся достаточно дорогостоящим мероприятием. Для того чтобы покончить с этим кризисом, нам необходимо принять политическое решение, сохранив суверенитет и территориальную целостность Сирии, и также обеспечить безопасное и добровольное возвращение беженцев. Иордания поддерживает женевский процесс и также дополнительные меры, особенно астанинский процесс в соответствии с резолюциями ООН. На самом деле это всё было бы невозможно без роли России.
Следующее – это террористическая угроза. Региональные победы над теми, кто использует ислам в своих террористических целях, не должны нас вводить в заблуждение. На самом деле мы говорим о том, что угрозы исходят ещё и от исламофобии. Это опасность, которая представляется каждым регионом.
И различные инициативы. Мы работаем с различными странами от Азии до Африки, от Европы до других стран, для того чтобы мы могли выработать целостный подход, всеобъемлющий подход. Мы должны сделать так, чтобы у молодёжи была надежда и предмет этой надежды.
Я хочу коснуться сердца кризиса в нашем регионе – это отрицание государственности Палестины. Мы все поддержали решения о двух государствах. Это решение на самом деле обеспечило бы безопасность. Если только палестинский конфликт закончится, а закончиться он может только при помощи решения о двух государствах, только так мы можем обеспечить мир в этом регионе в соответствии с резолюциями ООН, только так мы можем положить конец этому конфликту.
И в соответствии с границами 1967 года с Иерусалимом в качестве столицы это государство могло было бы жить бок о бок с Израилем в мире и согласии. Глубоко обеспокоены те, кто выступает за сохранение Иерусалима как столицы, ценной и для мусульман, и для христиан. Всё это представляет определённое беспокойство для нас, его будущее. Но все страны несут обязанность по сохранению наследия этого святого города, для того чтобы он стал городом единства, городом мира.
После семи лет уже стало очевидно, что мир не может воцариться в этом регионе за счёт насилия. Нельзя навязать сверху на эту землю или навязать при помощи строительства каких‑то стен. То есть этого можно достичь только за счёт обеспечения прав человека, и альтернативное решение – это только решение двух государств, иначе это будет недемократический режим. Нам необходимо принять более эффективные меры.
Десять лет назад, когда Валдай проводил свою первую встречу на Ближнем Востоке, тема встречи была «Ближний Восток – 2020: возможно ли всеобъемлющее решение конфликтов?» И мой ответ: да. Несмотря на все трудности, подобный всеобъемлющий мир действительно возможен, и не только он возможен, но он и необходим, но это произойдёт только с вашей помощью. Разрешите, я пожелаю Валдайскому дискуссионному клубу всего лучшего в достижении целей, и большое спасибо за то, что возглавляете нас в разрешении этих ключевых вопросов.
Большое спасибо.
В.Наумкин: Спасибо.
Уважаемые коллеги, мы предоставляли слово нашим гостям. Мы идём как бы с запада на восток, чтобы понятен был принцип, по которому мы предоставляем слово.
Сейчас слово предоставляется следующему спикеру, Президенту Азербайджанской Республики Ильхаму Гейдаровичу Алиеву. Пожалуйста.
И.Алиев: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые главы государств! Дамы и господа!
В первую очередь хотел бы выразить глубокую благодарность Владимиру Владимировичу Путину за приглашение принять участие в очередном заседании дискуссионного клуба «Валдай».
Хотел бы отметить, что в Азербайджане с большим интересом наблюдают за деятельностью клуба. Он трансформировался в одну из важнейших международных площадок, где обсуждаются актуальные вопросы современного мира и даются рекомендации для углубления сотрудничества.
Я с большим интересом слушал выступление Владимира Владимировича. С ним согласен во всём. Единственное, что он не сказал, говоря о ситуации, которая сложилась в России на рубеже тысячелетия, – это то, что главным фактором того, что Россия с честью вышла из тяжелейших испытаний, является фактор Владимира Путина. Это правда, это должны знать все. И именно благодаря его мужеству, решительности, мудрости, патриотизму Россия вышла из тяжелейших испытаний и сегодня является ведущей мировой державой.
Сегодня у нас состоялась встреча с Владимиром Владимировичем. Наши встречи носят регулярный характер, и даже небольшой перерыв в несколько месяцев уже воспринимается нами как пауза.
Отношения между нашими странами имеют стратегическое значение. Мы не случайно называем друг друга стратегическими партнёрами. Сегодня мы прошлись по очень обширной повестке дня двусторонних отношений и наметили пути дальнейшего взаимодействия.
Между нашими странами существует очень активный политический диалог, и регулярные встречи глав государств и других официальных лиц способствуют углублению нашего сотрудничества. Мы активно взаимодействуем в рамках международных организаций, традиционно поддерживая друг друга в самых важных и насущных вопросах.
На июньской сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы, где обсуждался вопрос о возвращении России в эту организацию, азербайджанская делегация в полном составе выступила и проголосовала за то, чтобы Россия вернулась в ПАСЕ. И хотел бы поздравить наших коллег с тем, что это произошло.
Существует положительная динамика развития торгово-экономических отношений. Мы с каждым годом наращиваем товарооборот. Это делать всё сложнее, потому что в прошлом году где‑то мы говорим о примерно 20‑процентном росте, в этом году ещё больше. И определение приоритетных направлений сотрудничества в рамках пяти «дорожных карт», безусловно, приведёт к дальнейшему наращиванию торговых отношений.
В Азербайджане действует около 700 компаний с российским капиталом. Азербайджанские инвестиции в Россию в размере 1,2 миллиарда долларов, российские в Азербайджан – 4,6. Мы здесь отстаём, но здесь есть объективные причины.
Также хотел бы отметить, что нам в деле индустриализации очень помогают российские банки, которые выделили кредиты на почти миллиард долларов под проекты в реальном секторе экономики.
Активно развивается военно-техническое сотрудничество. Сегодня мы договорились о том, что продолжим работу в этом направлении, несмотря на то что только подписанные контракты между нами в рамках приобретения российской техники составляют пять миллиардов долларов, из которых три миллиарда уже реализованы. Как я сказал, мы намерены продолжать работу в этом направлении.
Также одним из важных направлений нашего сотрудничества является транспортная сфера. В 2018 году по коридору «север – юг» было транспортировано в восемь раз больше грузов, чем в предыдущий год. Объёмы пока небольшие, но динамика впечатляющая.
Хотел бы отметить, что заработал коридор «Север – Запад». Грузы из России через территорию Азербайджана направляются не только в южном направлении, но и западном во многом благодаря тому, что мы согласовали тарифную политику, и благодарю тому, что в Азербайджане за последнее время были вложены большие инвестиции в современную транспортную инфраструктуру.
Один показатель наших отношений ярче всего говорит о духе и характере отношений не только между странами, но и между народами. В прошлом году 880 тысяч россиян посетили Азербайджан. В этом году их количество уже больше. И не секрет, что туристы едут не только посмотреть достопримечательности и попробовать национальную кухню, а едут туда, где им безопасно, комфортно, где они чувствуют себя как дома. Думаю, это как раз тот случай, который и говорит о стремительном росте туризма.
Большие достижения хотел бы отметить в сфере образования. В Азербайджане действует уже много лет филиал МГУ, а также филиал Первого московского медицинского университета. Во всех государственных вузах Азербайджана существуют отделения на русском языке. Всего 25 тысяч студентов в нашей стране обучаются на русском языке, 130 тысяч школьников также обучаются на русском языке в 338 школах с русским обучением.
Одной из тем постоянных дискуссий является урегулирование армяно-азербайджанского нагорнокарабахского конфликта. Россия является сопредседателем Минской группы ОБСЕ, которая имеет мандат на посредничество. Должен отметить, что на протяжении более 25 лет Нагорный Карабах и другие семь территорий, районов Азербайджана находятся под армянской оккупацией.
Нагорный Карабах – исконно азербайджанская земля. В советское время была создана Нагорно-Карабахская автономная область. Должен сказать, что в связи с конфликтом существует достаточно широкий разброс мнений, зачастую не отражающий реалии. Так вот для того, чтобы внести ясность, должен сказать, что в 1921 году решение Кавбюро было, дословно, оставить Нагорный Карабах в составе Азербайджана, а не передать, как это зачастую интерпретирует армянская сторона.
До начала конфликта в Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР проживало азербайджанское и армянское население в пропорции 25 на 75 процентов. В результате конфликта всё азербайджанское население из Нагорного Карабаха, а также из семи других районов Азербайджана было изгнано. Иными словами, была проведена этническая чистка, и на сегодняшний день на оккупированных территориях азербайджанского населения нет, и оккупированные территории, большая их часть, – это выжженная земля, разрушенные дома, школы, общественные здания. В результате конфликта Азербайджан столкнулся с гуманитарной катастрофой: более 700 тысяч вынужденных переселенцев из Нагорного Карабаха и других оккупированных территорий Азербайджана плюс 250 тысяч азербайджанцев, которые были изгнаны со своих исторических земель на территории современной Армении.
Совет Безопасности ООН принял четыре резолюции, в том числе резолюции, требующие немедленного и безоговорочного вывода армянских сил с оккупированных территорий. Более 25 лет они не выполняются. Тут мы подходим к важному вопросу имплементации принятых решений. Совет Безопасности ООН – высший международный орган, и если более 25 лет решения, принятые Советом Безопасности, не выполняются, то это вызывает очень много вопросов об эффективности этой организации.
Нас в Азербайджане беспокоит выборочный характер реализации, имплементации резолюций. Иной раз они выполняются в течение дней, иной раз они вообще не требуются для проведения определённых военных действий, в нашем же случае резолюции остаются на бумаге. Решение нагорнокарабахского армяно-азербайджанского конфликта должно быть в рамках территориальной целостности Азербайджана, принятого всем миром Устава ООН, резолюции Совета Безопасности ООН и Хельсинкского заключительного акта.
Должен сказать, что в последнее время Премьер-министр Армении часто говорит, что решение конфликта должно быть приемлемо народу Азербайджана, народу Армении и народу Нагорного Карабаха. Так вот должен сказать, что понятия «народ Нагорного Карабаха» не существует. Есть население Нагорного Карабаха, которое до конфликта состояло из азербайджанского и армянского населения, обладающего равными правами.
Что касается того, какое решение приемлемо для Азербайджана, то оно заключается в восстановлении территориальной целостности Азербайджана, признанной всем миром, возврате беженцев и вынужденных переселенцев на свои исконные земли, в том числе и в Нагорный Карабах. Это соответствует резолюциям Совета Безопасности ООН и Хельсинкскому заключительному акту.
Должен сказать, что военная агрессия Армении против Азербайджана продолжается и сегодня. Вчера армянским снайпером был убит мирный житель, житель Газахского района, находящегося вдали от зоны конфликта, на границе Армении с Азербайджаном. Также должен сказать, что во время военной провокации в апреле 2016 года шесть мирных жителей Азербайджана, включая ребёнка, девочку, были убиты.
Также хотел бы коснуться вызывающего удивление заявления Премьер-министра Армении – удивление не только в Азербайджане, но и соответствующая реакция была дана и со стороны Российской Федерации в рамках Валдайского форума, – так вот заявление почти дословно: Карабах – часть Армении, и точка. Во‑первых, это, мягко говоря, ложь. Карабах всем миром – равнинный, нагорный – признан как неотъемлемая часть Азербайджана. Армения сама не признаёт это незаконное образование. Карабах является исторической, исконной азербайджанской землёй. Так что Карабах – это Азербайджан, и восклицательный знак.
Несмотря на оккупацию и гуманитарную катастрофу начала 90‑х годов, когда каждый восьмой в нашей стране был беженцем, Азербайджан прошел большой путь развития, созидания. За исключением первых лет независимости, когда в стране правил марионеточный антинародный продажный режим Народного фронта, 26 лет Азербайджан живёт в стабильной обстановке, и главная заслуга принадлежит Президенту Гейдару Алиеву, которому удалось предотвратить гражданскую войну, остановить оккупацию, преодолеть хаос, разруху и поставить Азербайджан на путь созидания. Таким образом, в течение 26 лет азербайджанский народ живёт в условиях стабильности и развития.
Укрепляются международные позиции нашей страны. Одним из индикаторов этого является избрание несколько лет назад нашей страны непостоянным членом Совета Безопасности ООН, за которое проголосовало 155 государств. Это было непросто, нам потребовалось три дня и 16 туров. Но справедливость восторжествовала. Также хотел бы отметить, что большую поддержку нам оказала Российская Федерация и все другие 154 страны.
Нас радует, что Баку уже не первый год выбран местом проведения встреч высшего военного командования России и НАТО, тем самым мы рассматриваем это как выражение доверия к нам. В этом месяце, в конце, в Баку пройдёт саммит Движения неприсоединения, и Азербайджан на три года станет председателем в этой организации.
Помимо международной повестки дня, конечно, мы в основном концентрируемся на внутренних проблемах, связанных с экономическим ростом. И в данном направлении за последние годы были достигнуты большие результаты. Азербайджан – страна с низким внешним государственным долгом, по этому показателю мы находимся на девятом месте, внешний долг его составляет 17 процентов от ВВП. Для справки скажу, что Россия находится на шестом месте. Мы не конкуренты, но всегда ориентируемся на лучшие результаты.
Большая работа была проведена по снижению бедности, которая с 2003 года сократилась с 49 до 5 процентов. Также экономический рост позволяет решать социальные проблемы. В этом году минимальная зарплата выросла почти в два раза, минимальная пенсия – на 70 процентов.
Мы инвестируем в современные технологии. Около 80 процентов нашего населения являются пользователями интернета. Азербайджан – страна с тремя спутниками, два телекоммуникационных, один – по наблюдению за поверхностью Земли.
И в результате хотел бы также сказать и поддержать также тезис Владимира Владимировича о том, что транспортные проекты не только способствуют увеличению торговли, но и служат мостом между народами в данном направлении. Проекты «Север – Юг» и «Восток – Запад», которые проходят через нашу страну, – именно шаги, проекты в том направлении, когда расширяется международное сотрудничество и сокращаются риски.
Благодарю за внимание.
В.Наумкин: Спасибо большое.
А сейчас слово предоставляется следующему спикеру, Президенту Республики Казахстан Касым‑Жомарту Кемелевичу Токаеву.
К.-Ж.Токаев : Уважаемые дамы и господа!
Прежде всего я хотел бы выразить сердечную благодарность Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину за приглашение на столь авторитетный форум. Проблематика форума мне близка, поскольку более 11 лет мне довелось работать в Азии и, естественно, наблюдать за эволюцией этого мегаконтинента.
Что касается Казахстана, то, как вам известно, эта страна по сути и по географии является евразийской. Конечно же, большая часть территории находится в Азии, но нельзя забывать, что 4 процента территории Казахстана расположено на европейском континенте, а это примерно 120 тысяч квадратных километров.
Мы расположены на перекрёстке исламской, конфуцианской и восточнохристианской цивилизаций. Великий шёлковый путь, Золотая Орда, евразийство составляют важные звенья культурного кода казахов. Столь информированная аудитория, как нынешняя, не нуждается в пространных рассуждениях на тему азиатского века. Это факт, который подтверждается темпами прироста населения, валового внутреннего продукта, торговли, промышленного и высокотехнологичного производства.
В Азии проживает 60 процентов населения земли, расположены 21 из 30 крупнейших городов мира. По расчётам, уже в следующем году половина представителей среднего класса планеты будет представлена жителями азиатских стран. Сегодня на Азию приходится 36 процентов мирового производства по сравнению с 26 процентами в начале 2000‑х годов. В 2018 году 210 из 500 крупнейших компаний мира по доходам были азиатскими. Азиатские компании сегодня являются одними из мировых лидеров в сфере цифровых технологий. По полученным патентным заявкам азиатские страны в разы опережают другие регионы. В результате страны континента обеспечивают более 50 процентов роста глобального валового внутреннего продукта, стимулируя международную торговлю и инвестиции. Необходимо сполна использовать открывающиеся новые возможности. На этом пути уже сделано немало.
Что касается Казахстана, то у нас имеется инфраструктурная программа, которая называется «Нурлы жол», или «Светлый путь», и она тесно сопряжена с китайским проектом «пояса и пути», не говоря, конечно, о том, что мы рассматриваем эту программу как часть евразийского экономического пространства и работаем в этой сфере в непосредственной близости с Россией.
Мы резонно позиционируем себя как транзитный и торговый мост между Европой и Азией. За последние десятилетия Казахстан инвестировал более 30 миллиардов долларов в транспортную инфраструктуру. Построено более двух тысяч километров железных дорог, реконструировано семь тысяч километров автомагистралей, портовые мощности на Каспии увеличились до 27 миллионов тонн. В итоге сегодня через Казахстан проходит пять железнодорожных и шесть автомобильных международных коридоров. До 2025 года мы планируем инвестировать дополнительно 20 миллиардов долларов в транспортно-логистические проекты. Мы выступаем за открытость нашего пространства для новых жизнеспособных транспортно-логистических решений.
В современном мире помимо освоения и продажи природных ресурсов приоритетными становятся транспортные и логистические услуги. Казахстан в течение двух лет планирует получить более пяти миллиардов долларов дополнительно в бюджет именно в этой сфере.
Вы знаете, что Казахстан является активным участником ряда евразийских структур, включая ОБСЕ, Шанхайскую организацию сотрудничества и Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии. Каждые три года мы проводим съезд лидеров мировых и традиционных религий. Это наш посильный вклад в глобальный диалог между религиями и цивилизациями.
Наш первый президент Нурсултан Назарбаев является автором идеи евразийской интеграции. В этом году мы отмечаем 25‑летие её выдвижения.
К сожалению, на фоне перечисленных позитивных факторов сохраняются и даже усиливаются тенденции, вызывающие тревогу.
Первое: по всему Востоку разбросаны геополитические мины замедленного действия, если можно так выразиться, в виде многочисленных конфликтных точек. Я имею в виду Корейский полуостров, Южно‑Китайское море, Кашмир, Афганистан, Йемен, Сирию, зону палестино‑израильского конфликта, ситуацию вокруг Ирана. Накал конфронтационной риторики, интенсивность прокси‑гибридных войн, гонка вооружений, в том числе ядерных, достигли критической точки. Они чреваты полномасштабными катаклизмами с тяжёлыми последствиями для всего мира.
Второе: данная ситуация является следствием острого дефицита доверия и диалога между основными региональными игроками. С тревогой наблюдаем за возрождением эпохи холодной войны. Противостояние, санкции, недоверие – это удар прежде всего по мировой экономике.
Уместно вспомнить, что в Азии никогда не было прочных договорённостей о границе. В Европе же в своё время договорились создать Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе на основе соглашений о незыблемости послевоенных границ и статусе Западного Берлина.
Что произошло далее? Германия воссоединилась, Советский Союз распался, Югославия, Чехословакия также распались. Но тем не менее Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе не только выжило, но и превратилось в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе. С вступлением в неё Монголии ОБСЕ стала поистине евразийской организацией.
Что касается Шанхайской организации сотрудничества, она ведь тоже расположена в Азии, то, на мой взгляд, я думаю, вы согласитесь, это пример успешного сотрудничества и взаимодействия. В чём секрет? Секрет в том, что именно в этой организации присутствует взаимное доверие и наличие общих целей, а также желание достичь позитивного, положительного результата в том, что касается универсальной повестки дня данной организации. Поэтому необходимо искать действенные формулы против фрагментации безопасности в Азии. Сегодня мы видим, к сожалению, «лоскутное одеяло» из различных двусторонних альянсов, региональных и субрегиональных институтов. Как говорят в Китае, в Азии спят в одной кровати, но видят разные сны. Поэтому в качестве председателя Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии в предстоящие два года Казахстан намерен активизировать контакты с другими многосторонними институтами.
Третье: если в основе противостояния времён холодной войны лежали идеологические мотивы, то сегодня на смену им пришли более практические соображения, облекаемые в форму национальных интересов. Это продвижение торговых интересов и борьба за рычаги влияния на будущий экономический порядок. К этим интересам и рычагам относятся прорывные технологии, искусственный интеллект, большие данные, 5G, «интернет вещей» и так далее.
Основной ареной столкновения вновь становится Азия. Здесь никто не отличается особой разборчивостью, щепетильностью. В ход активно идут методы санкционных, торговых, валютных войн, инвестиционных ограничений, технологического шпионажа, переманивания умов.
Четвёртое: в ходе 74‑й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, посвящённой реализации целей устойчивого развития до 2030 года, достаточно подробно обсуждались злободневные проблемы изменения климата. Рост мировых температур приводит к ускорению темпов таяния ледников, опустыниванию, эрозии почвы. В этой связи фокус противостояния в Азии может сместиться в сферу контроля над источниками пресной воды. Хорошо известно, что эта тема входит в число потенциальных факторов дестабилизации и в регионе Центральной Азии. Другими словами, справедливое распределение водных источников, доступ к чистой воде – это, по сути дела, один из вызовов безопасности центральноазиатского региона. В этой непростой обстановке Казахстан делает ставку на последовательную совместную работу с соответствующими государствами регионами, с международными организациями с целью недопущения конфликтных ситуаций. При этом мы исходим из трезвой оценки наших возможностей и международного ресурса.
Мы продолжаем работу по продвижению деловой, прагматичной повестки дня именно для Центральной Азии. Центральная Азия становится важным фактором, игроком общеазиатского сотрудничества и безопасности. Вы хорошо знаете, что именно к этому региону прикованы интересы ведущих государств мира, и здесь Россия, на мой взгляд, должна играть ведущую роль, потому что исторически Центральная Азия являлась частью Российской империи. Вполне естественно долговременное присутствие Российской Федерации, будь это политика или экономика в этом регионе.
Казахстан намерен конструктивно работать в рамках Евразийского экономического союза. Несмотря на трудности, связанные с ухудшением конъюнктуры, наше интеграционное объединение становится авторитетной экономической организацией. Явный признак этого – расширение сети торговых партнёрств Евразийского экономического союза на пространстве от Сингапура до Сербии.
Казахстан является сторонником честного посредничества в урегулировании региональных конфликтов. Например, в рамках астанинского процесса прошли уже 13 раундов межсирийских переговоров, где положительная роль российской стороны абсолютно очевидна и не может подвергаться какому‑либо сомнению. Сирийский сюжет является элементом общей удручающей ситуации на Ближнем Востоке. Поэтому с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН я выразил готовность поддержать усилия по поиску жизнеспособных решений для этого региона, при этом исходя из международного ресурса Казахстана.
Мы уделяем пристальное внимание Афганистану и оказываем необходимую помощь. В последние месяцы ситуация там, к сожалению, серьёзно ухудшилась. Надеемся, что межафганский процесс при содействии всех заинтересованных сторон принесёт долгожданный мир этой стране.
Казахстан всегда был и остаётся последователем, сторонником превентивной дипломатии и разоружения. Полезную роль может сыграть Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии, которое доказало свою востребованность как площадка для выработки коллективных подходов к решению проблем безопасности. Считаю, что настало время подумать и обсудить вопрос о преобразовании данного форума в организацию. Достижение мира, свободного от ядерного оружия, остаётся ключевым приоритетом внешней политики моего государства. Мы прошли долгий путь к глобальному лидерству в сфере ядерного разоружения и нераспространения. Намерены продолжать эту работу.
Хорошо известно, что риски современности носят взаимосвязанный характер. Без комплексного решения многогранных вызовов безопасности азиатское экономическое чудо может оказаться колоссом на глиняных ногах. Без коллективных усилий вместо азиатского века процветания можно получить азиатское смутное время с мрачными последствиями для всего земного шара.
Построение эффективной архитектуры безопасности на Востоке невозможно без взаимодействия с Западом. Казахстан неоднократно предлагал наладить взаимодействие между Совещанием по взаимодействию и мерам доверия в Азии и ОБСЕ, чтобы использовать потенциал этих форумов на благое дело.
Главным элементом, на мой взгляд, общей работы в нашем регионе может стать борьба с терроризмом, экстремизмом, организованной преступностью, нелегальной миграцией и наркотрафиком. К созидательной повестке дня можно отнести: развитие человеческого капитала, внедрение лучших практик в госуправление, наращивание инновационного потенциала, эффективное и рациональное использование водных ресурсов.
И в заключение я хотел бы сказать несколько слов о России. Россия, на мой взгляд, – это великое государство. Никто не сможет отрицать тот факт, что в современном мире без конструктивного участия России ни одна ключевая проблема, будь это глобальная проблема или региональная проблема, решаться не может. В этом, конечно же, абсолютно ключевая заслуга принадлежит Президенту Российской Федерации Владимиру Владимировичу Путину.
Сегодня мы провели двусторонние переговоры. Вновь подтвердили желание и намерение развивать взаимоотношения стратегического партнёрства и союзнические отношения. Заверяю данную аудиторию, что со стороны Казахстана мы будем последовательно выполнять свои обязательства согласно двусторонним соглашениям, а также соглашениям, которые мы подписали в рамках интеграционных процессов.
Спасибо вам за внимание.
В.Наумкин: Сейчас позвольте предоставить слово последнему спикеру, Президенту Республики Филиппины Родриго Дутерте.
Р.Дутерте (как переведено): Уважаемый Президент Путин! Главы государств! Участники Валдайского дискуссионного клуба! Уважаемые гости! Дамы и господа! Здравствуйте!
Практически два десятилетия после окончания холодной войны внешняя политика Филиппин практически не менялась – Россия оставалась где‑то на полях нашей дипломатии. И я считаю, что это был недосмотр стратегических масштабов, результат бюрократической инерции слепого следования старым принципам и также неспособность ухватить ветер перемен и воспользоваться новыми возможностями. Конечно, Филиппинское государство и народ заслуживают лучшего. Когда я в 2016 году стал президентом, я пообещал исправить эту ситуацию.
В 2017 году я приехал в Россию впервые, хотя визит мне пришлось прервать. Я убеждён в том, что наши отношения развиваются позитивно, но мне пришлось вернуться домой из‑за того, что город Марави на острове Минданао был подвергнут атаке и стал местом насилия.
Мы намерены продолжать этот путь, и вот почему для меня огромная честь, удовольствие приехать в Россию во второй раз. Хочу поблагодарить Президента Путина за подтверждение приверженности надёжному сотрудничеству между Россией и Филиппинами.
Я также благодарен Валдайскому дискуссионному клубу за огромную честь выступить перед вами и поговорить о важнейшей для всех нас теме. Когда сегодня мы обсуждаем миропорядок и изменения в мировой политике, мы говорим о справедливости и равенстве, о стабильном миропорядке.
Либеральный миропорядок, созданный после Второй мировой войны, фактически был Pax Americana. И сегодня он испытывает проблемы. По мере того как начался XXI век, легитимность этого миропорядка ставится под сомнение, он ослабляется, и его влияние на страны спадает.
Есть несколько факторов, которые могут объяснить эту ситуацию. Прежде всего мы говорим об исключительности и двойных стандартах, которые снова и снова проявляются приверженцами этого текущего миропорядка. Великий писатель России Лев Толстой писал: все счастливые семьи счастливы одинаково, все несчастливые семьи несчастливы по‑своему. То же самое можно сказать и о странах.
Развивающиеся страны, такие как Филиппины, со своей собственной историей, сталкиваются со своими особыми вызовами и проблемами, которые требуют своих решений. И так называемые друзья начинают вести себя, как будто они знают все ответы на наши проблемы, и навязывают определённые социально-экономические и политические условия.
Они создают правила, нормы практически для всех. А сами им не всегда следуют. Возьмём вопросы Парижского соглашения об изменении климата. И даже вопрос прав человека используется в качестве инструмента, и они не замечают последствий для тех людей, которых стараются защитить.
Посмотрите, что происходит в Ливии и Ираке, на весь хаос и нестабильность после военного вмешательства в эти страны. Некоторые из наших партнёров иногда высказывают критику против моего правительства из‑за того, что мы применяем слишком много силы в сражении с наркотиками. Они пытаются оправдать какие‑то свои предрассудки и не хотят понять, что на самом деле происходит в нашей стране. Разве так друзья обращаются друг с другом?
Они выходят из оборонных контрактов, предполагая, что мы якобы готовы использовать оружие для нарушения прав человека, и те же самые страны поставляют современное вооружение сторонам, которые совершенно не уважали права человека, и их достижения в этой сфере оставляют желать лучшего.
Мы стараемся защитить свою республику и защититься от тех, кто хочет разорвать её на части. Мы боремся с преступниками, криминалом, который разрушает структуру управления. Мы всего лишь пытаемся защититься против тех, кто может посягнуть на нашу территориальную целостность.
Разве не у всех стран есть право на такую защиту? Разве не на это имеют право демократически выбранные правительства? И это ослабляет способность правительства защищать законопослушных граждан от преступников, ограничивает нашу возможность остановить порочный круг внутренних конфликтов и отставание в развитии. Они подрезают наши крылья, ослабляя нас, осложняя для нас возможность что‑то изменить на самом деле для наших жителей.
Спрошу вас вот что: в какой вселенной можно такое оправдать? Конечно, в каких‑то самодостаточных «пузырях» некоторых обществ, где на первом месте роскошь, может быть и по‑другому. Но мы устали от этих крестовых походов, и пора бросить им вызов.
Хочу сказать очень чётко: я не против США или Запада. США – близкий друг Филиппин, наш единственный союзник по договору. У нас глубокие связи с американским народом. У нас есть общая история и общие ценности. Конечно, Америка может предложить многое.
И хочу ещё раз подчеркнуть: я не против либерализма в политике и экономике. Либерализм, с моей точки зрения, – это наилучший путь к справедливому обществу. И для таких начинающих демократий, как Филиппины, нет лучшей альтернативы, чем философия, которая прославляет свободу и достоинство отдельного человека.
Мы не против текущего миропорядка, мы против поступков определённых субъектов международного права, которые нарушают те самые принципы, которые положены в основу этого миропорядка.
Филиппины не требуют к себе какого‑то особого отношения от своих партнёров, мы не ищем каких‑то исключений из правил и принципов, которые способны поддержать мир в мире многие десятилетия. Мы стремимся, по моему мнению, к тому же, к чему стремится и русский, российский народ и другие народы: справедливость, равенство и взаимоуважение.
Мы хотим, чтобы миропорядок был основан на определённых правилах, по которым и малые, и большие страны равны, к ним относятся одинаково. Мы хотим неограниченной свободы, которая гарантирована Конституцией, в том числе право управлять своей страной, как это мы считаем нужным. Мы хотим поддерживать дружбу, и мы хотим, чтобы наши друзья и партнёры уважали нашу независимость в принятии суверенных решений, так же как и мы уважаем их соответствующие права.
Принцип уважения государственного суверенитета, невмешательства, мирного разрешения споров нужно соблюдать во все времена, иначе миропорядок рушится. Это важно особенно сегодня, когда мы смотрим, как начинает расти мощь новых стран и сила каких‑то других стран идёт на спад.
Также сегодня мы сталкиваемся с геополитическими вызовами. Мне ещё осталось три года до конца моего срока, и мы хотим приложить усилия филиппинской дипломатии, для того чтобы более тесно взаимодействовать с Латинской Америкой, Африкой и Центральной Азией. Пора Филиппинам посмотреть свежим взглядом на Ближний Восток, чтобы видеть там не только источник нефти или место, куда едут мигранты из Филиппин.
Филиппины также должны взять на себя ответственность за развитие своей страны и также за помощь другим развивающимся странам на их пути к прогрессу. Мы будем укреплять наши экономические связи с этими регионами, открывать новые рынки и обеспечивать свободный обмен идеями, технологиями и инновациями.
Нужно, чтобы горизонт взглядов филиппинцев расширился, чтобы мы обогатили свои культурные традиции тем, что может дать и американский континент и Центральная Азия, Ближний Восток и так далее. Изоляционизму не место в современном мире. Мы должны вместе принять общую судьбу, если хотим преодолеть экзистенциальные угрозы, которые существуют сегодня.
Но, пожалуйста, помните: притом что мы признаём независимость других стран, мы ценим и свою независимость. Открытость и сотрудничество без предварительных условий – это и есть ответ на те серьёзные угрозы, с которыми мы сегодня сталкиваемся, от терроризма до климатических изменений, от вопросов миграции до кризиса с беженцами, от эпидемий до использования важнейших ресурсов. Эта многоаспектная проблема важна, и она влияет на международную идентичность и суверенитет.
У нас нет выбора, кроме как совместно действовать для выживания и процветания, вместо того чтобы использовать эти вопросы для поддержания статус‑кво, для того чтобы богатые богатели, а бедные беднели, и именно этого хотят некоторые богатые страны. Мы хотим помогать друг другу. Если мы будем стремиться к искреннему сотрудничеству, мы должны выбирать развитие и защиту окружающей среды.
Также мы должны помнить о поддержании разнообразия и поддержании национальной идентичности, помнить о соблюдении каких‑то прав и соблюдении порядка в своих странах. Эти кажущиеся противоречивыми цели помогут нам решить проблемы. Именно в этом контексте ООН должна усилить мировые усилия в сторону конструктивных решений, которые помогут нам справиться с нашими сложными локальными проблемами.
Но при этом это нужно делать, соблюдая правила, принципы и идеи, которые необходимы не только для отдельных людей, но и для целых стран. И те страны, которые выбирают неприсоединение, также должны иметь свой голос. Мы хотим, чтобы наш голос услышали, особенно по вопросам, которые важны для всех. И мы должны действовать вместе.
Ваше величество! Ваше превосходительство! Дамы и господа!
Нам нужен стабильный миропорядок. В наш период колебаний мы должны расширить и собственное представление о себе, чтобы включить в него и других, и использовать убеждение, а не принуждение, чтобы мы следовали путём мира, для того чтобы ответить на чаяния наших народов. Мы лишь желаем мира для всего человечества.
Большое спасибо за внимание.
В.Наумкин: Теперь разрешите перейти к вопросам. И я позволю себе быть первым.
Владимир Владимирович, Вы рассказали очень ярко о тех успехах, которых добилась Россия в борьбе с терроризмом в Сирии. Сейчас война практически закончилась, ситуация стабилизируется. Но что делать дальше с сирийским вопросом?
В.Путин: Мы много раз отвечали на этот вопрос или на вопросы подобного рода.
Военные действия, крупномасштабные, я хочу сказать, потому что локальные очаги терроризма ещё сохраняются, но крупномасштабные боевые действия действительно закончены. И военными действиями, какой бы результат ни был достигнут, всё равно окончательного решения достичь невозможно.
Поэтому сейчас нужно заниматься вопросами политического урегулирования, что мы настойчиво и делаем. Во всяком случае, создаём условия для того, чтобы решались самые глубинные вопросы именно политическими средствами.
Мы очень много сделали для формирования Конституционного комитета, идея которого родилась, кстати, здесь, в Сочи, во время проведения крупномасштабного мероприятия, в котором приняли участие как представители Правительства, так и практически всех оппозиционных сил.
Договорились тогда сами сирийцы о создании Конституционного комитета для возможного принятия новой Конституции либо внесения изменений в действующую Конституцию. Потом был довольно большой период формирования этого комитета.
Надо сказать, что мы приложили мы и иранские партнёры наши, турецкие) огромные усилия для того, чтобы наконец он был сформирован. И сейчас мы ожидаем начала этого конституционного процесса, работы этого комитета в Женеве под эгидой ООН.
В.Наумкин: Сейчас вопросы к Его величеству Королю Абдалле бен аль‑Хусейну.
Ваше величество, Вы являетесь прямым потомком по мужской линии в 42‑м поколении пророка Мухаммеда. Не могли бы Вы высказать свою точку зрения на проблему международного терроризма и экстремизма, учитывая то, что экстремисты часто прикрываются именем пророка, утверждают, что именно они сражаются за истинную веру, воплощение его заветов? Что бы Вы могли сказать по этому поводу?
Абдалла II: Я полагаю, что уже не раз открыто говорил, что наблюдается своеобразная третья мировая война, но уже в другой форме. Это вызов, на преодоление которого нам потребуются следующие десять лет.
И мы наблюдаем своеобразную гражданскую войну не только внутри исламского мира. Но нас объединяют не только Сирия или Ирак, Ливия, где есть проблемы. Такие организации как «Аль‑Шабаб», например. Мы работаем с нашими коллегами на Филиппинах, в Европе наблюдаются проблемы.
Чтобы решить эту проблему, необходимо, чтобы все религии объединились вместе. И есть принцип, который объединяет все монотеистические религии: люби Бога и люби ближнего своего. Мы с Президентом Путиным уже давно говорим об этом, как мы – религии и народы – можем объединиться вместе, чтобы бороться против этого бича. И конечно, есть ещё другой вызов – это исламофобия, которая также угрожает всем нам.
Разумные люди во всём мире знают, что мы должны объединиться и развивать эти общие принципы. Такой вопрос я задаю себе: можем ли мы решить эту проблему вместе? Как мы объединимся, чтобы преодолеть эту проблему? Пока что мир, мне кажется, не вполне осознал масштабы проблемы, и это проблематично, конечно.
И последнее – Иерусалим. Для мусульман, христиан, иудеев Иерусалим должен объединять нас как символ проблемы, которая стоит перед нами и будет стоять ещё на протяжении десяти следующих лет. И поэтому я очень рад той роли, которую Президент Путин лично и Россия играют в укреплении взаимосвязи между христианами и исламом в защите христиан в исламском мире.
И конечно, Россия и Русская православная церковь играют важную роль в этом процессе, объединяя и содействуя сближению.
В.Наумкин: Теперь вопрос к Президенту Алиеву.
Интеграционные проекты в сфере экономики с участием наших стран, в том числе торговый маршрут «север – юг», упомянутый Вами транспортный коридор «Север – Запад» создают уникальные предпосылки для создания системы региональной безопасности.
Как из Баку видятся параметры такой системы, в какой степени её построению способствуют российско-азербайджанские связи в сфере безопасности?
И.Алиев: Безусловно, эти вопросы взаимосвязаны, и я сказал в своих комментариях о том, что транспортные проекты не только создают возможности для грузоотправителей или же дополнительные возможности получать доходы для транзитных стран, а они делают страны взаимозависимыми.
Любая транзитная страна должна иметь хорошие отношения со своими соседями, иначе этот транзит просто не состоится. И что касается Азербайджана, мы давно инвестируем как, собственно, в создание современной транспортной инфраструктуры, так и в создание атмосферы доверия в нашем регионе.
Думаю, что общими усилиями стран‑партнёров нам удалось создать уникальный формат сотрудничества, который сегодня служит делу повышения благосостояния наших народов, а также делу укрепления безопасности. Взаимозависимость и взаимодополняемость, считаю, в международной практике являются одним из важных факторов стабильности и безопасности в целом.
Азербайджан инвестировал в транспортную инфраструктуру значительные средства. Нами введён в строй крупнейший торговый порт недалеко от Баку. Железные дороги соединяют нас с тремя нашими соседями, и автодороги также способствуют увеличению грузопотока.
Географическое расположение, оно, естественно, зависит от геополитической ситуации, оно может быть и со знаком плюс, и со знаком минус. Думаю, задача каждого правительства трансформировать его географию в позитив. Думаю, нам это удалось.
Азербайджан – активный участник проекта «Один пояс, один путь» и принимал участие как единственная страна Южного Кавказа в конференции в Пекине в этом апреле. Также мы важный партнёр проекта «север – юг».
И Азербайджан – единственная страна, которая участвует как в коридоре «Восток – Запад», так и «север – юг». Я сегодня сказал, что также мы рады тому, что уже заработал коридор «Север – Запад». Таким образом, эти проекты, естественно, будут способствовать укреплению региональной безопасности.
Что касается второй части Вашего вопроса, как отношения между Россией и Азербайджаном способствуют укреплению безопасности, думаю, достаточно посмотреть на наш регион, чтобы увидеть, что в бушующем море столкновений, хаоса, гражданских войн, конфликтов, религиозного экстремизма Россия и Азербайджан являются странами со стабильной общественно‑политической ситуацией и странами, которые тесно взаимодействуют, в том числе в борьбе против международного терроризма и экстремизма.
И Россия, и Азербайджан – это кавказские страны. Естественно, нас объединяет Кавказ, нас объединяет Каспий. Должен отметить, что большую роль в деле укрепления безопасности и сотрудничества сыграло подписание Конвенции об урегулировании правового статуса Каспийского моря в августе прошлого года в Актау. Таким образом, российско-азербайджанские отношения уже давно вышли за рамки двусторонних, являются важным фактором стабильности в нашем регионе.
В.Наумкин: Следующий вопрос Президенту Токаеву.
Ваша страна находится между двумя крупными державами – Россией и Китаем. Вы упомянули о вашем участии в процессе сопряжения ваших проектов с проектом «Один пояс, один путь». Вы упомянули о вашей активной роли в развитии евразийской интеграции.
То есть вы участвуете одновременно в проектах, которые продвигают и Россия, и Китай. И как вам удаётся гармонизировать ваши отношения с этими двумя крупными странами?
К.-Ж.Токаев: Это вполне естественно.
Как Вы сказали, Казахстан расположен между крупнейшими азиатскими государствами. С Китаем протяжённость границы 1700 километров. Что касается России, то у нас самая протяжённая сухопутная граница в мире.
Поэтому, говоря о нашей инфраструктурной программе и китайском мегапроекте «Один пояс, один путь», а также о Российской Федерации, которая развивает собственные программы, я думаю, что можно говорить не только о гармонизации, но и о синергии указанных проектов.
Всё это выгодно для Казахстана, поскольку без участия нашей страны, по сути дела, китайский мегапроект «нового шёлкового пути» нереализуем. И вполне можно понять, и вовсе не случайно, что Председатель Си Цзиньпин впервые обнародовал концепцию Великого шёлкового пути именно в Казахстане в 2013 году.
Мы считаем, что эта концепция в случае её сопряжения и последующей синергии абсолютно выгодна для нашей страны. В своём выступлении я приводил цифры: в 2018 году в бюджет дополнительно поступило три миллиарда долларов. Мы рассчитываем на увеличение доходов от участия в данном мегапроекте.
В целом в современном мире добыча и продажа природных ресурсов, конечно же, занимает видное место, но в самое ближайшее время по доходам, вполне возможно, на первое место могут выйти транспорт и логистика.
Именно транспорт и логистика будут обеспечивать процветание соответствующих государств, поскольку будут содействовать развитию промышленности, индустрии и, самое главное, будут содействовать развитию малого и среднего бизнеса вовлечённых государств. Поэтому Казахстан будет продолжать наращивать усилия с целью участия в данных мегапроектах.
И что касается Евразийского экономического союза, в своём выступлении я сказал, что это тоже очень важное интеграционное объединение, которое в принципе сопрягается, естественным образом сопрягается с концепцией «шёлкового пути».
В.Наумкин: И, наконец, вопрос к Президенту Дутерте.
Господин Президент, Вы упомянули о том, что США являются вашим традиционным союзником. Одновременно мы видим, что ваша страна коренным образом перестроила систему своих внешнеполитических связей от едва ли не односторонней ориентации на эту страну к многосторонней системе, в которой Россия заняла, как мы видим, немаловажное место. Вам также удалось и улучшить, и укрепить ваши отношения с Китаем. Как вам всё это удается делать?
Р.Дутерте: Прежде всего мы были колонией Испании, затем под властью США. Под испанским владычеством находились в течение трёх сотен лет, а затем в течение почти ста лет – под США. Всё это уже в прошлом, и мы готовы сами решать свою судьбу.
На протяжении многих лет я видел, что внешняя политика Филиппин всегда следовала в фарватере американской. И тогда мы не могли просто‑напросто, например, обратиться к коммунистическим странам, чтобы наладить торговые или экономические связи, нет, на всё это американское правительство смотрело бы очень‑очень неблагоприятно.
И в какой‑то момент я был в замешательстве, я не знал, куда смотреть, к кому обратиться, у меня не было контактов. И, честно говоря, я даже не думал, что приду к власти, что сумею победить. Я был на четвёртом месте за неделю до выборов. Но затем внезапно мой рейтинг скакнул вверх, и я одержал внушительную победу. Я стремился к чему‑то, что нам может дать не только какая‑то одна‑единственная страна.
Да, конечно, что‑то хорошее мы получили от Штатов, что‑то не очень хорошее – продукты и активы, которые нам предоставлялись, но в основном всё, что мы получали, мы получали от НАТО. Мы, например, купили три воздушных судна, два из них почти сразу же разбились и погибли. Помимо этого нас постоянно критиковали за нарушение прав человека, со стороны Конгресса Соединённых Штатов, например, звучала такая критика.
Знаете, скажем так, Соединённые Штаты Америки сами сказали нам, что если мы не будем осторожны, то просто‑напросто наша страна будет поглощена проблемой наркотиков. Это говорили нам ещё два президента тому назад. И мэры городов, главы местных организаций – все они столкнулись с этой проблемой.
И когда я наконец пришёл к власти, я, например, даже узнал, что девять генералов были вовлечены в торговлю наркотиками. Иными словами, я пришёл к власти и начал бороться не только с коррупцией, но и с наркоторговлей, причём мне приходилось бороться с этими двумя проблемами даже внутри самого правительства. И поэтому мне необходимо было сделать что‑то радикальное.
Некоторые утверждают, будто мои заявления побуждают людей убивать наркобаронов. Честно говоря, я был бы рад, если бы это происходило. Я выступил с правилом, став Президентом. Я, честно говоря, придерживался этого правила, и занимая пост мэра на протяжении 21 года.
Я говорил тогда, будучи ещё мэром, что хочу сделать город безопасным, комфортным, где можно свободно жить. И я говорил полицейским: попросите ваших жён, детей ходить ночью по улицам, если они смогут спокойно вернуться – это прекрасно.
Так должно быть, то есть они должны чувствовать себя в безопасности. Они не должны становиться жертвами грабежей, насилия, как очень часто это происходит. Я говорил, что именно к такой цели, к такой среде я стремлюсь.
И потому я задаю вопрос международному сообществу: разве есть что‑то плохое в том, что Президент говорит, что он обращается: не уничтожайте мою страну, в противном случае я вас уничтожу! Я сказал это и вооружённым силам, и полиции. Я скажу вам, я сюда прилетел и узнал, что ещё два генерала по‑прежнему занимаются тем, о чём я говорил.
Повторю, я обращался уже с призывом, я говорил: не уничтожайте мою страну. Очень многие семьи из‑за этой проблемы просто‑напросто перестают функционировать. Достаточно одного наркомана в семье, чтобы вся семья рухнула, с социальной точки зрения была дезорганизована. Конечно, это требует решительных мер.
А между тем правозащитники меня обвиняют в убийствах. Эти люди, правозащитники, они защищают, можно сказать, трупы этих наркодилеров, наркокурьеров. Они задаются вопросом, почему они были уничтожены, несмотря на то что есть доказательства их преступлений.
Например, один из сотрудничающих с наркоторговцами мэров был убит. А вы знаете, что у него вместо обоев были деньги просто‑напросто наклеены на стены внутри?
И я сказал тогда: я ведь предупреждал, не делайте этого, не занимайтесь таким, в противном случае я вас уничтожу. И я обращаюсь к вооружённым силам и правоохранительным органам, я прошу их уничтожать систему, которая поддерживает наркоторговлю. Конечно, если они находятся в опасности, если это либо они, либо жизнь наркоторговцев, конечно, я говорю им, что они должны стрелять, ведь их жизни тоже угрожают.
Проблема наркотиков у нас стоит повсеместно, однако по‑прежнему защитники прав человека не видели, что что‑то происходит не так. Нужно разрушить криминальную сеть. Если вам приходится убивать в процессе – что же, значит, так нужно. Я беру на себя ответственность за все последствия этой нарковойны. И только я несу за это ответственность.
И если нужно будет кого‑то повесить, то я буду добровольцем, я даже сам себе петлю на шею надену. Я думаю, что главное – это восстановить нормальную ситуацию. Для меня было бы честью погибнуть в этой борьбе. Но я к этому не стремлюсь. Я всего лишь обычный гражданин, работник правительства, и я буду делать всё необходимое, для того чтобы защищать свою страну. Вот с чем я сталкивался: они всегда мне угрожали, что подведут меня под эшафот, но я к этому готов.
В нашей стране судьи независимы и прокуроры с ними не общаются. И если будут проблемы, я сказал: я отвечу за всё, но вам тем не менее нужно этим заниматься.
Однако у нас ещё существовала проблема коррупции, которая разрушала самые основы правосудия. Я сказал, что я буду бороться не только с преступниками и наркобаронами, мне пришлось бороться и с сотрудниками своего правительства, и с коррупцией, которая там процветала.
Могу вам сказать, что наркотики не ведут к процветанию. И только полиция и армия могут позволить наркодилерам свободно себя чувствовать в стране. Я им говорю, что они не должны этого делать.
Если вы, например, были в Филиппинах, то не смотрите именно на криминальную организованную преступность, вы лучше посмотрите на те семьи, которые понесли потери и теперь не могут функционировать, вы лучше на них посмотрите, подумайте о них.
Если у вас, допустим, есть наркоман в семье или кто‑то в семье, дочка или сын, принимает наркотики, то это трагедия. Но они почему‑то думают о правах преступников‑наркодилеров.
У меня нет универсального права разрушать семьи. Я не позволяю нашей армии превышать свои полномочия. Но я думаю, что наркодилеры и наркоманы станут для вас угрозой только тогда, когда вы почувствуете угрозу для своей собственной жизни, поэтому стреляйте первыми, прежде чем вас убьют. Потому что если я нахожусь на месте преступления, если я вижу, что погибли вы, то я вас ещё дополнительно ударю, потому что вы поступили глупо. Не позволяйте себе слабости.
Действительно, меня эта проблема беспокоит, правительство.
Я могу только две минуты выступать. Я бы хотел ещё две минуты попросить на своё выступление.
У нас есть проблема повстанцев, и очень многие солдаты нашей армии погибли, и винтовки столько раз стреляли, что они уже даже не функционировали должным образом, они потеряли свои боевые качества.
Я хотел купить 24 тысячи М‑16 для своих полицейских в США. И один конгрессмен встал и сказал: не продавайте это оружие Филиппинам, в особенности этому мэру, потому что он будет использовать эти винтовки для того, чтобы убивать граждан Филиппин, своих подчинённых. И это действительно парадокс.
И я бы спросил Конгресс США: пожалуйста, сначала разберитесь в ситуации, у вас есть ЦРУ. Даже сейчас здесь присутствуют офицеры ЦРУ и нас слушают. Я думаю, что нет никакой проблемы донести свой посыл до высших кругов.
Прежде чем вы кого‑то обвиняете, нужно проводить расследование. И прежде чем вы делаете какие‑то выводы, позвольте нам высказаться. Это божественное право, которое дано каждому человеку, где бы вы ни жили, в автократии, в условиях тирании – у каждого человека есть право быть услышанным. Это базовое право человека.
США не поставили нам эти винтовки, они остановили поставки во время восстания в Марави. Я был здесь тогда, в России, и я хотел обсуждать торговлю, экономические вопросы. У меня было заявлено много встреч, но это расписание сорвалось. Президент как раз прилетел тогда в Москву специально для того, чтобы встретиться со мной. И потребовалось пять месяцев для того, чтобы ситуация полностью нормализовалась.
Это произошло только тогда, когда Россия и Китай поставили нам необходимое оружие, очень качественное оружие. И теперь мы можем с дальних дистанций вести бой, и не нужно близко подходить к своему врагу. Это оружие может стрелять на два километра, не нужно подходить близко. И это действительно очень хорошее оружие. И это тот путь, по которому мы идём.
Я пытался также купить вертолёты. Я смотрел на возможность покупки таких вертолётов у Южной Кореи, России и Израиля. Они говорили: нет, покупайте у нас. И когда «Вертолёты Канады» сделали мне предложение, но сказали, что я не могу использовать эти машины против своих собственных граждан, я им сказал: послушайте, идиоты, я покупаю эти вертолёты для того, чтобы убивать повстанцев, я хочу вооружить свою армию и свою полицию. Они хотели мне продать эти вертолёты и сказали, что я не могу вооружать их, а использовать их только исключительно для транспортировки, например, для гуманитарных миссий или для транспортировки раненых солдат.
Но эти повстанцы восстают, потому что они хотят свергнуть правительство. И там присутствовали и боевики ИГИЛ, и мы действительно пытались победить их, они взрывали церкви в нашей стране, они взрывали военные лагеря. Я не знаю, кто они были, но они были похожи на белых людей, не знаю, кто они были по расовой принадлежности.
Ф.Лукьянов: Господин Президент, я не очень вежливый человек. Очень жаль, что мне приходится Вас прерывать, но, возможно, мы сможем продолжить дискуссию, а потом вернуться к вам.
Р.Дутерте: Да, две минуты уже истекли. Ещё минутку, пожалуйста.
В заключение хочу сказать, что это действительно серьёзная проблема на Филиппинах. Но я хочу сказать, что, несмотря на всё это, они говорят, что у террористов есть религия. Но религия в этом вопросе не играет главную роль.
Я хочу пригласить российскую православную церковь, миссионеров, приехать на Филиппины и, возможно, установить там свою православную церковь вместо той религии. Там уже есть церковь, она была построена в 1922 году, затем она была разрушена.
В.Наумкин: Простите, господин Президент, минута ещё есть дополнительная, но она уже заканчивается.
Р.Дутерте: Я хотел бы поговорить о свободе вероисповедания. К сожалению, мне придётся закончить, потому что иначе я слишком много времени у вас отнимаю.
Я не киллер. Некоторые так говорят. Но вы все этим занимаетесь – убийствами. И я ещё никого не убил. Однако я много говорю «я вас убью», но это просто преувеличение, конечно. Я ещё никого не убил.
У меня, может быть, ещё есть полминутки?
В.Наумкин: У нас есть вопросы из зала.
Р.Дутерте: Хорошо. Я буду рад ответить на эти вопросы.
В.Наумкин: Спасибо.
А теперь перейдём к вопросам из зала.
Кто хотел бы задать вопрос, пожалуйста, говорите, кому вы задаёте вопрос, и представьтесь, если можно. Я вижу здесь очень много рук, но, по‑моему, первый был наш друг доктор Нандан из Индии. Пожалуйста, прошу Вас.
Н.Унникришнан: Я из Индии. Хочу поблагодарить Вас за то, что Вы дали мне возможность задать вопрос.
Мой первый вопрос Президенту Путину.
Владимир Владимирович, мир проходит через очень большие проблемы после окончания однополярности. И в ходе этого процесса транзита в новый миропорядок возникают различные новые концепции: Евразия, большая Евразия и так далее.
И есть одна концепция, которая охватывает Индийский океан и Тихий океан, называется Indo‑Pacific. Многие говорят, что эта концепция разработана США, для того чтобы сдержать Китай, хотя индийский премьер Нарендра Моди недавно сказал, что это не так и индийская концепция Indo‑Pacific полностью отличается, это вполне открытая система, любые страны могут подключиться.
Каково Ваше мнение об этой концепции?
В.Путин: Видите, уже есть разные толкования этой концепции. Можно я скажу о нашей концепции? Наша концепция заключается в том, чтобы не создавать новых блоков по примеру Европы или северной Атлантики после Второй мировой войны.
На сегодняшний день в Азии, я так думаю, центральной организацией является АСЕАН всё‑таки и структура различных организаций и площадок вокруг этой центральной организации АСЕАН. Есть «АСЕАН+1» и так далее, встреча министров обороны стран АСЕАН.
Если будет создаваться такая сетевая структура различных организаций и их взаимодействие между собой, то тогда её можно назвать как угодно.
А если будет предприниматься попытка создать какие‑то блоковые организации, на мой взгляд, во‑первых, это чуждо Азии вообще и сегодняшнему состоянию дел в Азии. Во‑вторых, и это вряд ли удастся сделать, потому что я знаю настроение очень многих наших друзей в Азии: они не хотят вступать ни в какие блоки против кого бы то ни было. Они хотят создать сетевую ситуацию сотрудничества по разным направлениям, и как я говорил в своём выступлении сегодня – с тем чтобы, учитывая интересы друг друга, искать компромиссы, находить их и двигаться вместе вперёд. Они не хотят быть вовлечёнными в противоборство между какими‑то государствами, а тем более не хотят участвовать в каких‑то блоках. Это первая часть.
Вторая, по поводу попыток сдержать Китай. Думаю, что это по определению невозможно. И если кто‑то будет предпринимать такие попытки, он – тот, кто будет это делать, – поймёт, что это невозможно, и в ходе этих попыток, безусловно, будет наносить себе ущерб и урон.
Во всяком случае, такое возможное развитие событий считаю деструктивным и вредным, а объединение усилий по созданию обстановки доброжелательного сотрудничества и поиска общих для всех систем безопасности – это то, чем мы должны заниматься вместе, включая, безусловно, и одну из самых близких для нас стран в мире вообще, а Азии тем более – Индию.
В.Наумкин: Спасибо.
Сейчас, по‑моему, господин Галиб, пожалуйста, Вы. А потом, может быть, с этой стороны готовьтесь. Я несколько рук видел, я выберу. Давайте Вам потом. Хорошо? Готовьтесь.
Г.Далай (как переведено): Здравствуйте!
Меня зовут Галиб Далай.
Я хочу задать свой вопрос Президенту Путину. В Вашем выступлении Вы много говорили о сирийском урегулировании и о Персидском заливе. Недавно Вы выступили даже с концепцией коллективной безопасности в этом заливе.
Одна из коренных причин нестабильности – это соперничество между Ираном и Саудовской Аравией. Каким образом Россия намерена решить эту проблему, в особенности в свете того, что до сих пор попытки оканчивались неудачей?
И, во‑вторых, видите ли Вы возможность взаимосвязи между сокращением напряжённости в заливе и сирийским урегулированием? Есть ли связь такая?
В.Путин: Начнём со второй части Вашего вопроса. Такая связь есть, на мой взгляд. Потому что противоборство между крупнейшими и самыми влиятельными странами региона не может не отражаться на всём комплексе ситуации в этом регионе мира, в том числе на ситуации в Сирии.
И я знаю, что и руководство Саудовской Аравии, куда я собираюсь в ближайшее время с визитом, и руководство Ирана – мы с иранскими партнёрами в постоянном контакте, буквально на днях я виделся с Президентом Ирана, – они хотят добра и мира для сирийского народа.
И мы призываем их, руководствуясь этим благородным порывом, сделать всё, для того чтобы не использовать территорию Сирии в качестве площадки для противоборства. И я очень рассчитываю на то, что когда и если это осознание придёт и наши партнёры будут действовать именно таким образом, то они увидят, что кроме противоборства есть ещё и возможность к сотрудничеству ради достижения общих целей.
Но, на мой взгляд, есть и другие побудительные мотивы, для того чтобы изменить ситуацию между Саудовской Аравией и Ираном и перейти от конфронтации к взаимодействию. Потому что и в первом, и во втором случае первая и вторая страна сталкиваются подчас с общими угрозами: это радикализм, это сепаратизм и это терроризм. Есть общие цели, и прежде всего это цели развития.
Вы сказали, каким образом Россия намерена преодолеть эти разногласия? Россия не может это преодолеть. Это могут сделать только сами наши друзья как в Саудовской Аравии, так и в Иране. Мы можем только способствовать этому, создавать условия, предлагать различные варианты решения проблемы. Но решение это за Саудовской Аравией и за Ираном.
В.Наумкин: Пожалуйста, Вам даём слово.
Лан Цзин (как переведено): Спасибо большое. У меня есть также вопрос к Президенту Путину.
Я приехал с Востока. Мой вопрос соотносится с тем, что было сказано моим коллегой из Индии.
Премьер-министр Абэ представил концепцию открытой индо‑тихоокеанской стратегии. Цель, её идея заключается во взаимосвязанности. Вот почему мне очень приятно слышать, что Вы упомянули эту взаимосвязанность в Вашей речи, господин Президент.
В основном японский подход сконцентрирован на экономической связанности, это несколько другой подход. Россия является крупнейшим игроком в Индо‑Тихоокеанском регионе, в частности укрепляя свои связи с Индией.
И поэтому мы тоже ждём, когда такую стратегию индо‑тихоокеанскую представит и российская сторона, потому что Франция уже даже выступила с такой. Так что есть ли у Вас видение такой индо‑тихоокенской стратегии, российское?
В.Путин: Вы говорите: даже Франция выступила. Я не понимаю такой ремарки. Почему «даже»? Франция – великая держава, постоянный член Совета Безопасности. Она глобально мыслит и предлагает глобальные решения глобальных проблем. Здесь нет ничего удивительного.
Что касается России, я могу пояснить нашу позицию ещё раз. Смотрите: Япония предлагает индо‑тихоокеанскую стратегию развития. У России и других государств активно развиваются контакты в рамках Шанхайской организации сотрудничества, которая себя очень хорошо зарекомендовала.
Она же начала свою работу с достаточно примитивных задач, решения задач простых – пограничное размежевание после прекращения существования Советского Союза с Китаем. Всё прошло очень удачно, и мы пошли дальше. Сейчас новые члены там появляются и желание многих стран региона присоединиться к работе этой организации.
Здесь уже упоминалось о китайском проекте «Один пояс – один путь». Говорили мы также и о Евразийском экономическом союзе. Всё это очень близко друг к другу по духу, по задачам. И мы видим, что это всё реализуемо и совместимо.
На мой взгляд, если мы будем объединять усилия различных уже созданных структур, организаций, даже концепций и будем создавать такую сетевую структуру взаимодействия всех этих направлений и уже существующих структур, тогда мы можем прийти к тому, о чём я уже неоднократно говорил, – к большому евразийскому партнёрству.
Должно ли быть оно как‑то институировано в ближайшее время? В ближайшее время вряд ли. Но создать благоприятные условия для сотрудничества вполне возможно. Потом можно вырабатывать и какие‑то формы и формулы совместного поведения и сотрудничества организационные.
Но вот если мы будем стремиться к такому демократическому взаимодействию с учётом интересов друг друга и с уважением к особенностям друг друга, тогда я думаю, что мы добьёмся нужного для всех нас результата развития.
В.Наумкин: Прошу на меня не обижаться, если я, может быть, не всем смогу дать слово. Но постараемся.
Сейчас Сергей Лузянин.
С.Лузянин: Сергей Лузянин, Институт Дальнего Востока Российской академии наук.
Уважаемый Владимир Владимирович!
Мы все знаем, что этот год юбилейный и для нас, и для Китая, 70 лет образования Китайской Народной Республики, 70 лет установления дипломатических отношений между нашими странами. Мы тут уже в рамках Валдайского клуба поздравляли наших китайских друзей и партнёров.
Наше партнёрство достигло очень высокого уровня. В этой связи вопрос: какие возможности, которые уже успешно реализуются в рамках партнёрства, Вы видите как бы на благо двух стран? И какие сферы нашего партнёрства? Возможно, ещё нет полной состыковки или там по объективным причинам не до конца полный формат кооперации, то, что нам предстоит сделать. То есть успехи и вот как бы возможности будущего.
Спасибо.
В.Путин: Что касается успехов, они очевидны. Во‑первых, у нас беспрецедентно высокий уровень доверия, сотрудничества. Это союзнические отношения в полном смысле многопланового такого, стратегического партнёрства. Это отражается на экономике.
Мы с опережающим темпом увеличиваем товарооборот. Как вы знаете, в прошлом году он достиг 108 миллиардов долларов, хотя мы планировали это сделать через пару лет ещё. Сейчас будем двигаться к отметке в 200 миллиардов.
Структура диверсифицируется. Да, конечно, за 70 процентов с нашей стороны это энергоносители и так далее, но это естественно. У нас есть этот товар, а Китай нуждается в этом товаре. Это совсем не значит, что мы не занимаемся другими производствами, другими направлениями экономического сотрудничества.
Мы уже построили четыре блока Тяньваньской атомной электростанции, это высокотехнологичное сотрудничество, и работаем ещё над четырьмя блоками. Это серьёзный, большой, просто колоссальный объём работ.
Мы работаем над широкофюзеляжным дальнемагистральным самолётом, над тяжёлым вертолётом. И это всё будет сделано, я даже не сомневаюсь. Мы в космосе работаем активно, в сельском хозяйстве расширяем и расширяем. Мы даже не можем покрыть потребности Китая, скажем, в сое. Они готовы купить у нас столько, сколько мы можем произвести, но мы сами к этому не готовы.
Вот частично ответ на Ваш вопрос: где мы ещё не доработали? Можно было бы поставить, и, извините за простоту выражения, заработать на этом наши аграрии могли бы. Но мы не в состоянии пока, мы не готовы к такому объёму: нет подготовленных площадей и не было сделано соответствующих капиталовложений.
Мы будем работать дальше в области космоса, в области военно-технического сотрудничества. Не знаю, большой тайны, наверное, не открою, всё равно это станет ясно: мы сейчас помогаем нашим китайским партнёрам создать систему СПРН – систему предупреждения о ракетном нападении. Это очень серьёзная вещь, которая капитальным, кардинальным образом повысит обороноспособность Китайской Народной Республики. Потому что сейчас такую систему имеют только США и Россия.
Мы очень тесно и глубоко занимаемся вопросами гуманитарного сотрудничества. Я сейчас не буду всё перечислять.
И региональное взаимодействие очень на высоком уровне находится. Я уж сейчас не говорю об инфраструктуре, которая развивается, совместная инфраструктура, но пограничные провинции Китая и соответствующие субъекты Российской Федерации на Дальнем Востоке очень хорошо взаимодействуют друг с другом. Поэтому это целый комплекс, набор взаимодействия.
При этом, хочу это особенно подчеркнуть, мы никогда не делали и не делаем чего? Мы не дружим и не работаем вместе против кого бы то ни было. Мы всегда работаем в позитив, в интересах друг друга.
Ф.Лукьянов: Виталий Вячеславович, можно я Вам работу облегчу чуть‑чуть хотя бы?
Просто мы понимали, когда готовились, что вопросов будет явно больше, чем возможностей, поэтому мы некоторые вопросы в Валдайском клубе заранее собрали и сгруппировали. Я просто некоторые из них тогда буду задавать иногда, чтобы время экономить.
Вот Вы много на эту тему говорили, но тем не менее, видимо, всё равно есть спрос. За истекший год был целый ряд событий в сфере ядерной стабильности, они такие разнонаправленные. С одной стороны, Соединённые Штаты вышли из Договора РСМД, много дискуссий на эту тему, Россию обвиняли.
С другой стороны, после этого господин Болтон, который был главный сторонник выхода, он работу потерял, и Президент Трамп, в общем, как‑то этим обозначил, видимо, что‑то другое. Дискуссия по Договору СНВ идёт, пока непонятно, в какую сторону.
Год назад мы сидели с Вами на этой сцене, и Вы тогда сказали яркое очень выражение, что в случае, не дай бог, ядерной агрессии агрессоры сдохнут, а мы в рай попадём. Вот за этот год мы к раю ближе стали?
В.Путин: Мы все всегда одинаково близки к Господу, и он определит, где нам находиться после окончания нашего земного пути. Но ситуация лучше не стала, конечно. Она ухудшилась в связи с выходом Соединённых Штатов из Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Это очевидно для всех. Теперь мы ждём следующего решения.
Больше того, думаю, что тот факт, что очень быстро после объявления о выходе Соединённые Штаты испытали такую ракету средней дальности наземного базирования, говорит о том, что они давно над этим уже работали. За пару месяцев такие задачи технологически не решаются. Это значит, работали уже минимум несколько лет над этим. А всё остальное…
Был осуществлён поиск предлога для выхода, он был найден. Думаю, что не очень удачный на самом деле, потому что никаких оснований обвинять Россию в том, что она что‑то нарушала, не было. Наоборот, нам всё время говорили, что системы «Иджис» не могут быть использованы для пусков ракет средней дальности наземного базирования, – «Иджисы», которые стоят сейчас уже в Европе: в Румынии, скоро в Польше будут стоять.
Нам говорили, что нет, это невозможно использовать. А потом – бум, и сами объявили о том, что пусковые системы «Иджис» были использованы для запуска этих ракет средней дальности. Хоть бы паузу сделали побольше. Ясно, что нас надували или пытались надуть. Потом сами в этом признались.
Ну бог с ними, дело не в этом. А дело в том, что ситуация лучше не стала. Мы, имея в виду такое обострение, сразу сказали, я сказал сразу же, что мы будем делать то же самое, но заранее объявляем, что мы не будем размещать ракеты, если они у нас появятся, наземного базирования средней дальности, в тех регионах и до тех пор, пока в этих регионах не появятся системы американского производства.
Сказал раз пять – никто не реагирует: ни в Штатах не отреагировали до сих пор, ни в Европе. Как будто оглохли, не слышат! Здесь же много специалистов, я думаю, что вам лишний раз объяснять не нужно: сказал раз, два, пять – ну сколько можно ещё? Тишина, никакой реакции.
Потом вдруг услышали от американских военных, что первый шаг в этом направлении будет сделан как раз в Азии. Но он и нас затрагивает, потому что надо понять: где в Азии, будет доставать это российскую территорию или нет?
Кстати говоря, сразу понятно, что было первопричиной выхода: не Россия и не мифические нарушения нами Договора. Если они собираются ставить в Азии, то Азия и является первопричиной выхода из этого Договора. Я думаю, что экспертам это понятно и, как бы это ни замалчивалось прессой, это очевидный факт.
Мы сегодня обсуждаем проблемы Азии. Будем смотреть за дальнейшими шагами: где в Азии появятся, как, кому будут угрожать? Хорошо это или нет? Очень плохо. Потому что наверняка будут адекватные зеркальные ответы.
Будет это улучшать ситуацию в Азии или нет? Нет, не будет. Будет только ухудшать, будет создавать новые угрозы. Но я очень рассчитываю на то, что пока окончательных решений не принято, есть ещё определённые возможности для урегулирования и этой ситуации.
В.Наумкин: Касым‑Жомарт Кемелевич, а если этот вопрос Вам переадресовать, Вы могли бы несколько слов сказать на эту тему что‑то? По вопросу Фёдора Лукьянова.
К.-Ж.Токаев: Кто ближе к Богу окажется?
Ф.Лукьянов: Это тоже интересно, но, вообще, Вы сказали в Вашей речи о глобальном лидерстве Казахстана в вопросах ядерного разоружения, это, безусловно, имеет отношение.
К.-Ж.Токаев: Действительно, у нас есть и моральное, и политическое право говорить об этом, потому что указом Президента в 1991 году закрыт Семипалатинский ядерный полигон. И с тех пор мы говорим о важности ядерного разоружения. При этом понимаем, что, конечно же, эта проблема очень сложная.
По сути дела, Договор о нераспространении ядерного оружия от 1968 года не работает, появились де‑факто ядерные государства, появились так называемые пороговые государства. Но по‑любому надо, конечно же, стремиться к безъядерному миру. И поэтому Казахстан был и остаётся приверженцем именно такого мира.
Ну а всё остальное – это, конечно, за членами ядерного клуба, за теми государствами, которые хотят стать ядерными. Но обладание ядерным оружием в современном мире не есть гарантия безопасности и особенно экономического процветания.
Иногда лучше не иметь ядерного оружия, но зато привлекать больше инвестиций в свою экономику, поддерживать и развивать хорошие отношения со всеми государствами мира, что делает Казахстан на практике.
В.Путин: Саддам Хусейн тоже так думал.
В.Наумкин: Наверное, будет правильно, если мы сейчас дадим слово нашему украинскому гостю – коллеге Погребинскому, потому что эта тема очень интересна.
М.Погребинский: Спасибо большое.
Мы уже немного отклонились от повестки. Я продолжу эту тему отклонения.
Я из Украины, и наша страна переживает непростые времена. Я хочу задать вопрос Владимиру Владимировичу.
Знаем мы все, что в этом году прошёл большой электоральный цикл, у нас «перезагрузилась» и законодательная, и исполнительная власть. На основании этих выборов и опросов видно, что общественное мнение сформулировало такой устойчивый запрос на мирное урегулирование на востоке страны.
И уже первые шаги новая власть пытается сделать, робкие такие шаги в этом направлении поиска мира. Но они настолько робкие, что вызывают сомнение вообще в готовности и способности дойти до логического завершения этого процесса.
Как Вы видите, есть ли какие‑то, можете назвать, может быть, какие‑то политические силы на Украине, которые могли бы выступить в роли драйверов этого процесса политического урегулирования?
И второй, короткий, полвопроса: в Украине смотрят российские федеральные каналы, особенно популярны раньше были всякие политические ток‑шоу, и жалуются, что Украина выставляется на некоторых каналах, на некоторых программах не в очень симпатичном виде. Этого соблазна, похоже, не избежала и популярная программа Владимира Соловьёва. Не кажется ли Вам, что пора как‑то поменять эту редакционную политику или линию?
В.Путин: Если вы полагаете, что наши каналы, телевизионные каналы, как это ни покажется странным, даже государственные каналы, они ведут независимую редакционную политику, что они выставляют, как Вы сказали, Украину в невыгодном свете, я с Вами согласен.
Если это так, то это неправильно, мы не должны выставлять нашего соседа, нашего ближайшего соседа и братский народ без всякого преувеличения в каком‑то невыгодном свете.
Речь может идти о политике действующих властей, но никак не о стране, никак не о стране, не о народе. Если Вы так это трактуете, значит, чего‑то не хватает в наших программах, они должны всегда это подчёркивать.
Теперь по поводу усилий нового руководства страны в связи с урегулированием на юго‑востоке страны. Я не знаю, насколько сильны на сегодняшний день те, кто против урегулирования, особенно на основе Минских договорённостей. Значит, запрос общества на урегулирование очевидный.
Думаю, что прежде всего на основе этого запроса господин Зеленский и так убедительно выиграл выборы. Люди ждут решения этого вопроса на Украине. И если у него хватит политического мужества, силы довести это до конца, я думаю, что он утвердится как честный политик, мужественный и способный добиваться принятых решений.
Думаю, что он искренне хочет это сделать, это его искреннее убеждение, стремление, во всяком случае. Сможет он это сделать или нет, сможет ли он противостоять тем, кто против этого процесса, мне сейчас трудно сказать, но мы видим, конечно, определённые колебания.
Это вроде бы неизбежно, он должен искать какие‑то компромиссы, должен договариваться со всеми членами общества, со всем народом, каких бы взглядов они ни придерживались, но всё‑таки должен выполнять свои предвыборные обещания, данные большинству украинского народа.
В.Наумкин: Спасибо.
У нас немножко гендерное неравенство, по‑моему, происходит, поэтому я предлагаю дать слово госпоже Кастуевой.
Пожалуйста.
Т.Кастуева-Жан: Добрый день!
Татьяна Кастуева-Жан – эксперт Французского института международных отношений в Париже.
Владимир Владимирович, у меня к Вам вопрос. Вы в самом начале своего выступления предложили очертить контуры будущего и поговорить о нём. Одна из тем, конечно, которая напрашивается, – это тема глобального потепления, климата.
Россия недавно ратифицировала Парижский договор по климату, и Вы знаете, что эта тема очень дорога Президенту Эммануэлю Макрону, это одна из приоритетных тем для него. Кстати, по‑моему, у Вас с Президентом Макроном начинается какой‑то новый этап отношений, об этом тоже было бы интересно поговорить.
Но я вернусь к своему вопросу. Во Франции в принципе и в Европе есть какой‑то базовый консенсус по климатическим изменениям, хотя в последнее время девочка Грета Тунберг принесла очень много поляризации даже в этот вопрос, в котором в принципе консенсус был.
В.Путин: Что она сделала?
Т.Кастуева-Жан: Она внесла некую поляризацию в этот дебат. А что касается России, здесь, мне кажется, всегда была такая двойственность в отношениях даже в доктринах, потому что в Доктрине экологической безопасности России сказаны очень правильные вещи, а в Доктрине экономической безопасности до 2025 года написано, что развитие «зелёной» экономики – это одна из угроз и рисков для российской экономики, и понятно почему: потому что доля нефти и газа высокая очень в экспорте.
То же самое, та же двойственность и в причинах объяснения климатических изменений. Является ли это результатом человеческой деятельности или же это глобальные циклы Земли?
Та же самая двойственность в отношениях предприятий. Является ли это каким‑то шансом на будущее? Мы сегодня говорили в первой утренней сессии о том, что, может быть, Россия может занять очень интересное место в новой мировой «зелёной» экономике. Либо же это риск, потеря маржи, потеря профита для предприятий?
И то же самое на уровне глобального соперничества – мы тоже об этом говорили на заседании Валдайского клуба, – что экологический инструмент может стать в руках сильных игроков в том числе и инструментом экономической, торговой, финансовой войны.
И подписав, ратифицировав этот договор, как Вы считаете, Россия положила конец всем этим сомнениям, колебаниям, дилеммам? Начнётся ли сейчас какая‑то новая социально‑экономическая парадигма развития в национальном плане и во внешнем глобальном плане? Будет ли эта тема объединяющая мера или тема, которая проложит ещё одну раскалывающую линию?
В.Путин: Что касается единообразия подходов и оценок, его, наверное, никогда и не будет. И действительно, специалисты в различных областях, которые так или иначе пытаются ответить на вопрос о причинах изменения климата, однозначных ответов на причины изменения климата ведь не дают. Есть разные точки зрения, я сам их слышал.
Есть те, которые говорят, что это какие‑то глобальные изменения в космосе вообще, и это влияет на Землю, и периодически на нашей планете происходят такие колоссальные изменения. Я лично был на Лене, нашей реке, там огромные высокие берега, там отложения явно тропических млекопитающих, тропического происхождения, тропических морей – на Лене, это Крайний Север. Значит, там был такой климат. А что, тогда были какие‑то антропогенные выбросы? Нет, конечно. Понимаете, ответа нет.
Тем не менее моя позиция заключается в том, что если хотя бы как‑то человечество влияет в какой‑то мере на изменение климата, а эти изменения приводят к тяжёлым последствиям, даже если хоть что‑нибудь мы можем сделать с точки зрения замедления хотя бы этого процесса, избежания негативных последствий его, мы должны сделать это по максимуму. Вот в этом заключается наша позиция. Несмотря на все противоречия, мы будем поддерживать этот процесс в мире по борьбе против изменения климата.
Мы действительно фактически ратифицировали Парижское соглашение и намерены его выполнять. Вот вы сказали, у нас там сомнения или споры. Они всегда будут. Но вы посмотрите, какие взяли на себя мы обязательства и какие – другие партнёры. Мы взяли на себя обязательства сократить выбросы в атмосферу антропогенные на 70–75 процентов к 50‑му году.
Евросоюз, кстати говоря, взял на себя обязательства сократить такие же выбросы на 60 процентов. Мы приняли целую национальную программу в сфере экологии. И там просто по пунктам расписано, что мы и как должны делать и в какие сроки. У нас принято 12 федеральных программ в рамках национального проекта по борьбе за изменение ситуации в сфере экологии. На 20 процентов должны быть сокращены выбросы в 12 наших крупных мегаполисах, где выбросы влияют на жизнь людей и оказывают негативное воздействие на окружающую среду.
Мы целую программу по свалкам – не только по примитивным свалкам, но и по опасным отходам – приняли. Мы приняли программу увеличения особо охраняемых территорий на пять миллионов квадратных километров. У нас целый набор мер, которые мы не просто намерены, а уже осуществляем, и эти мероприятия заложены уже в российский закон. Так что мы полны решимости вместе с нашими партнёрами двигаться по этому пути, который изложен в Парижских соглашениях.
Что касается углеводородов, я, по‑моему, ещё вчера говорил, у нас одна из самых «зелёных» структур энергетики, в России, одна из самых «зелёных». У нас атомная энергетика и гидроэнергетика – это одна треть всей нашей энергетики, а всё остальное, 50 процентов – это газ. У нас самая «зелёная» энергетика, одна из самых «зелёных» структур энергетики в мире, плюс поглощающие способности наших лесов. Поэтому мы понимаем угрозы, которым подвержены все, в том числе и мы. У нас ведь темпом в 2,5 процента быстрее потепление идёт, на территории России, чем во всём мире. Мы понимаем это.
И вот это: в одном месте у нас леса горят, в другом месте, недалеко уже, наводнения происходят, засухи и так далее. Мы в этом прекрасно отдаём себе отчёт и исходим из того, что мы будем вместе со всем миром, со всем человечеством принимать максимальные усилия, для того чтобы делать всё от нас зависящее для сохранения природы и экологии.
Может быть, наши партнёры что‑нибудь скажут, наши друзья и участники дискуссии скажут что‑то на этот счёт?
Ф.Лукьянов: Экологические вопросы, наверное, всех волнуют. Может быть, действительно выскажутся?
Ильхам Гейдарович?
И.Алиев: Я поддерживаю полностью тезисы Владимира Владимировича.
Со своей стороны хотел бы сказать, что в Азербайджане также для производства электроэнергии мы используем газ и гидроресурсы. И в этом плане тоже мы выполняем обязательства по выбросам.
Эта тема носит глобальный характер, и, конечно же, главное, решающее слово должны сказать те страны, которые являются главными «вкладчиками», если можно так сказать, в потепление климата. Наша страна территориально небольшая по населению тоже, поэтому мы не влияем серьёзно на глобальные процессы.
Но, как ответственный член международного сообщества, со своей стороны принимаем необходимые меры, для того чтобы улучшать экологическую ситуацию как в нашей стране, так и в регионе Каспия, потому что это касается не только нас, но и других прибрежных государств, так и в регионе в целом.
В.Наумкин: Ещё кто‑нибудь, может быть, из спикеров?
В.Путин: Казахстан – тоже нефтедобывающая страна.
Ф.Лукьянов: Казахстан – очень было бы важно.
К.-Ж.Токаев: Энергетический баланс Казахстана сложился таким образом, что 74 процента – это уголь. Почему‑то есть такое понимание, что мы в основном живём за счёт нефти и газа. Да, действительно, с точки зрения получения доходов бюджета, конечно же, прежде всего нефть занимает ведущее место. А так в энергетическом балансе – уголь. Мы сейчас ведём газ в столицу, прорабатываем вопрос с Российской Федерацией о проведении газопровода в северные города: Петропавловск, Павлодар, Кокчетав и другие.
Поэтому что касается «зелёных» технологий, то в энергобалансе Казахстана они занимают не более полутора процентов. Это реальность. Тем не менее, конечно же, надо стремиться к тому, чтобы развивать «зелёные» технологии, так называемые возобновляемые источники энергии.
Но надо понимать, что это очень дорогая вещь, и в одночасье перейти на «зелёную» технологию – даже в Европе это очень трудно сделать, а что уж говорить о нас. Поэтому надо реально, реалистично подходить к подобного рода вопросам.
Что касается изменения климата, то мне один из очень известных учёных сказал, что этот вопрос обсуждался и 300 лет назад, и 200 лет тому назад, и 100 лет тому назад. Это, так сказать, если выразиться образно, это фишка такая, которая обсуждается на протяжении многих‑многих лет. Климат действительно меняется то в одну, то в другую сторону. Поэтому преувеличивать то, что происходит сейчас с климатом, я бы не думал.
Но что касается Парижского соглашения, конечно, это универсальный документ, мы к нему присоединились, будем выполнять свои обязательства. Но опять же, повторяю, иллюзий в отношении возобновляемых источников энергии питать не следует, надо полагаться на то, что имеешь.
Спасибо.
Ф.Лукьянов: Самое главное, наверное, чтобы обсуждали и 300 лет после нас этот вопрос. А то, если вдруг будет некому, тогда, значит, мы ошиблись с этим.
Если можно, я встряну – как в передаче «Что? Где? Когда?» есть человек, который представляет команду телезрителей, – я хочу заступиться за наших дисциплинированных валдайцев, которые заранее предлагали свои вопросы. Часть я суммирую, а часть, если можно, из зала.
Есть группа вопросов – Анжела Стенд, Джил Доэрти, например, спрашивают Владимира Владимировича, и это на самом деле можно спросить всех участников: сейчас в Соединённых Штатах довольно сложная внутренняя ситуация, а последнюю буквально неделю – особенно. Как‑то тяжело понять, что там происходит, внутриполитические темы явно доминируют. Как вообще можно выстраивать отношения в таком случае или, может быть, надо, наоборот, подождать?
Ещё из той же категории вопрос профессора Ван Вэя из Китая. Он спрашивает: можете ли вы поделиться с китайским руководством опытом, потому что они не понимают, как иметь дело? Может быть, у вас какой‑то есть секрет – у Вас, Владимир Владимирович или у всех присутствующих?
В.Путин: Не думаю, что китайцы нуждаются в наших советах. Если они говорят, что они чего‑то не понимают, они не хотят, чтобы вы знали, что они понимают. Может быть, им выгодно, чтобы вы думали, что они не понимают.
На самом деле, я вас уверяю, у меня очень близкие, я без преувеличения говорю, дружеские отношения – мы это всё время публично говорим, но и непублично, – у нас сложились дружеские отношения с лидером Китая господином Си Цзиньпином. Я вижу, какого уровня, мирового уровня, эта политика. Всё они понимают, всё знают и в принципе готовы к реакции на любое развитие событий.
Что касается развития ситуации в Штатах, как с ними иметь дело, когда они так увлечены внутренней политикой… Ясно, что в условиях предвыборной борьбы так происходит всегда, в любой стране, в том числе и в Штатах. Но там вся эта внутриполитическая борьба приобрела, конечно, крайние формы. Такого, мне кажется, в истории Соединённых Штатов никогда и не было.
Но жизнь идёт своим чередом, надо делать поправку на то, что там происходит внутри. Но невозможно не работать с такой глобальной державой, как Соединённые Штаты. Мы намерены это делать настолько, насколько они сами к этому готовы.
Ф.Лукьянов: Ваше величество, у Вас же тоже очень богатый опыт взаимодействия с Соединёнными Штатами. У Вас какие впечатления сейчас?
Абдалла II: Я полагаю, что Его превосходительство Президент Путин ответил за нас обоих.
Ф.Лукьянов: Тогда вопрос в продолжение, хотя на другую тему. Профессор Бонифас из Франции – я не вижу, где он сидит, но он присылал – спрашивает: Президент Макрон, недавно выступая перед дипломатами, сказал, что так называемый deep state, то есть какие‑то глубинные структуры в администрации, препятствуют развитию отношений с Россией, мешают. Он хотел бы быстрее, а ему мешают.
И вопрос: почему, собственно говоря, эти глубинные структуры во Франции, а может быть, ещё где‑нибудь препятствуют отношениям именно с Россией? Что им Россия, собственно?
В.Путин: В какой администрации – в американской администрации?
Ф.Лукьянов: Во Франции.
В.Путин: Во французской администрации?
Ф.Лукьянов: Да.
В.Путин: Так кто Президент Франции – я или Макрон? Пусть наведёт порядок. Меня‑то чего спрашивать? Во‑первых, я не слышал того, что он сказал, я не в курсе. Но если ему кто‑то там мешает из подчинённых, поставь на место. Или поменяй. Приведи тогда в администрацию своих сторонников и единомышленников, и всё будет работать как единая команда с высоким результатом.
Ф.Лукьянов: Вот сидит профессор Мо́хан, у него очень хороший вопрос на любимую Вами тему, Владимир Владимирович.
Пожалуйста, дайте микрофон профессору Мо́хану.
С.Мохан (как переведено): Господин Президент, два года тому назад Вы что‑то сказали об искусственном интеллекте, сказали, что он изменит мировую политику. Вы сказали, что страна, которая будет лидером в этой области, сможет добиться мировой гегемонии. Спустя два года как Вам видится эта ситуация? Это первый вопрос.
Второй: сейчас США и Китай стремятся вперёд. Есть ли у России своя национальная политика, которая могла бы способствовать развитию этой области и в партнёрстве с другими странами? И в долгосрочной перспективе может ли Россия каким‑то образом внести свой вклад в разработку новых норм, которые регулируют искусственный интеллект, как Россия, например, делала в XX веке в отношении ядерных технологий? По гражданскому применению и по военному.
В.Путин: Что касается того, о чём я сказал два года назад. Вы знаете, я должен признаться, я только занимался плагиатом, это, собственно, не я говорю, это специалисты говорят во всём мире, что искусственный интеллект самым кардинальным образом изменит мир и наши подходы к решению насущных проблем и проблем будущего.
Просто изменятся целые отрасли производства, некоторые перестанут существовать, появятся новые, потребуются новые рабочие места. Старые профессии отомрут, и надо будет понимать, как решать в этой связи социальные проблемы с высвобождающимися работниками, и так далее, и так далее.
Изменятся кардинальным образом вопросы медицины. Искусственный интеллект повлияет на вопросы обороноспособности государств, потому что те, кто будет владеть этими технологиями, получат преимущества, может быть, несопоставимые с ядерным оружием.
Что изменилось за это время? Скорость изменений увеличивается.
Может ли Россия внести какой‑то вклад в общие усилия по развитию искусственного интеллекта или, скажем, генетики? Конечно, может. Наши программисты во всём мире работают и работают очень успешно. У нас просто исторически, традиционно развита математическая школа, а в основе искусственного интеллекта лежат прежде всего разработки в области математики, глубинно. Технологии есть, но в основе всё равно математические разработки.
Поэтому что мы делаем? У нас целая государственная программа создана по развитию искусственного интеллекта, так же как в Китае, так же как в Соединённых Штатах, в некоторых других странах. Мы наращиваем свои усилия. Мы считаем, что здесь мы не только не можем опоздать или отстать, но здесь мы имеем все шансы преуспеть по этому направлению.
Но будет лучше всего, если усилия человечества будут объединяться и будут вырабатываться общие правила работы с новыми технологиями. Общие правила общения в этой сфере чрезвычайно важны, для того чтобы мир был устойчивым.
Ф.Лукьянов: Ещё хороший вопрос – я попрошу, Александр Рар, задайте, пожалуйста.
А.Рар: Владимир Владимирович, тут один такой странный вопрос, но перейдём на Европу. В Европе Европейский парламент принял, с моей точки зрения, не очень адекватное решение – резолюция, где хотят сопоставить фашистскую Германию с коммунистической Россией. И там твердят, что Вторую мировую войну начали и Сталин и Гитлер вместе.
Я считаю, что это всё будет легитимировать дальнейшее расширение НАТО, приведёт к новому расколу, большим проблемам и, главное, невзаимопониманию среди молодёжи и среди людей в Европе. И что можно сделать, чтобы каким‑то образом это остановить?
В.Путин: Я не хочу сейчас давать характеристику сталинскому режиму. Вы знаете, все мы знаем, что связано с репрессиями, лагерями, потерями среди наших людей, наших граждан в ходе этих репрессий. Это чёрная страница в истории нашей страны.
Но уж сказать, что Сталин развязал войну, – это верх цинизма. Как будто в четыре часа утра 22 июня Советский Союз напал на Германию, а не наоборот, германские войска перешли границу Советского Союза и, несмотря на имевшийся договор о ненападении, нарушив этот договор, напали в одностороннем порядке без объявления войны на Советский Союз.
Не будем забывать при этом и печальный результат, трагический результат, трагический для народа Советского Союза: 25–27 миллионов погибших – там даже никто посчитать до сих пор не может, – под 10 миллионов погибших в Германии. Это трагедия!
Не будем забывать, что именно войска Советского Союза взяли штурмом Берлин. Вот здесь всякие домыслы сейчас о вкладе в борьбу с фашизмом тех или иных стран.
Я сейчас сказал: потери Советского Союза – 25–27 миллионов человек, потери Соединённых Штатов – полмиллиона человек, а потери Великобритании – вообще, по‑моему, 350–400 тысяч человек.
Все германские войска в основном – не все, а самые ударные силы и по количеству, и по качеству – сосредоточены были на Восточном фронте. Всё это пытаются зачем‑то смешать, спрятать, извратить.
Мне кажется, что угроза в одном: угроза в том, что в процессе этих подтасовок может быть утрачено главное – люди могут перестать бояться повторения подобных трагедий. Вот в чём дело. И, на мой взгляд, мы все, здравые люди, должны этому противостоять.
Ф.Лукьянов: Ещё один вопрос, который возвращает нас к большой теме всей конференции. Я возьму на себя смелость, Тим Колтон его прислал, я для скорости сам оглашу.
Мы всё время говорим до сих пор – и на этой конференции на самом деле тоже: Восток–Запад, вот это противопоставление. Между тем и в мире всё больше говорят о дихотомии Север–Юг. И по существу мы видим, что проблемы, они группируются немножко по другому.
То есть получается, что Восток–Запад – это, с одной стороны, наследие какое‑то совсем старое, колониальное, вот это деление, а с другой стороны, наследие холодной войны. Может быть, действительно нам пора менять оптику, взгляды на мир?
И хотелось бы, Владимир Владимирович, Вы и Президент Алиев, и Президент Токаев, и Король Абдалла, очень было бы интересно понять, почему мы до сих пор стоим в этой картине стереотипной?
Мы всё время, рассуждая о мире, противопоставляем Восток и Запад. А вопрос в том, а почему мы это делаем? Может быть, пора уже вообще отказаться от этого деления по географическому принципу или, например, смотреть с совершенно других позиций?
В.Путин: Спросите Президента Филиппин, как он считает, можно ли поставить знак равенства между Востоком и Западом? Серьёзно, я без всяких шуток.
Господин Дутерте, можно ли поставить знак равенства между Востоком и Западом? Вот как в одежде унисекс: всё, что для мужчин, то и для женщин. Вот Восток и Запад, это деление, оно досталось нам из прошлого или всё‑таки это естественное деление – Восток и Запад между собой?
Р.Дутерте: Всегда было это разделение между Востоком и Западом, и в финансовом плане тоже. Были различные династии, различные процессы. Многие страны столкнулись с колониальным опытом, и поэтому нельзя сейчас говорить о том, чтобы уравнять Восток и Запад.
Индонезия была под господством Голландии, Филиппины – под господством Испании, затем Америки, и Малайзия также была колониальной страной. Поэтому любые попытки заставить их приспособиться под западную жизнь – это неправильно.
Мы должны говорить о других социальных процессах, и всё это не должно ограничиваться исключительно дипломатическими каналами. Также должны быть обмены между людьми. Это позволит некоторым образом проводить обмены, и люди из Юго‑Восточной Азии могут ездить на Запад и смотреть, как там люди живут.
Очень тяжело с нашей стороны представить ситуацию уравнения Запада и Востока. У нас есть свой собственный курс. Не то чтобы мы хотим представить альтернативный курс отношений с Америкой, мы хотим понять тот курс, который мы преследовали после обретения независимости в 1947 году.
Мы должны понять, что нам делать сейчас, потому что долгое время у нас не было конкретных отношений с Восточным блоком и с Россией. Тогда Россия и Восточный блок выставлялись как враги демократии, а демократия олицетворяла собой западный мир.
И они говорили, что весь остальной мир – это авторитарные правители, различные деспоты. И это даёт нам пищу для размышлений. И мы видим всю эту пропаганду до сих пор в США.
И, возможно, уже будущее поколение будет этим заниматься, я последний представитель своего поколения, я родился в 45‑м году. И по‑прежнему существует вот этот западный путь, западная идеология. Но с помощью образования и новых позиций мы сможем это изменить, но на это потребуется время.
Жителям Филиппин тяжело понять эту идеологию, идеологию демократии, которую продвигают США, это всё американская пропаганда. Когда был освобождён Берлин, появилось это разделение на Запад и Восток, это идеологическое разделение. И сейчас мы проводим обмен мнениями и пытаемся понять друг друга, но этого недостаточно.
Здесь есть ещё и финансовый компонент. Они всегда смотрят на нас снисходительно, мы всегда поедаем лишь крошки с их барского стола. Но Америка – это та страна, которая не выполняет свои обязательства как бывшая колониальная держава. И мы помним, как мы находились под властью других людей.
Это колониальный вопрос, он действительно стоит остро в Юго‑Восточной Азии: Малайзии, Индонезии и других странах, и на Филиппинах тоже. И всю эту боль не забыть за короткое время. Нужно два или три поколения, чтобы полностью это преодолеть, для того чтобы азиатов принял весь остальной мир как партнёров.
Мы помним «опиумные войны», навязывание идеологии, мнений. Мы всегда помним, что наша история была борьбой, и это часть нашей истории, когда мы были под колониальной властью, под насильственной властью, это общая часть нашей парадигмы.
Ф.Лукьянов: Мы поняли, что наша гипотеза неправильная, что между Востоком и Западом всё как прежде. Так что я свой вопрос снимаю.
К.-Ж.Токаев: Можно я буквально несколько слов скажу?
Конечно же, Азия – это Азия, Европа – это Европа. Но есть такое понятие, как евразийство. Например, Казахстан не только территориально, географически, но и ментально является евразийским государством. Но классическое евразийское государство, на мой взгляд, это Россия.
Будучи крупнейшим европейским государством мира, в то же время Россия является и азиатским государством. И соответствующий менталитет наших стран, естественно, влияет и на политику, и на образ жизни.
В 1940 году, это исторический факт, Сталин принимал Министра иностранных дел Японии. Тогда были опасения, что Япония может произвести нападение на Советский Союз. Сталин тогда японскому Министру иностранных дел сказал: мы, азиаты, должны держаться вместе. Поэтому в принципе я не поклонник Сталина, естественно, но сама постановка вопроса, тем более азиаты – сегодня тема этого форума, евроазиаты, мы должны держаться вместе.
В.Наумкин: Уважаемые коллеги!
У главы нашего государства очень напряжённый график. Я думаю, что и у других присутствующих здесь лидеров тоже. Я прошу извинить меня, что не могу предоставить возможность всем, кто поднимал руку, задать вопрос.
Поэтому, приближаясь к концу, я бы хотел задать последний вопрос, а потом ещё предоставить возможность несколько слов сказать Фёдору Лукьянову от клуба. И вопрос адресован Владимиру Владимировичу и Его величеству Королю.
Мы здесь четыре дня обсуждали различные вопросы, связанные с текущим состоянием мирового порядка, мироустройства. И, в общем‑то, вывод был сделан однозначный, что оно пребывает сегодня в кризисе, и будущее мироустройство будет формироваться при возрастающей роли стран Востока.
Каким Вы видите будущее мировое устройство?
Абдалла II: Безусловно, сейчас Ближний Восток находится на перепутье. Я надеюсь, что в ближайшем будущем мы увидим позитивные подвижки. Безусловно, нам предстоит преодолеть огромные препятствия в том, что не только на границах Иордании, но и в других частях региона.
И будущая проблема, которую мы увидим в ближайшие десятилетия, – это проблема борьбы, которая уйдёт из плоскости исключительно военного измерения. И Президент понимает, что международное сообщество по‑прежнему не понимает, кто наш враг, кто наш общий враг.
Если мы не поймём, какой у нас есть вызов здесь в рамках ислама и в рамках других религий, то мы тогда увидим ситуацию отсутствия безопасности для всего мира.
У меня есть коллега из Индии здесь, и все посмотрим, как Индия боролась с радикализацией в Сирии и Ираке. Потому что в этих странах большая доля мусульманского населения, и всего лишь сотня боевиков поехали в Сирию и Ирак. В Болгарии, например, никто не поехал оттуда в Сирию или в Ирак. Например, маленькая страна одна поставила 177 своих боевиков туда.
Поэтому пока мы не поймём угрозу радикализма, не будет стабильности в мире, нет стабильности в странах, которые представляют «Боко харам» и «Аль-Шабаб».
И на Балканах не будет стабильности. Будут проблемы на Филиппинах, возможно, появятся проблемы в Индонезии. Потому что если мы не дадим имя нашему общему врагу – радикализму, тогда глобальные проблемы будут только ухудшаться.
Именно поэтому отношения между Россией и Иорданией такие хорошие. Мы понимаем эту угрозу. Мы не всегда соглашались по поводу Сирии, но всегда мы честно говорили друг с другом, для того чтобы разрешить все существующие проблемы.
С нашей точки зрения, если мы не поймём, что мы все на одной стороне, и не поймём общую угрозу, то нам потребуется очень много времени для стабилизации ситуации в мире.
В.Путин: Существующая система международных отношений, международных институтов и структур образовалась после и как результат Второй мировой войны. Ситуация в мире кардинальным образом меняется и в Европе, и на американском континенте, там тоже появляются новые быстро растущие, развивающиеся игроки, и в Африке, и тем более в Азии.
Существующая система с её институтами, если она хочет сохраниться, она должна соответствовать реалиям меняющегося мира. Я при этом исхожу из того, что нельзя ничего ломать из того, что было создано в предыдущие десятилетия, а нужно постепенно трансформировать и приспосабливать к реалиям сегодняшнего мира с учётом растущей мощи и перспектив развития Азии в целом и отдельных азиатских государств в частности. Они, безусловно, имеют право и должны занять своё достойное место в мировой системе, в мировой политике и в международных делах.
Ф.Лукьянов: Спасибо большое.
Для Валдайского клуба сегодня, безусловно, исторический день, потому что у нас никогда не было раньше такого количества глав государств на нашем финальном заседании. Мы напитались мудростью и знаниями из разных частей мира.
Это очень ценно, это, собственно, в духе того, что мы пытаемся делать. Но, конечно, как сейчас принято, основной источник вдохновения всё‑таки у нас Евразия, поэтому Валдайский клуб берёт в качестве руководства к действию всё‑таки то, что сказал Президент Токаев.
Он нам процитировал пословицу – китайскую, я так понял, что спят в одной кровати, но видят разные сны. Мы приверженцы незыблемости суверенитета и невмешательства ни в чьи дела, поэтому в то, что делают в одной кровати эти общности, мы вмешиваться не будем.
Ну а Валдайский клуб займётся гармонизацией снов, потому что, как мы понимаем, в этом самое главное – чтобы эти сны и видение будущего совпадали и не противоречили друг другу. Собственно, мы постараемся своей работой этому способствовать.
Спасибо большое всем.