В.Путин: Здравствуйте, Юрий Алексеевич. Как дела?
Ю.Евдокимов: Север живет нормально, работаем. У нас обстановка стабильная: в этом году впервые вышли на 100 миллиардов рублей по объему промышленной продукции. Это солидный показатель. Все градообразующие предприятия у нас прибыльны, в этом году бюджет исполняется достаточно уверенно, заработная плата выросла на 20 процентов. По итогам первого квартала…
В.Путин: Это в каком выражении – номинальном или реальном?
Ю.Евдокимов: В номинальном. А в реальном – на 7,2 процента.
В.Путин: Меньше, чем по стране.
Ю.Евдокимов: К сожалению, меньше.
В.Путин: А Вы говорите, хорошо живете.
Ю.Евдокимов: Меня, знаете, больше беспокоят пенсии. У нас на Севере, пожалуй, Мурманская область – единственный край, где пенсия сегодня ниже, чем прожиточный минимум.
В.Путин: Чем прожиточный минимум пенсионера?
Ю.Евдокимов: Да, сегодня прожиточный минимум пенсионера – 4033 рубля, а пенсия – 3411 рублей.
В.Путин: А почему?
Ю.Евдокимов: К сожалению, мы не регулируем пенсионное законодательство, а прожиточный минимум у нас объективно выше. Хотя в четвертом квартале мы впервые добились того, что ненамного – на 0,7 процента – в области снизился прожиточный минимум. За счет того, что, во‑первых, овощи в цене упали, а, кроме того, цены на жилищно-коммунальное хозяйство мы относительно сдержали. В силу этого прожиточный минимум в области снизился.
В.Путин: А насколько у вас повысились тарифы?
Ю.Евдокимов: На 17,5 процента при рекомендованных 20. С одной стороны, это хорошо, но нас это просто берет за горло. Я сразу хочу внести такое предложение. Понимаете, мы вроде бы поступили в соответствии с принятым законом – не дали ценам вырасти очень резко. Но в то же время то, что происходит при формировании цен на топливные ресурсы, просто выводит нас за рамки реальности. Потому что сегодня топливная составляющая в тарифе выше, чем весь тариф. Понимаете, у нас убытки – 1 миллиард 400 миллионов рублей. Положение не будет улучшаться, потому что, судя по всему, наши нефтяные компании начнут сами перерабатывать мазут на высокооктановое топливо, западники же покупают у нас его не для того, чтобы сжигать в топках, а чтобы перерабатывать, и наши будут поступать так же, поэтому мазута будет оставаться все меньше. И северные регионы типа нашего будут страдать.
Что я предлагаю? Все‑таки ввести госзаказ, который будет очень легко формироваться. Допустим, мне нужно 600 тысяч тонн топочного мазута в год. Перед любой экспертной комиссией я отчитаюсь и докажу, что это то количество, которое я должен завести на Север, дабы не заморозить население. Коли этот объем будет признан, мне его обязаны поставить, я заключу со всеми договора, но по той цене, которая у меня заложена в тарифе. Тогда все посредники – в сторону, «прилипал» никаких не будет, все прозрачно и эффективно, и мы таким образом сможем удержать ситуацию.
В.Путин: Разницу в цене кто будет компенсировать? Федеральный бюджет?
Ю.Евдокимов: Это легче сделать федеральному бюджету, государству. Почему? Потому что смогут либо увеличить квоту нефтяникам на продажу за рубеж, либо каким‑то образом отрегулировать ситуацию таможенными пошлинами. Это легче сделать в рамках страны, чем сейчас каждый регион в отдельности будет барахтаться в этом море неплатежей. Мы, поверьте мне, не знаем, как будем начинать отопительный сезон следующего года, потому что не можем приступить к ремонтам. Все, что у нас есть, мы сейчас отдаем за закупленное топливо.
В.Путин: Хорошо, Юрий Алексеевич. Я поручу Правительству обязательно, прямо сейчас это сделаю. Вы встретитесь с руководителями соответствующих ведомств.
Ю.Евдокимов: Владимир Владимирович, я это сделаю обязательно. Я просто информирую о ситуации, вношу предложение, как выйти из положения на будущее. Я даже не ставлю вопрос компенсаций – мы его решили на Правительстве. Но в будущем ситуация улучшаться не будет, поэтому как выход нужно ввести госзаказ для таких территорий, где жидкое топливо, топочный мазут, как у нас, составляет в балансе 80 процентов. Нам самим не выжить.
В.Путин: У нас около 70 процентов территорий относятся к северным. Поэтому должно быть принято глобальное решение практически для всей страны. Это нужно как следует изучать, как вариант, конечно, и то, что Вы предлагаете. Почему нет? Надо посмотреть. Но нужно предварительно все как следует изучить.
Ю.Евдокимов: Хотел бы Вас проинформировать еще об одной вещи – о нацпроектах. Что касается образования, то – мы это видим по настроению людей, по соцопросам, люди оценивают – в этом проекте у нас относительный порядок. Вы нам всем на Госсовете очень настойчиво рекомендовали переходить на нормативный учет затрат в образовании. Мы работаем по этому принципу.
В.Путин: Юрий Алексеевич, секундочку, чтобы нам закончить все‑таки с энергетикой. Есть и еще один путь улучшения ситуации с энергосбережением и снижением издержек.
Ю.Евдокимов: Совершенно верно. И если Вы поручите, и кто‑то нас скрупулезно проверит, то все убедятся. Мы занимаемся торфом, даже перерабатываем отходы продукции животноводства на получение топлива, у нас есть ветровая энергетика.
В.Путин: Это Вы сейчас говорите о диверсификации различных источников.
Ю.Евдокимов: Конечно.
В.Путин: А я говорю об энергосбережении, о том, чтобы внедрять новую технику, новые способы использования энергии, с тем чтобы каждая единица электро- и другой энергии приносила большую отдачу и чтобы с ней обходились рачительно. Считаю, нужно обязательно обратить на это внимание. Извините, пожалуйста, я Вас перебил. Давайте вернемся к образованию.
Ю.Евдокимов: По образованию. Мы уже 3 года работаем по так называемому региональному нормативу финансирования. Первые два года ушли на отладку системы. Мы перевели только общеобразовательные школы и школы-интернаты. В этом году у нас на очереди детские дома, колледжи и ПТУ профтехобразования. Вся система переведена на нормативный метод.
В.Путин: Простите, как вы детские дома перевели на нормативный метод?
Ю.Евдокимов: Там же тоже есть обучение. Самое главное, чего мы добились, – мы на ребенка-сироту в год тратили 47 тысяч рублей, а сегодня – почти 90 тысяч рублей. Это произошло за счет внедрения метода. В 2007 году нам осталось только перевести детское дошкольное и дополнительное образование. И мы охватили всю сферу образования этим нормативным методом.
В.Путин: А дошкольное воспитание? Ведь по стране не хватает детских садов, особенно в прежнем понимании детского сада, да? Не хватает помещений. Наверняка и у вас такая же ситуация.
Ю.Евдокимов: То же самое.
В.Путин: Что вы в этом направлении делаете? Как вы решаете эту проблему? Как вы выходите из ситуации?
Ю.Евдокимов: Строим новое, иногда даже возвращаем то, что ранее было отдано как ненужное на тот период. Например, редакция газеты. Может быть, это не очень хорошо говорить о средствах информации – мы в свое время отдавали детское дошкольное учреждение для того, чтобы ее там разместить. Сегодня мы им предложили другое помещение, будем использовать детский сад по его прямому назначению. Потому что, действительно, образуется очередь. С одной стороны, это радует, а, с другой стороны, это создает дополнительные хлопоты. Но эти вопросы решаемы. Я про нормативный метод говорю: это то, что нам нужно. Только за эти полтора-два года, которые мы работаем по этому методу, мы почувствовали, что это такое.
В.Путин: А сколько составляет зарплата учителей? Она увеличилась?
Ю.Евдокимов: Зарплата учителей увеличивается от этого метода косвенно, хотя это – самая трудная статья при нормативном учете затрат, потому что зарплата учителей, административно-управленческого, учебно-методического и обслуживающего персонала – примерно 68 процентов в нормативе, который идет за каждым учеником. А в этот норматив входит фонд заработной платы, учебно-методические пособия, технические средства обучения и хозяйственные нужды без капитального ремонта.
В.Путин: А кто распоряжается этими средствами?
Ю.Евдокимов: Мы рассчитываем субвенцию таким образом – ни в коем случае нельзя торопиться, чтобы дров не наломать, – что даем люфт муниципалитетам. Эту субвенцию мы передаем муниципалитетам, тем самым давая им возможность учесть особенности внутри муниципального образования.
В.Путин: Понял, а дальше?
Ю.Евдокимов: А дальше они распределяют их школам, но распределяют не так, как раньше. Вот есть богатый спонсор или есть богатый район в нашей области – и школа живет прекрасно. На каждого ребенка там в год выделяется 30–35 тысяч рублей, а в сельской местности, где затраты выше, – денег нет.
В.Путин: А не пробовали определить подушевое финансирование, норму вычислить и отдать эти деньги в саму школу?
Ю.Евдокимов: Прямо в школу?
В.Путин: Чтобы они распорядились и так же, как с энергосбережением, поступили бы со всеми компонентами, связанными с учебным процессом. Тогда, может быть, и зарплата учителей была бы повыше?
Ю.Евдокимов: Так и будет в свое время. Обязательно все пойдет в школы, напрямую, но пока мы не хотим выключать из этой цепи муниципалитеты, потому что на них мы возлагаем обязанности по капитальному и текущему ремонту зданий. Они не входят в нормативы.
В.Путин: Тогда они тратят эти деньги, а если школа будет тратить сама, то она будет это делать более рачительно, имея в виду, что высвобождаемые деньги она может направить на ту же зарплату учителям.
Ю.Евдокимов: Правильно. Полгода переходный период, а дальше директор школы будет получать деньги. Он уже сейчас их считает. Раньше в школу приходишь – бывает три, четыре, а иногда пять завучей. А сегодня по нормативам сколько положено – столько у него и будет. То есть хорошие показатели, прекрасные результаты. Самое главное – сегодня за каждым ребенком в средней городской школе идет 18 тысяч рублей. Школы начинают конкурировать, а что такое конкуренция? Это качество обучения.