В.Путин: Уважаемые коллеги!
Мы собрались, чтобы обсудить один из самых фундаментальных вопросов – основы политики в области науки и технологий.
Совещание готовилось силами трех структур – Советом Безопасности, президиумом Госсовета и недавно созданным Советом по науке и высоким технологиям. Хотел бы отметить, что последняя структура – Совет по науке и высоким технологиям – как раз и начинает работать с сегодняшнего дня, но могу сказать, что члены Совета уже приняли самое активное участие в подготовке сегодняшних документов.
Прежде чем мы перейдем к обсуждению документов, хотел бы подчеркнуть: выбор путей развития отечественной науки – это выбор нашей национальной перспективы. Он напрямую связан с охраной национальных интересов, с выбором стратегического пути развития России.
В то же время за последние 10 лет этот вопрос ни разу не рассматривался Советом Безопасности, не поднимался выше уровня правительственных решений. И то, что рабочая группа представила на сегодняшнее обсуждение проект Основ научной и технической политики, – считаю крайне своевременным и полезным шагом.
Ученые, экспертное сообщество и государственные органы на этот раз поработали совместно. И обозначили в Основах не только болевые точки нашей науки, но и сформировали короткий список приоритетов ее развития.
Это первый и очень ответственный шаг к разумному самоограничению, к уходу от бессмысленного распыления средств. Результатом такой политики должен стать прорыв на действительно приоритетных, нужных для страны и самой науки направлениях. И этих приоритетов, конечно же, не должно быть много. Об этом мы много раз говорили и с руководством Академии наук.
Исходя из названных подходов нам и придется строить управленческую и исследовательскую работу, подтягивать в науку необходимые финансовые ресурсы.
Наука уже давно определяет развитие современного мира. В том числе так называемыми живыми, биомедицинскими, технологиями. Но за этими словами стоят жизненные интересы людей и ключевые запросы нашего века.
Это новые лекарства, такие как отечественный инсулин и вакцины против гриппа и ящура, диагностика на уровне ДНК и аутоиммунная терапия. Это продукты питания и создание трансгенных растений. Это новые подходы к получению энергии и ресурсосберегающие технологии. Это прогнозы кризисов и видение будущего. Это, наконец, реальная и очень прибыльная часть экономики.
Мы же пока научились успешно использовать лишь сырьевые ресурсы. И недостаточно уяснили для себя, что невостребованная наука – это тяжелое бремя для бюджета.
Сегодня Россия еще часто вынуждена догонять, создавать импортозамещающие технологии. Где‑то, как в авиационной промышленности, она должна помочь в обеспечении устойчивости внутреннего рынка и стимулировать новые производства. А где‑то она реально способна опережать, предлагать и новую продукцию, и новые технологии.
У нас уже сейчас есть технологии переработки сырья, при которых стоимость продуктов увеличивается по сравнению с сырой нефтью в 3–4 раза. Есть возможность уменьшать зависимость от экспорта невосполнимых ресурсов: леса, газа, нефти, и делать это за счет экспорта искусственных кристаллов. Созданы энергетические установки, которые обеспечивают КПД более чем в 1,5 раза от уровня действующих.
И при таком потенциале нашей науки, имея 10 процентов от общей численности ученых в мире, мы производим менее 1 процента наукоемкой продукции на мировом рынке.
Сегодня инновационный путь декларируют все, но пока ничего не сделано реально. Наука в России плохо адаптируется к рынку и рассчитывает почти исключительно на бюджет. Предпринимательский сектор никак не найдет общего языка с наукой. Для их взаимного интереса нет ни законодательных условий, ни специальной инфрастуктуры.
У нас сложились лишь фрагменты малого инновационного предпринимательства, венчурного капитала и других рисковых вложений в наукоемкие проекты. Но и этот опыт демонстрирует их прибыльность.
Нам нужна инновационная модель организации науки – модель, адекватная времени и рыночной экономике. Такой подход должен лежать не только в основе нашей инновационной политики, но и определять пути реформирования науки, в первую очередь академической. Пока здесь работа идет слишком медленно.
Модернизация отечественной науки – непростой и многогранный процесс. Но начинать его надо с самых принципиальных направлений.
Первое. Сегодняшняя господдержка науки, и это уже очевидно для всех, неэффективна, размыта по ведомствам и бюджетным статьям, ее координация слаба. Поэтому нам нужна новая экономика самой науки. И речь в первую очередь должна идти о таких вещах, как адресное финансирование, причем не организаций, а продуктивных направлений, четкая форма госзаказа в государственном секторе науки, бюджетное предпочтение государственного сектора и фундаментальной науки.
Второе. Мы пока плохо продвинулись в инвентаризации громоздкой структуры науки, ее объемной материальной базы и кадров. Но именно здесь еще скрыты значительные резервы.
То же касается и эффекта от интеграции академической, вузовской и прикладной науки. Для ликвидации этой исторически сложившейся разобщенности нужны новые организационные формы, включающие образование, исследование, техническую и экономическую реализацию проектов.
За счет внутренних резервов мы могли бы высвободить ресурсы и для обновления технической базы. В среднем износ нашего оборудования насчитывает до 15 лет, тогда как в мире – 5–7 лет, а иногда и меньше. Кроме того, есть возможность решать проблему перевооружения за счет собственных технологий, станков и оборудования.
Третье. Для востребованности отечественной научной продукции от государства требуется минимум затрат и максимум условий для развития инновационного рынка. И в первую очередь нужны четкие правила регулирования рынка идей и инновационная инфраструктура, правовая база для коммерциализации научных разработок и защиты интеллектуальной собственности, доступная система патентования и научный менеджмент.
Четвертый и очень болезненный вопрос – это, конечно, кадры. С 1991 года численность ученых в России сократилась в 2 раза. Только за последние 5 лет из науки ушло 800 тысяч человек. И в основном за счет наиболее продуктивной, молодежной части. Как результат – средний возраст российской науки примерно 56 лет.
Конечно, здесь нужны материальные стимулы и социальные гарантии. И в этой связи на прошлой неделе подписан Указ о государственной поддержке молодых ученых. Но не менее важно показывать бизнес-потенциал отечественной науки, создавать экономические, рыночные стимулы для самих ученых. Показывать, что наука – это и престиж, и успех, и реальная прибыль.
В завершение вступительного выступления хотел бы подчеркнуть: принимаемые сегодня документы должны открыть поворот к новой научно-технической политике в России. Политике, которая призвана создавать условия, при которых развивать и поддерживать науку было бы выгодно всем.