В.Путин: Уважаемые коллеги, добрый день!
Мы с вами проводим сегодняшнее совещание в Тобольске, который за последние годы без всякого преувеличения превратился в мировой центр нефтегазовой химии. За семь лет построено два крупных предприятия, которые, безусловно, выводят этот регион да и нашу страну в число лидеров.
Сегодня обсудим стратегические планы развития нефтехимической отрасли.
Напомню, я только что об этом сказал: в 2013 году мы открыли здесь современный нефтехимический комплекс, а также провели тогда совещание, где определили, что расширение мощностейа нефтехимических предприятий и поддержка российских производителей, работающих в этой отрасли, входят в число ключевых задач промышленной политики.
Смотрите также
В том же году компания «СИБУР» приступила к проработке создания Западно-Сибирского нефтехимического комбината. Добавлю, что в 2014 году мной было принято решение и о вложении в проект – мы сейчас только с [председателем правления ПАО «СИБУР» Дмитрием] Коновым обсуждали это – средств Фонда национального благосостояния. Сделка была реализована при участии РФПИ – Российского фонда прямых инвестиций. Это был 1,75 миллиарда долларов, на 15 лет, помнится, мы это давали – в 2030 году нужно погасить все облигации, причём в разовом порядке.
Проекты осуществляются вовремя, с большой эффективностью. Сейчас только вспоминали, что за 52 месяца уже одно из крупнейших предприятий страны и в мире построили. Оно будет выпускать два миллиона тонн продукции. Здесь на совещании присутствуют люди, которые на подобных объектах бывали не раз, но вы знаете, что они, конечно, впечатляют – целый город, грандиозный проект.
Дополнительно
Новый комплекс будет играть существенную роль в замещении импорта полиэтиленов и полипропиленов, позволит повысить глубину переработки сырья, более рачительно использовать ресурсы, прежде всего попутный нефтяной газ – а как известно, снижение доли сжигаемого попутного нефтяного газа входит в число ключевых пунктов экологической и климатической повестки в нашей стране.
Напомню, что с 2010 по 2019 год у нас с 25,7 процента сжигание упало до 18,5 процента, и это, конечно, хороший результат. Надеюсь, что мы будем двигаться дальше по этому направлению. У нас есть соответствующие стимулы – я сейчас об этом скажу – налоговые, и, судя по всему, это всё работает. Кстати говоря, при производстве пластиков выбросы углекислого газа на тонну продукции – мы тоже только что об этом говорили – в 13 раз меньше, чем при производстве других материалов: алюминия, меди, стали и железа.
Важно и то, что деятельность завода полностью отвечает российским и международным природоохранным нормам. На предприятии налажен экологичный способ производства, здесь действует замкнутая система водоснабжения – без образования сточных вод.
Дополнительно
Кстати говоря, для этого региона это особенно важно. Мы с губернатором будем встречаться сегодня ещё отдельно, говорить по проблемам региона. Одна из проблем – это загрязнённость водоёмов. Но это производство обеспечивает нулевой сброс, и, конечно, к этому нужно стремиться.
Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех без исключения участников строительства. Хочу пожелать предприятию, безусловно, успешной работы и, конечно, рассчитываю, что число таких перспективных проектов будет только расти.
В последние годы нефтегазохимия демонстрирует хорошие, уверенные результаты: запускаются новые, современные производства, наращиваются объёмы выпуска продукции, постепенно снижается зависимость от импорта.
Что касается зависимости от импорта – я чуть попозже ещё скажу, – здесь, безусловно, есть ещё над чем работать.
При этом у российской нефтехимии огромный потенциал роста. Наши производители способны не только обеспечить внутренние потребности в качественной продукции, но и занять более весомые позиции на глобальном рынке.
Для этого у нас есть все возможности: квалифицированные кадры, передовые технологии, мощная сырьевая база, и эти конкурентные преимущества, безусловно, нужно использовать по максимуму.
Кстати говоря, это и очень перспективное дело, все присутствующие на совещании это прекрасно понимают: ожидаемый среднегодовой темп роста мирового спроса где-то под четыре процента, а за ближайшие пять лет спрос на нефть в один процент только укладывается, а потом будет вообще снижение до 0,1.
Дополнительно
Повторю, нужно активнее продвигать российскую нефтехимическую продукцию внутри страны, за рубежом, наращивать эффективность и объёмы производства. Для этого в отрасли должны быть реализованы масштабные проекты с общим объёмом инвестиций порядка пяти триллионов рублей. Два крупнейших из них – Амурский ГПЗ и комплекс по переработке этансодержащего газа в районе морского порта Усть-Луга в Ленинградской области – реализуются уже сейчас при поддержке Внешэкономбанка России. А всего, кстати говоря, у нас таких 14 проектов, и на этих объектах в будущем должно быть сформировано порядка 17 тысяч высококвалифицированных и хорошо оплачиваемых рабочих мест.
Отмечу, что такие крупные проекты с высоким мультипликативным эффектом в целом важны для национальной экономики. И конечно, государство оказывает и будет оказывать поддержку подобному начинанию. В том числе в октябре текущего года, как вы знаете, Государственной Думой был принят и мной подписан закон, который устанавливает обратный акциз на этан и сжиженные углеводородные газы в обмен на инвестиции в развитие производства по их переработке в продукты нефтегазохимии.
В целом продолжим, безусловно, формировать комфортные условия для развития мощностей по нефтепереработке, для деятельности инвесторов в этой сфере. Правительство этим уже занимается вплотную. Например, эффективность строительства объектов нефтехимии, оптимальные сроки и стоимость работ являются ключевым фактором успешности таких проектов. С учётом этого сейчас отменяются устаревшие строительные предписания, упрощаются санитарные нормы и требования, стимулируется применение передовых строительных материалов и цифровых технологий. Эту работу, безусловно, нужно продолжать в будущем, для того чтобы создать оптимальную атмосферу, оптимальную среду для дальнейшей инвестиционной деятельности.
Сегодня предлагаю обсудить, какие ещё меры могут быть приняты для оптимизации капитальных затрат на возведение объектов нефтехимической промышленности – естественно, без ущерба для безопасности их работы и в том числе с точки зрения экологии.
Далее: за последние годы рост производства в отрасли достигнут в основном за счёт развития крупнотоннажной нефтехимии, мы это с вами хорошо знаем. В этом сегменте благодаря запуску новых проектов импортозамещение у нас практически завершено: 5,3 миллиона тонн мы производим, а импорт составляет 0,3 миллиона тонн. А в малотоннажной другая картина: 1,4 миллиона тонн мы такой продукции ещё импортируем при производстве 3,7 [миллиона тонн]. Совершенно очевидно, есть над чем работать.
Кстати говоря, скажем, в европейских странах, в европейских экономиках примерно 30–40 процентов от выпуска всей химической продукции – это малотоннажная химическая продукция, у нас только 15 [процентов].
Внутренний спрос, конечно, значительно превосходит то, что мы сейчас производим, и закрывается за счёт импорта, как я сказал. По некоторым позициям в зависимости от иностранных поставщиков достигает 100 процентов. Конечно, такое положение нужно менять, и, собственно говоря, мы это и делаем, но нужно наращивать эти темпы, наращивать в общем объёме производства долю малотоннажной химической продукции. И сегодня, конечно, хотелось бы услышать, коллеги, конкретные предложения на этот счёт.
Другая актуальная задача – сформировать устойчивый спрос на российскую нефтехимическую продукцию. Рынок нужно создавать, собственный формировать рынок – прежде всего внутренний.
В России, как и во всём мире, полимерные материалы широко востребованны в строительстве, в медицине, в жилищно-коммунальном хозяйстве, в пищевой промышленности и в целом ряде других отраслей. Их использование открывает новые серьёзные, широкие возможности, позволят снизить производственные и эксплуатационные издержки, причём в разы, в том числе за счёт более долгого срока службы полимерной продукции. Выгода от её внедрения в сравнении с устаревшими материалами совершенно очевидна.
Для примера: в ЖКХ полимерные трубы позволяют экономить до 50 процентов затрат на обслуживание водопроводов и канализации. При этом доля полимерных решений в ЖКХ у нас составляет 35 процентов, а в той же Европе, о которой я упоминал, 85 [процентов].
Как уже говорил, спрос на такие инновационные материалы будет только расти. Важно, чтобы он обеспечивался преимущественно за счёт закупок у отечественных производителей. И в ходе совещания нужно подумать, что для этого можно и нужно сделать дополнительно.
Ещё одна тема, которую я хотел бы затронуть, – это, безусловно, экология. Вот мы сейчас говорили: как правило, химические производства связываются с тем, что они наносят какой-то особый вред экологии. Но я уже приводил пример: в 13 раз выбросы в атмосферу меньше при производстве этой продукции, которую предприятия производят, чем при производстве стали, алюминия и так далее. Да, есть проблема, проблема утилизации, сейчас мы об этом скажем, но она тоже решается достаточно легко, если этим заниматься профессионально и с первых шагов.
Бережливое отношение к окружающей среде и к природе должно быть непременным условием производств подобного рода. И нужно учитывать, что соблюдение экологических стандартов становится важным фактором конкурентоспособности продукции. Во всём мире серьёзное внимание уделяется снижению выбросов парниковых газов, ужесточаются требования к сокращению объёмов отходов. Безусловно, и нам нужно наращивать повторное использование пластика, увеличивать долю вторичного сырья в составе товаров и упаковки, развивать именно такой рачительный подход к ресурсам.
Давайте обо всём этом поговорим.
Я хочу предоставить слово вице-премьеру российского Правительства Александру Валентиновичу Новаку.
Александр Валентинович, прошу Вас.
А.Новак: Спасибо большое.
Уважаемый Владимир Владимирович!
Как Вы уже отметили, действительно, нефтехимия является одной из наиболее быстрорастущих отраслей экономики мира. В ближайшие 15 лет спрос будет высоким, будет опережать средние темпы роста потребления нефти – как Вы сказали, почти четыре процента ежегодно будет рост. Поэтому, конечно, в структуре потребления нефти мы будем отмечать изменения: будет уменьшаться доля использования нефти в качестве моторного топлива и будет увеличиваться доля использования нефти в переработку, в нефтегазохимическую продукцию.
И это очевидно, потому что в современной мировой экономике сформировался устойчивый тренд развития полимерного материаловедения, он будет и дальше развиваться. Без широкого использования полимерных материалов и композитов на их основе невозможно создание техники новых поколений и в авиации, и в космосе, в оборонной промышленности, в автомобилестроении, в строительстве, при реализации 3D-технологий. Везде одним из основных факторов развития будет внедрение новых материалов, что в первую очередь должно обеспечиваться развитием нефтегазохимических производств.
На сегодняшний день в мире суммарная мощность комплексов по производству этиленов составляет около 175 миллионов тонн. Среди стран самыми большими мощностями располагают США – 36 миллионов, Китай – 20 миллионов тонн, Саудовская Аравия – 18 [миллионов тонн]. На Россию сегодня приходится 4,8 миллиона тонн. Монетизация лёгких нефтяных и жирных газовых фракций в странах, обеспеченных данным видом сырья, является, безусловно, основным, ведущим трендом последнего десятилетия.
Ключевым приоритетом является комплексная переработка углеводородного сырья по технологической цепочке от базового сырья до выпуска продукции с высокой добавленной стоимостью – это продукция органической химии, полимеры, каучуки и их переработка в изделия.
Каждая тонна сырья – нафты, СУГов [сжиженных углеводородных газов], этана – даёт прирост добавленной стоимости до четырёх раз относительно базового сырья. Это намного выше, чем добавленная стоимость переработки.
В России также уделяется приоритетное внимание развитию нефтегазохимического сектора.
Уважаемый Владимир Владимирович, хотел Вас поблагодарить за особое внимание к этому сектору. Совещание, которое было в 2013 году, дало дополнительный импульс для развития этого сектора. Был утверждён план развития газа и нефтехимии на период до 2030 года, в соответствии с которым за последние семь лет было реализовано 16 крупных инвестиционных проектов в области нефтехимии на общую сумму инвестиций порядка 830 миллиардов рублей. Это практически полностью исключило импортную зависимость в сегменте крупнотоннажных полимеров. В результате производство крупнотоннажных полимеров, синтетических каучуков в Российской Федерации по итогам прошлого года достигло 6,8 миллиона тонн, то есть прирост составил за последние семь лет почти 50 процентов.
Существенный вклад в развитие нефтехимии в России, безусловно, вносит проект по строительству «ЗапСибНефтехима» компании «СИБУР» в Тобольске Тюменской области. «ЗапСибНефтехим» является крупнейшим нефтехимическим комплексом в России. Он вошёл в десятку мировых мощностей по производству этилена, а по объёму переработки сжиженного углеродного газа будет являться самым крупным в мире.
В проект было вложено 8,8 миллиарда долларов, в том числе это частные инвестиции – 4,5 миллиарда долларов, заёмные средства – 2,5 миллиарда долларов; также, как Вы отметили, средства Фонда национального благосостояния, которые были привлечены через Российский фонд прямых инвестиций, в размере 1,8 миллиарда долларов на возвратной основе, причём с доходностью, которая выше, чем если бы эти средства были вложены в иностранные ценные бумаги.
В результате совместной реализации такого проекта компании удалось не только реализовать такой масштабный и, несомненно, значимый для страны проект, но и также привлечь в российскую экономику инвестиции из-за рубежа.
Отдельно хотел бы отметить, что компания «СИБУР» провела огромную работу по созданию инфраструктуры по сбору, транспортировке и переработке попутного нефтяного газа. Это позволило, как Вы уже отметили, снизить выбросы и сжигание попутного нефтяного газа, а также собрать сырьё, что важно, для выпуска нефтехимической продукции более высоких переделов.
Уважаемый Владимир Владимирович, хотел бы отметить, что, несмотря на существенный прогресс, на сегодняшний день доля России в мировом нефтехимическом производстве пока остаётся достаточно небольшой – всего около 2,5 процента от всего рынка, хотя, как известно, Россия является одним из мировых лидеров в части производства и экспорта углеводородов, здесь наша доля составляет гораздо больше – от 12 до 19 процентов. Поэтому, конечно, сегодня мы имеем колоссальный неиспользованный задел в части сырья.
В России производится более 17 миллионов тонн сжиженного углеродного газа, и только 5 миллионов из этих 17 используется в нефтехимии. Из 11 миллионов тонн этана, который содержится в составе добываемого природного газа, сегодня выделяется для переработки всего около 700 тысяч тонн. С учётом того что с каждым годом объём содержания этана будет расти в связи с тем, что будут вовлекаться в разработку более насыщенные жирным газом запасы, у нас этот потенциал будет ещё выше.
И конечно, нам необходимо это использовать, для того чтобы извлекать бóльшую добавленную стоимость. Потому что, например, при переработке этана стоимость выходящей корзины продукта в четыре раза дороже, чем стоимость на сырьё. Реализация потенциала нефтегазохимической отрасли может стать инструментом достижения целей не только по привлечению инвестиций, но и по наращиванию неэнергетического экспорта в соответствии с Вашим Указом.
Учитывая специфику нефтегазохимии, мы считаем, что развитие новых мощностей необходимо реализовывать на кластерном подходе. Это позволит повысить эффективность задействования запасов, позволит решить следующие задачи: создание конкурентоспособных производств через оптимизацию капитальных и операционных затрат, развитие инфраструктуры для обеспечения сырьём нефтегазохимических предприятий и минимизации транспортных затрат, а также развитие спроса на продукцию отечественных предприятий через стимулирование внутреннего спроса на базе создания малых и средних предприятий по переработке нефтегазохимической продукции.
В настоящее время на территории России функционирует шесть нефтегазохимических кластеров: волжский, северо-западный, каспийский, западно-сибирский, восточно-сибирский и дальневосточный. Все кластеры имеют существенную сырьевую базу для наращивания производства нефтехимической продукции. Также одним из перспективных регионов дальнейшего развития перерабатывающих мощностей в Российской Федерации может стать арктическая зона.
В этой связи для развития газохимических и добычных мощностей на полуострове Ямал Министерством энергетики совместно с заинтересованными федеральными органами власти и компаниями создана специальная рабочая группа. Инвестиционный проект по реализации газохимического комплекса на полуострове Ямал предполагает строительство газоперерабатывающего и газохимического комплексов. Масштабная ресурсная база полуострова Ямал позволяет выделять этан и СУГи в качестве сырья для газохимического комплекса.
Суммарные запасы и ресурсы всех месторождений полуострова Ямал составляют 26,5 триллиона кубических метров газа, 1,6 миллиарда тонн газового конденсата и около 300 миллионов тонн нефти.
Нефтегазохимия является здесь, безусловно, одним из вариантов монетизации колоссальных ресурсов Ямала. Также не менее важным вариантом монетизации является ресурс газа в виде сжиженного природного газа – использование ямальского потенциала для достижения производства 120–140 миллионов тонн СПГ к 2035 году и достижения доли на рынке 15–20 процентов в соответствии с Энергетической стратегией России на период до 2035 года.
Особенно важно, что в рамках реализации СПГ-проектов в регионе уже создана базовая инфраструктура: построен морской порт, два аэропорта, прорабатывается проект по строительству железной дороги. Близость к Северному морскому пути позволит экспортировать продукцию на быстрорастущий рынок Азиатско-Тихоокеанского региона, а также обеспечит рост загрузки Северного морского пути.
Объём инвестиций, который может быть привлечён, – это два триллиона рублей, более 20 тысяч новых рабочих мест и прирост несырьевого и неэнергетического экспорта более чем на 125 миллиардов рублей в год. Реализация дополнительных сжиженных проектов по СПГ может обеспечить ещё минимум три триллиона [рублей] инвестиций. Правительство продолжит работу по координации и реализации этих проектов.
Хотел бы отметить также, что наши основные конкуренты на мировой нефтехимической арене – это Китай, Иран, Саудовская Аравия, которым удалось достичь амбициозного прогресса в части развития нефтехимии, – активно используют инструменты государственной поддержки для развития своих нефтехимических отраслей. Для успешной конкуренции нам также необходимо максимально эффективно распорядиться и ресурсами, и сырьём, чтобы наша страна могла получить выгоду от создания максимальной добавленной стоимости.
В соответствии с поставленной Вами, уважаемый Владимир Владимирович, стратегической задачей по росту инвестиций в основной капитал, а также для полного раскрытия потенциала нефтегазохимической отрасли путём создания привлекательных условий Министерством финансов и Министерством энергетики был разработан проект Федерального закона «О внесении изменений в Налоговый кодекс Российской Федерации». Вы о нём также сказали в своём вступительном слове.
Я хотел бы от имени отрасли поблагодарить за поддержку этого закона, он был Вами подписан 19 октября этого года. Закон направлен на стимулирование развития нефтегазохимического комплекса Российской Федерации путём создания стимулирующих налоговых условий для использования сжиженного углеродного газа, а также для выделения и переработки этана в нефтегазохимическую продукцию.
Начиная с 1 января 2022 года устанавливается обратный акциз в размере девяти тысяч рублей на каждую тонну этана, направленного в нефтехимическое производство, и 4,5 тысячи рублей за тонну сжиженного углеродного газа, использованного в нефтегазохимии. Акциз выдаётся под минимальные инвестиционные обязательства в размере от 65 до 110 миллиардов рублей для различных групп товаров. Благодаря этому компенсируется более высокая стоимость реализации проекта в России относительно основных стран-конкурентов. И доходность по проектам позволит привлекать необходимые инвестиции.
Наиболее крупными проектами, которые планируется реализовать в ближайшие годы в области нефтегазохимии благодаря этим мерам, будут проекты: Амурский ГХК [газохимический комплекс] «СИБУРа», нефтегазохимический и СПГ-комплекс в Усть-Луге «Газпрома» и «РусХимАльянса», Иркутский завод полимеров Иркутской нефтяной компании, строительство нового олефинового комплекса для «Нижнекамскнефтехима», группа компаний ТАИФ.
В заключение, уважаемый Владимир Владимирович, хотел бы также отметить, что скоординированные усилия Правительства позволят реализовать названные масштабные проекты совместно с компаниями, привлечь инвестиции, выйти к 2030 году на четвёртое место на мировом рынке по производству этилена, обеспечить рост производства нефтегазохимической продукции до 12 миллионов тонн в год от текущего уровня – это наши стратегические задачи, более чем в два раза выше, чем сегодня.
Это даст не только сырьё для малой и среднетоннажной химии, но и создаст предпосылки для несырьевого неэнергетического экспорта на сумму порядка 10 миллиардов долларов США в год, то есть рост более чем в пять раз. Мы ожидаем объём инвестиций в отрасль около пяти триллионов рублей, будет создано более 10 тысяч высококвалифицированных рабочих мест.
Спасибо. Доклад закончен.
В.Путин: Спасибо большое.
Пожалуйста, Конов Дмитрий Владимирович.
Д.Конов: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
Спасибо, что нашли возможность принять сегодня участие в выводе «ЗапСибНефтехима» на полную мощность. Мне кажется, для всей нашей индустрии этот знак внимания с Вашей стороны много значит.
Действительно, как Александр Валентинович сказал, за последние годы нефтехимия, которая до 2000-х годов пропустила несколько инвестиционных циклов, навёрстывает это упущение путём активных инвестиций как здесь, в Западной Сибири, так и в других регионах страны. Спасибо за внимание к отрасли, это сильно помогает.
Если говорить про нефтехимию, то мы традиционно рассматриваем её как одно из направлений монетизации углеводородного сырья. Нефтехимия сегодня из всего углеводородного сырья, которое вырабатывается, занимает примерно шесть процентов: не использует нефть и газ напрямую, а использует побочные фракции газопереработки либо нефтепереработки. Если разложить, то нефть – это в основном про мобильность, то есть про транспорт и моторное топливо, уголь – про энергетику, газ – про разное, но в основном про энергетику, а конкретно углеводороды про нефтехимию – как такового нет.
Бóльшая часть в нефтехимии зависит от того, какие инвестиции и когда были сделаны на предыдущей стадии между добычей нефти и газа до появления того сырья, которое может стать сырьём для производства материалов.
Ещё в последние годы очевидная тенденция – и Вы затронули это в том числе, сказав про специализированную химию, – что нефтехимия в первую очередь не перерабатывает сырьё, а создает материал. Нефтехимия создаёт синтетические материалы, которые используются практически всеми отраслями промышленности для своего роста. Без них мы не можем сегодня представить нашу жизнь и работу большинства индустрий.
Мой доклад – видимо, на правах в какой-то степени хозяина или по тяжёлой ноше хозяина – это сбор мыслей и пожеланий ряда игроков отрасли. Поэтому он достаточно сложно составлен, состоит, по сути, из пяти частей: проекты в крупнотоннажных полимерных производствах; текущее состояние дел синтетических каучуков; особенности и перспективы специальной химии; четвёртая тема – это внутренний рынок, о котором Вы упомянули, – каким образом развить и какие отрасли экономики могут выиграть от более активного использования нефтехимической продукции; и пятая, достаточно острая тема – это вторичная переработка и связка между индустрией обращения бытовых отходов и нефтехимической отраслью.
Если говорить о том, что произошло с 2013 года, с Вашего последнего посещения Тобольска, то Вы совершенно правы, Александр Валентинович также об этом упомянул: рост в нефтехимии продолжается. Единственное, темпы роста выше, чем в моторных топливах.
Очевидно, что за эти последние семь лет в определённой степени изменилась конкурентоспособность регионов. Мы видели активное развитие нефтяной и газовой промышленности и так называемого мейнстрима, то есть газопереработки и транспорта в Соединённых Штатах, в результате чего производство в Соединённых Штатах выросло примерно на 50 процентов. Мы видим Китай, который за последние годы, оставаясь основным и, может быть, единственным на сегодня крупным рынком – нетто-импортёром, активно инвестирует в интегрированные мощности нефтепереработки и нефтехимии и наращивает самообеспеченность, которая на сегодняшний момент по разным продуктам составляет от 75 до 90 с лишним процентов.
Ещё одна особенность: за последние годы – во многом как раз из-за Соединённых Штатов – производство этилена, который является важным индикатором состояния нефтехимической отрасли, выросло со 125 до примерно 160 миллионов тонн. И самый большой прирост произошел за счёт этана, который ещё в 2013 году был сырьём мечты, который было сложно найти, который в основном концентрировался на Ближнем Востоке и который сейчас Соединённые Штаты, например, помимо собственных производств ещё и импортируют примерно восемь миллионов тонн в год. Это достаточно сильно изменило глобальное состояние отрасли.
На шестом слайде [презентации] нарисована так называемая кривая затрат. Здесь по шкале слева направо перечислены, по сути, все мощности всех регионов по своей себестоимости: чем выше столбик, тем выше себестоимость. На ближнем фоне – то, что мы видим во втором квартале 2020 года, признавая, что это был экстремально неудачный квартал, а на заднем плане, такое размытое, – это то, что было в 2013 году.
И что здесь нужно отметить: вырос спрос со 130 до 160 миллионов тонн, что, безусловно, плюс. А с другой стороны, произошло резкое снижение себестоимости у всех производителей, и в результате этого в том числе произошло достаточно резкое снижение цен на продукцию и маржинальность каждого из нефтехимических игроков. То есть если мы говорим про цены 2013 года на уровне 1400 долларов за тонну, то во втором квартале этого года мы видели цены в районе, может быть, 700–800 [долларов].
На чём это отражается? Помимо текущей экономики производителя это делает, скажем так, более сложным принятие инвестиционных решений, потому что маржинальность, заработок каждого игрока, притом что капитальные затраты остаются примерно на таком же уровне… Становится более сложно принимать решения на основании этих цен. Мы увидим откладывание определённых проектов в мире, но в целом сегодня для принятия решений не самый простой момент. Мы надеемся, что с помощью отрицательного акциза в российской нефтехимии эти [инвестиционные] решения будут приняты.
Ещё одна тенденция этого года – пандемия, ограничения, структурные изменения в ряде отраслей промышленности. Мы видим, что мы потеряли примерно 17 миллионов тонн спроса. Тенденция к росту сохраняется, но 17 миллионов тонн мы потеряли и в ближайшие годы эту потерю не восстановим. В долгосрочной перспективе это не меняет подхода к нефтехимии как индустрии, в которой есть потенциал, но непосредственно в ближайшие годы у всех производителей будет в отношении спроса определённое количество вопросов, и это отражается на уровне загрузки мощностей в отрасли, который сегодня составляет около 85 процентов.
Упал очень сильно автопром по понятным причинам. Скажу чуть позже, какие последствия это имеет. Достаточно сильно сократилось строительство. Россия в этом отношении поступила гораздо лучше, чем многие другие страны, сохранив возможность работать. И в России мы не так сильно [ограничения] чувствовали, а на внешних рынках – очень значительный фактор. Зато выросло потребление средств гигиены и бытовой химии: медицина, здравоохранение – всё, что связано с пандемией.
Мы говорили про автопром. Во многом поддерживая наших коллег по отрасли, я хотел бы коротко поговорить о состоянии специфичной части нефтехимии – отрасли синтетических каучуков, которая достаточно большая. Россия исторически имеет в ней значительную долю – порядка девяти процентов. Мы видим, что ключевые котировки по каучукам – как по натуральным, так и по каучукам, связанным с шинной промышленностью, – неуклонно снижались последние 10 лет. Россия исторически является крупным экспортёром, поставляем каучуки в первую очередь шинным компаниям, во многом европейским. В этом году пандемия ещё сильнее добавила падение спроса, и мы видим снижение экономики, производства. Отрасль стратегическая, значительная часть госзаказа, большая занятость, и одна из технологий, которая в России исторически была развита и которую мы как страна продолжаем развивать.
Ещё нужно отметить, что из-за не самого большого рынка нефтепереработки в России сырьём для синтетических каучуков у нас является прямой процесс дегидрирования, который достаточно дорогой. Поэтому сейчас многие виды каучука находятся реально на грани операционной рентабельности, и мы обсуждаем по просьбе наших коллег по отрасли с Минфином и Минэнерго возможность поддержки отрасли по принципу демпфера: когда есть долгосрочная финансовая нейтральность для государства, бюджетная нейтральность, когда государство поддерживает производство в тяжёлый год и компании возвращают эти деньги в период более высоких цен с безусловным ограничением максимального объёма финансирования в каждый из календарных годов, когда это происходит.
Какие проекты мы видим в России, в чём их особенность? Опять отсечка 2013 год – 2020 год: [в презентации] показано, что происходило в каждом из кластеров за этот период. Мы видим значительный рост в западно-сибирском [кластере] – об этом говорили и Вы, и Александр Валентинович. За последние 10 лет много проинвестировали в сбор лёгкого углеводородного сырья, в доставку в Тобольске, и на этой базе развитие мощностей по переработке. И «Тобольск-Полимер», который Вы открывали в 2013 году, и «ЗапСибНефтехим» во многом в итоге позволили создать этот кластер интегрированным и сбалансированным с точки зрения сырья и продукции.
Наша следующая задача – это дальнейшее использование потенциала, который здесь есть, и развитие новых проектов подобного же типа на тобольской площадке.
В поволжском кластере тоже была благоприятная ситуация, потому что было и продолжается непосредственное наличие того сырья, которое может быть использовано для нефтехимии без каких-то дополнительных инвестиций в газопереработку или в транспорт. И это сырьё – прямогонный бензин, на него существует обратный акциз уже достаточно давно, и это тоже позволило реализовать проекты. Мы знаем, что проекты в волжском кластере есть, они реализуются, в том числе, например, в Нижнекамске, создаются новые мощности.
Остальная территория страны и остальные кластеры были более или менее равными с точки зрения объёмов производства. Но мы понимаем, что сегодня вся территория закрыта льготой в виде отрицательного акциза, также Арктика закрыта дополнительными льготами в виде арктических льгот, и Дальний Восток закрыт специфичными инструментами Дальнего Востока, как, например, территория опережающего социально-экономического развития.
Но на что хотел бы обратить внимание? Мы как отрасль также зависим от развития, как я сказал, газопереработки, нефтепереработки и инфраструктуры. То есть те крупные проекты, которые реализуются сейчас, либо сбалансированы в рамках одной компании – от добычи нефти до извлечения этана и создания полимерных производств Иркутской нефтяной компанией, либо связаны с нефтепереработкой, например как проекты на Дальнем Востоке, либо связаны с модернизацией газотранспортной системы, газопереработки и потом нефтехимии на Балтике. Или проект, который мы обсуждаем сейчас в арктической зоне, – это выделение этана на мощностях сжиженного природного газа, транспортировка этого этана на Дальний Восток и строительство мощностей там. В итоге всегда нефтехимия связана с предыдущим шагом – с индустрией газопереработки, нефтепереработки и существенными инвестициями в инфраструктуру, что делает их более капиталоёмкими, чем просто нефтехимические проекты в чистом виде.
Мы серьёзно прибавили с 2009 года – на 50 процентов – с точки зрения потребления полимеров на душу населения, но по-прежнему остаёмся позади большинства других стран: примерно в два раза – Европейского союза, и примерно на столько же – Китая.
Хотел бы обратить внимание, что если говорить про полимеры, например, полиэтилен и пропилен, то примерно половина из них используется в упаковочных решениях, причём непосредственно в одноразовых – меньше пяти процентов, остальное используется в тех индустриях, где есть более длительное использование, например, товары народного потребления, строительство, автопром, электроника, сельское хозяйство, ЖКХ.
В России, как правильно сказали, существует большой потенциал повышения эффективности инвестиций. Особенно это актуально в свете идущих национальных проектов, такого как «Жильё и городская среда». Например, на линии ЖКХ программа «60 плюс» – это обновление сетей в жилищно-коммунальном хозяйстве [с износом выше 60 процентов]. Мы видим, что в России по сравнению с другими странами использование полимерных решений, которые позволяют экономить на этапе строительства и особенно на этапе эксплуатации, существенно ниже, чем в Европе и в тех странах, на которые в этой части нам можно ориентироваться.
Специальная химия – тема номер три. Огромный сегмент, который по тоннажу меньше, чем полимерный, а по объёмам средств, по выручке составляет примерно 800 миллиардов долларов – это больше, чем весь полимерный бизнес.
Если говорить о том, что в нём происходит, мы видим, что идёт и достаточно успешно «дорожная карта» Минпромторга по малотоннажной химии. Но она направлена на малотоннажную химию. Есть проект «СИБУРа», например, по диоктилтерефталату, есть полимерный ангидрид, который мы сейчас строим здесь же, на тобольской площадке, есть проекты у коллег. Проекты реализуются, но для серьёзного рывка дальше нам нужно предпринять специальные усилия.
В чём может состоять этот рывок дальше? То, что мы видим по специальной химии, это чаще всего ограниченность доступа к технологии: её в отличие от полимерных производств сложно купить, нужно или обратный инжиниринг проводить, или делать НИОКР. И зачастую компании не хотят или не могут себе позволить брать риск долгосрочных разработок, не понимая, какой у них конечный спрос в России. Российский рынок с точки зрения потребления специальной химии, как Вы сказали, большой, но очень разрозненный. Там тысячи различных продуктов, и на каждый единичный [продукт] спрос не самый большой.
И программа, которую мы предложили, – мы обсуждали это с Минторгом и считаем, что выработали «дорожную карту», и с Максимом Станиславовичем [Орешкиным] тоже об этом говорили – что в принципе государству нужно сесть и сказать: нам к 2030 году в России нужно, во-первых, существенное увеличение. А во-вторых, нам нужно чёткое понимание, какие молекулы, какие продукты, какие материалы нужны отраслям, которые их используют и на основании этих новых материалов могут наращивать своё производство. То есть в первую очередь здесь нужно идти от потребителя, от того, кому это нужно и какие продукты обязательно должны быть у нас для развития других отраслей экономики к 2030 году.
И эти продукты нужно вручную написать, разработать под них программу, сесть с компаниями, которые готовы вложиться в разработки и производство, разработать программу, когда государство может помочь в снятии определённых рисков, в первую очередь связанных с рынком, то есть гарантирует сбыт этих продуктов на тех производствах, которые будут построены. Таким образом, мы сможем разрубить этот узел, который накопился. Это позволит многим отраслям российской экономики ускоренно расти.
Мы видим реалистичным рост в специальной химии до 70 процентов к 2030 году при условии разработки этой программы.
Последняя тема из моего разрозненного списка – это тема, связанная с полимерами и их обращением. В мире ежегодно отходами становится 291 миллион тонн полимеров при производстве примерно 360 [миллионов], если говорить про полиэтилен, полипропилен в первую очередь. 300 миллионов тонн становятся мусором. В России цифры – примерно четыре миллиона тонн, по нашему пониманию как игроков в этой индустрии.
Как в мире происходит по разным «корзинам» распределение? Утечки, то есть то, что, к сожалению для нас, оказывается в океане, на несанкционированных свалках: в мире – примерно 19 процентов, в России – примерно четверть. Захоронения: в мире – примерно 40 процентов, сжигание в мире – примерно 25, переработка в мире – примерно 16, в России – около 10 процентов.
Почему мы попытались показать это распределение? Здесь есть много решений, что делать с проблемой пластика. Пластиковый мусор мы также обсуждали внутри игроков индустрии, с регулятором. Вы также об этом говорили, что пластик сам по себе – это тот материал, который с экологической точки зрения предпочтительнее многих других. Но очевидно, что проблема пластикового мусора также существует.
Но с учётом этого общего углеродного следа – пластика, – который ниже, чем у многих других материалов, изъятие полимеров из обращения и замена их другими материалами с экологической точки зрения, нам кажется, не является лучшим решением. Но то, что мы, безусловно, должны делать как отрасль – мы должны инвестировать в технологии и модернизацию своих мощностей, которые нам позволяют извлечённый полимер забрать обратно в цикл и использовать его как материал для производства ещё раз материалов, используемых другими отраслями, и воссоздать вот этот замкнутый цикл, забирая часть этих продуктов на себя.
И дальше возникают разные возможные решения и разные технологии. Если смотреть на утечки, на мусор в чистом понимании, то понятно, что это абсолютно недопустимая ситуация, это ровно то зло, с которым нам нужно бороться. При этом, например, правильно сделанное захоронение убирает мусор, но точно является не самым экономичным способом использования того материала, который уже был создан в виде полимера, и мешает вторичному обороту органических остатков, органического мусора и возможности их возврата.
Сжигание является неплохим решением, для того чтобы хоть что-то получить из этого углеводородного материала как полимер, но с точки зрения ценности это самое низкоценное.
И дальше наступают приоритеты механической и химической переработки. Для механической и химической переработки, чтобы мы как индустрия взяли эти продукты или переработали их в другой пластик сразу или с помощью химических технологий разложили бы их обратно в углеводородное сырьё и снова вовлекли в процесс, нужно, чтобы он извлекался. В этой ситуации возникает для нас как для индустрии очень интересная дилемма. Мы исторически работаем с крупными, надёжными, долгосрочными поставщиками углеводородного сырья, мы делаем из него [этого сырья] материалы. В случае вовлечения вторичных полимеров как нашего сырья мы имеем дело с десятками относительно разрозненных игроков на разных рынках, которые по считаному количеству тысяч тонн в год отдают это сырьё нам. Это достаточно серьёзное изменение модели.
Важна, безусловно, роль регулятора, который правильными финансовыми стимулами или, например, ограничениями может стимулировать бóльшую извлекаемость и бóльшую перерабатываемость. В каких-то случаях эта бóльшая перерабатываемость может быть вообще не связана с деньгами. Например, есть пластиковые бутылки, которые перерабатываются, – лучше всего голубые, а если они цветные, то они не перерабатываются. Шаг к бóльшей перерабатываемости и к правильному вторичному обороту может быть в том, чтобы дестимулировать, то есть выводить из оборота цветные бутылки, потому что они плохо перерабатываемые. И это касается многих продуктов и многих решений на уровне именно изделий. В этом направлении, нам кажется, у нас большой ресурс двигаться.
«СИБУР» продолжает делать проект в Башкортостане, который мы в конце следующего года введём в строй, – это проект, который забирает как раз «флексу», то есть то, что из вторичных бутылок получается, и вовлекает в процесс создания полиэтилентерефталата – гранул для бутылки, так чтобы 25 процентов этого полимера, который мы выпускаем, было сделано на вторичной основе, из вторичных продуктов. Также мы видим запрос от наших клиентов, чтобы этот продукт на рынок выходил, потому что они хотят, чтобы в той тонне полимера, который они покупали, было или вторичное, или иногда биосодержание.
Если резюмировать то, что мы по отрасли видим на ближайшее время и что нам нужно делать, как нам кажется, как российской отрасли нефтехимии и нам как компании, для того чтобы успешно реализовывать тот потенциал, который у нас есть?
Нам нужно помнить, что мы будем жить в более жёсткой конкуренции, потому что мы видим вхождение крупных энергетических компаний: как Вы сказали, падение спроса на моторные топлива будет компенсироваться попытками зайти в нефтехимию и нефть, использовать там, будет в этой части больше конкуренции. Как мы уже посмотрели, многие регионы смогли создать у себя конкурентное сырьё: или этан в каких-то регионах, включая Соединённые Штаты, или интегрированная модель – нефтепереработка и нефтехимия – в Китае. Они большую роль на мировом рынке закрыли, и в том числе мы понимаем, что заходить на эти рынки будет сложнее, роль долгосрочных контрактов становится более важной, роль партнёрства становится определяющей. И это более тяжёлый рынок, чем он был несколько лет назад.
Мы видим изменение структуры спроса со стороны клиентов и запрос на создание более специфичных материалов, которые отвечают непосредственно их потребностям в изделиях. И в этой части роль специальной химии, как Вы подчеркнули, должна расти. Также мы видим рост объёмов полимерных отходов, которые мы как отрасль должны вовлекать и вторично использовать. И это нам кажется и экономически правильным решением, с точки зрения общества нам кажется правильным решением.
В итоге что мы видим, например, к 2050 году? Увеличение примерно в 2,5 раза спроса на полимеры, но с точки зрения полимеров на основе углеводородов мы видим увеличение гораздо более скромное. И в существенной мере мы увидим экономику замкнутого цикла, увеличение вторичного полимера, мы увидим биооснову в нефтехимической продукции, и нужно к этому быть готовыми.
Также для России и для российских компаний остаётся важным фактором реализация проектов с меньшими удельными капитальными затратами, над чем отрасль активно работает. Мы, например, видим это на каждом своём проекте – шаг, может быть, ниже на 10–12 процентов по удельным затратам на тонну. Но это приходит с реализацией проектов, поддерживается на уровне и правилами строительными. Это важное направление, по которому мы должны работать.
Также мы видим необходимость вовлечения более технологической продукции, что для нас означает больше расходов на НИОКР и создание новых материалов.
Спасибо.
В.Путин: Хорошо. Спасибо большое.
Пожалуйста, Дюков Александр Валерьевич.
А.Дюков: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович!
Добрый день, уважаемые коллеги!
Как Вы уже сказали, Владимир Владимирович, безусловно, нефтегазохимическая отрасль имеет значительный потенциал для развития. Есть сырьё, есть устойчиво растущий спрос, и это даёт возможность построить или начать строительство до 2030 года более 100 новых нефтегазохимических установок. При этом объём инвестиций в строительство новых мощностей может превысить три триллиона.
Есть вызовы. К этим вызовам, безусловно, относится высокая капиталоёмкость и продолжительные сроки реализации нефтехимических проектов. У этих проектов, как правило, нет запаса прочности по внутренней норме доходности, рентабельность невысокая, поэтому стоимость и сроки строительства – это критически важные факторы, слишком высокие капитальные затраты и длительные сроки реализации. Как результат низкая норма доходности часто вынуждает инвесторов отказываться от реализации новых проектов по созданию мощностей.
По каким направлениям работы по повышению эффективности реализации нефтехимических проектов я хотел бы сегодня доложить?
Первое направление – совершенствование регулирования в проектировании и строительстве. [Второе] – применение новых цифровых технологий при проектировании и строительстве. И третье направление – развитие отечественной системы стандартизации и сертификации.
Первое направление – это совершенствование требований к проектированию и строительству. Как организовано регулирование? Процесс регулирования и строительства регулируется со стороны различных министерств и ведомств, регулирование осуществляется через нормативно-правовые акты. Из пяти ведомств нормативные правовые акты двух ведомств – Минстроя и Ростехнадзора – оказывают наибольшее влияние на процесс создания новых нефтехимических производств.
Естественно, объективно, по определению эта система регулирования – поскольку речь идёт о создании и эксплуатации опасных промышленных объектов – не может быть простой, она сложная и со временем, конечно, имеет тенденцию обрастать всё новыми и новыми требованиями, становиться избыточной, содержать дублирование и противоречащие друг другу требования. Поэтому требуется периодическая работа по её оптимизации. Что делается в этом направлении?
В отношении норм, регулирующих промбезопасность и строительство, реализуется механизм «регуляторной гильотины». В рамках реализации этого механизма в сфере промбезопасности – а я вместе с руководителем Ростехнадзора, мы являемся сопредседателями рабочей группы – планируется отменить уже в ближайшее время более 150 нормативных актов, вместо них будет издано 73 нормативных акта. Ожидается, что около 10 процентов обязательных требований, оказывающих негативное влияние на инвестиционную деятельность, будет отменено. Как я сказал, эта работа в ближайшее время будет завершена. Такая же работа проводится и в сфере строительных норм и правил. Там также ведётся работа по обновлению нормативной базы в рамках механизма реализации «регуляторной гильотины».
Также я хотел бы отметить, что Минстроем совместно с бизнесом в последние годы была уже проделана значительная работа по совершенствованию нормативно-технической базы для строительства нефтегазохимических объектов. Были подготовлены новые или внесены изменения в восемь сводов правил. И это, конечно, позволит оптимизировать требуемые капитальные затраты на реализацию проектов.
Важный комментарий: «гильотинирование» этих избыточных требований, дублирование противоречащих друг другу требований – это очень важные направления по совершенствованию требований к проектированию и строительству нефтегазохимических объектов. Но не менее важным в регулировании является обеспечение условий для разработки и применения новых технических решений, позволяющих оптимизировать капитальные затраты. Нужно развивать новые подходы и механизмы регулирования, делающие его менее догматичным и более гибким.
Что я имею в виду? Система регулирования проектирования и строительства промышленных объектов, которая досталась по наследству Российской Федерации, – это система, сформировавшаяся в советское время.
Как шёл процесс формирования этого регулирования? В эпоху индустриализации правительством закупались за рубежом новые заводы, в том числе и по программе ленд-лиза, и строились по тем чертежам, инструкциям, руководствам, которые прилагались к поставляемому из-за рубежа оборудованию. Одновременно шёл процесс формирования, создания отечественной нормативной базы. Инструкции, руководства, переведённые с английского языка, ложились в основу отечественных стандартов, норм и правил, требования которых дополнительно ещё ужесточались с учётом возможных авиаударов и аварий вследствие человеческого фактора. В результате мы заимствовали чужой опыт, что в принципе, наверное, не всегда плохо. Но проблема в том, что в советское время мы в основном копировали результаты, а не процессы.
Зарубежные технические решения, которые мы копировали, были актуальны для своего времени, но со временем устаревали, при этом оставались составной частью системы регулирования в течение десятилетий. В результате в советское время была сформирована система предписывающего регулирования, при котором нормативные требования являлись безусловными. То есть они предполагали жёсткое исполнение строительных и любых других норм регулирования, создавая тем самым препятствия для применения новых инновационных технических решений, снижающих стоимость строительства.
Нам в последние годы совместно с федеральными ведомствами и бизнесом удалось запустить процесс перехода от предписывающего к целеустанавливающему регулированию. Что такое целеустанавливающее регулирование? Это подход, который позволяет отступать от норм и правил при наличии технических решений, обеспечивающих достижение допустимого уровня риска, так называемый рискориентированный подход. Он позволяет применять современные технологии, материалы, оборудование, повышать экономическую эффективность для инвесторов, но при этом обеспечивать высокий уровень безопасности объектов, что важно и о чём Вы сказали.
Механизмами, которые позволяют применять рискориентированный подход, является механизм обоснования безопасности в сфере промбезопасности и механизм спецтехусловий в области строительных норм и правил.
Хочу сказать, что принятию механизма обоснования безопасности предшествовала серьёзная работа на протяжении нескольких лет. Были разработаны методики, внесены изменения в Федеральный закон № 116 о промбезопасности, изменения в постановление Правительства. Как результат механизм обоснования безопасности уже внедрён, действует с 2018 года. Уже разработано более 500 обоснований безопасности в ТЭК. Эта работа продолжается, и, по нашей оценке, применение механизма обоснования безопасности должно принести сотни миллиардов рублей экономии для инвесторов.
Хочу сказать, что возможностей для применения данного подхода компаниями на нефтехимических предприятиях, в ТЭК в целом достаточно много. В каждом случае эффект от применения составляет десятки или сотни миллионов рублей. Важно, что компании всё активнее начинают пользоваться данным механизмом.
В области строительных норм и правил механизмом, аналогичным обоснованию безопасности, является механизм специальных технических условий – так называемых СТУ, – который позволяет также достигать значительной экономии при проектировании и строительстве объектов нефтехимии. За последние пять лет принято более 2,5 тысячи СТУ, за последний год уже тысяча СТУ. Я говорю в целом о ТЭК.
Но что можно было бы изменить? Есть много регулярно повторяющихся решений в СТУ, и мы предлагаем предусмотреть возможность признания стандартными регулярно повторяющиеся СТУ и закрепить их на нормативном уровне в виде норм в своде правил, чтобы исключить необходимость их повторной разработки. Это позволит как сократить затраты на разработку, так и сроки разработки СТУ.
Подводя итог по этому направлению, по этому разделу – совершенствование требований к проектированию и строительству, – я хочу сказать о том, как мы видим задачи, которые стоят перед нами.
Первая задача: мы должны завершить реализацию механизма «регуляторной гильотины» в сфере промбезопасности и строительства.
И вторая задача – продолжить развивать целеустанавливающее регулирование, рискориентированный подход, в рамках которого и предусмотреть возможность закрепления часто регулярно повторяющих решений в СТУ на нормативном уровне в виде норм в свод правил.
Второе направление – повышение эффективности в реализации проектов за счёт применения новых цифровых технологий при проектировании и в строительстве. Мы начали активно применять эти технологии, в том числе сами участвуем активно в их разработке. Что это за технологии? Это технологии BIM – [информационное] моделирование, которое позволяет осуществлять проектирование химических мощностей в цифровой среде. Это беспилотные воздушные средства, которые позволяют осуществлять и доставку груза, и инвентаризацию грузов, и оценивать объём земляных и строительных работ. Это и технология дополненной реальности, которая позволяет осуществлять дистанционный контроль, аддитивные технологии, 3D-печать и многие другие.
Их использование позволяет существенно сократить сроки проектирования, снизить стоимость строительства, повысить качество работ.
Есть определённые барьеры на пути использования этих технологий. Основная проблема состоит в том, что эта сфера регулирования является новой, и для внедрения этих технологий нужна легитимизация возможности их применения. Это касается и верификации данных, полученных с использованием цифровых технологий, и принятие их надзорными органами, это касается правового регулирования, распределения ответственности между участниками взаимодействия.
Есть и другие вопросы, которые требуют решения, и для этой новой сферы нам нужно сформировать нормативно-правовое регулирование.
Третье направление нашей работы, о котором хотел бы доложить, – развитие отечественной системы стандартизации и сертификации.
Хочу сказать, что системы стандартизации и сертификации уже давно стали инструментом конкурентной борьбы в мире за рынки поставки материалов и оборудования.
Если говорить о проектах нефтехимии, то при их реализации, как правило, используются зарубежные технологии, и при проектировании установок по этим технологиям применяются в основном зарубежные стандарты. Как это происходит? Лицензиар – держатель технологий, разрабатывает базовый проект и при разработке базового проекта формирует требования к оборудованию и материалам, как правило в соответствии с иностранной системой стандартизации – это API, ASTM, ASME. И это, конечно, создаёт определённые ограничения для участия российских производителей в поставках оборудования, материалов, в том числе на объекты нефтехимии.
Наши производители оборудования, как правило, лишены возможности участвовать в процессе разработки и утверждения новых стандартов. Скажем, стандарты API – это американский институт нефти, он задаёт стандарты, требования к оборудованию. И поэтому наши производители вынуждены просто следовать за иностранными производителями, которые являются своего рода законодателями технической моды.
Вторая проблема заключается в том, что наши производители зачастую испытывают трудности с прохождением сертификации своей продукции по этим стандартам: по тому же API проблемы с получением монограммы API, и [наши производители] находятся в риске отзыва этой монограммы в случае поставки оборудования, санкционированного российским организациям.
Если говорить о стандартах по материалам, например, о ASTM – это американское общество по испытанию материалов, – оно задаёт требования к материалам, из которых нужно изготавливать оборудование. Российские марки стали по ГОСТ там в большинстве случаев не учтены, поэтому возможности применения стали отечественных металлургов затруднены, и нередко российские производители оборудования вынуждены закупать сталь за рубежом.
Что мы предприняли для противодействия такому техническому, технологическому диктату через институты стандартизации и сертификации? В феврале этого года «Газпром», «Газпромнефть», «СИБУР» и «Татнефть» создали отраслевую организацию – Институт нефтегазовых технологических инициатив, ИНТИ. В ИНТИ уже вошло 45 участников: кроме заказчиков это нефтегазовые и нефтехимические компании. В ИНТИ вошли также производители оборудования и, что важно, международные лицензиары, которые готовы будут руководствоваться отраслевыми стандартами ИНТИ при разработке базовых проектов, что создаст дополнительную возможность участия в проектах российских производителей оборудования и материалов.
В рамках ИНТИ уже сформировано 10 профильных комитетов, один стандарт разработан и будет утверждён, идёт разработка ещё семи стандартов. Важно, что интерес к этой инициативе проявляют и национальные нефтегазовые компании стран ОПЕК и СНГ: ADNOC – крупнейшая национальная газовая компания Арабских Эмиратов, Saudi Aramco, «КазМунайГаз», «Узбекнефтегаз». «Узбекнефтегаз» уже подписал с ИНТИ меморандум о сотрудничестве.
Мы считаем, что у ИНТИ хорошие шансы на международное признание его стандартов, что в свою очередь даст возможность отечественным производителям оборудования и материалов осуществлять поставки не только на отечественный рынок, но и на рынок стран ОПЕК.
Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
Из наших предложений, я вижу, не вошёл в проект поручений [по итогам] совещания третий пункт. Хочу отметить важность работы по развитию ИНТИ. Важным фактором является участие всех крупных нефтегазовых компаний, и, если возможно, [просим] дать поручение включить это предложение в протокол совещания.
Спасибо.
В.Путин: Спасибо большое, Александр Валерьевич.
У меня несколько вопросов к коллегам из Правительства.
Здесь прозвучали предложения руководителей компаний. Первый вопрос к Антону Германовичу Силуанову. Мы действительно этот финансовый демпфер применяем достаточно эффективно в некоторых отраслях. Как Вы относитесь к тому предложению, которое было сформулировано применительно к нефтегазохимии?
А.Силуанов: Да, спасибо, Владимир Владимирович.
Действительно, мы демпфер применяем на нефтепродукты. Демпфер применяется в ряде других направлений. Мы согласны с проработкой этого вопроса.
Обычно для демпфера на нефтепродукты у нас используется Фонд национального благосостояния. Здесь нам придётся использовать бюджетные деньги. Поэтому думаю, что основания для проработки этого вопроса есть. Объём ресурсов, который мы готовы направлять в нынешние, может быть, сложные времена для синтетических каучуков, – примерно до трёх миллиардов рублей. Нужно нам определить цену отсечения, ещё проработать с нефтегазохимическими предприятиями и коллегами по Правительству.
Поэтому в целом мы готовы на проработку, считаем, что этот механизм работающий и в нефтегазохимии может быть реализован.
Спасибо.
В.Путин: Спасибо, Антон Германович.
Коллеги тоже говорили о нормативно-техническом регулировании в промышленном строительстве.
Пожалуйста, Марат Шакирзянович.
М.Хуснуллин: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые коллеги!
Спасибо, что сегодня этот вопрос затронули. Он на самом деле очень острый, Владимир Владимирович, и мы по Вашему поручению ещё в начале лета создали рабочую группу при нашем штабе по региональному развитию. В эту рабочую группу вошли все федеральные органы. Мы по Вашему поручению провели встречу с РСПП, вместе с [Дмитрием] Пумпянским, тоже было Ваше поручение встретиться, разобрали все их проблемы, составили «дорожную карту» и активно по этому вопросу работаем.
Какое у меня есть предложение? Каждый четверг в 13 часов Министр строительства проводит эту рабочую группу. Я обращаюсь ко всем участникам совещания: кому что мешает строить – пожалуйста, активно передавайте ваши предложения. Мы активно сегодня эту тему с «Газпромом» обсуждаем, у них очень много предложений, с «Транснефтью», с Игорем Ивановичем Сечиным, «Роснефть», мы этот вопрос обсуждали, с целым рядом крупных компаний. То есть такой орган создан, нужно обязательно давать предложения.
И у меня просьба: не просто говорить проблему, а говорить конкретно, какой свод правил мешает работать, что предлагается сделать. И желательно разрабатывать, где есть необходимо, расценки на виды работ и на нормативы. Потому что тогда мы сможем сделать намного быстрее. Потому что у нас порядка 30 тысяч расценок и порядка 10 тысяч норм и сводов правил. Чтобы ускорить, я очень прошу коллег к этому подключиться. Это раз.
Второе: я бы хотел обратить внимание, что Александр Валерьевич [Дюков] правильно сказал про спецтехусловия. Хочу сообщить хорошую новость: на самом деле мы уже приняли решение о том, что, если спецтехусловия дважды заявлялись на аналогичный вид работ, то они автоматически становятся нормой в своде правил. Мы этот приказ Минстроя уже отправили на регистрацию в Минюст и до конца года получим это решение. Поэтому коллеги, пожалуйста, у кого какие есть аналогичные спецтехусловия, дайте нам в списках, мы в первую очередь эти спецтехусловия утвердим.
Также, Владимир Владимирович, мы продолжаем большую работу по переводу многих сводов правил и норм в рекомендательный характер. Мы первым этапом отменили три тысячи норм, перевели их в рекомендательный характер, сейчас мы подготовили ещё порядка трёх тысяч норм и буквально в течение двух месяцев полностью пройдём все согласования, мы эти согласования сейчас запустили уже на обсуждение с коллегами и ещё порядка трёх тысяч норм из 10 тысяч, итого будет более шесть тысяч, которые станут рекомендательными.
Я тоже, пользуясь случаем, обращаюсь к коллегам: внимательно посмотрите, с Минстроем отработайте, мы сейчас в этот список ещё можем дополнительно что-то включить.
Также, Владимир Владимирович, есть конкретика, небольшие вопросы. Например, когда мы к Вам обратились за помощью по строительству Центральной кольцевой автомобильной дороги, и Вы, спасибо, приняли целый ряд решений финансовых и организационных.
Могу привести один простой хороший пример. «Газпром» попросил внести поправки в Градостроительный кодекс в части разграничений понятия реконструкции и капитального ремонта для линейных объектов. Мы очень быстро благодаря той же Вашей поддержке отработали эти поправки в транспортный закон, который облегчает транспортное строительство. В результате «Газпром» уже переложил и реконструировал газопроводы по этому закону, который летом был принят, и мы на отдельных участках поехали на год раньше намеченного срока.
У меня есть конкретное предложение. Так как у нас уже есть конкретно отработанные вопросы, мы предлагаем в Градостроительный кодекс внести также понятие по магистральным нефтепроводам, нефтепродуктопроводам и другим линейным объектам нефтегазового комплекса. Для всех коллег – я со всеми нефтяниками обсуждал – это даст колоссальную экономию времени и экономию затрат. Если бы было Ваше поручение, мы бы прямо оперативно, даже в этом году могли бы поправки эти внести, они у нас полностью уже отработаны.
Следующий шаг, на что я хотел бы обратить внимание, – это программа замены ветхих сетей с износом «60 плюс».
Также в этом году мы Вам докладывали, Владимир Владимирович, Вы дали поручение, мы отработали пять пилотных проектов по Минстрою, выделили дополнительных 1,5 миллиарда [рублей] и уже провели первый объект в Оренбургской области с заменой труб на современные материалы, о чём сегодня говорилось.
Но сама по себе программа требует колоссальных финансовых вложений. И хочу сказать, что это на самом деле очень нужно, поэтому у меня какая просьба и предложение: всё-таки в проект поручений прописать нам возможность проработать экономическую модель с заменой, потому что это измеряется сотней миллиардов рублей, – чтобы производители труб совместно с Минстроем, Минэкономразвития, Минфином отработали механизмы стимулирования, такие как лизинг, рассрочка, компенсация процентных ставок. Потому что нам точно совершенно нужно менять огромный объём труб. Мы готовы также все эти вопросы отработать.
Также Александр Валерьевич [Дюков] очень правильный вопрос поднял по BIM-технологиям. У нас действительно есть «дорожная карта» по BIM-технологиям. Я тоже просил бы оперативно внести все предложения. Там много что нужно доработать, отрасль совершенно новая, но мы для себя ставим целевую задачу – как государственный заказчик – в области регулирования в течение ближайшего года-двух обязательно перейти на BIM-технологии. Это наш колоссальный резерв по экономии денег и по сокращению сроков.
Мы готовы, Владимир Владимирович, также оперативно со всеми коллегами отработать все нормативы технического регулирования. Это очень большая работа, в ней задействованы и Минэнерго, и Минпромторг, и Росстандарт, Ростехнадзор, МЧС, Роспотребнадзор, многие другие федеральные органы исполнительной власти. Поэтому механизм наработанный, на базе нашей комиссии мы готовы оперативно со всеми заинтересантами этот вопрос решать.
Спасибо за внимание. Доклад закончен.
В.Путин: Благодарю Вас. Спасибо большое.
По специальной химии в целом – пожалуйста, Мантуров Денис Валентинович.
Д.Мантуров: Спасибо большое, Владимир Владимирович.
Я хотел бы поддержать коллег: Александра Валентиновича [Новака] и Дмитрия Владимировича [Конова] и Александра Валерьевича [Дюкова] в том, что докладывали по своей части.
У нас два направления, за которые мы отвечаем. С одной стороны, это нефтегазовое машиностроение. Здесь мы с коллегами, с компаниями-производителями активно работаем с конца 2014 года по импортозамещению. Надо сказать, много сделано и благодаря тому, что компании стали чаще и активнее использовать наше оборудование.
Есть ещё определённые сложности, когда нанимаются компании-иностранцы – EPC-контракторы, они, как Александр Валерьевич докладывал, не всегда используют российские компетенции. Но при этом мы стараемся сейчас с нефтегазовыми компаниями отрабатывать так, чтобы больше использовались российские. В частности, сформирован Институт нефтегазовых технологических инициатив, в нём накапливаются компетенции, которые в дальнейшем уже используются на практике.
Второе направление – то, что Вы сейчас обозначили, – это малотоннажная химия, спецхимия. Это те направления, которые мы ведём активно. Это очень похоже на фармацевтику. Мы недавно с Вами – буквально в пятницу, когда открывался завод в Братске, – вспомнили о том, как развивалось это направление. То есть начинали с базовых вещей, а затем пошли в глубину, по субстанциям. Вот сейчас происходит примерно аналогичная картина. Сначала мы нарабатывали компетенции по крупнотоннажной, по среднетоннажной составляющей. И то, что сегодня Дмитрий Владимирович говорил по молекулам, с 2017 года мы разложили уже дальше по цепочке. Сегодня это примерно 50 направлений, 50 НИОКРов ведём с компаниями, которые дадут в итоге дополнительные компетенции.
Ставим перед собой амбициозную задачу: до 2025 года нарастить объём производства к текущему уровню на 30 процентов, а к 2030 году – на 70 процентов. Завершаем сейчас работу, связанную с формированием отдельной подпрограммы в нашей основной госпрограмме «Повышение конкурентоспособности и развитие промышленности», используя, конечно, существующие меры поддержки и субсидии по НИОКРам, в том числе меры поддержки, связанные со стимулированием спроса. Это будет сводная аналитическая подпрограмма, которая будет давать компаниям – и потребителям, и производителям – чёткий ориентир, куда двигаться.
Поэтому коллег полностью поддерживаем. Перечень поручений протокола мы совместно отрабатывали, полностью поддерживаем.
Спасибо.
В.Путин: Хорошо. Спасибо большое.
Виктория Валериевна, есть Вам чего добавить по вашей, что называется, епархии, по природоохранной деятельности?
В.Абрамченко: Добрый день, Владимир Владимирович, уважаемые коллеги!
Да, добавлю несколько слов. Мы с Дмитрием Владимировичем [Коновым] встречались и с Максимом Станиславовичем [Орешкиным] отрабатывали эти предложения. Благодарю коллег за то, что экологическая повестка появилась в этом совещании и в докладе Дмитрия Владимировича.
Что хочу отметить? Во-первых, два проблемных момента. Действительно нужно сокращать издержки на доставку пластика, для того чтобы его вторично перерабатывать, или полимеров, на мощностях по утилизации. Сегодня эта проблема пока не решена. И то, о чём говорил Дмитрий Владимирович, это единственный исполнитель, который будет собирать пластик по стране и направлять его на мощности по утилизации.
Эта задача тоже не решена, потому что сегодня в концепции обращения с отходами заложена другая модель. У нас есть региональные операторы, которые собирают весь мусор по городам, по населённым пунктам и доставляют на мощности по обработке и утилизации. Из системных мер, которые мы сегодня уже приняли, – это «дорожная карта» по раздельному сбору мусора. И в рамках достижения национальной цели, поставленной в Вашем указе, Владимир Владимирович, мы идём к цели раздельного сбора в городах с численностью населения свыше 100 тысяч человек, к 30-му году это будет обеспечено.
Второе направление – это расширенная ответственность производителей-импортёров. В декабре по Вашему поручению мы утверждаем эту концепцию с исправлением тех «детских болезней», которые были изучены на протяжении четырёх лет реализации этой концепции.
И последнее направление – это законопроект по извлечению вторичных материальных ресурсов. Мы делим сегодня понятие «отходы» и понятие «вторичные материальные ресурсы». Всё это в комплексе позволит отработать эту тему.
Спасибо
В.Путин: Хорошо. Спасибо большое.
Есть ещё одна проблема, она носит общий характер, но о ней сегодня никто не сказал, хотя у каждого это в голове и сердце присутствует, – стоимость отечественных кредитных ресурсов.
Игорь Иванович, Вы принимали участие в этой работе, спасибо Вам за это. Что Вы думаете по этой теме?
И.Шувалов: Спасибо, уважаемый Владимир Владимирович.
Мы работаем вместе с коммерческими банками, и в этом смысле проект в Тобольске – это наша совместная работа. Мы недавно с сотрудниками ВЭБ, руководством «СИБУРа» и губернатором посмотрели на модернизированное производство и сейчас работаем и по Усть-Луге, по амурскому предприятию, и на Дальнем Востоке у нас есть несколько проектов.
Владимир Владимирович, самое главное, что сегодня такие важные вопросы обсуждаются, но у «СИБУРа» есть очень важная компетенция: они как раз умеют инвестировать современно. Там, где они приходят, появляется ещё новое качество жизни в городах. Тобольск как раз для этого один из лучших примеров.
Мы обсуждали, когда были в Благовещенске, что в том состоянии, в котором сейчас город Свободный, благодаря этому новому проекту есть возможность для 50 тысяч человек совершенно преобразовать город.
И также мы по городу Кингисеппу работаем вместе с инициаторами проекта в Усть-Луге и работаем здесь очень тесно с инициаторами из «Газпрома» в особенности. Мы понимаем, что теперь ответственность – это не просто предоставить денежные средства для запуска производства, но и отвечать целям, которые поставлены в Вашем указе, в том числе качественное изменение жизни людей.
Что касается финансовых ресурсов, мы в этом смысле научились работать, не конкурируя с коммерческими банками, а предоставляя своё плечо и рычаг только для того, чтобы коммерческие банки могли на наилучших для себя условиях выдавать кредиты.
В.Путин: Какая доля участия ВЭБ была в этом проекте?
Д.Конов: 400 миллионов.
И.Шувалов: Да, но по Тобольску, Владимир Владимирович, мы выдавали кредит 95 миллиардов рублей, а он был досрочно погашен. В этом смысле это отличный клиент, кредит здесь полностью был обслужен. В этом смысле мы пытаемся с «СИБУРом» договориться о новых проектах, сейчас обсуждаем новый кредит как раз в Благовещенске, в Амурской области, и любые другие проекты. Это хороший клиент, хорошие проекты с ними.
В.Путин: Спасибо. Они вам будут благодарны за такие рекомендации. Спасибо большое.
Уважаемые коллеги, у нас на совещании присутствуют и руководители наших ведущих компаний: Алекперов Вагит Юсупович, Белозеров Олег Валентинович, Буйнов Николай Михайлович, «ИНК-Капитал», Дмитриев Кирилл Александрович, РФПИ, Дюков Александр Валерьевич выступал, Маганов Наиль Ульфатович, «Татнефть», Махов Константин Анатольевич, «РусГазДобыча», Миллер Алексей Борисович, «Газпром», Сечин Игорь Иванович, «Роснефть», Сутягинский Михаил Александрович, ГК «Титан», и Шигабутдинов Руслан Альбертович, АО «ТАИФ».
Обращаюсь к вам: есть ли у вас необходимость, желание что-то добавить к тем вопросам, которые мы сейчас утверждаем?
В.Алекперов: Позволите, Владимир Владимирович?
В.Путин: Да, пожалуйста.
В.Алекперов: Добрый день, Владимир Владимирович!
Я полностью присоединяюсь к тем вопросам, которые поднимали и Дмитрий Конов, и Александр Дюков. Я бы хотел по проекту поручений пройтись, по двум пунктам, Владимир Владимирович, с Вашего позволения.
В.Путин: Пожалуйста.
В.Алекперов: Это третий пункт. Мы говорим о газохимии, но за скобками осталась в том числе и нефтехимия. Компания активно инвестирует в газохимию, это каспийский кластер. И в то же время есть уникальное сырьё – это пропилен, который сегодня необходимо вовлекать в производство полимерных материалов.
Желательно в третий пункт добавить, что в целях стимулирования реализации инвестиционных проектов по производству нефтехимической продукции рассмотреть возможность стимулирования наравне с СУГ и этаном пропилены, которые идут как нефтехимическое сырьё для производства полиэтилена, полипропилена на нефтеперерабатывающих заводах. Это третий пункт.
И седьмой пункт, просьба: сегодня у нас есть СНиП [строительные нормы и правила] по использованию полиэтиленовых труб и в коммунальной сфере, и в газе, но, к сожалению, у нас нет СНиП по использованию полимерных решений для добычи нефти и газа и при строительстве нефтепромысловых нефтепроводов. Мы провели эксперимент: методом бурения прошли четыре километра полиэтиленовой трубы в Самарской области. Прекрасно [получилось], даже не отводили территории, не нарушая гумуса, нефтепровод прекрасно работает, цельный 4-километровый участок экспериментальный. Поэтому эти новые материалы могут широко применяться в трубы.
Кстати, наши коллеги из Саудовской Аравии в год уже кладут более 400 километров полиэтиленовых труб для ремонта нефтепроводов.
С Вашего позволения эти пункты были бы включены в протокол, и мы бы совместно с Правительством проработали их.
В.Путин: Спасибо, Вагит Юсуфович.
Игорь Иванович, пожалуйста, прошу.
И.Сечин: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые члены Правительства, коллеги!
Я прежде всего хотел бы поздравить наших товарищей из компании «СИБУР» с запуском нового масштабного производства и, Владимир Владимирович, обратиться также с просьбой, о которой сказал Вагит Юсуфович только что. Мы также работаем на целом ряде нефтехимических кластеров и в Поволжье, и в Сибири. Один из приоритетных для нас проектов – это дальневосточный кластер. Я хотел попросить расширить действие 321-го закона, в котором речь идёт о введении мер по стимулированию инвестиций в нефтегазохимии, направленных на поддержку производств на этане и СУГ. Просьба расширить эту поддержку на проекты, для которых сырьём является также нафта.
Это важно для нашего проекта на Дальнем Востоке, ВНХК [Восточная нефтехимическая компания]. В настоящее время в рамках Вашего поручения мы совместно с Минэнерго и Минфином перерабатываем возможные варианты поддержки этого проекта, в том числе по созданию внешней инфраструктуры. Если можно, также включить эту просьбу в Ваше итоговое решение.
Спасибо большое.
В.Путин: Спасибо.
Пожалуйста, коллеги, кто ещё?
М.Сутягинский: Владимир Владимирович, разрешите?
Добрый день, уважаемые коллеги!
Я хотел несколько слов сказать.
Представляя комитет по химии «Деловой России» – это более 100 предприятий среднего и малого бизнеса, – хочу высказать слова благодарности за ту поддержку, которая была сделана в период этой пандемии, и своевременность, которая была связана в том числе с мероприятиями, направленными на поддержку экспорта. Это, наверное, яркий пример того, что сейчас Правительство для развития и поддержки среднего и малого бизнеса делает многое. Но это не всё.
Как показала сейчас практика, мы потеряли часть экспорта продукции, которая в принципе является четвёртым-пятым переделом для нас, – в том числе то, что сказал Дмитрий Владимирович про каучуки, где при падении рынков железнодорожный тариф, энергетика, все естественные монополии сохранили свою стоимость, притом что в стоимости и себестоимости продукции это выросло в разы. И мы не смогли ехать на экспорт продукции, потому что потеря именно экспортного направления иногда, к сожалению, бывает безвозвратна.
И если бы мы смогли сформировать в данной ситуации поддержку как для промышленных предприятий, так и для естественных монополий, чтобы мы были в одинаковых условиях, это могло бы поддержать своевременно и «длинные» контракты, которые сегодня мы не можем в принципе подписывать, потому что подобные условия нас, честно сказать, ограничивают.
Сейчас мы обсуждаем вопросы нового решения об объединении или сокращении части институтов развития, что уже показало положительный результат, потому что малотоннажка имеет ограниченные возможности использования этих ресурсов. Мы хотели бы, может быть, посмотреть, доработать, если есть какие-то недостатки в этом направлении, но сохранить тенденцию, которая уже сегодня наработана, – как Фонд развития промышленности, Международный фонд технологического развития, которые предоставили возможность нам дополнительного развития мощностей или использования тех ресурсов. Например, ключевую ставку снизили – это колоссальная помощь для малого и среднего бизнеса.
Но сейчас новая волна просто немножко задержит и затормозит создание новых предприятий, потому что пока устаканятся опять все нормы и правила рассмотрения всех заявок и всех наших если не «хотелок», то по крайней мере направлений…
А в экологии на сегодняшний день у нас сформирована уже большая часть направлений. До 2024 года поставлена задача снижения [нагрузки на] экологию до 20 процентов. Мне кажется, при наличии активной поддержки мы можем говорить, что к 2026 году мы можем за счёт поддержки именно среднего и малого бизнеса до 50 процентов снизить экологическую нагрузку.
Сейчас с «СИБУРом» мы начали обсуждение глубокой переработки зерновых, где появляется возможность производства сырья для биоразлагаемых пластиков, в том числе для новых высокооктановых компонентов, которые в разы, можно сказать, дают возможность снижения экологической нагрузки от автомобильного топлива. Это дополнительно ещё и рабочие места на селе. Это новое направление с точки зрения биотехнологий, то, что мы сегодня слышали от членов Правительства.
И, пользуясь случаем, поздравляю, конечно, «СИБУР» с запуском уникального комплекса. Для страны это большое дело, гордость, можно сказать, сегодня для страны.
Спасибо.
В.Путин: Спасибо большое. Благодарю Вас за предложение.
Кирилл Александрович, пожалуйста.
К.Дмитриев: Уважаемый Владимир Владимирович!
Буквально короткий комментарий. Как Вы знаете, РФПИ принимал участие в финансировании данного проекта вместе с нашими партнёрами из Объединённых Арабских Эмиратов, Саудовской Аравии. Это также были первые инвестиции для Кувейта и Бахрейна. И теперь они инвестируют гораздо больше, в том числе в результате успешной реализации данного проекта.
Как Вы упомянули, 1,8 миллиарда долларов было вложено из квоты РФПИ в ФНБ. И мы отмечаем, что не только за счёт этих средств был реализован очень важный проект, но также, что мы вложили в ФНБ по максимально защищённой структуре, где была предоставлена корпоративная гарантия на эти инвестиции, и доходность составила на 30 процентов больше, чем если бы эти средства были вложены в иностранные ценные бумаги. И мы просили добавить в протокол совещания, если можно, поручение РФПИ и Минфину проработать дальнейшую возможность инвестиции квоты РФПИ в ФНБ в нефтехимические проекты.
Мы видим очень много таких проектов, мы рассматриваем их и, безусловно, считаем: этот механизм инвестиций ФНБ в защищённой форме с хорошей доходностью может быть полезен и для отрасли и давать хорошую доходность средствам ФНБ.
Спасибо.
В.Путин: Ничего против не имею.
Пожалуйста, ещё кто?
Н.Буйнов: Иркутская область, Иркутская нефтяная компания, Николай Буйнов.
Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
Наша компания уже 20 лет работает в Восточной Сибири, где практически нет газотранспортной инфраструктуры. И мы признательны Правительству Российской Федерации, Минэнерго, Минфину и Минэкономразвития, которые поддерживают наш проект, понимая, что газохимия – это эффективный способ привлечь значительные запасы газа в производство с высокой добавленной стоимостью.
На Восточном экономическом форуме в 2018 году в Вашем присутствии мы с японскими партнёрами подписали соглашение о строительстве крупнейшего в Восточной Сибири завода полимеров мощностью 650 тысяч тонн в год. Общий объём инвестиций оценивается в 200 миллиардов рублей. Несмотря на сложности, в этом году на площадку завода в городе Усть-Кут Северным морским путём и далее по реке Лена доставлено основное оборудование для этого завода.
По просьбе губернатора Иркутской области Кобзева Игоря Ивановича мы достраиваем сейчас инфекционную больницу и также приступили к проектированию микрорайона в городе Усть-Кут на три тысячи жителей для будущих работников завода, которых мы привлекаем со всей страны, а также для работников и бюджетной сферы. Мы понимаем, что это очень важно, без этого не получится.
Мы ставим себе задачу не только ограничиваться этим проектом, а создать в городе Усть-Куте, возможно, газохимический кластер, возможно, с государственной поддержкой.
Уважаемый Владимир Владимирович, пользуясь случаем, приглашаем Вас принять участие в запуске нашего газохимического комплекса в городе Усть-Кут в 2024 году. Будем благодарны, если Вы это предложение примете.
Спасибо большое.
В.Путин: Спасибо, Николай Михайлович. А вы когда запускаете это, в каком месяце?
Н.Буйнов: Мы до конца 2024 года постараемся запустить. Сейчас пандемия, месяц мы боимся назвать, потому что не всё просто получается, но до конца 2024 года планируем сделать это, потому что основное оборудование уже всё на площадке.
В.Путин: Хорошо, Николай Михайлович, обсудим потом ещё, попозже. Вам успехов. Надеюсь, что вы реализуете с таким же блеском, как это сделал «СИБУР» здесь.
Спасибо большое.
Ю.Борисов: Владимир Владимирович, можно пару слов?
В.Путин: Да, пожалуйста, прошу Вас, Юрий Иванович.
Ю.Борисов: Владимир Владимирович, надеюсь, что Вы получили достаточно хорошие впечатления и подняли настроение, посмотрев на этот замечательный комплекс, который в Тобольске сегодня открыт и выходит на производственные мощности. Поэтому мои поздравления коллегам из «СИБУРа».
Владимир Владимирович, я хотел бы, чтобы в протокольном решении действительно нашли отражение предложения, которые высказал Вагит Юсуфович [Алекперов] и Игорь Иванович Сечин. Мы действительно сегодня обеспечили инвестиционную привлекательность за счёт принятия законов по этану и по СУГ. А вот что касается пропилена и нафты – это больше связано с нефтепереработкой, – нам и здесь нужно обеспечить определённую динамику.
Поэтому, если Вы не против, давайте это отразим в итоговом протоколе, тем более что с Минфином это уже предварительно прорабатывалось.
Спасибо.
В.Путин: Хорошо. Спасибо.
Пожалуйста, коллеги, ещё что-то? Всё?
Тогда в завершение скажу несколько слов.
Безусловно, нам ещё многое нужно будет сделать, чтобы отрасль, развитие которой мы обсуждаем сегодня, в полной мере обеспечила растущий спрос на инновационные материалы внутри страны и чтобы наши производители заняли весомые позиции на глобальном, мировом рынке.
Здесь нужно активно действовать по целому ряду направлений – мы с вами сегодня практически каждое из них затронули. Исходя из ваших предложений мы в перечне поручений отметим следующее.
Первое – нужно подготовить комплекс мер по развитию производства малотоннажной и среднетоннажной химической продукции в России на период до 2030 года. Необходимо увеличить – об этом тоже было сказано – объёмы выпуска такой продукции на 70 процентов по сравнению с показателями текущего года.
Кроме того, следует определить перечень приоритетных проектов в мало- и среднетоннажной химии, которые оказывают комплексное влияние на развитие продуктовых цепочек и обладают широким мультипликативным эффектом.
Повторю, такие проекты с учётом важности для национальной экономики должны пользоваться особой поддержкой со стороны государства. Они создают новые рабочие места, являются точками роста для целых регионов.
Второе – поручаю Правительству разработать комплекс мер, в том числе налоговых, по стимулированию производства синтетических каучуков. На них сейчас действительно широкий спрос, и прогноз показывает, что он вряд ли будет уменьшаться. Они нужны нам для динамичного развития автомобильной промышленности – автомобильная промышленность тоже будет подниматься без всяких сомнений, когда пандемия пройдёт, – авиастроения, для производства целого ряда военной техники, во многих других отраслях.
У нас есть успешный опыт применения в налогообложении так называемого демпфера, о чём сказал Министр финансов. Его можно использовать для поддержки производства синтетических каучуков. Я прошу проработать этот вопрос.
Третье – нужно реализовать ряд шагов, направленных на более широкое использование полимеров в сетях водоснабжения и водоотведения. Без этого нам очень трудно будет создавать производство, если собственного рынка не будет. А мы видим, насколько это эффективно используется в целом ряде стран и экономик. Это приведёт к увеличению спроса на инновационную продукцию нефтехимической индустрии. Кроме того, возрастут и сроки службы, сократятся расходы на эксплуатацию сетей.
Четвёртое – прошу Правительство провести комплексную ревизию регулирования в промышленном строительстве, в том числе подготовить свод правил для внедрения новых, передовых материалов и технологий, которые производит нефтехимический сектор. Я поддерживаю предложение вице-премьера о том, чтобы и руководители предприятий отрасли также включились бы активно в эту работу, а не ждали, когда манна с небес упадёт, – сами включились в эту работу, предлагали эти решения, указывали на проблемы, которые мешают работать, и, таким образом, работая совместно, мы быстрее выйдем на нужное нам регулирование.
Пятое – для минимизации негативного влияния на климат и экологию, а также для повышения конкурентных преимуществ продукции нашей нефте- и газохимической промышленности – а я присоединяюсь к коллегам, нефтяную сферу тоже не нужно исключать из сферы нашего внимания – прошу Правительство разработать меры налогового и неналогового стимулирования в сфере использования и производства вторичных полимеров.
Рассчитываю, что все эти решения положительно скажутся на ситуации в отрасли и дадут дополнительный стимул развитию всей российской экономики.
Проект поручения, который, я так понял, у всех есть, мы, конечно, доработаем с учётом сегодняшних предложений.
Ещё раз хочу поблагодарить всех участников за нашу сегодняшнюю совместную работу и ещё раз поздравляю компанию «СИБУР» с успешной реализацией крупномасштабного проекта здесь, в Тобольске.
Спасибо.