Встреча состоялась после того, как глава государства прочитал письмо работников культуры и искусства Смоленской области, где они изложили наиболее актуальные проблемы сферы.
* * *
Д.Медведев: Здравствуйте!
Как в Вязьме, холодно, нет?
Реплика: Точно так же, как у вас. Дожди были.
Д.Медведев: Понятно, то есть настоящая осень.
Что расскажете? Кто самый храбрый?
Д.Комаров: Дмитрий Анатольевич, так как я являюсь автором письма…
Д.Медведев: Значит, Вы самый храбрый. Пожалуйста.
Д.Комаров: Хотел бы Вас поблагодарить, что Вы откликнулись на наше письмо и нашли возможность встретиться с нами: с простыми учителями, музыкальными руководителями, краеведами, библиотекарями – скажем, той культурной богемой малого уездного города, которую мы здесь представляем, а представляем мы город Вязьму, один из самых древнейших, как Вы знаете, городов России. Несмотря на то что у нас численность маленькая – порядка 60 тысяч человек, наверное, – таких городов сотни по нашей стране, всё‑таки мы, вязьмичи, оставили значительный след в нашей истории: и вяземское купечество, и вяземские цветы, и, конечно, вяземский пряник. Но всё‑таки для большей части россиян наш город ассоциируется с понятием «город воинов». Вполне заслуженно два года назад Вы подписали Указ – и наш город был удостоен почётного звания «Город воинской славы». Заслужили не только вязьмичи – заслужили те люди, которые под Вязьмой прославили наше Отечество и защитили страну.
Надеемся, что сегодня нам удастся поговорить о проблемах нашей культурной среды. Наверное, у нас проблемы одни и те же: это сельские клубы, библиотеки, танцевальные коллективы, краеведы и всё то, что составляет нашу местную культурную богему. Мы надеемся, что эти проблемы созвучны всем таким маленьким городам, которые, наверное, и составляют соль нашей русской земли.
Разрешите, я предоставлю слово своим коллегам, потому как я всё‑таки автор письма.
Д.Медведев: Понятно. Сейчас, конечно, передадите. Спасибо большое за вступительное слово.
У меня единственная просьба: я, к сожалению, вас не знаю, поэтому, если можно, вы представляйтесь, чтобы я мог к вам правильным образом обратиться, когда будете выступать.
Д.Комаров: Комаров Дмитрий Евгеньевич, доктор исторических наук, заместитель директора Вяземского филиала Московского государственного университета технологии и управления имени К.Г.Разумовского (как видите, наука развивается сейчас и в малых городах тоже).
Д.Медведев: Да, но прежде чем все остальные, кто захочет, выступят, я хотел бы сказать, почему я откликнулся на ваше письмо.
У Президента, как и у любого человека, время ограничено – у Президента, может, даже в большей степени. Но, как Вы правильно сказали, Дмитрий Евгеньевич, здесь дело и в проблемах Вязьмы, как относительно небольшого города, каковых по размеру в нашей стране довольно много – 50–60 тысяч. Я сейчас пролистал информацию о Вязьме. Из того, что я не знал, помимо каких‑то исторических вещей, которые забылись, для меня было интересно то, что жители Вязьмы называют себя «вязьмичи́». Я бы тоже сказал «вя́зьмичи» просто потому, что я у вас не живу, но умные люди написали, что традиционное общеупотребительное наименование – «вязьмичи́». Это показывает, насколько мы все, с одной стороны, близкие, а с другой стороны – мы всё‑таки разные, потому что даже собственное наименование и то по‑разному звучит.
Но проблемы действительно у наших малых городов одни и те же. Давайте не будем их приукрашивать. Конечно, жизнь в малых городах довольно серьёзно отличается от крупных городов, от столичных городов и по набору возможных благ, потому что в целом и зарплаты поменьше в малых городах, чем в столичных городах или в центрах субъектов Федерации, и, к сожалению, возможности доступа к культурным и историческим ценностям зачастую не лучше, чем в центре. Но где‑то эта работа поставлена неплохо. Обветшала среда, инфраструктура культуры. Деньги, конечно, в это вкладываются очень небольшие или вообще не вкладываются. Хотя за последнее время немножко с финансированием лучше стало, но радикальных изменений пока не произошло.
Поэтому на этом я и предлагаю сконцентрировать наше внимание, потому что ваш город, для меня во всяком случае, – это модель того, каковы проблемы в провинциальной культуре нынешней России и каковы могут быть способы решения этих проблем, которые кажутся возможными вам и которые совпадают с моими ощущениями. Вот это, наверное, самое главное. Заодно вы расскажете о том, чем известна Вязьма, чем вы конкретно занимаетесь и что, может быть, нам делать. В общем, обо всём этом я и предлагаю поговорить.
После Дмитрия Евгеньевича прошу взять слово любого, кто здесь присутствует.
Пожалуйста.
И.Михайлов: Михайлов Игорь Геннадьевич – актёр Вяземского народного театра, боец вяземского поискового отряда «Долг».
Я продолжу тематику историко-культурного наследия, которую поднял Дмитрий Евгеньевич. Город наш действительно вписал славные страницы в историю нашей страны. Наверное, каждый маленький провинциальный город имеет свою особую гордость по каким‑то событиям, памятникам, историческим личностям. У нас таковых памятников достаточно много. Это Спасская башня времен XVII века эпохи русско-польских войн, памятники, увековечившие подвиг нашей армии во время войны 1812 года, очень много памятников, увековечивших подвиг советских солдат в годы Великой Отечественной войны.
На будущий год будет отмечаться 200-летие войны 1812 года. Это крупное событие, очень важное, событие нашего общенационального масштаба. Мы бы хотели обратить Ваше внимание, Дмитрий Анатольевич, на то, чтобы Вязьма вошла в программу. К сожалению, Вязьма не вошла в программу празднования 1812 года. Реставрация памятников и реставрация Спасской башни – это всё достаточно очень важно и значимо, потому что Вязьма на пути Наполеона стояла как крепость, как щит, особенно сражение под Вязьмой при отступлении – это славная и яркая страница. Мы бы хотели обратить на это Ваше внимание. Наверное, каждый маленький город просил бы на какие‑то свои достопримечательности, которые составляют его гордость.
И второй вопрос, который бы мне хотелось поднять, – это вопрос увековечивания подвига советских воинов в годы Великой Отечественной войны. Я сам боец поискового отряда. У нас на Смоленщине ежегодно более двух тысяч останков советских солдат перезахоранивается со всеми воинскими почестями, с соблюдением всех воинских ритуалов, восстанавливаются десятки и даже сотни имён. У нас на территории города и в районе (на территории района) очень много мемориалов, памятных мест. Завтра 70-летие начала Московской битвы. 30 сентября – наступление операции «Тайфун».
Вы знаете, во многих городах (не только на Смоленщине) есть проблемы сохранения исторической памяти времён Великой Отечественной войны, когда в силу разных обстоятельств – застройка, промышленные предприятия, застраивают те места, где были, может быть, братские захоронения. У нас, например, на территории города был лагерь военнопленных, очень скорбное и тяжёлое место. Может быть, если это возможно, каким‑то образом увековечивать хотя бы памятными досками, небольшими мемориальными стелами такие места на территориях городов, где молодёжь уже, к сожалению, не знает, что происходило у них на территории города, на территории района. Это было бы вкупе со всеми историческими объектами любого города (в том числе и Вязьмы) очень важным и мощным стимулом в воспитании военно-патриотического, гражданского воспитания молодёжи. Это было бы очень важно.
Д.Медведев: Спасибо, Игорь Геннадьевич.
Вы затронули целый ряд проблем. Давайте я сразу буду откликаться на то, что вы говорите, потому что в конце подводить итоги всегда сложнее, нужно вспомнить, кто что говорил.
По поводу Отечественной войны 1812 года и включения Вязьмы в соответствующую программу. Я, откровенно говоря, не видел, как она окончательно выглядит, хотя я специально подписывал указ на эту тему, посвящённый празднованию годовщины 200-летия войны с Наполеоном и 1150-летия с момента первого упоминания (иногда говорят, возникновения, создания) Российского государства. Я, естественно, поручу проверить, почему Вязьму обошли стороной. Но вы сами подготовьте, что можно было бы сделать, имея в виду, конечно, то, что сражение, которое было в Вязьме, является одной из славных страниц этой войны, и есть резон обязательно об этом вспомнить именно в период празднования. Что сделать, вы сами подумайте, потому что мне не хотелось бы здесь, естественно, за вас это формулировать.
В отношении Спасской башни. В каком она состоянии? Совсем в плохом?
И.Михайлов: Нет, не совсем в плохом.
Реплика: Она законсервирована и находится в оперативном управлении музея. Она, по сути, просто приписана к музею. Она отреставрирована, но стоит закрытой.
Д.Медведев: То есть она отреставрирована даже?
Реплика: Отреставрирована. Это памятник архитектуры…
Д.Медведев: А что нужно сделать, чтобы она работала? Её открыть, поменять статус?
Реплика: Там, во‑первых, нет ни отопления, ни освещения, ничего нет.
Д.Медведев: То есть нет отопления, освещения. Чтобы были практические результаты от нашей встречи, давайте договоримся о том, что мы саму башню отреставрируем, в смысле, сделаем там отопление, освещение. Это я беру на себя.
Чтобы она не просто функционировала, а была таким символом, связанным, естественно, с самой Вязьмой, чтобы это было сделано именно в год 200-летия Отечественной войны, чтобы она нормально смотрелась, чтобы вы испытывали гордость и туристы с удовольствием её осматривали. Ладно, договорились.
Теперь в отношении той работы, которую вы ведёте по увековечению памяти советских солдат, павших во время Второй мировой войны, во время Великой Отечественной войны. Конечно, это очень благородная работа и исключительно важная тема, такой зов сердца на самом деле. Тот, кто этим занимается, мне кажется, этому человеку ничего не нужно объяснять о нашей стране. Если человек сам, добровольно, тратит своё время, силы на это, у него уже есть гражданская позиция. И как это ни банально, но чем больше наших детей, например, будет знать об истории, участвовать в такого рода поисковой работе, тем лучше для нашей страны, потому что не будет рваться связь поколений.
Жизнь немножко изменилась. Мы все помним, во всяком случае, более взрослые люди, такие, как я, как выглядела такого рода работа и уроки истории в советские времена. Сейчас всё‑таки этому уделяют меньше внимания. Не потому, что у нас государство плохое, или учителя стали неграмотные, или ученики не хотят, просто время всё дальше и дальше отодвигает от нас эти события. Я помню 30-летие с момента окончания Великой Отечественной войны, было огромное количество ветеранов, просто они все были молодые, все в орденах (я ещё мальчишкой был), огромное их количество ходило по улицам, радовалось и так далее. Сейчас их почти уже нет, они все очень старенькие. И конечно, всё дальше и дальше, всё в большей и в большей степени наше молодое поколение будет судить о периоде Великой Отечественной войны только по кинохронике (хорошо, что она есть, потому что войну с Наполеоном мы помним и знаем только по книжкам). Поэтому очень важно, чтобы такая материальная часть культуры и истории была близка максимально возможному количеству молодых людей. То, что вы этим занимаетесь, это на самом деле очень хорошо.
Что же касается стел, досок, памятных знаков, здесь, мне кажется, мы не должны уповать на Министерство культуры, на Правительство, на Президента, иначе вообще ничего в стране двигаться не будет. Надо побуждать своих начальников этим заниматься, чтобы они выкраивали деньги даже в скромном бюджете для того, чтобы восстановить, например, памятную доску. И, простите, нужно бизнес иногда к этому тоже стимулировать. Нужно голову не опускать, я понимаю, что бизнес трудно иногда расшевелить, но у нашего бизнеса должна быть тоже нормальная патриотическая позиция, если это российский бизнес, а не какой‑то иностранный. Зачастую, кстати, иностранцев проще тряхнуть бывает на восстановление наших культурных ценностей, чем наших. При этом наши уже не бедные. Это в 90-е годы совсем всё было тяжело, они говорили: «Мы только-только начинаем». Уже бизнес есть везде, есть в Москве, есть в Питере, есть в Смоленске, кстати, в Вязьме у вас тоже свой бизнес есть, и есть, наверное, люди, которые способны на это давать деньги. Поэтому я считаю, что это их святая обязанность на самом деле, человеческая обязанность, конечно, не юридическая.
Давайте продолжим.
С.Вавилова: Вавилова Светлана Борисовна, директор Вяземского районного культурно-досугового центра.
От истории хотелось бы перейти в наше время и рассказать о бедах села, домов культуры и о городских учреждениях культуры. В наш центр входят 28 подведомственных подразделений города и района. В городских учреждениях занимаются вокальные, хореографические коллективы, цирковые студии. Можно сказать, что это наша гордость. Не только наша, но и гордость области.
Д.Медведев: То есть, Светлана Борисовна, правильно я понимаю, что Вязьма – небольшой достаточно городок, хотя и не маленький. По европейским меркам 50 тысяч – это вообще‑то большой город. Это мы привыкли, мы большие – у нас территории огромные, города, как Москва, – почти 15 миллионов. Европа у вас совсем близко, в смысле «чужая» Европа. Мы – тоже Европа, но «своя» Европа. Если туда уехать, там город 30–40 тысяч – это большой город. Поэтому хочу уточнить, именно 28 заведений внутри Вяземского района?
С.Вавилова: И в городе, и в районе, четыре больших учреждения находятся в городе, а 24 – на селе. Может, я коротко расскажу о четырёх наших городских учреждениях?
Д.Медведев: Расскажите, конечно.
С.Вавилова: Это наша гордость, и хочется, чтобы о ней услышали. Это творческие коллективы, которые активно принимают участие в общественно-культурной жизни не только города, но и нашей области. Они являются победителями всероссийских, международных конкурсов и лауреатами. Наши детские учреждения культуры в основном базируются на декоративно-прикладном творчестве. Это лепка из глины, бисероплетение, резьба по дереву и многое другое.
Д.Медведев: Расскажите про бисероплетение. Я не очень понимаю, что это такое.
С.Вавилова: Мелкий бисер насаживается на иголочку и мелко вышивается. Это может быть ожерелье, серёжки, всевозможные изделия из дерева. Это очень красиво. Мы приглашаем Вас приехать к нам в Вязьму. Мы Вам обязательно покажем, как это всё происходит.
Д.Медведев: Спасибо.
С.Вавилова: Но я бы хотела остановиться вот на какой проблеме. Дело в том, что (наверное, это не столько наша проблема, сколько это проблема регионов всей России) сельские учреждения культуры в основном построены в 50–60-е годы. Мы стараемся их поддерживать, не только мы, но и районная администрация нам помогает. Недавно у нас случилась такая беда. Дело в том, что два года назад у нас в Новом Селе сгорел дом культуры. Это родина народной артистки СССР Людмилы Ивановны Касаткиной. Она очень часто приезжает к нам, помогает нам, делает всё, что может. Я бы хотела сейчас обратиться от жителей Нового Села, а их 1,5 тысячи человек, помочь нам в решении вопроса о постройке нового здания.
Д.Медведев: Как село называется?
С.Вавилова: Новое Село.
Д.Медведев: Какое название красивое. Никогда не будет старым и обветшавшим, всегда будет новое село.
С.Вавилова: Там очень много молодёжи, очень много детей.
Д.Медведев: Сколько в селе человек?
С.Вавилова: 1,5 тысячи человек. Хотелось бы, конечно, если у Вас будет возможность, посодействовать нам в этом вопросе.
Второй вопрос, наверное, для нас на сегодняшний день тоже очень серьёзный и сильно нас беспокоит, – это вопрос нехватки квалифицированных специалистов. Дело в том, что в городе, может быть, это ещё не так проблематично, а в сельских учреждениях не хватает ни методистов, ни художественных руководителей, ни культорганизаторов. Мы их стараемся по возможности привлекать в село. Но если бы была такая возможность у Министерства культуры, то, может быть, разработать программу именно для молодых специалистов, чтобы они могли приехать к нам на село работать, потому что в ближайшем будущем для нас это будет огромная проблема.
Д.Медведев: Сколько такой специалист на селе получает?
С.Вавилова: Специалист на селе получает от 5 до 6 тысяч [рублей] в среднем, если идут надбавки за квалификацию, а так оклад очень маленький – где‑то четыре–пять тысяч.
Д.Медведев: То есть пять-шесть тысяч – это без надбавок?
С.Вавилова: Нет, это с надбавками.
Д.Медведев: С надбавками даже?
С.Вавилова: Да.
Д.Медведев: Понятно.
Ладно, Светлана Борисовна, хозяйство у вас немаленькое – 28 заведений, это на самом деле серьёзно. Я, откровенно говоря, даже и не думал, что в небольшом городе (55 тысяч человек) 28 учреждений культуры.
Конечно, материальная база провинциальной культуры очень слабенькая. Я бы никогда не стал идеализировать ситуацию, которая была, скажем, в советские времена. Мы помним, что такое сельский клуб. Я, например, когда приезжал в гости к кому‑нибудь в деревню, мы же ходили в сельский клуб на танцы, подраться. Это и раньше выглядело всё совсем скромно, даже по советским меркам – деревянный барак, посередине магнитофон (хорошо, если есть), собственно, и всё. Поэтому идеализировать ситуацию нельзя, но не видеть того, что даже то, что было сделано приличного качества, за последние 20 лет пришло в значительный упадок, тоже было бы нечестно. Где‑то появляются новые учреждения культуры, это тоже правда.
Если говорить, например, о спортивных учреждениях, то ситуация, на мой взгляд, стала на порядок лучше, чем, например, в советские времена, просто на порядок. Это очень хорошо, потому что без спорта жить нельзя. Но если говорить об учреждениях культуры, то ситуация очень пёстрая: где‑то ничего, а где‑то просто безобразно. И нужно думать о том, как нам приводить в порядок провинциальные учреждения культуры на селе, в небольших городах.
Вы сказали по поводу программы поддержки молодых специалистов. Может быть, пошире посмотреть на тему создания программы по восстановлению объектов культуры в провинции? Причём, подчёркиваю, не надо туда включать всё. На всё денег не хватит. Это невозможно. Сказать, что мы создадим какую‑то многомиллиардную программу и всё восстановим, и денег не хватит, и не нужно даже в некоторых случаях. Но именно в небольших городах можно задать какой‑нибудь критерий, и на селе восстановить по нескольку объектов – это было бы правильно. Конечно, основной вопрос: как это финансировать? Но об этом придётся подумать.
В отношении кадров – это следующая проблема (собственно, она связана и с первой темой). На такую зарплату, конечно, человека очень тяжело найти. Притом что в сфере культуры и раньше работали подвижники, и раньше там денег много не платили, но сейчас 5–6 тысяч – это совсем мало. Просто совсем мало! Даже в деревне на эти деньги жить очень тяжело, что же говорить о городах, больших – не больших. Поэтому задача повышения зарплаты в этой сфере остаётся одной из самых кардинальных. Мы обязаны будем это сделать. Конечно, это невозможно сделать вот так. У нас довольно сложное материальное положение сейчас, финансовое положение, но мы должны будем это делать. Тем более что мы, вы хорошо знаете, за последнее время смогли подтянуть зарплату некоторых других бюджетников, а именно учителей и врачей.
С.Вавилова: Им хорошо.
Д.Медведев: Им стало лучше, это точно, чем тем, кто занимается культурой. Это на самом деле обидно, тем более что вы врачуете сердца, а это на самом деле иногда не менее важно, чем лечить тело.
С.Вавилова: Я Вас перебью. Может быть, нам не совсем плохо – нам 6,5 процента подняли, в отличие от образования.
Д.Медведев: 6,5 – это, во‑первых, не очень много, это, по сути, инфляция. Это подъём на инфляцию. А потом всё‑таки по учителям и по врачам была программа подъёма заработной платы, связанная с переходом на нормативно-подушевое финансирование, использование других критериев.
Когда я пришел в Правительство, это был 2006 год (время бежит быстро), зарплата учителей была где‑то, наверное, 5–6 тысяч в среднем по стране. Не в Москве, конечно, здесь всегда повыше было, а в среднем по стране. Но сейчас зарплата учителей уже на 10–12 тысяч больше средней. В общем, это результат мер последнего периода.
С.Вавилова: Дело в том, что даже эти 6,5 процента, от оклада это получается небольшая сумма.
Д.Медведев: Конечно, небольшая. 5–6 тысяч – это совсем небольшие деньги.
В общем, здесь я чудес не обещаю, но, конечно, обязательно нужно будет зарплату поднимать.
С.Вавилова: Спасибо за понимание.
Д.Медведев: Не сомневайтесь, и я, и руководство страны это всё понимаем и делать будем обязательно, не одномоментно, но двигаться будем обязательно в эту сторону.
По поводу последнего вполне конкретного вопроса. Раз уж Вы до меня добрались по поводу дома культуры, я, конечно, постараюсь помочь Новому Селу. Надо будет, наверное, чтобы руководитель муниципального образования подготовил какой‑то разумный проект и прислал, а я дам поручение Министерству культуры и Администрации Президента этим позаниматься. Раз там такая беда – всё сгорело, раз так получилось, давайте такой подарок тоже сделаем.
С.Вавилова: Спасибо.
Д.Медведев: Пожалуйста, Вы хотели добавить.
Реплика: Я про молодых специалистов. Дело в том, что повысить зарплату – это очень хорошо, но ведь молодым специалистам ещё нужно где‑то жить.
Д.Медведев: Да, это правильно.
Реплика: Когда после института предоставляют жильё и хорошую зарплату, тогда человек остается на селе, у него появляется семья и человек корнями приживается. А когда негде жить, Вы знаете…
Д.Медведев: Вы знаете, я Вам так скажу. Вообще после института никому жильё не предоставляют.
Реплика: Общежитие.
Д.Медведев: Мне после института никакого жилья никто не предоставлял, пока я сам не сумел заработать деньги, благо у меня такая возможность была и специальность, которая позволяла деньги зарабатывать. Естественно, мне никто не ходил и жильё не предлагал.
Но есть большая разница между, например Петербургом, где я жил, Москвой или даже Смоленском и Вязьмой или селом. Особенно это важно на селе. Для того чтобы закрепить молодых специалистов, там действительно должна быть отдельная программа по довольно быстрому предоставлению жилья. Сначала, например, молодой специалист на селе должен получить служебное жильё на несколько лет, а потом иметь на руках какой‑то инструмент, чтобы превратить это жильё или какое‑то другое жильё в жильё для постоянного жительства. Если молодой специалист показал, что он останется жить в деревне, на селе, пять лет проработал, то должна быть программа включения его в какую‑то юридическую схему по решению этой проблемы. Это может быть какая‑то совсем дешёвая ипотека, может быть как‑то иначе, может быть с погашением значительной части за счёт работодателя. Знаете, мы же этим занимаемся, и такие программы есть. Есть программа предоставления жилья молодым специалистам на селе в рамках программы развития сельского хозяйства. Она, правда, в большей степени касалась всегда агрономов и учителей с врачами, но это должен быть, конечно, и специалист, который занимается вопросами культуры. Это для села не менее важная тема. Но, конечно, её на все сёла не хватает. Я считаю, что эту проблему можно решить только таким образом: это должна быть комбинированная программа, включающая в себя деньги муниципалитета, деньги работодателя и какие‑то копейки, которые, допустим, должен давать молодой специалист, потому что, в принципе, человек, который получает жильё, должен всё равно свою копейку потратить. Я считаю, что это правильно. То, что получается задаром, обычно никогда не ценится.
Реплика: Не ценится. Он должен вложить.
Д.Медведев: Он должен заплатить немножко, но он должен понимать, что это его и что он уже туда вложился. Именно поэтому он останется в том числе в этом селе, пусть оно не очень комфортное для жизни, потому что он понимает, что сделал сюда инвестиции. Мне кажется, что это для человеческой психологии вполне нормально.
Но Вы правы, без жилья, конечно, ни культуру, ни образование на селе не поднять, да и в малых городах тоже. Кстати, если честно сказать, по моим ощущениям, ситуация в малых городах в чем‑то хуже, чем на селе. Потому что на селе, если есть более или менее крепкий колхоз, совхоз, аграрное предприятие, они борются за специалистов. Людей не очень много, но нужен свой агроном, свой зоотехник, свой учитель, свой врач, который работает в фельдшерско-акушерском пункте, и, в принципе, всем им можно какие‑то деньги найти, и так же работник культуры. А в малом городе гораздо сложнее, потому что нет одного предприятия, которое, например, было бы в этом заинтересовано. И в результате эта проблема целиком и полностью ложится на муниципальный бюджет, но в нём, конечно, денег совсем немного, и всё, что есть, идёт в основном на зарплату тем категориям бюджетников, которые уже есть. Так что это реально большая проблема именно с малыми городами.
Пожалуйста?
В.Григорьев: Григорьев Виктор Николаевич – художник, занимаюсь оформлением и живописью.
Художники, Вы сами знаете, категория специфическая. Мы надеемся только на свои силы.
Д.Медведев: Вы намекаете на то, что я тоже художник?
В.Григорьев: В какой‑то категории, может быть, да.
Д.Медведев: Это люди вольной профессии.
В.Григорьев: Да.
У нас в городе насчитывается около 30 человек, серьёзно занимающихся этим делом. У нас есть и скульптор (здесь присутствует Любовь Павловна Даниленкова), живописцы, графики, прикладники, есть очень хорошие резчики по дереву, керамисты и так далее. Любителей очень много, которые этим занимаются, ходят в художественную школу. У нас, кстати, хорошая художественная школа, которая по области ценится. Туда даже взрослые ходят заниматься в свободное время. Выставочный зал у нас совсем небольшой, находится в старом историческом помещении. Там два этажа: наверху две комнатки и внизу художественный салон, небольшая комнатка. Когда‑то мы были рады и этому, когда получили, и художников меньше было. Сейчас приехали даже из других республик люди, которые у нас работают. Все мечтают получить хорошее современное помещение, которое бы включало в себя и галерею, и художественный салон, чтобы художники могли реализовывать свою продукцию, может, в дальнейшем в расчёте на туризм. А галерею, потому что у художников в мастерских собралось очень много работ, они лежат, пылятся, а показать они не могут. Выставки выставками, а 2–3 работы они отвезли и привезли назад – и всё. Поэтому большая просьба, если можно что‑то сделать. Не хочется нагружать Вас этим, но…
Д.Медведев: Понятно.
Виктор Николаевич, мне просто любопытно (сейчас пока не про выставочный зал), покупают работы вообще, приезжают? Хоть Вы и сказали, что я хорошо знаю, как обстоят дела у художников, мне это очень лестно, но, конечно, я не очень хорошо понимаю, каким образом сейчас кормятся художники в таком небольшом провинциальном городе, как Вязьма. Вообще реально продать свою работу?
В.Григорьев: Я сейчас обрисую ситуацию.
Д.Медведев: Я имею в виду, конечно, человека, который уже что‑то умеет, не любителя, а человека с именем, хотя бы в масштабах Вязьмы.
В.Григорьев: У нас в Вязьме очень тяжело, потому что доходы у населения очень небольшие. Они приходят, им нравится, но они не могут приобрести и покупают репродукции, которые печатают. Она тысячу с чем‑то стоит.
Д.Медведев: А туристы покупают?
В.Григорьев: Туристы приезжают, но они транзитом и уезжают. Даже мало кто заходит.
Д.Медведев: А где вы продаёте свои работы?
В.Григорьев: Мы в основном возим в Москву, и в Московскую область.
Д.Медведев: У искусства нет границ. Но, конечно, если, например, это работы, связанные с Вязьмой, то их было бы более логично продавать прямо у вас. Потому что исходя из психологии человека, который приехал что‑то посмотреть, туриста: увидел что‑то – понравилось, какой‑то провинциальный пейзаж – а он уже на картинке есть.
В.Григорьев: Тем более у нас, у художников, есть работа, даже за границей находится – в Штатах, Италии, Германии. Художники неплохие, прямо можно сказать.
Д.Медведев: Основная проблема – отсутствие выставочного зала. А нынешний выставочный зал, когда сделан, он деревянный, каменный?
Реплика: Это памятник архитектуры начала ХХ века.
В.Григорьев: Небольшое двухэтажное здание. Внизу – кирпичный этаж, а вверху (второй) – деревянный (надстройка). Для города это просто несерьёзно.
Д.Медведев: Вы считаете, что если бы был выставочный зал какой‑то, то было бы проще работы продавать, да?
В.Григорьев: Продавать – нет, но чтобы население хоть к искусству [приобщалось], чтобы дети приходили смотреть, туристы приезжали, чтобы это на серьёзном уровне было подано.
И извечная (последняя) проблема – это мастерские.
Д.Медведев: А Вы где работаете? Дома?
В.Григорьев: У меня мастерская.
Д.Медведев: Мастерская, конечно, всегда для художника проблема. В принципе, художники индивидуально эту проблему решают. Кто может, а кто не может.
Насчет выставочного зала я тогда уточню, как дела у вас.
В.Григорьев: Еще посыл бы такой властям не только Вязьмы, а местным по всей стране, чтобы художников обеспечивали заказами, приуроченными к каким‑нибудь юбилеям, торжествам, чтобы их как‑то поддерживать. Я в своём лице от всех говорю.
Д.Медведев: Абсолютно согласен. Конечно, если есть какие‑то торжества, мы сегодня говорили про юбилей Отечественной войны 1812 года, если что‑то заказывать, например, то, конечно, нужно заказывать у вас, а не у московских художников или даже смоленских. Всё‑таки это по справедливости и по сути правильно. Конечно, такой посыл дать можно. Послушают ли, не знаю, но посыл дадим.
В.Григорьев: Спасибо.
Д.Комаров: Наши потянут. Вообще у нас город самодостаточный. У нас есть художники, поэты и музыканты.
Д.Медведев: Не сомневаюсь, что потянут.
Только что Виктор Николаевич сказал, что у вас около 30 художников. На самом деле это серьёзный отряд. 30 художников способны решить любую задачу, несомненно.
Хорошо. Пожалуйста, продолжим.
Ю.Петрова: Петрова Юлия Витальевна – научный сотрудник Вяземского историко-краеведческого музея.
Наш музей – единственный музей, который освещает всю историю нашего славного и многострадального города. Музей располагается в пределе храма Рождества Пресвятой Богородицы. В настоящее время, как известно, по всей стране храмы возвращаются, церкви. Это, конечно, отрадно, что храм становится храмом, и при благоприятных условиях учреждения культуры, которые до недавнего времени эти храмы занимали, могут при переезде, воспользовавшись случаем, улучшить свою материальную базу, но это опять‑таки при благоприятных условиях.
Дело в том, что у нас сейчас в Вязьме планируется передача епархии четырёх зданий – это три храма и здание богадельни. Должны будем съехать мы, библиотека, литературный салон и архив, насколько я понимаю. Но дело в том, что, конечно…
Д.Медведев: А куда съехать‑то? Решение принято?
Ю.Петрова: Дело в том, что пока некуда.
Д.Медведев: Но в никуда невозможно уехать. Есть какие‑то предложения у местных властей?
Ю.Петрова: Предложения, конечно, есть, но это всё пока на уровне мечты, можно сказать. Местные власти по деньгам не потянут наш переезд. Музей и библиотека нуждаются в достойных зданиях, хорошо оборудованных, но пока местный бюджет бессилен.
Д.Медведев: Юлия Витальевна, Вы знаете, мне кажется, все должны проявлять взаимопонимание. То, что вы очутились внутри храма, – это же не желание было когда‑то там…
Ю.Петрова: Мы прекрасно это понимаем.
Д.Медведев: Просто так сложились обстоятельства, поэтому в этом не виноваты учреждения культуры, не виноват историко-краеведческий музей. Но, с другой стороны, действительно мы сейчас способствуем тому, чтобы храмы использовались по своему целевому назначению, а учреждения культуры получали какие‑то новые или приспособленные приличные помещения. К чему я это всё говорю? Этим надо заниматься, но нельзя ни в коем случае никого выгонять на улицу, это невозможно просто.
Ю.Петрова: Мы этим и озабочены, потому что пока чётко условия переезда и какие‑то гарантии не прописаны.
Д.Медведев: А названо хотя бы помещение, куда надо переезжать?
Ю.Петрова: Только предположения были.
Д.Медведев: Если это только предположения, значит, вам ничего не предложили.
Ю.Петрова: В любом случае материально пока это невозможно.
Д.Медведев: У Вас есть ощущение, что вас выставят на улицу?
Ю.Петрова: Могут переселить в здание, которое нас просто-напросто не устроит.
Д.Медведев: Всё‑таки что‑то предлагают, но то, что не устраивает. А какое должно быть здание?
Ю.Петрова: Здание, конечно, должно быть хорошо оснащённое. Библиотека, безусловно, ратует о том, чтобы был создан целый культурно-выставочный комплекс, где бы могла разместиться и сама библиотека, и литературный салон, и выставочное помещение, так необходимое художникам. И музей, естественно, тоже должен быть хорошо оснащён: и температурный режим, и влажностный режим должен быть соблюдён. Самое важное для нас – это нормальное фондохранилище, которое у нас сейчас отсутствует.
Д.Медведев: Это разные должны быть помещения?
Ю.Петрова: Если возможно, то разные. Если нет такой возможности, то мы и на одно здание согласны.
Д.Медведев: Но и здания пока нет.
Ю.Петрова: Здания тоже нет. Пока только предположения, которые невозможно потянуть в материальном плане.
Д.Медведев: Ещё раз хочу сказать, и Вам хочу сказать, и вашим начальникам, к сожалению, я с ними не знаком, я имею в виду не губернатора, конечно, а вашего руководителя городской администрации… Кто у вас начальник‑то?
Ю.Петрова: Мэр города?
Д.Медведев: Да.
Ю.Петрова: Виктор Иванович Семейкин.
Д.Медведев: Или района, мне всё равно. Кто у вас начальник?
Ю.Петрова: Района – Инна Васильевна Демидова.
Д.Медведев: Просто я думаю, что ваши руководители, и города, и района, не могут принимать решения по вашему выселению в неприспособленное помещение. Надеюсь, они меня услышат и Вас услышат. Если пока не складывается, значит, придётся чуть-чуть подождать, что делать.
Ю.Петрова: Было бы хорошо, если так.
Д.Медведев: Передайте им от меня привет и скажите, чтобы они именно так себя и вели.
И.Фетисова: Не власти выгоняют.
Л.Даниленкова: Это проблема всероссийская.
Д.Медведев: Дело в том, что вас никто больше не может на это сподвигнуть, потому что власти должны решить вопрос о вашем размещении. Не церковь, конечно, потому что церковь в этой ситуации тоже когда‑то пострадала.
Ю.Петрова: Власть, в общем‑то, и не против его решить, но дело в том, что средств на это нет.
Д.Медведев: Пусть решает, пусть ищет власть средства. Ну а что делать? Если хочет решить эту проблему, пусть деньги ищет. А как иначе‑то? Вы же не поедете в чистое поле?
Е.Новичкова: Весь смысл в том, что просят построить выставочный культурный комплекс. Их не выгоняют. Просто в городе уже нет зданий в собственности.
Е.Александрова: Я библиотеку представляю. Дело в том, что встаёт такой вопрос. Поэтому, конечно, если бы был такой комплекс – и библиотека, и картинная галерея…
Д.Медведев: Думаю, что правильно было бы или в одном здании, или в разных зданиях сделать, но надо тогда, чтобы власти это планировали. Знаете, не буду скрывать, я, конечно, могу сейчас нажать кнопку и все эти вопросы решат, но это будет, откровенно говоря, довольно бесчестно по отношению к большому количеству других городов, которые ко мне приехать не могут. Я кое в чём, естественно, помогу, сомнений быть не может.
Что касается этой темы, то я считаю, её можно решить каким образом? Это не должны быть какие‑то средства, выделенные целевым назначением из федерального бюджета просто под строительство, но это может быть за счёт перераспределения региональных источников. Если вы к этому готовы, пожалуйста, я могу поручить вашему губернатору подумать над этим и принять решение. В конце концов, средства есть у области, пусть они перераспределят их и отправят именно на эти цели. Это абсолютно нормально. Это вопрос приоритетов, что и когда делать.
Пожалуйста.
А.Лютов: Можно продолжить, Дмитрий Анатольевич?
Д.Медведев: Конечно.
А.Лютов: Лютов Антон – представитель субкультуры, кэвээновского движения.
Д.Медведев: Интересно. А это субкультура?
А.Лютов: Я капитан нашей городской команды.
Д.Медведев: КВН – это уже не субкультура, это уже настоящая культура.
А.Лютов: Я с Вами согласен. Я ничего просить не буду. (Смех.)
Д.Медведев: Уже хорошо.
А.Лютов: Просто поделюсь с Вами тем, что я живу в городе, где есть практически всё для того, чтобы человек развивался нормально, творчески. У нас есть музыкальные школы, танцевальные кружки, хореографические, есть замечательные художники, скульпторы. Сама вяземская земля впитывает в нас дух патриотизма. Я своего сына воспитываю настоящим патриотом. У меня есть выбор, куда его отдать: в музыкальную школу, в какой‑то кружок. Я просто хотел бы попросить, чтобы во многих городах нашей страны было такое же многообразие выбора, чтобы в нашей стране было больше нормальных, развитых, творческих людей.
Д.Медведев: Многообразие в чём, Антон?
А.Лютов: Многообразие выбора. У нас в городе есть и художественная школа, и народный театр, и музыкальная школа, где можно научиться играть на всех инструментах, есть танцевальные коллективы от русско-народных до… Есть диджейские курсы. Я могу сам для ребёнка выбрать, даже дать ему выбор, что он хочет. Хорошо, когда этот выбор есть.
Д.Медведев: Я с Вами абсолютно согласен. Собственно, ради этого все те преобразования, которые были в нашей стране совершены некоторое время назад, и были сделаны, чтобы была возможность выбора. 25 лет назад этого выбора было гораздо меньше, что бы там ни говорили. И возможностей в этом смысле было меньше. Хотя в чём‑то, может быть, вопросы культуры решить было проще.
Что касается самого выбора, мне кажется, это в конечно счёте зависит от позиции людей, от того, насколько неравнодушные люди этим занимаются. Вы же понимаете, из Москвы, например, бессмысленно такие задачи решать. Если у руководства города, у мэра, у чиновников, которые там работают, у руководителей образовательных учреждений, учреждений культуры есть своя неравнодушная позиция, значит, будет всё то, о чём вы говорите. А если люди сидят просто для того, чтобы номер отбыть, того хуже, ещё и деньги «отпилить», то ничего не будет – ни курсов, ни всего остального. Даже те классические учреждения, которые были в прежние годы созданы, они закроются и все развалится. Потому что добиваются результатов только неравнодушные люди, те, у которых есть мотивация, те, которые горят. А те, которые ровно сидят, – результат понятен.
А.Лютов: Я об этом и хотел сказать, что, может быть, это и не мэры должны решать.
Д.Медведев: Мэры не должны решать, мэры должны помогать.
А.Лютов: Я и хотел сказать, что нужна помощь тем людям (и их в стране очень много) неравнодушным, просто им надо немножко помогать.
Д.Медведев: Неравнодушными в этом смысле должны быть все, ещё раз подчёркиваю: и мэры, и те, кто хочет этим заниматься, и (хоть Вы немного скептически ухмыльнулись) представители того же самого бизнеса. Если руководители предприятий, руководители компаний хотят жить в современном маленьком городе, они должны тоже в это вкладывать деньги. Культурная среда нигде не возникает только за счёт государственных денег. Вы это отлично знаете, потому что вы и за границей бывали, и представляете себе, как это устроено. Нигде не бывает так, как когда‑то у нас было: сверху донизу всё разверстывают до последнего рубля. Во‑первых, всё равно на всё не хватит. Во‑вторых, это очень скучно, и, как правило, поддерживают не то, что талантливо, а того, кто побыстрее с бумажкой прибежал. У нас и было так. Поэтому от позиции тех же самых предпринимателей, я считаю, тоже очень многое зависит не только в крупных городах, где создаются гигантские выставки, строятся новые театры, но и в провинциальных, маленьких городах. Так что вы своих побуждайте.
Я посмотрел, «Газпром Межрегионгаз Смоленск» – я не знаю, кто эту структуру возглавляет, но вполне могли бы дать денег на развитие культуры. Кто у вас там начальник?
А.Лютов: Генеральный директор «Газпром Межрегионгаз Смоленск» Табаченков Игорь Александрович.
Д.Медведев: Я этого уважаемого человека не знаю, но знаю, например, Миллера Алексея Борисовича. Могу ему сказать, чтобы он вашему Игорю Табаченкову сказал помочь наиболее таким инициативным людям. Считаю, абсолютно нормально и спорт поддерживать, и культуру свою поддерживать. И команду вашу. Вам кто деньги дает? Или вы только за свои ездите?
А.Лютов: Нам помогает губернатор Смоленской области.
Д.Медведев: Уже неплохо.
А.Лютов: Конечно, КВН – такое дело, где всегда денег не будет хватать, приходится с ребятами вкладывать свои деньги.
Д.Медведев: Ну что, «Газпрому» помочь КВНу? Команде «АНАНАС».
А.Лютов: Я был бы Вам очень благодарен, если бы такое случилось.
Д.Медведев: Вы капитан команды?
А.Лютов: Да, я – капитан. Если бы была возможность…
Д.Медведев: За вас болеют?
Реплика: Все.
Д.Медведев: Тогда надо помочь «Межрегионгазу Смоленска».
Е.Новичкова: А говорил, что просить ничего не будешь. (Смех.)
А.Лютов: Собственно говоря, я ничего и не просил.
Д.Медведев: Кстати, правда. Антон сказал, что ничего просить не будет. Это я просто углядел, что структура, в которой Антон работает, это структура «Газпрома». Где «Газпром», там и деньги.
А.Лютов: Может быть, это общее мнение людей, что «Газпром» – это сразу прямая ассоциация с деньгами.
Д.Медведев: Да нет, конечно. Я шучу на самом деле. У «Газпрома» тоже всё достаточно непросто, у него тоже свой бюджет. И основная задача «Газпрома», как это ни банально прозвучит, не в том, чтобы вкладывать деньги в культуру, в спорт, а всё‑таки в том, чтобы у нас газ был и чтобы газификация страны продвигалась, в том числе за счёт «Межрегионгаза», который этим занимается, насколько я понимаю, потому что я когда‑то всё это координировал в «Газпроме».
Кстати, какая у вас газификация в Смоленской области, сколько процентов на селе и сколько в Смоленске?
А.Лютов: У нас область постоянно газифицируется. Газификация нашего Вяземского района тоже активно идёт. В области, по‑моему, только два района не газифицированы, и то стоят планы об их газификации.
Д.Медведев: Это очень важно. Скажу два слова на эту тему, потому что всё‑таки приход газа на село и в маленькие города – это тоже расширение возможностей для развития культуры. Вроде бы это параллельные вещи, но тем не менее всё равно они связаны.
Мы, наверное, за последние семь лет в этом направлении тоже добились довольно серьёзных успехов, потому что газ пришёл в самые разные города и на село было потрачено большое количество денег. А газ на селе – это другое качество жизни. В городе это важно, а на селе важно втройне. Поэтому то, что вы этим занимаетесь, это очень хорошо, это, по сути, продвижение уже и нематериальной культуры, в конечном счёте.
Я почему об этом говорю? Это задача для «Межрегионгаза», для «Газпрома» является профильной. Поддержка небольших очагов культуры, спортивные сооружения – это, может быть, не столь очевидное, но «Газпром» тоже на это деньги тратит. Я считаю, что это неплохо. Его, может быть, за это даже иногда ругают, говорят, что это непрофильные траты и так далее, но у нас очень сложная страна, и в некоторых случаях без участия крупных компаний задачу не решить. У бюджета денег на всё не хватает, вы отлично это знаете, а крупные компании (такие, как «Газпром», как РАО «РЖД» – наши железные дороги, некоторые другие) присутствуют почти во всех регионах страны. И то, что они там решают задачи не только производственные, я считаю, что в настоящий момент это в целом правильно. Это не значит, что они должны на это тратить основные деньги, но они всё‑таки должны помогать, потому что жизнь у нас пока ещё в этом смысле довольно сложная.
С.Вавилова: Можно я в поддержку «Газпрома» скажу?
Д.Медведев: Скажите.
С.Вавилова: Дело в том, что в сельских учреждениях культуры это и экономия бюджетных средств. У меня многие дома культуры ещё топятся углем и дровами.
Д.Медведев: Да, абсолютно правильно.
С.Вавилова: Сейчас это такая экономия бюджета, потому что не нужно будет закупать ни дрова, ни уголь, ни содержать котельные, людей, то есть это сохранение бюджета.
Д.Медведев: Это абсолютно правильная вещь с точки зрения энергоэффективности, потому что газовые котельные, конечно, значительно (они тоже не дешёвые), в конечном счёте, гораздо рентабельнее для муниципалитетов, чем котельные на угле, которые связаны с большими энергопотерями и значительным числом персонала, который приходится содержать. Так что в местах, где газификация прошла, конечно, газовые котельные на селе, в маленьких городах – это обязательно.
А.Некрасова: Дмитрий Анатольевич, извините, что я первый раз не представилась.
Д.Медведев: Я Вас вычислил. У меня всё равно записано.
А.Некрасова: Некрасова Алёна Леонидовна – балетмейстер народного ансамбля танца «Славяне».
В моём коллективе около 100 человек от 3 до 22 лет. Основной репертуар составляют народные танцы и танцы народов мира, большую часть, конечно, русский танец. Я сама выросла в подобном коллективе. Стараюсь своим детям прививать любовь к своей родине через обряды, через танцы. И, конечно, очень волнует вопрос поддержания нашей национальной культуры. Очень волнует этот вопрос! Мы со своей стороны её популяризируем. Нас очень любят в городе, любят в районе. Мы выступаем на международных уровнях. Но нам не хватает транспорта, нам не на чем выехать, костюмов. Сейчас, например, за бюджетные средства я могу поставить один номер, полностью его одеть и обуть. Один за год! А хочется показывать программу. У меня в репертуаре 40 номеров. А за год могу сделать один. Хочется, чтобы и наши программы были, и программы других коллективов. У нас хороший театральный коллектив, вокальный, цирковой, ещё помимо моего четыре танцевальных коллектива. Очень хочется, чтобы на нашей сцене мы выглядели достойно. У нас практически нет световой аппаратуры, аппаратура 60–70-х годов – сцена «слепая», как говорят специалисты. И хочется звуковой аппаратуры.
Д.Медведев: Простая просьба: хочется звуковой и световой аппаратуры.
А.Некрасова: И ещё небольшая реплика. В средствах массовой информации сейчас очень мало внимания уделяется именно русской культуре, традиционной культуре. Мы сохраняем её внутри, мы несём это детям. Как дерево без корней, когда почва уходит, оно не может расти, оно погибает. Так и русский народ. Он должен знать свои истоки, знать своих предков. Поэтому это нужно сохранять, это нужно поддерживать. И мы готовы помогать Вам в этом.
Д.Медведев: Спасибо большое, Алёна Леонидовна.
В отношении того, что нам надо сохранять наши истоки. Я думаю, что тоже не открою Вам Америки, если скажу, что это в значительной мере зависит от самих нас. Конечно, должна быть общая установка государства на то, чтобы поддерживать не только совсем современные виды искусства, это тоже хорошо на самом деле, а чтобы было многообразие, вот то самое, о котором говорил Антон, чтобы был выбор, куда, например, отправить своего ребёнка, в какую студию, какими танцами заниматься. И в то же время чтобы правильным образом распределялись на это деньги.
В то же время Вы говорите, что этому совсем не уделяют внимания, допустим, в различного рода средствах массовой информации. Я всё‑таки, наверное, с этим не соглашусь. Вопрос в том, кто что ищет. Если человек ищет только попсу какую‑нибудь, его же не заставить, знаете, включить и слушать русскую народную музыку или классическую музыку. Он всё равно включит какой‑нибудь FM-диапазон, поставит пластинку и будет это слушать. Должна быть та самая именно ситуация, когда различные, например, каналы или различные FM-станции транслируют различную музыку. И в этом смысле я считаю, что в принципе у нас ситуация не такая плохая. Во всяком случае, на телевидении это точно достаточно неплохо, потому что есть всё‑таки каналы, которые специализируются на классической, на народной музыке. Другое дело, насколько они популярны, но это отдельный вопрос.
В принципе после перехода на цифровое вещание, когда практически в любом доме у нас будет где‑то около 20 каналов, эти возможности ещё больше станут, потому что сейчас, допустим, возможность выбора есть у того, у кого есть «тарелка». Это стоит денег, и, конечно, далеко не все себе это могут позволить, хотя сейчас это и не очень, может быть, дорого, но всё равно.
Мы с 15-го года практически во всех наших регионах перейдём на цифровое вещание. Сначала будет один пакет из десяти каналов, потом будет (буквально через год) 20 каналов. Я считаю, что в рамках, допустим, этого цифрового пакета так называемого обязательно должен быть какой‑то канал, который прививает музыкальную культуру, классическую культуру пропагандирует, культуру народов нашей страны. На это можно планировать деньги даже. Наверное, неплохо, чтобы классическая музыка, допустим, и народная музыка была не только на экранах телевизоров, но всё‑таки была и на радио. С этим сейчас труднее, потому что в основном станции в FM-диапазоне, станции цифрового вещания, которые только-только начинают развиваться в нашей стране, они, конечно, другую музыку дают. Хотя есть и такие. Я не знаю, как у вас, в Вязьме, в Смоленской области, но есть станции, которые транслируют 24 часа в сутки классическую музыку, есть станции, которые 24 часа в сутки транслируют джаз. Я считаю, что это хорошо.
А.Некрасова: Должен быть выбор.
Д.Медведев: Должен быть выбор – абсолютно верно. Когда есть выбор, люди сами начинают к этому тянуться.
Насчёт аппаратуры – будем тоже думать, что с этим делать.
Хорошо, коллеги, есть ещё что‑то такое, что не звучало и что носит общероссийский характер, а не локальный?
Г.Симакина: Я не знаю, может, и не общероссийской.
Галина Фёдоровна Симакина – заместитель директора Государственного историко-культурного и природного музея-заповедника имени Александра Сергеевича Грибоедова «Хмелита».
В состав заповедника входит несколько усадеб, связанных с жизнью Александра Сергеевича Грибоедова. «Хмелита» (название от речки Хмелитки) – это родовое гнездо Грибоедовых, устроенное его дедом, говоря кратко, где он вырос, – детство и юность Грибоедова. Также место рождения адмирала Павла Степановича Нахимова входит в состав музея-заповедника. Поэтому у нас два музея. В 1995 году открыт единственный в стране музей имени А.С.Грибоедова, а в 2002 году к 200-летию со дня рождения адмирала Нахимова (за этот юбилей мы бились, как будто это наш родной дядя, потому что в тот момент это никому не было интересно) открыли мемориальный музейный комплекс Павла Степановича Нахимова. В 2009 году реализовано решение оргкомитета «Победа» и открыт мемориал «Богородицкое поле» памяти воинов Западного и Резервного фронтов. И так как оба наши героя (и Грибоедов, и Нахимов), и буквально тысячи защитников подступов к Москве, оказавшихся в октябре 1941 года под Вязьмой, положили живот свой на алтарь Отечества, то понятное дело, что героико-патриотическое звучание имеет особую силу. Мы пробуждаем и воспитываем «любовь к отеческим гробам, любовь к родному пепелищу».
Проблема у нас, может быть, и специфическая. В 2008 году губернатор Сергей Владимирович Антуфьев обратился к Министру культуры о передаче музея-заповедника «Хмелита» в федеральное подчинение. Мотивировка была такая: 14 памятников на нашей территории – все федерального значения, в том числе дворец Грибоедовых – уникальный памятник середины XVIII века, построенный в стиле русского елизаветинского барокко, и мемориальная и историческая значимость судеб людей, которые связаны с этим местом.
Мы прошли положенную процедуру оформления, у нас всё это согласовано с заинтересованными ведомствами и министерствами, кроме Министерства финансов. Первоначально Министерство финансов, по крайней мере, с начала года говорило, что это очень незначительные расхождения, это можно согласовать и утвердить. В последнее время Кудрин это всё остановил. У нас, естественно, последняя надежда на Вас, потому что это даже…
Д.Медведев: Галина Фёдоровна, я не очень понимаю основной вопрос. Вы хотите перейти на федеральный уровень или, наоборот, остаться на региональном?
Г.Симакина: Нет, конечно, перейти.
Д.Медведев: На федеральный перейти?
Г.Симакина: Да. Антуфьев об этом и писал, что область не имеет возможности для достойного развития.
Д.Медведев: Понятно.
Г.Симакина: Например, здание фондохранилища (у нас это тоже очень острая проблема) стоит уже около 20 лет, коробка здания стоит, флигель XVIII века отреставрирован, но он совершенно… Мы, конечно, заявки по программе «Культура России» подавали, куда только мы ни подавали. И вообще толчок к созданию музея Грибоедова, который сейчас существует уже как бы на новом принципиальном уровне…
Д.Медведев: А что вы хотите добиться за счёт перехода на федеральный уровень?
Г.Симакина: Другого финансирования прежде всего. Сейчас от 9,5 до 10 миллионов [рублей] – это на 75 человек, зарплата средняя – 5260, я в бухгалтерии уточняла. На закупки совершенно нет средств.
Д.Медведев: То есть чтобы несколько больше финансирование было?
Г.Симакина: Да, конечно.
Д.Медведев: Давайте так поступим. Я не знаю, кому писал ваш губернатор.
Г.Симакина: Министру культуры Александру Авдееву. И министерство благожелательно отнеслось.
Д.Медведев: Пусть он мне напишет письмо, Вы передайте ему (он, по сути, услышит, конечно, после того как мы с Вами встретились), обратиться с этим письмом, и я тогда дам прямое поручение Правительству этот вопрос изучить ещё раз.
Г.Симакина: Спасибо. Потому что, Вы знаете, как‑то обидно за Грибоедова, которого при жизни не оценили и сейчас тоже.
Д.Медведев: Да, у Грибоедова Александра Сергеевича была трудная судьба, тяжёлая, и продолжаются мучения.
Хорошо. Пусть [губернатор] обратится ко мне.
Коллеги, мне уже нужно идти. Я ещё Вас попрошу выступить, и тогда будем завершать.
А.Клименков: Дмитрий Анатольевич, большое спасибо.
Клименков Александр Константинович – писатель, краевед.
Я буду короток. Просто-напросто Вязьма представляет очень большой интерес для туристов, и не только для наших туристов, российских, но и для туристов, которые прилегают к Старой Смоленской дороге – это и белорусы, и поляки, и немцы, и французы. Поэтому нужно придать импульс, чтобы возродить или ободрить наш въездной туризм Старой Смоленской дороге, тем более что дата позволяет это сделать – 200-летие со дня Отечественной войны 1812 года. А в этой дороге, как в зеркале, отражается вся история нашей России. Она всегда считалась «дверью России».
Д.Медведев: Александр Константинович, что с дорогой‑то надо сделать, скажите.
А.Клименков: Придать импульс, сказать, чтобы она была, потому что эта дорога объединяет 300 объектов культурного наследия. И многие проблемы были бы решены.
Д.Медведев: Я, может быть, просто не очень чувствую: дорога, что с ней происходит сейчас?
А.Клименков: Да ничего не происходит. Дорога работает, только работает разрозненно, не как единый музей. Старая Смоленская дорога, посольская.
Д.Комаров: Туристический маршрут. Не как дорога…
А.Клименков: Конечно. Именно туристический маршрут.
Д.Медведев: Дорогой Александр Константинович, когда мне говорят «дорога», обычно говорят вот что: у нас вся дорога в колдобинах, вопрос не решается, дайте деньги на дорогу.
А.Клименков: Нет, я имею в виду туристический маршрут.
Д.Медведев: Понятно. Что для этого нужно сделать?
А.Клименков: Дать задание Министерству культуры.
Д.Медведев: Это без проблем. Здесь проблем никаких нет.
Я посмотрел, у Вас хорошее такое сочетание качеств: поэт, композитор, журналист. Это в жизни бывает. А ещё и начальник отдела ЗАГС. Это правда или нет?
А.Клименков: Ещё и священник. Это совершенно правда. Я в 93-м году нашим митрополитом Смоленским рукоположен в дьяконы. Я построил один храм и содержу три храма.
Д.Медведев: Это здорово. Вы просто универсальный человек.
А.Клименков: Это митрополит мне рекомендовал, чтобы я, сохраняя….
Д.Медведев: По туристическому маршруту – хорошо, я скажу, чтобы подумали. Просто нужно каким‑то образом это… Ведь, понимаете, в чём специфика работы чиновников? Они должны получить задание. Для того чтобы Старая Смоленская дорога превратилась в туристический маршрут, нужно, чтобы кто‑то подготовил техническое задание, что там должно быть, какие музеи, какие магазины. Этим кто‑то занимался или нет?
А.Клименков: И выставочные залы.
Д.Медведев: И выставочные залы.
А.Клименков: Сельские дома культуры сразу оживут, потому что появится возможность выставляться художникам и покупать туристам то, что они выставляют.
Д.Медведев: Александр Константинович, я двумя руками за. Просто кто сделает техническое задание этого?
А.Клименков: Если Вы мне поручаете, то я…
Д.Медведев: Поручаю. Сделайте.
А.Клименков: Я департаменту культуры от Вашего имени передам, да?
Д.Медведев: Правильно, передайте прямо от моего имени, пусть сделают техническое задание, а там будем тогда смотреть.
Е.Новичкова: Извините, я последняя, завершающая. Можно два слова?
Д.Медведев: Можно.
Е.Новичкова: О проблемах образования в сфере художественного образования детей.
Новичкова Елена Александровна – директор Вяземской школы искусств.
Я не буду долго говорить о нашей школе, она лучшая в области – 630 учащихся, от фольклора до диджеинга, как говорится, и новые технологии…
Д.Медведев: Диджеинг?
Е.Новичкова: Да
Д.Медведев: Круто, я такого слова не слышал.
Е.Новичкова: Работают ребята в компьютерных программах, изучают синтезаторы, есть оркестр народных инструментов.
Д.Медведев: Я когда‑то был диджеем, но школу диджеинга не проходил. Жалко. Правда, это было давно, тогда это слово было под запретом, этим не разрешали заниматься.
Е.Новичкова: Да, согласна. У нас занимаются дети с четырёх до 17 лет, есть музыкальный театр для маленьких деток 5–6 лет.
Я сейчас хотела бы прежде всего поблагодарить Вас, Дмитрий Анатольевич, от лица всех преподавателей дополнительного образования. Вы с этого начали сегодня, в начале встречи было упомянуто, что мы великолепный подарок получили ко Дню учителя – повышение заработной платы, нас приравняли к учителям общеобразовательных школ. Конечно, мы понимаем, что сиюминутно все вопросы решить невозможно, но тем не менее эта проблема касается не только наших преподавателей, но и всей системы в целом. Мы выпали из списка должностей профессий на льготную пенсию. Сил затрачивается, поверьте…
Д.Медведев: На льготную пенсию такую же, как и у учителей общеобразовательных школ?
Е.Новичкова: Да, 25 лет, она раньше «по выслуге» называлась.
Д.Медведев: Если я правильно понял, я, как юрист, стараюсь всегда формулировать мудрёно, но правильно, Елена Александровна, речь идёт о том, чтобы приравнять учителей дополнительного образования к учителям общеобразовательных школ в части, касающейся права выхода на пенсию по выслуге лет.
Е.Новичкова: Она сейчас называется «досрочная по старости». Кстати, дополнительное образование в сфере общего образования, для тех, кто работает в центрах творчества, там есть, а вот школы… Мы всё‑таки работаем по министерским планам и программам. Действительно, на обучение человека в сфере искусства тоже прикладывается немало сил. И именно наших школ искусств там нет.
Д.Медведев: Я обязательно дам поручение, потому что по большому счёту, если говорить совсем честно и просто, педагог – везде педагог: и тот, который математику преподаёт в младших классах, и тот, который в старших классах, например, русский язык и литературу преподаёт, и тот, кто занимается дополнительным образованием. Это те же самые дети, те же самые проблемы, те же самые нервы и те же самые науки. Поэтому я считаю, что это в целом справедливо. Поручение Министерству образования и другим министерствам я дам: Минфину, Минздравсоцразвития и Минкультуры.
Е.Новичкова: Назрел вопрос модернизации вообще системы художественного образования. Мы видим, как здорово идут все проекты, которые в области общего образования уже осуществляются, постепенно, но они идут. И наши школы тоже хотят обновления, они хотят заниматься новыми технологиями и не хотят отставать от времени. Устарела база, заказные инструменты дорогие, по 80 тысяч балалайка! А у нас целый оркестр, представьте.
Д.Медведев: А старые [инструменты] рассыпаются, и на них грустно смотреть.
Е.Новичкова: 50 лет инструментам уже. Давно не строились музыкальные школы. Скажу больше, в области только две типовые школы в основном в приспособленных зданиях, очень уютные, красивые, мы всё с любовью делаем. Действительно, храм музыки, заходишь, переступаешь порог, сразу видно, что это музыкальная школа, особая аура. Но новые СанПиНы, и я думаю, что всё равно столкнутся люди с проблемами лицензирования. Это глобальное такое. Может быть, тоже какую‑то постепенную программу, комплексную именно по поддержке…
Д.Медведев: Минкульт‑то вами занимается или нет?
Е.Новичкова: Как Вам сказать, чтобы не обидеть коллег. Вы знаете, мы перешли на новые формы аттестации, сейчас мы вместе аттестуемся с учителями. У нас специфическая аттестация, мы всё равно не можем быть аттестованы по тем параметрам, как общеобразовательные школы. Конкретных методических рекомендаций, что должно содержать портфолио, пока нет, скажем так. То есть мы как‑то опаздываем.
Д.Медведев: Понятно, то есть в этом смысле всё‑таки ситуация хуже, чем в Министерстве образования. Вы отстаёте, нет методических рекомендаций, и нет документов на эту тему.
Е.Новичкова: Да. Нас приравняли теперь к предпрофильному образованию, то есть статус мы должны получить в новом законе об образовании. Но что это будет, какие‑то стандарты, не знаю.
Д.Медведев: Извините, пожалуйста, это уже такие тонкости, тем не менее кто принимает решение – это Министерство культуры или Министерство образования в отношении вас?
Е.Новичкова: Мы в подчинении у Министерства культуры.
Д.Медведев: То есть в принципе это всё равно делается решениями Минкульта?
Е.Новичкова: Да, мы работаем по их документам, учебным планам примерным.
Д.Медведев: Ладно. Я дам поручение, чтобы они посмотрели и на вопрос методической приспособленности использования тех же критериев, что и существующие в рамках Министерства образования.
Е.Новичкова: Много всего, мы Вас загрузили.
Д.Медведев: Загрузили, да. Но я на самом деле ведь вас не просто так позвал. Ещё раз повторяю, для чего я это сделал. Потому что у всех свои проблемы. Если бы я здесь собрал, например, ректоров крупнейших университетов, они бы мне говорили совсем о другом. Если бы я здесь собрал руководителей, директоров очень крупных музеев, у них есть проблемы, близкие к тому, о чём вы говорите, но всё‑таки это несколько другое тоже. Поэтому нужно, чтобы обратная связь у Президента, у других руководителей государства существовала со всеми средами, что называется. И в этом смысле вы – такой срез, ещё раз повторяю, тех людей, которые несут культуру в провинции. В этом смысле мне просто интересно было вас послушать. Не могу сказать, что разговор с вами производит пессимистическое впечатление. Скорее, наоборот. Это хорошо.
Во‑первых, видимо, всё‑таки чуть-чуть что‑то дышит и даже становится лучше с каждым годом. Но, с другой стороны, не менее важно то, что вы ещё и оптимисты и стараетесь решать свои задачи сами. Ещё раз повторяю, успеха добивается только тот, кто сам включён в своё дело.
По всем вопросам, которые вы мне задали, я, конечно, постараюсь предложить какие‑то решения или, во всяком случае, дать поручения нашим структурам, которые отвечают за развитие культуры.
По всяким мелким «хотелкам», о которых здесь было сказано, я тоже постараюсь в чём‑то, естественно, помочь вам.
А вам я желаю только одного: чтобы ваши желания, ваши ощущения, эмоции от вашего любимого города, от Вязьмы, от тех людей, которые живут у вас, от взаимосвязи веков, исторических событий, великих людей, которые жили и живут у вас (а я уверен, что они и сейчас живут, просто мы их пока не рассматриваем в качестве великих, может быть, пройдет 100 лет, и кто‑нибудь попадёт в особые списки истории), так вот чтобы этот дух, который присутствовал сегодня здесь у меня, сохранялся и у вас дома, и чтобы люди приходили к вам, говорили вам спасибо за всё, что вы делаете для поддержки российской провинциальной культуры, которая является составной частью большой российской культуры, а это великая культура. В каком бы состоянии ни были отдельные объекты, это всё равно великая культура, и наша задача сохранить их для будущего.
Большое вам спасибо.
