Д.Медведев: Уважаемые коллеги, мы с вами встретились, для того чтобы обсудить одну тему, которая вроде бы входит в число наших приоритетов, о которой мы много говорим, но которая, к сожалению, практически не двигается. Я имею в виду вопросы модернизации и технологического развития нашей экономики, вопросы инновационного развития.
Я не буду сейчас говорить пространных вещей: мы все наши приоритеты обозначили, в том числе в больших программах, таких программах, которые рассчитаны на десятилетия вперёд.
Основная проблема заключается в том, что, несмотря на правильные программные установки, никаких существенных изменений в технологическом уровне нашей экономики не происходит. И это особенно очевидно в период глобального финансово-экономического кризиса. Пока не показали серьёзных результатов ни малые фирмы, которые мы пытались и пытаемся создавать, ни технопарки, ни различного рода центры трансфера технологий, всякого рода новые формы, которые мы пытаемся использовать, ни Российская венчурная компания, ни технико-внедренческие особые экономические зоны. Всё это в основном, надо признаться откровенно, существует только на бумаге.
Ситуация с инновационной активностью на промышленных предприятиях – собственно, там, где вся эта работа и должна происходить, – не только не меняется, а в значительной степени (под влиянием кризиса, конечно) просто ухудшается. Довольно серьёзное негативное влияние имеют и неэффективная организация труда, и, конечно, старое оборудование, плохая логистика бизнес-процессов.
При этом мы не должны забывать одной простой вещи, крайне печальной для нас: производительность труда в нашей стране пока составляет четверть от производительности труда в Соединённых Штатах Америки. Это должно быть одним из самых существенных мотивирующих показателей для нас.
Предприятия, которые сегодня получают бюджетные средства на инновации, зачастую не стимулируют собственное инновационное развитие, а просто замещают те средства, которые, по‑хорошему, эти предприятия должны были бы «отщипывать» от собственных доходов, собственной прибыли и помещать в инновационную деятельность. Но мы не к этому стремимся, не для этого выделяем бюджетные деньги.
Решение всех этих проблем, если говорить в масштабах страны, конечно, прежде всего, относится к компетенции самого бизнеса. Но вопрос организации бизнес-процессов – это отдельная тема, о которой, наверное, нам следует говорить, в том числе и сегодня.
Теперь о тех мерах, которые необходимо предпринять.
Во‑первых, мы, конечно, понимаем, что основные проблемы сегодня возникают не на стадии собственно творчества, а на стадии распространения нового продукта, то есть его коммерческого использования, или так называемого масштабирования. До 90 процентов производительности сегодня можно было бы увеличить за счёт замены устаревших и низкопроизводительных мощностей более современными.
Очень сложной остаётся и ситуация с теми предприятиями и университетами, которые сегодня реально должны заниматься научными исследованиями. Качество этих научных исследований пока, мягко говоря, неудовлетворительное. Если говорить о доле затрат на исследования и разработки, то эти цифры тоже пугающие, шокирующие: у наших предприятий такие затраты составляют шесть процентов от общих затрат в бюджете, в то время как у таких инновационных лидеров, как Япония, это 75 процентов, в Соединённых Штатах Америки – около 70 процентов, в странах Евросоюза – от 25 до 60–65 процентов. То есть мы и тратим‑то на это очень и очень мало. И если так и будет продолжаться, то мы ничего не получим. Потому что без денег, без инвестиций ничего не произойдёт, это будут всё заклинания.
Одна из главных проблем – это так называемый пояс внедрения, состоящий из организаций малого и среднего бизнеса. Его тоже нет. Хотя понятно, что без создания такого рода пояса, создания такого рода структур, невозможно оперативно реагировать на технологические изменения, на инновации, которые создаются. И, вообще, я уже тоже об этом говорил, в том числе в последнее время, наш бизнес никак не мотивирован на такого рода деятельность. Вообще никак. Наш бизнес просто не хочет этим заниматься. И я считаю, что это проблема не только налоговых стимулов, хотя, наверное, это тоже очень важно, и нам нужно будет продумать эти вопросы, но это и, если хотите, проблема психологических установок. Не хочется вкладывать деньги в то, что не принесёт быстрой и высокой отдачи.
Каким образом поменять установку – это как раз тема, которую нам тоже следует обсудить. В противном случае нас ждет довольно печальное будущее.
Я бы хотел сказать, что проблематика модернизации экономики – создание инновационной экономики – больше не должна оставаться абстрактной. Мы не можем позволить себе просто заявить это в качестве абстрактного приоритета и ничего не делать, потому что всё, что ни делалось до последнего времени, ещё раз, повторяю, к сожалению, не принесло необходимого результата. Причём я здесь согласен с тем, что работа должна вестись в абсолютно практической плоскости, в конкретных сферах, в конкретных отраслях, в таких как медицина, биотехнологии, энергосбережение, причём энергосбережение не вообще как некая общая тема, но в том числе в таких «убитых» сферах, как жилищно-коммунальное хозяйство, – энергетические технологии в целом. И это должны быть вполне конкретные предложения. Только тогда они имеют шансы на успех.
Мы понимаем, что такого рода технологическое развитие экономики действительно, наверное, самый практический и в то же время самый сложный приоритет нашего государства, который мы обозначили в своих стратегических программах. Поэтому я считаю правильным, чтобы этим вопросом занимался Президент. Я создам для этого отдельную комиссию, и мы будем работать в регулярном ключе, естественно, с Правительством, с субъектами Федерации при поддержке экспертного общества и, надеюсь, при максимально широком вовлечении российского бизнеса.
Давайте обсудим эту тему.