Стенографический отчет о встрече с делегатами Всероссийской конференции преподавателей гуманитарных и общественных наук 2007-06-21 17:02:14 Ново-Огарево В.Путин: Прошла конференция. Надеюсь, она была очень интересной. Выступали и преподаватели, и ученые – все те, кто занимаются общественными и социальными науками. Вы хорошо знаете, что в гуманитарном просвещении Россия всегда имела не просто передовые, а часто и лидерские позиции и, надеюсь, мы их сохраним и в будущем, тем более что от уровня в этой сфере зависит и культурный, и моральный уровень в обществе в целом. Отмечу, что в условиях современного, довольно противоречивого мира ценность гуманитарного образования только возрастает, несмотря на то что, на первый взгляд, на передовые позиции выходят знания в прикладных областях, связанных с техникой, с экономикой и так далее. Но необходимо видеть роль России в мире и понимать мотивы действий тех или иных общественных систем, государств, политиков. Без этой базы нам невозможно ни укреплять страну, ни развивать ее. И, наконец, без достижений в социальных науках невозможен кардинальный подъем всей российской науки. Наряду с развитием естественнонаучных дисциплин они являются фактором решения приоритетных государственных задач. Вместе с тем научное и методическое обеспечение гуманитарной сферы образования сегодня иногда, скажем так мягко, запаздывает: опаздывает и с современными учебниками, и с подготовкой самих специалистов, самих педагогов. Практически нет пособий, которые глубоко и объективно отражали бы события новейшей истории нашего Отечества. Учебники по истории и обществознанию подчас «останавливаются» на периоде 90-х годов прошлого века. Или бегло, абстрактно – а подчас и очень противоречиво, мягко говоря, – освещают события самого последнего времени. Эксперты говорят, что нет также системного изложения большинства тем. Говорят об отсутствии у нас новых направлений и школ, выдвигающих крупные доктрины и способных трактовать события современности. И это при том что российская историческая, правовая и философская школы имеют мировую известность и вошли в классику науки. Здесь хотел бы особо выделить, конечно, и в общей системе знаний философию. Современному российскому обществу нужны глубокие мировоззренческие исследования. К сожалению, это очень часто подчинено текущей потребности, текущей конъюнктуре. И это жаль. Потому что нам не нужно конъюнктурить – нам нужны основные приоритеты, основные знания в этой области, глубокие, фундаментальные. И у нас нет никакой необходимости уходить от этой фундаментальности. На вашей конференции речь шла, насколько мне известно, также о необходимости формирования образовательных стандартов, как специалисты говорят, второго поколения. Известно, что существующие сегодня стандарты – это набор требований, прежде всего, к ученику: какие предметы и в каком объеме он должен изучать. Такой подход к образованию не решает задачу утверждения ценностных ориентиров и формирования личности. Суть же новых стандартов в том, что они должны поставить во главу угла не предметный, а общий личностный результат работы с учеником, со студентом. И здесь на первый план, конечно, выходит содержание образования, его соответствие запросам времени. Кроме того, новое поколение стандартов предъявляет и новые требования к самим педагогам, в том числе к преподавателям истории и обществознания. Известно, что на старом багаже сегодня далеко не уедешь. Поэтому надо помочь преподавателям и с переподготовкой, и с возможностями самообразования, с пополнением и обновлением их профессионального запаса. К сожалению, – а я с преподавателями в школах не так часто, но все‑таки встречаюсь иногда – ясно, что здесь очень много проблем. Но, к сожалению, внимание этой сфере деятельности уделяется очень мало, а подчас вообще никакого внимания ей не уделяется. И это в сегодняшней ситуации, когда, наоборот, нужно как можно активнее людям помогать в этом! Потому что нет общих стандартов – и подчас просто каша в голове: в обществе – каша, и в голове преподавателей – каша! Подчеркну, основной состав преподавателей этих дисциплин имеет, конечно, высокий, очень высокий общеобразовательный уровень и высокий уровень подготовки. Это люди, по‑настоящему знающие и любящие свою профессию. И в процессе перехода к новым стандартам нужно позаботиться о сохранности уже сложившегося учительского корпуса. Тем более что учителей обществоведения крайне не хватает в некоторых областях в сельских школах. Там эту важнейшую дисциплину нередко получают в нагрузку преподаватели других предметов. Как будто это не так важно! Отмечу, что к новому учебному году наши историки и обществоведы получат новые учебные пособия и для учителей. Ждем, что в скором времени учебники такого уровня будут подготовлены и для самих школьников. Еще раз подчеркну, государство будет всемерно поддерживать талантливых педагогов, будет и дальше оснащать школы и вузы современным оборудованием. Вы знаете, мы уже сделали это в рамках национального проекта по образованию или, точнее сказать, делаем, и будем расширять эту работу дальше. Однако надо также разработать дополнительные меры поощрения для исследователей и в области гуманитарных, социальных наук. Речь идет, в первую очередь, об истории, философии и политологии. Фактически – о тех дисциплинах, которые лежат в основе учебных пособий по обществознанию. И я еще раз хочу к этому вернуться: это, конечно же, является основой основ. Потому что без четких, глубоких и основополагающих знаний, особенно по событиям новейшей истории, нам очень трудно будет выстраивать работу с учащимися и в школах, и в высших учебных заведениях. В этой связи хотел бы отметить, что большинство грантов сегодня направлено на финансирование поездок ученых за рубеж. Это, конечно, расширяет возможности для обмена идеями и мобильности науки. Однако этого мало. И надо продумать специальную систему грантов, поощряющих людей гуманитарной науки, особенно тех, кто готовит современные учебники для вузов и школ. Имею в виду также методические пособия, хрестоматии, атласы и другие подобные издания. Известно, что здесь есть большой разброс и информации, и точек зрения. Причем далеко не все издательства ответственно подходят к содержанию таких пособий. А их деятельность – не просто полиграфическая, а прежде всего образовательная. И потому образовательные стандарты здесь должны быть обязательно обеспечены. Думаю, что эту проблему надо обсудить вместе с представителями издательств. Причем я говорю именно о стандартах образования, а не о стандартизации мышления. Я не говорю о том, что всех нужно «причесать» по единому стандарту, как это было когда‑то при господстве одной идеологии. Конечно, в учебниках могут и должны излагаться разные точки зрения на проблемы общественного и государственного развития, но образовательные стандарты качества должны быть обеспечены. И в учебных пособиях, если уж излагаются какие‑то позиции, какие‑то подходы и какие‑то оценки, должна быть представлена альтернативная точка зрения, а не навязываться только одно видение, скажем, на ход и на результаты Великой Отечественной войны, что абсолютно недопустимо, даже подчас бывает оскорбительно для нашего народа. А я видел такие сентенции в учебной литературе. Уважаемые коллеги! Ваша конференция далеко не рядовое событие. Ее трудно отнести к сугубо отраслевой встрече. Темы, которые вы поднимаете, действительно волнуют сегодня все российское общество. Образование и воспитание наших детей, передача им лучших традиций и ценностей отечественной культуры никого не оставляют безучастным. В этой связи хотел бы проинформировать вас о том, что мною сегодня подписан Указ о создании Фонда «Русский мир», целью которого является изучение и популяризация русского языка и в нашей стране, и в мире, а в целом – распространение и развитие богатейшего культурного наследия России, важнейшую часть которого составляют именно гуманитарные науки и гуманитарное знание. Повторю, это тот фундамент, который формирует личность и помогает овладеть любыми другими знаниями. Помогает строить и эффективную государственную жизнь, и демократическое гражданское общество. И, конечно, такое образование крайне важно для нашей молодежи, повторяю, и в средних учебных заведениях, и в высших учебных заведениях. Это то, чтобы я хотел сказать вначале. Спасибо за внимание. Прошу Вас, Поляков Леонид Владимирович. Пожалуйста. Л.Поляков: Добрый день, Владимир Владимирович! Я сначала немножко личное. Дело в том, что в 73-м году, когда я закончил философский факультет, у меня в дипломе написали: «Философ. Преподаватель обществознания». И я сегодня, в общем, счастливый человек, потому что я понял, что моя образовательная карьера была точно выстроена, потому что именно эту книгу – «Обществознание. Книга для учителя» – мне довелось с коллегами вместе делать, и сегодня она, и вчера, и позавчера находилась в центре очень активного обсуждения коллег-учителей. И Вы, наверное, еще услышите отзывы о ней. Так что для меня это очень важное просто личное событие, подтверждение того, что я когда‑то сделал правильный выбор и что‑то получилось в жизни. Теперь о том, что получилось, как мы это делали и как мы это видим. Почему мы решили, что обществознание в 11-м классе нужно преподавать именно как науку о современном глобальном мире? Дело в том, что за последние двадцать лет и даже чуть меньше, с момента распада СССР, мир настолько стремительно переменился именно ввиду того, что изменилась сама Россия, что, скажем, подходы и шаблоны, которые были нормальными, типичными, необсуждаемыми в начале 90-х, – просто устарели морально и физически, идейно даже устарели, логически устарели. А в свою очередь изменившийся мир меняет нашу Россию. Вот эта комбинация взаимных изменений, очень высокие скорости перемен порождают сегодня потребность буквально у всех. Вы правильно сказали: каша в голове – у всего общества. И поэтому мы решили, что сначала надо попробовать написать, как мы видим глобальный мир, – мы, взрослые, – и передать это знание учителям, чтобы затем, обсудив с ними, попытаться создать адекватный, нормальный, отражающий современные реалии учебник. Ну а если оставаться на нынешнем уровне, ничего не делать, то, смотрите, получаются довольно грустные вещи. Скажем, в 1990–1991 годах мы, если говорить в терминах «холодной войны», идейно разоружились. Мы отказались от марксизма, от коммунизма как научной теории. Стало быть, мы добровольно сняли с себя определенные очки и перестали видеть мир в старых схемах борьбы мировой капиталистической и социалистической систем. Что вместо этого пришло? Пришла некая такая очень зыбкая, абстрактная идеология общечеловеческих ценностей. Мы усвоили слова «свобода», «демократия», «рынок», «общечеловеческие ценности», «права человека», «гражданское общество». Как в детстве: дают кубики с буквами, но не учат, как складывать слова. Вот нам дали эти кубики, и мы до сих пор их складываем. А при этом мы попали в ситуацию, когда нам кто‑то выдал и смотрит: как мы? То есть мы как в школе. Даже не то что в школе, а как в детском саду. С той же демократией возьмите пример. Нам сказали: вы отказались от коммунизма и строите демократию, а мы будем судить вас – когда и как вы ее построите. Если не менять вот эту «оптику», если не вырабатывать свой собственный язык, понимание того, что да, принципы демократии универсальны, но в каждой стране есть своя политическая культура, она есть и в России, русская политическая культура, то без такой пригонки ничего не получится. А мы, в том числе множество учебников, по традиции продолжают излагать вот эту самую схему начала 90-х годов, и мы все вместе, и школа, и взрослые, попадаем в эту ловушку. Мы ученики – сколько можно?! Страна, огромная страна, сделавшая невероятное, а все ходит в учениках, и любой человек, скажем из «Фридом хауз», ставит галочку и говорит: «Вы на 161-м месте»!.. Это просто один из фактов, который превращается для всей страны, для всего народа, а для молодых тем более, в безвыходно обидную ситуацию. Или с гражданским обществом. Да, святые слова, что называется. Но, смотрите, мы импортировали этот термин и смысл, связанный с ним, в начале 90-х у стран, у которых с государственностью все нормально, и давно. Там забота какая первоочередная? Действительно, защитить граждан от излишней опеки государства. Но мы‑то с 91-го года строим свою новую российскую государственность. Конечно, на фундаменте, безусловно, не прерывая этой традиции, но государственность‑то новая, и она построена (не зря же так боролись за Конституцию 93-го года). И в этот момент инерция сознания какая? Вот, скажем, попадаются искренние часто, это очень жаль, правозащитники: «Давайте бороться с государством, давайте строить гражданское общество как альтернативу государству». И эта идеология проникает в том числе и во многие учебники. Разделы по гражданскому обществу строятся именно так, понимаете. А ведь это объективные ловушки, это следствие того, что мы идеологически разоружились, взамен получили некий только самый абстрактный рецепт: станьте демократами и капиталистами, условно, а мы будем вас контролировать. Поэтому смысл вот этой работы, которую мы начали и с этой книгой «Обществознание», и с книгой по новейшей истории, заключается в том, чтобы попытаться сформулировать, несмотря на быстро меняющийся мир, все‑таки некую опорную мировоззренческую точку, с которой мы могли бы смотреть на этот мир с позиций российского гражданина. И в этом смысле – это, кстати, вызвало очень острые дебаты – мы обсуждали проблему государственной и национальной идеологии. Такое предложение есть, что поскольку Конституция запрещает вот эту общеобязательную государственную идеологию, то, собственно, что мы делаем, какую идеологию мы создаем? Мы ее создаем как национальную [идеологию], то есть мировоззрение нации, россиян, на самих себя, мир вокруг нас. И тогда учителя будут способны просто нормально это мировоззрение, эту национальную идеологию воплощать в своей практике и тем самым формировать гражданственно-патриотическую позицию. Вот это гражданско-патриотическое воспитание как дополняющее традиционную формулу (вы ее хорошо знаете: военно-патриотическое воспитание) – может быть, одна из важнейших задач. И если у нас вместе с учителями получится (а у нас уже наладился контакт, вчера огромное количество записок, я просто с собой их не взял, очень плодотворная работа)… И я хочу просто искренне поблагодарить от души министерство образования за то, что такую конференцию организовали. Насколько я знаю, это первый опыт такого сбора в Москве, в центре страны. Но сами учителя, видимо, об этом Вам скажут. Спасибо, Владимир Владимирович. В.Путин: Спасибо большое. Ваше замечание по поводу того, что кто‑то встает в позицию учителей и начинает учить нас, – это, конечно, абсолютно правильно. Но я к этому могу еще добавить, что это, безусловно, инструмент влияния на нашу страну. Это уже достаточно испытанный способ. Если кто‑то со стороны собирается выставлять оценки, это значит, что он присваивает себе право руководить и очень хочет это продолжать делать дальше. Мы должны быть частью, абсолютно, совершенно точно частью глобального мира. Мы должны быть естественной частью. Мы, собственно, таковой и являемся. Но никто не может изъять у нас национальные особенности, наши исторические особенности! И в этом смысле многим еще есть чему поучиться у нас, на самом деле. Потому что Россия – это такая страна, у которой естественные, веками, более тысячи лет выработанные принципы взаимодействия между различными конфессиями и народами, практически на генетическом уровне. Если вы посмотрите даже основные наши религии, даже они отличаются в значительной степени от традиционных стандартов христианства или даже ислама. Они приспособлены к тому, чтобы сосуществовать на одной территории и под одним небом с другими народами и с другими конфессиями. И это культура, которая вырабатывалась веками. Это толерантность, как сейчас модно говорить. Она, по сути, у нас в крови. Пожалуйста, Гаман-Голутвина Оксана Викторовна. О.Гаман-Голутвина: Уважаемые коллеги! Когда при мне заходит разговор о преподавании общественных наук, я вспоминаю старую известную шутку: до изучения курса марксистско-ленинской философии студент был убежден, что Карл Маркс и Фридрих Энгельс – это муж и жена, а в ходе изучения курса он обнаружил, что это четыре совершенно разных человека. К счастью, сегодня ситуация не напоминает известные из «древности» коллизии, но тем не менее кое‑какие проблемы есть. О чем бы я хотела сказать. Как человек, который работает в системе подготовки управленческих кадров, я думаю о том, что ребята, заканчивающие сегодня школу или проходящие курс обучения в вузах, лет через 10–15 войдут в число лиц, принимающих важнейшие политико-управленческие решения. И в этом отношении очень важно, чтобы они ощущали то, что можно назвать такой пульсирующей связью времен и земель. Что я имею в виду? Совершенно очевидно, что принимаемые решения есть некая проекция того образа мира, который существует в сознании принимающего решение. И образ этого мира в значительной степени формируется историей, историческим знанием. Ибо всем известно, что история – это прошлая политика, а политика – это настоящая история. Конечно, история ничему никого не учит, однако, как говорил Ключевский, она наказывает за невыученные уроки, и от того, какие уроки будут извлечены из опыта прошлого (то есть практически на чужих ошибках), во многом будет зависеть качество всех тех принимаемых решений. И совершенно очевидно, что прошлое не есть какая‑то лавка древностей – это совершенно актуальный механизм, работающий в структуре современности. И сегодня массу подтверждений получает старая истина: кто контролирует прошлое, тот контролирует настоящее и будущее. Считается, что герцогу Веллингтонскому принадлежит крылатая фраза, существующая во множестве вариаций: «Битва при Ватерлоо была выиграна на спортивных площадках Итона». Я к тому, что неплохо бы и нам задуматься о собственных итонах, и не только для бизнес-специальностей. С моей точки зрения, рациональна постановка вопроса о необходимости вернуть престиж и элитарность, правильно понятую элитарность государственной службы – не в смысле дистанцирования от общества, а в смысле качества этой подготовки. Как мне кажется, без этого невозможно вернуть эффективность государству в целом, без этого невозможно эффективное государство. И при этом, кстати говоря, не могу не поддержать мысль о том, что государство не является препятствием демократии. Вовсе наоборот – скорее, государство есть инструмент защиты этой демократии. Кстати говоря, политологи МГИМО осуществили масштабный проект, который называется «Политический атлас современности», он посвящен сравнительному анализу политических систем развитых и развивающихся стран. Так вот оказывается, что в развитых странах государство более эффективно, нежели в категории стран третьего мира. И в этой связи не могу не обратить внимание на то, что качество госполитики связано с качеством и политической науки, в том числе. Пока, к сожалению, условия бытования политической науки, как во многом и науки в целом, у нас оставляет желать лучшего. Единственный политологический институт, Институт сравнительной политологии, ныне существует как подразделение Социологического института. Может быть, потому, что все проблемы в сфере политики у нас уже решены? Между тем за рубежом огромная масса такого рода профильных учреждений. И второй вопрос, который я хотела бы поднять, касается того, что можно назвать условно связью земель. Сегодня Россия возвращается на постсоветское пространство и строит масштабные проекты со странами СНГ, в том числе в сфере энергетики, военно-технического сотрудничества. И,\ очевидно, что реализация этих проектов невозможна без эффективной коммуникации с руководством постсоветских государств. Но при этом мы знаем, что прежнее поколение лидеров на постсоветском пространстве постепенно уходит и приходит поколение, для которого Россия – это не ближнее зарубежье, это очень дальнее зарубежье. То же самое для российских граждан: приходит новое поколение, для которого постсоветское пространство – это очень дальнее зарубежье. И в этой связи не могу не обратить внимание на желательность работы в этом направлении. Сегодня много делается в сфере укрепления культурного сотрудничества на постсоветском пространстве, и значение этой работы невозможно переоценить. И, мне кажется, логично было бы дополнить эту работу укреплением того, что можно назвать горизонтальными связями на уровне новых поколений. Я имею в виду, например, совместное обучение в вузах. Не случайно, скажем, английское выражение «школьные связи» и «школьные галстуки» звучит одинаково в английском языке. Речь о том, что общая школьная скамья может стать совместной карьерной лестницей в будущем. И в этой связи, мне кажется, целесообразным было бы поставить вопрос о необходимости разработки новых учебных пособий по совместной истории. Я не могу не сослаться на научные издания системной истории международных отношений, а вот создать, скажем, аналог школьного учебника было бы вполне уместно. И в этой же связи, мне кажется, возможно поставить вопрос о необходимости некоего института, который бы целенаправленно занимался проблематикой СНГ. Пока у нас нет ни одного государственного института в этой сфере, что, мне кажется, не вполне оправданно. И последнее, что я хотела бы сказать. Сегодня ситуация в стране, наверное, не самая простая. Однако, как говорится, «я видел много сдавшихся и мало побежденных». И хотелось бы пожелать и стране, и нам всем больше побед, хороших и разных. Спасибо. В.Путин: Спасибо. Да, насчет побед, они никогда никому не мешали, и, уверен, они у вас будут еще – еще не одна, кроме тех, которые были в последнее время. Полностью согласен с тем, что Вы говорили, и позволю себе сделать только некоторые ремарки. Во‑первых, согласен с тем, что нам нужна качественная подготовка специалистов, в том числе и для государственной службы. Но я бы просил уйти от этих зарубежных штампов по поводу элитности образования. Знаете, когда мне говорят о чем‑то элитарном, у меня, как у человека, который вырос на ленинградской улице, сразу возникает какое‑то недоверие к этому, потому что возникает чувство недоступности для рядового гражданина, оторванности от граждан и от народа. Мне кажется, нам нужно говорить о высоком качестве подготовки специалистов, о тех учебных заведениях, где обеспечивается это высокое качество, и обеспечивается безусловно. Это просто такая действительно ремарка, но по сути я с Вами полностью согласен. Мне представляется также интересным то, что Вы сказали в отношении совместного образования. Это сложная задача. Вы знаете, я ведь много общаюсь со своими коллегами, и все вновь образованные на постсоветском пространстве государства гораздо более активно занимаются тем, о чем говорил наш уважаемый коллега, когда выступал здесь первым: они занимаются тем, что задают гражданско-патриотическую позицию своего собственного населения в отношении своей собственной страны. И вот там это происходит очень активно. Мы этого не делаем, а там это очень активно происходит. И поэтому нужно, чтобы вот эти пособия, о которых Вы говорили и которые могут стать общими, учитывали эту тенденцию. Это, в общем, законное право каждой страны – идентифицировать себя в мире, и каждого народа – достаточно ярко показать свою идентичность в мире, завоевать свои позиции в мире. И если мы сможем это сделать – сказать и об общей истории, и о едином настоящем, и о перспективах совместного будущего, – то тогда, конечно, нас здесь ждет успех. Но это непростая задача. О.Гаман-Голутвина: Просто речь идет о том, чтобы ребята знали о жизни своих стран. В.Путин: Да, знали. И не просто знали о жизни своих стран, а, если я Вас правильно понял, чтобы они видели что‑то общее, объединяющее нас и видели бы позитив того, чтобы сохранять это общее объединяющее, которое помогло бы нам решать общие задачи, перед которыми стоят все наши страны в будущем. Вот это абсолютно точно. И это востребовано будет абсолютно. Но это непростая задача. Этим ограничусь (есть еще некоторые замечания, потом пресса нас покинет, если я не забуду, я вернусь к этому). Спасибо. Марина Сергеевна Ерохина, пожалуйста. М.Ерохина: Владимир Владимирович, я тоже представляю высшую школу – Псковский государственный педагогический университет. Педагогическое образование, наверное, никто не будет причислять к элитарному образованию, но мне кажется, что только в силу массовости профессия учителя, а не по степени важности самой роли учителя для развития нашей страны. Ведь действительно именно учителя, а может быть, даже более конкретно, учителя истории, обществознания – это тот мощный ресурс развития нашей страны, от которого, в общем‑то, во многом зависит и вектор такого мировоззренческого, ценностно-ориентационного становления будущих поколений. Ведь на нашу молодежь в последние два десятилетия обрушился такой поток самой действительно разноречивой информации об историческом прошлом. Эта информация – это не только разные концептуальные подходы, разные интерпретации фактов или оценочные суждения, но уже и разная хронология истории. И в этих условиях, наверное, учитель… В.Путин: Там напишут! Понимаете, ведь многие учебники пишут люди, которые работают за иностранные гранты. Так они исполняют польку-бабочку, которую заказывают те, кто платит. Понимаете? И попадают, к сожалению, в школы, попадают и в вузы. М.Ерохина: А вот учитель, он всегда остается, в общем‑то, один на один с учениками в классе во все времена и берет на себя ответственность за то, какой в конечном итоге образ прошлого формируется у учеников, какое ценностное отношение ученики будут испытывать по отношению к самым разным, порой действительно противоречивым, страницам нашей истории. Конечно, есть еще учебник истории, который критиковали очень много: и родители критикуют, и мы, учителя, и политики. Но надо сказать, наверное, здесь наметился уже позитивный сдвиг. Мы знаем, что с 2005 года учебники истории, вообще учебники получают гриф «Допущено» и «Рекомендовано» только после очень серьезной, именно научной экспертизы Академии педнаук и Российской академии наук. Но вот на что я хотела бы обратить внимание. Книжный рынок сейчас предлагает такое количество самых разных учебных пособий, каких‑то околоучебных пособий. Ведь это учебники и пособия для поступающих, для абитуриентов, для подготовки к единым госэкзаменам – изобрели какие‑то новые жанры. Я вот буквально посмотрела просто в «Книжном мире» даже вчера: «24 часа до экзамена», «ЕГЭ сдаем без проблем», «Все школьные предметы в кратком изложении». То есть можно купить для 11-го класса один маленький томик (зачем ему утруждаться, покупать много учебников)? И то, что касается истории. Очень коротко, но с оценками, и причем, если мы в общем‑то стараемся, и авторы учебников, допущенных, имеющих гриф, прошедших экспертизу, – мы стараемся предложить действительно спектр мнений, и каждое мнение, каждая точка зрения со своей системой аргументов – то вот в этих пособиях. Я посмотрела даже, они же очень коротенькие, и там одна какая‑то точка зрения, тот самый «ярлычок», который характеризует какой‑то период, и к нему уже подбираются факты. И, таким образом, я буквально несколько пособий посмотрела: период перестройки – в одном учебнике написано «утверждение государственного социализма», в другом – «поиск социализма с человеческим лицом», в третьем пособии – что перестройка «это революционный переворот», в четвертом – «это не революция, это медленный, реформаторский путь модернизации России». Но вот соответственно этому ярлычку авторы выстраивают логику и подбирают факты. Поэтому не случайно, конечно, Владимир Владимирович, Вы говорили сейчас о том, что крайне нужны именно учебники по новейшей истории с выверенной научной оценкой и именно интерпретацией, которую обосновала российская отечественная наука. И, конечно, мне хотелось бы как‑то поставить вопрос все‑таки об ответственности издательств за эту учебную литературу. Ведь такого рода учебные пособия находят потребителей в лице родителей: родители стараются своим детям купить пособия, чтобы те лучше подготовились к экзамену. И в результате вместо того, чтобы с помощью учебных пособий, с помощью единого образовательного пространства шла консолидация общества, подобные учебные пособия приводят, наоборот, к дезориентации людей, к той самой каше в голове. Поэтому, наверное, уже давно назрел вопрос об ответственности издательств – может быть, отборе издательств, которые имеют право на публикацию именно учебных пособий, поскольку, мы уже сказали, это действительно фактор сохранения единого образовательного пространства. В.Путин: Вы знаете, я позволю себе высказать свою позицию по этой проблеме. Конечно, нужно повышать ответственность издательств. Нужно, чтобы роль государства в лице соответствующего ведомства, которое возглавляет Андрей Александрович Фурсенко, возросла здесь. Но так же, как нельзя навязывать позицию по некоторым оценкам нашей новейшей истории, о которых Вы сейчас сказали: по перестройке, еще по чему‑то, – так же нельзя навязывать любую другую точку зрения, в том числе которая кажется представителям сегодняшней власти правильной. Но нужно, не навязывая эту точку зрения, помочь ученику или студенту составить свое собственное представление о тех или других событиях на основе добросовестного изложения фактического материала. Это было бы идеально. М.Ерохина: Как раз в учебниках истории авторы стараются представить методический аппарат такими вопросами и заданиями, которые действительно учат детей мыслить… В.Путин: Вы знаете, извините, я уже приводил примеры с абсолютно недостойным изложением хода и результатов – это наиболее яркий и понятный всем нам пример, – недостойным изложением хода и результатов Второй мировой войны. Если бы там было написано, что Великобритания потеряла примерно 300 тысяч человек во Вторую мировую войну, а мы – 27 миллионов; сколько было, как раньше в учебниках писали, подразделений, дивизий, личного состава и техники у нацистской армии на Восточном фронте и сколько на других фронтах; какие были результаты в первый период, во второй и так далее, – тогда можно было бы все, что угодно написать. Вывод автор этого учебника мог бы сделать какой угодно, но когда учащийся прочитает это все, сделает сопоставительный анализ с тем, что происходило на втором фронте, когда он был открыт и так далее, – тогда он придет к собственному пониманию роли и значения нашей страны в победе над фашизмом. Но это должно быть изложено добросовестно, а не предвзято. Вот, считаю, чего нам нужно добиваться: не навязывать свою точку зрения – повторяю, сегодняшние представители власти не должны навязывать; но нужно добиться того, чтобы грамотно и добросовестно был изложен фактический материал. Ясно, что автор любого учебного пособия не может обойтись без своей собственной точки зрения. Но она должна быть изложена корректно и не навязываться. Я более чем уверен, что это пойдет на пользу. Это будет помогать нам ориентироваться в мировом пространстве и будет создавать у наших граждан, прежде всего молодых граждан, чувство гордости за свою страну, потому что нам есть чем гордиться. Спасибо. Пожалуйста, Рачевский Ефим Лазаревич. Е.Рачевский: Я бы хотел как раз начать с того, на чем только что остановились. Вы упомянули именно то, чего очень сильно не хватает, я имею в виду адекватную, правдивую фактографию, фактологию. Потому что сегодня школа перестала быть монополистом на информацию. Я забыл представиться: я директор школы – не Итонской, а в Царицыно: окраина Москвы, 1600 детей. В.Путин: [номер школы] 548? Е.Рачевский: 548, да. И заодно веду такой курс, он называется «Введение в политологию». Каждую субботу в 8.30 утра 200 моих выпускников собираются в актовом зале, и мы с ними работаем где‑то до 12 часов. Они задают вопросы, это очень интересно. В связи с этим немножечко изменилась роль учителя, когда школа перестала быть монополистом на информацию: учитель стал выполнять функцию навигатора в этом море информации, умный учитель. Но этому навигатору нужны мощные информационные ресурсы, это одна из существенных задач. Нам повезло, что мы с Леонидом Владимировичем [Поляковым] подружились, и мои учителя увидели эту книжку обществоведения, когда она была еще в рукописи. Наверное, мы были вашими первыми «цензорами», я так полагаю, да? Вот здесь очень интересная оценка ситуации в глобальном мире в XXI веке. Я бы хотел несколько слов сказать о детях. Они очень сильно изменились. К сожалению, масса наших авторов этого не понимает и не видит. Какими они стали? Во‑первых, острая потребность у них в позитивном настоящем и позитивном прошлом. Многие наблюдают это по телевидению, когда они переживают за исход какого‑либо футбольного матча, когда Россия играет, – на самом деле они переживают за исход всего, что бы ни делала Россия. Они нуждаются в этом позитиве. При этом они нуждаются в правде, ибо не дай Бог, с ними скривить, сказать неправду – они тут же находят, что это неправда, и доказывают это – в Интернете, где угодно. Весь парадокс в том, что информационная культура учеников сегодня выше, чем информационная культура учителей. К счастью, есть национальный проект, и мы положение здесь выправляем немножечко. Еще один немаловажный момент. Вы начали сегодня о стандартах говорить, и, слава Богу, в стандартах нового поколения заложена такая очень важная вещь, как деятельностный подход. Для детишек самая ненавистная форма занятий сегодня – это лекция. Они мне как‑то сказали: мало того что записываешь – приходится еще расшифровывать потом свои записи. Они заинтересованы в деятельности, именно в социальной практике (например, в нашей школе есть такие социальные практики). И я вот на одной из встреч рассказывал: мы живем недалеко от Каширского шоссе, там вечные пробки, они в позапрошлом году сделали гигантские исследования причины пробок на Каширском шоссе, применили логистику, сделали фотографии спутниковые и так далее, из «Гугла» [Google], конечно, сделали фотографии, просчитали экологию, потом спросили меня: «Вот говорят, что в Лондоне по‑другому». Я говорю: «А вы почитайте». Тут они взялись за английский язык, надо было в 6 утра вставать с хронометром, считать, вставали не пятерочники – другие вставали, и в итоге – да, они сделали очень хороший вывод. Кстати, префект нашего округа подарил школе за этот вывод автобус, оценил его сразу, как можно разгрузить это дело. В.Путин: Но пробки меньше не стали. Е.Рачевский: Пробки меньше не стали, да: а геометрический рост автомобилей просто. В чем еще острая проблема? Проблема в консенсусе поколений. И я бы хотел отметить следующее, что сегодня, как это ни странно, появилась возможность и растущее желание реализовать себя в так называемой префигуративной эпохе, когда мы, взрослые, учимся у молодых. Обычно мы поучаем их, а вот новое информационное пространство – мы уже все прекрасно знаем, что они прекрасно осваиваются с мобильником, как с миникомпьютером, а для большинства взрослых это просто телефон. Мы учимся у них очень многому. Я бы еще об одной социальной практике хотел упомянуть. За год до реализации нацпроекта по здравоохранению две мои девочки исследовали, как же обслуживают ветеранов в поликлинике. Это были ужасающие выводы и так далее, но это социальная практика. К чему приводят социальные практики? Во‑первых, они приводят к тому, что познание через деятельность – это раз, через деятельность. И к тому, о чем мы сегодня говорим, – как референдум проходит у нас, гражданско-патриотическое воспитание. Это позволяет им выработать позицию. Вот курс обществознания дает необходимые гражданские компетентности. Посмотрите, паспорт они теперь получают в 14 лет, с гигантской прогрессией растет число старшеклассников, которые хотят зарабатывать деньги, это нормально и очень хорошо. Причем, что интересно, не из маргинальных семей, а как раз из благополучных семей хотят летом работать, а не просто отдыхать. Уникальный случай. У меня мальчик инвалид, болен диабетом, он школу уже закончил – он сделал виртуальное бюро переводчиков и с помощью виртуального бюро переводчиков начал зарабатывать деньги. И такие тенденции формируют потребность: а) знать правду; б) взаимодействие поколений. Даже вот такой период. Для нас, историков, всегда острыми были оценки СССР, распада СССР и так далее. Как‑то они мне сказали: может, пора перестать посыпать пеплом голову – пора адекватно проанализировать ситуацию и понять, что да, мы пережили этот период. Еще знаете, в чем они очень сильно нуждаются? В позитивных целях и установках. Анализ они как‑то научились делать позитивно. К чему мы идем? Им нужны адекватные такие установки, причем установки вполне реалистичные. И в заключение. Вы сегодня упомянули о создании фонда «Русский мир». Сегодня 21 июня – мы уже четвертый год реализуем проект под названием «Открытая русская школа». Сегодня 260 одиннадцатиклассников из стран СНГ и Балтии сдают экзамен по русскому языку, потом они получают московский аттестат, и потом они остаются здесь. А когда у них будет выпускной – это будет 2 июля, они в итоге поют наш гимн все вместе. Это очень хорошо. Проект мы начали в 2001 году, сейчас он поддержан правительством Москвы. Понимаете, это приток тех интеллектуальных ресурсов к нам сюда, которые не улицы будут подметать, а будут делать совершенно другое. Если я не перебрал время, я бы одну вещь хотел все‑таки упомянуть, что смысл нашей деятельности в том, что мы находимся с ними в диалоге. Ушел тот период репродуктивной школы, он за бортом. Если учитель находится в позиции: «Я начальник, вооруженный каким‑нибудь учебником» – они его вынесут просто, и все. Нас пока не выносят. Спасибо. В.Путин: Ефим Лазаревич сказал по поводу того, что учащиеся меняются: как он выразился, информационная культура учащихся часто выше, чем у преподавателей. Я в этой связи хотел Марине Сергеевне [Ерохиной] вопрос задать: как Вы считаете, что сегодня наиболее важным является при подготовке преподавателей школы (поскольку Вы в педагогическом вузе работаете)? М.Ерохина: Это всегда очень ответственно – выделить какую‑то одну составляющую, потому что, конечно, будущий учитель очень часто идет в педагогический вуз, выбирая именно любимый предмет. Поэтому действительно они должны, прежде всего, состояться в исторической науке, то есть они должны сами владеть фактологической базой и умением мыслить исторически, но как педагоги (это вторая очень важная составляющая). А ведь вообще учитель – это настолько многогранное явление, что он должен быть и артист, он должен уметь донести до учеников свои мысли, он должен уметь организовать работу, то есть руководитель, организатор, менеджер, прекрасный оратор, коммуникативными способностями владеть. И вот как в этом многообразии выделить что‑то одно? Но, наверное, все‑таки оно есть. Вы знаете (я тоже много очень общаюсь с учителям еще и на курсах повышения квалификации), это, конечно, ответственность за детей, преданность своему делу, именно желание помочь ребенку в этом очень трудном процессе самоопределения. Ведь именно в школе происходит процесс личностного, гражданского, профессионального самоопределения. И вот учитель – это, прежде всего, неравнодушный человек, он действительно искренне переживает за ученика, его судьбу, и вот это, наверное, качество – самое важное, мне кажется. В.Путин: Спасибо большое. Некоторые специалисты считают, что главное сегодня – это умение преподавателя понять ученика, понять особенности его психики и психологии молодого человека вот в этом возрасте, выявить то, что является наиболее перспективным с точки зрения развития человека и его профессиональной ориентации в будущем. У нас есть еще преподаватель, учитель как раз из Якутска – Голованов Владислав Алексеевич, пожалуйста. В.Голованов: Голованов Владислав Алексеевич, Республика Саха (Якутия), учитель истории, обществознания, мировой и художественной культуры, средняя школа №33. Как раз очень много сейчас об учителе говорили. Видимо, как учитель, я нахожусь на передовой позиции, поэтому мы, учителя, вы все прекрасно знаете, мыслим, как и дети, образами. Вот если говорить об истории как об образе, то для меня история – это как некий такой живой и цветущий заповедник, наша отечественная история, в котором есть все для здоровья нации, есть все, как источник культуры нации, есть все для того, чтобы найти ключ к единству нации. Но на определенном этапе из этого «заповедника» ушли «егеря», которые его охраняли. Понимаете, возникла ситуация, когда возник некий поток, может быть, несколько грубовато, «браконьеров»-фальсификаторов на определенном этапе. В свое время Василий Тредьяковский, русский поэт, писал, может быть, мрачновато: «Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лайяй». Вот «лайяй» здесь самое, видимо, главное. Я не скажу, что это нанесло какой‑то определенный существенный вред, но учителям было трудновато. Представьте себе: у нас завтра, вы все знаете, дата, связанная с началом Великой Отечественной войны – подходит, предположим, к вам ученик и говорит: «Владислав Алексеевич, я прочитал книгу – оказывается, мы на них напали». Неизвестно, на каком мусорном лотке она была куплена или что‑то, но мы же вынуждены определенное время… Ну что ему можно было сказать – словами Омара Хайяма: уж лучше голодать, чем что попало есть, и лучше быть одному, чем невесть с кем попало, – то есть выбирай источники. Я хочу сказать как пожелание: наверное, все‑таки, мне кажется, государству надо возвращаться в свой «заповедник». Не в том плане как охранитель, а как равноправный уравновешивающий фактор, в котором все‑таки здоровье, источник нации будет несколько регулируемым. Я просто считаю, что наша история – это не повод для самобичевания, это не синдром унтер-офицерской вдовы, которая вечно себя сечет – ну сколько можно по разным поводам! Хотя мы всегда можем говорить… Вот лично для меня наша история всегда успешна: она успешна по сути, вместе со своими трудностями, именно со своими трудностями, может быть, она успешна. Фактор успеха – ребенок хочет находиться в успешной команде, понимаете? У них востребованность быть в успешной команде, они хотят, они радуются успехам нашей истории вне зависимости, когда это было, во времена Рюрика или сейчас, – и бурно радуются. К сожалению, может быть, не все знают, как даже маленькие дети рады позитивам, которые происходят в нашей стране. Вот если с позиции опять историка, учителя, преподавателя сказать, сравнить то место, в котором я был в 90-е годы, в начале, и сейчас. Мой рабочий базис, мой оперативный материал, которым я сейчас могу оперировать: у меня сейчас, например, в кабинете в далеком Якутске скоростной Интернет включен постоянно, интерактивная доска, у меня есть мощные компьютеры, у меня есть мультимедийное обеспечение очень мощное, хорошее – говорят, что еще получу. То есть если говорить о том, что действует сейчас, что помогает нам сейчас наша страна, – мы это ощущаем. И я хочу сказать, в этом месте «Но пасаран!», как говорится. У нас здесь, в том месте, где я работаю, все будет нормально в отношении к нашей истории. Конечно, мне бы хотелось, заканчивая, может, несколько эмоциональное выступление, потому что ясно, что попасть к Президенту (я всех коллег спрашивал – все говорят: фантастика), чтобы каждый наш выпускник, заканчивая школу, став тем самым гражданином и патриотом, как мы мечтаем, может, повторял себе те слова Константина Симонова, которые, может быть, всем достаточно известны, и «все‑таки горд был за самую милую», за русскую землю, где я родился, в любой ситуации, что бы с нами ни происходило, ну горд был за нашу милую русскую землю. Так, кратко. Спасибо за внимание. В.Путин: Спасибо большое. Вы сами признались в том, что все‑таки это не очень удачное, наверное, сравнение с заповедниками. Я бы сказал, что наша страна – это все‑таки живая, естественная среда обитания, в которой, конечно, как в любом обществе, должны быть установлены – во благо этого общества, во благо каждого гражданина – определенные правила, выработанные самим обществом. Собственно говоря, коллега справа от Вас, когда говорила, она сказала про демократию, о том, что демократия не противоречит государству. Она не только не противоречит государству – это способ организации самого общества и государства, это способ организации в том числе и нашего государства. Что же касается каких‑то проблемных страниц в нашей истории – да, они были. Так они были в истории любого государства! И у нас их было меньше, чем у некоторых других. И у нас они не были такими ужасными, как у некоторых других. Да, у нас были страшные страницы: давайте вспомним события начиная с 1937 года, давайте не будем об этом забывать. Но и в других странах было не менее, пострашнее еще было. Во всяком случае, мы не применяли ядерного оружия в отношении гражданского населения. Мы не поливали химикатами тысячи километров и не сбрасывали на маленькую страну в семь раз больше бомб, чем за всю Великую Отечественную [войну], как это было во Вьетнаме, допустим. У нас не было других черных страниц, таких как нацизм, например. Да мало ли чего было в истории каждого государства и каждого народа! И нельзя позволить, чтобы нам навязывали чувство вины, – о себе пускай подумают. Но мы для себя должны не забывать об этом – и мы не будем об этом забывать. Но при всем при том мы, конечно, будем исходить из того, что важнейшим принципом и способом организации нашего государства и общества, конечно, будет ориентация на нужды, на запросы гражданина, на его развитие, на его защиту. Демократия и будет способом организации нашего общества и государства.